***
Чонгук с Тэилем стояли на чердаке заброшенного дома и о чем-то шептались, когда деревянные половицы скрипнули и в комнату вошел Юнги. И Со молчаливым и невидимым свидетелем стояла в самом углу, обхватив себя руками. Она первый раз выбрала сон и человека, и теперь, подглядывая за Чонгуком, чувствовала себя не то преступницей, не то предательницей. В конце концов, без ведома и разрешения, она влезала в его будущее, желая убедиться в том, что другу ничего не будет угрожать. Жаль, что наличие Тэиля и Юнги разбивали надежды на мелкие осколки. — Ты смог узнать, что она и Тэён задумали? — сглотнув, спросил Чонгук у мага, но тот лишь отрицательно покачал головой. Инкуб ощутимо напрягся, будто Юнги только что запустил всю пятерню в и без того открытую рану. Младший Чон завелся с пол-оборота, срываясь на злой крик: — Это всё твоя вина! Я говорил, что не стоило отпускать И Со! Тэиль схватил парня за плечо, словно собирался остановить его, но даже ведьма понимала — у Чонгука в принципе отсутствуют тормоза. Инкуб за один шаг преодолел расстояние и схватил Юнги за грудки, подтягивая его к себе. Маг болтался, словно тряпичная кукла в сильных руках. И Со лишь сильнее нахмурилась, ведь подобное никак не походило на обычное поведение вечно холодного, резкого и собранного мага. — Ты так и будешь стоять в стороне, пока Тэён уводит её на темную сторону?! — Чонгук не унимался, тряся старшего. — Ты хоть понимаешь, что она собирается самоубиться, а ты это поощряешь?! В Юнги будто что-то щелкнуло, и он резким движением вырвался из чужих рук. Лицо превратилось в каменную и непроницаемую маску, всё его естество источало холод, который смог добраться даже до немого свидетеля. И Со ощутила, как в спину с силой толкнулся снежный ком ярости мага. — Я делаю то, чего она от меня хотела — верю в неё, — прошипел Юнги, поправляя рукава толстовки и закуривая. — Советую тебе поступить также или, видит Бог, я лично сломаю тебе хребет, если ты влезешь в её план. — Ты не понимаешь! — снова вскрикнул Чонгук, но теперь это больше напоминало крик отчаяния, чем злости. — Если она и сможет овладеть Гань Цзяном, то в конечном счете, именно он и убьет её. Этот клинок полон темной магии, которая убила не одно поколение её семьи, иначе зачем им собственноручно прятать его? Гань Цзян неуправляем, даже маги первого уровня не могли с ним совладать, что уж говорить об И Со. Юнги посмотрел на инкуба тяжелым взглядом, отголоски которого оседали на легких И Со, мешая ей сделать полноценный вздох. Она каждой клеточкой тела чувствовала горькое отчаяния любимого человека, которое пряталось за тяжелой броней уверенности в себе и в другом человеке. — Она не убьет Йоши, она погибнет вместе с ней! — Чонгук и не собирался останавливаться, стараясь ударить мага в самые болезненные точки. — Ты должен ей помешать, только ты можешь это сделать. Юнги, блять, в конце концов, это твоя вина! Именно из-за тебя здесь появилась Йоши и её отряд синтетических Тварей. — А ты со своим дружочком также общаешься? — цокнув и кивнув в сторону Тэиля, произнес Юнги. — Заканчивай меня отчитывать и не вынуждай напоминать тебе, с кем ты разговариваешь, — голос за одну секунду стал звенящим в своей твердости и силе. — Я тебе всё сказал: помешаешь мне, И Со или Тэёну и лишишься своего хребта, даже не успев произнести «Ой». Не вмешивайся туда, куда тебя и не просили вмешиваться. Живи дальше и будь счастлив, ведь именно такие указания И Со дала тебе. Не понимаю, какого хрена ты вообще приперся обратно. Чонгук было открыл рот, но Юнги вскинул руку и тормознул его, недовольно сморщившись. — Не смей мне тут задвигать свои высокодуховные тирады, — одернул его Мин. — Она дала тебе и Тэилю четкие указания, так что будь добр — не разочаруй её.***
Тэиль с силой встряхнул ведьму за плечи, вырывая из сонного царства. Он с облегчением вздохнул, когда И Со открыла глаза и растерянно посмотрела на него. — Ты кричала. — И ты решил, что меня надо спасать? — недовольно фыркнула девушка, чем позабавила парня, который уже уселся на край кровати и принялся ерошить волосы на затылке. — Ну знаешь ли, — с деланной обидой протянул Мун. — Обычно крик расценивается как сигнал к спасению. Увидела что-нибудь полезное? И Со опустила взгляд на смятые простыни под собой, погружаясь в свои мысли, а Тэилю в этот момент отчаянно захотелось потянуть её за подбородок и поднести лицо к свету, чтобы разглядеть в её глазах всё то, о чем она умалчивала. Вместо желаемого он лишь сильнее сжал край матраса, упираясь ладонями в него и давая ей время на переваривание. — Частично, — наконец-то выдохнула И Со и быстро поднялась с кровати, подбирая свою одежду и удаляясь на поиски ванной комнаты. Тэиль с нескрываемым любопытством наблюдал, как старательно она торопилась закончить разговор. Он непроизвольно снова ухмыльнулся, когда из глубины квартиры раздался глухой стук и шипящие ругательства — «Это карма за недоверие, дорогая Принцесса». Она остановилась на полпути в душ, отвлекаясь на проснувшийся телефон, чертыхнулась и быстрым движением пальцев набрала нужный номер. — Алло, — голос у неё стал каким-то удивительно тихим, сдавленным, плечи непроизвольно опустились, словно под давлением. Тэиль от такого зрелища нахмурился, ловя себя на самой очевидной мысли — на том конце провода Юнги. Большими шагами разрезал пространство квартиры, запуская руку в карман куртки, чтобы достать оттуда магическую безделушку из лавки. Беспроводные наушники выглядели очередным экземпляром техники яблочного бренда, но только вот они были дополнены магией. Стоило обладателю вставить их в уши, как они мгновенно подключались к любому устройству в радиусе пары метров и позволяли подслушивать разговоры, при этом не выдавая тебя. Мун плюхнулся на диван и сделал вид, что залип в телефон, но сам уже жадно вслушивался в каждое слово чужого диалога, искоса наблюдая за движениями И Со. — Что-то случилось? — лицо у ведьмы было не то виноватым, не то озадаченным. На другом конце послышалось шипение и тяжелый выдох. — А обязательно что-то должно случиться, чтобы я мог тебе позвонить? — Юнги звучит резко, в каждом слове сквозит какая-то иррациональная злость, будто он её из пальца высасывает. Судя по выражению на лице И Со, она этого не понимала и морщилась от накативших неприятных ощущений. — Нет, конечно, — торопливо выпаливает девушка, — но ты ведь знаешь, что я занята поручением Тэёна. Тэиль озадаченно уставился в экран своего телефона: так вот, что она наплела Юнги. Ему сразу же стало интересно, как она уговорила вампира участвовать в этом спектакле. Неужели у девчонки и правда были какие-то рычаги давления на Ли Тэёна? Он с нескрываемым восхищением дернул подбородком, лицо оплавила усмешка. В голове появилось непрошеное сравнение с Йошико, которой, очевидно, не помешало бы взять пару уроков у ведьмы, чтобы с такой же легкостью заводить себе «друзей». Будь она хоть в половину такой же, как И Со, может и не пришлось бы ждать столько лет для свершения мести. — Ты так сильно занята, что не можешь даже уделить пять минут мне и сказать, что с тобой всё хорошо? Как же меня заебало, что ты носишься за Тэёном, словно собачка какая-то, — Юнги видимо ещё до начала разговора завелся, а теперь отчаянно цеплялся за слова, раскручивая в себе злость. И это работало — Принцесса втягивала голову в шею, пригибаясь под чувством вины. Поразительная глупость, по мнению Тэиля. Все-таки забавная она была, совмещая в себе безумную храбрость, способность общаться на равных с людьми, которые превосходили её по силе, и при этом так легко ломалась под искусственно выращенной яростью. Дураку же понятно, что Юнги просто искал повод, чтобы поругаться, и Тэиль знал, откуда у этого ноги растут. — Юнги, я.. — Скажи, ты правда что-то делаешь для Тэёна или это просто повод сбежать? — в тихом голосе, сквозь всю пелену театральности неожиданно прорвалась искренняя ревность. Тэиль даже вскинул брови от удивления, напрягаясь всем телом в ожидании дальнейших событий. — Конечно, о чем ты вообще? — Блять, И Со, я встречался с Джехёном и вот какая странность: правая рука Ли Тэёна ни сном, ни духом, что за дела такие особенные тебе поручены и вообще тебя не видел, — Юнги каждым словом припечатывает девчонку, вгоняет её в краску и истерику. И Со жмется к стене в поисках опоры, потому что коленки уже подкосились, лицо у неё такое, словно её застали на месте преступления, что недалеко от правды. Тэиль внезапно ловит себя на странном желание подойти и обнять, просто поддержать её. Заставить нажать на красную кнопку и объяснить ей, что у человека на том конце города не было другого выхода — Йоши умеет убеждать, когда ей это нужно. Мун сжимает мягкий край дивана, сминая обивку под ладонью, и ждет, чем закончится его внутренняя борьба между желанием и долгом. — Блять, И Со, ты серьезно хочешь, чтобы я поверил в то, что вы не трахаетесь? То есть типа полгода вместе вы колесили по миру и распивали ночами чаек? — Юнги, — чужое имя звучит обманчиво мягко, но Тэиль разворачивается и замечает, как на девичьем лице застыла гримаса злости и отвращения. — Остановись, пока не поздно. — Лучше бы ты себе это сказала вчера, когда врала мне, — человек с той стороны отчаянно взревел. — Когда?! Когда ты перестала доверять мне? Когда ты решила, что можешь так легко меня обманывать без последствий? Тишина. Резкая и оглушающая. — Блять, да скажи ты мне сразу, что ты с ним спишь, и я бы понял это! Плевать на это, секс — это просто секс, но врать — это уже предательство. — Как ты мне врешь про Йоши? Снова тишина, похожая на оплеуху. — Я не врал, — опять рёв злости и отчаяния. — Я рассказал бы, когда пришло подходящее время. Я, мать твою, о твоей безопасности думал! — Когда это «о твоей безопасности думал» стало синонимом к «прикрыть свою жопу»? Тэиль уже откровенно пялится на И Со, не скрывая того факта, что он подслушивает, потому что ведьма словно очнулась ото сна. Она будто стряхнула с себя всю дрему и выпустила наружу то, что так долго томилось в ней. — Ты белены обожрался, сладкий? Успокойся, поговорим вечером. Тэиль подвисает от девичьих слов, и, скорее всего, Юнги молчит по той же причине. Интонация елейная, приторная, а колючее «сладкий» напоминает ядовитый, засахаренный шип. Такой он видит Принцессу впервые, поэтому старается запомнить каждую мелкую деталь, чтобы после предать анализу и дешифровке. — Нам не о чем разговаривать больше, — сухо чеканит Юнги и кладет трубку. В наушниках у Тэиля вакуум, он немигающим взглядом скользит по И Со, которая медленно сползает по стеночке и зарывается лицом в ладони. Не плачет, не всхлипывает даже, но как-то сдавлено ревёт и от этого только хуже. Ему снова хочется прекратить это всё: подойти, обнять, дать точку опоры и рассказать, что так надо было, но долг давно уже выиграл внутреннюю борьбу.***
У Юнги, по мнению Хосока, была одна дурацкая и самая вредная привычка на свете — много думать. Вот и сейчас, прокручивая на повторе их с И Со телефонный разговор, он думал. Тянул мысли одну за одной, хватая их у основания и вытягивая из влажной почвы сознания, словно из грядки спелые овощи, каждый из которых, на самом-то деле, уже давно прогнивший и почерневший. Юнги впервые в жизни было откровенно стыдно за свое поведение, за мысли, за облегчение, которое испытал, и за боль, которую, честно говоря, намеренно причинять не хотел, но всё равно причинил. Он мазнул по колесику зажигалки и жадно затянулся, щурясь от едкого дыма. Чимин, очевидно, сверлил в нем дыру с завидным упорством, тарабаня пальцами по деревянной столешнице. Юнги уже раз сто пожалел о том, что позвал Пака, а не Хосока, но в тот момент ему это казалось очень правильным. — Ты и правда её вот так отпустишь? — Чимин все-таки не выдержал, заставляя Юнги засмеяться в голос. Нет, он никогда не планировал её отпускать. Ни двести лет назад, затащив маленькую девочку в магический шкаф, ни полгода назад, когда поцеловал её, зажав меж стеллажей семейного архива. Он в тот день будто окончательно поставил печать на её губах и своем сердце — «моё». Но обстоятельства и Йошико диктовали свои условия игры, поэтому спустя несколько часов размышлений — видишь, Хосок, иногда думать не так уж и вредно, — Юнги решает, что «сказать» и «сделать» — это очень разные вещи. Именно поэтому он говорит ей, Чимину, Йоши, обстоятельствам и всему миру, что отпускает И Со, но делает он совершенно другое: дает им шанс на совместную жизнь, на победу над обстоятельствами, Йошико и всем миром. Поэтому Юнги двусмысленно качает головой и снова затягивается, прикладываясь губами к сигаретному фильтру. Чимина такой ответ совершенно не устраивал, он недовольно фыркнул и сжал пальцы в кулаки. Пока Мин мысленно прикидывал, когда же перевертыш успел так привязаться к своей родственнице, что теперь готов был рвать за неё глотки по поводу и без. — Юнги, блин, будь добр, прекрати строить из себя великого манипулятора и скажи прямо, чего ты хочешь добиться этим? Юнги уже в сто первый и нутром чуял, что далеко не в последний, раз, жалел о том, что не позвал Хосока. Он протяжно выдыхал, играя на чиминовых нервах, не то чтобы нарочно, но да… нарочно. Губы у него непроизвольно скривились в насмешливую линию, он искоса посмотрел на него взглядом «а сам ты не догоняешь?». Новый выдох, но уже короткий и с нотками обреченности — Чимин не догонял. — Я хочу, чтобы она осталась цела и невредима, как и ты, и Хосок, и Чонгук, — не скрывая раздражения поясняет Юнги и добавляет совсем тихо: — Как-то многовато у неё защитников, блять, развелось. Мин потянулся к кружке с кофе, сделал небольшой глоток, поставил её обратно и затянулся. В каждом движении сквозила монотонность и леность, словно он застрял в каком-то слоу-мо, пока остальной мир крутился на скорости х2. — Йошико четко дала понять, что перестанет трогать И Со только в том случае, если я с ней расстанусь, — Юнги сдался и без всяких увиливаний принялся разжёвывать свой план. — Йоши не дура, хоть и пытается ею казаться, поэтому она сразу высечет любую подставу. Проще действительно расстаться, принять правила игры и победить девчонку в честной битве, чтобы после с чистой совестью вернуться к И Со. — А ты прям так уверен, что будет куда возвращаться? — Чимин намекал ему на Тэёна, который только и ждал удобного повода, чтобы окончательно и бесповоротно завладеть вниманием ведьмы. И Юнги действительно не был уверен, хотя бы потому, что не знал, на сколько по времени их игра с Йошико затянется. Это будет неделя, месяц, год, а может быть ближайшая сотня лет? И Со будет его ждать всё это время, особенно учитывая всё то, что он ей наговорил по телефону — вряд ли. Черт, да он бы и сам себя ждать не стал, а уж она и подавно. — Не уверен, — честно признался Мин, — но я всё равно вернусь, а уж дальше она сама пусть решает мою-нашу судьбу. — Знаешь, мне вроде тебя даже жаль, но на самом деле не жаль, — хмыкнул перевертыш. — В конце концов, ты сам виноват от самого начала и до этого момента. Пак шумит, поднимаясь со стула и направляясь к двери, уже у самого проема он останавливается и оборачивается, чтобы сказать: — У тебя появился шанс сделать всё правильно, хотя бы в этот раз — не напортачь, Юнги. Чимин уходит, а Юнги отпечатывает себе его слова на поверхности ребер, как мантру или клятву какую-нибудь, или даже девиз на ближайшую жизнь. Ведь действительно, если он в этот раз налажает, то потеряет в буквальном смысле всё.***
Тэёну впору было бы удивляться, как минимум, но ему почему-то отчаянно хочется смеяться и запрокидывать голову назад, и хлопать себя ладонью по бедру, и чтобы ребра сводило от хохота — Юнги просит его о помощи. Даже не так, Юнги посвящает его в свой план-капкан и почти что умоляет о содействии. В любой другой день он бы даже мог обрадоваться такому повороту, но проблема была в том, что по плану надо было врать И Со. Тэён девчонке никогда не врал. Не договаривал — да, увиливал от прямого ответа — многократно, хранил от неё секреты — виновен. Вранье — никогда. Ему всегда казалось, что у неё и без него вокруг целая стая лжецов, каждый из которых руководствовался своими личными мотивами. Кто-то врал ей ради собственной выгоды, кто-то пытался спасти свою несчастную шкуру, а кто-то, и это был самый страшный тип, к нему и относился Юнги, врали ей во благо. По крайней мере, они в это верили. Тэён уже открывает рот, чтобы сказать твердое «нет», но Мин его опережает и произносит: — Я не стану мстить, убивать и калечить тебя и твоих ребят, если ты к ней притронешься с её согласия, конечно. И Тэён читает между строк: «ты можешь её целовать и даже нечто большое делать, но получи её согласие». Не то чтобы ему требовалось разрешение от Юнги, но в груди что-то радостно вспыхнуло и обдало своим теплым жаром. На губах заиграла лукавая улыбка. — Не пойму, ты настолько уверен в себе или в И Со? — вкрадчивым голосом спрашивает вампир, но Юнги только хмыкает шумно. — Я уверен в нас. Теперь уже очередь Тэёна ухмыляться и качать головой, что он успешно и делает, но Мин продолжает вещать: — Ты пойми, в нашем мире, где продолжительность жизни исчисляется веками, телесная верность изжила себя ещё в середине восемнадцатого века. Да пусть она хоть с Сокджином переспит, любить меня меньше она от этого не станет, а я её. Тело телу рознь, а вот сердце, эмоции, чувства — они не поддельные. Юнги шумно выдыхает, запуская пальцы в волосы и поправляя их. На губах играет самодовольная улыбка, будто он знает гораздо больше, чем говорит, и Тэёну от этого становится немного некомфортно. — И да, я уверен в И Со. Она тебя и на пушечный выстрел к себе не подпустит, если б действительно хотела, то уже сделала бы. Тэён знает, что маг чертовски прав. Он полгода её оборону пробивал разными методами, но толку было ноль. Максимум, куда она его пустила, это в круг доверенных лиц касаемо её магических снов, и то, только потому, что других вариантов у неё в принципе не было. Но это не остановило его сейчас от желаниях ухватиться за возможность и доказать Юнги — его она подпустит. — Ладно, — осаживает себя Тэён и выдыхает спокойнее, — ответь на последний вопрос, и приступим к обсуждению твоего плана. Почему ты не хочешь воспользоваться моей помощью в борьбе против Йоши? Ты ведь даже не знаешь, какие козыри у меня припрятаны. — Я тебе не доверяю, — мгновенно отвечает Юнги, пожимая плечами. Тэёну хочется сорваться с места и радостно заорать ему в лицо: «А вот И Со мне доверяет!». Он злится на себя за ребяческую ревность, которую испытывает, злится на И Со, которая заставляет его испытывать всё это спустя столько времени. Ему хочется ударить самого себя или даже попросить Юнги сделать это, потому что он столько веков выкорчевывал из себя способность любить, ревновать, чувствовать, а девчонка с обратным упорством взращивала в нем это. В конечном счете, вампир тянется к портсигару и закуривает, исключительно по привычке и потому, что он курит всегда, когда ему хочется занять руки или мысли чем-нибудь, что не будет начинаться на «и». Юнги поддерживает его в этом, выпуская облако дыма и принимаясь рассказывать свой план. Тэён слушает, лишь иногда кивает и тем самым создает видимость внимания, но в голове, словно разбушевавшаяся стая птиц, бьются мысли о толстые стенки черепной коробки. Клюют костяную клетку мелкими раздражающими тычками. Он отчетливо слышит, как точится его черепушка, ссыпаясь пылью по позвонкам. И Со его точно не простит, она и без всего этого к нему питала исключительно пренебрежительные чувства, а после совсем поставит на нем крест. Во рту, больше по памяти, воспроизводится горький вкус с гнилой отдушкой. Ли Тэён по собственной воле превращается в одного из тех, кто врет И Со, прикрываясь высокопарным «во благо». Но точно ли во всем этом было благо для неё, или ему просто стыдно признаться, что он решился воспользоваться очередной возможностью и сблизиться с ней? «Это в последний раз», — обещает он сам себе, но уверенности в этом у него ровно ноль. — Хочешь сказать, Йоши прячется за маской одного из новых помощников Тэхёна? — он цепляется за обрывки слов из монолога Юнги, тот в ответ коротко кивает. — Так ведь они сегодня придут сюда, может и выясним всё? — Каким образом? — с сомнением спрашивает маг. — И Со тоже придет примерно в это время, так что предлагаю тебе остаться и выяснить отношения со своей Принцессой тет-а-тет, — едва сдерживая улыбку произносит Тэён, потому что у его плана есть и вторая часть. — Я прослежу за реакцией на вашу перепалку, а потом и ты сможешь проследить за реакцией на мои действия. Как минимум, если Йошико действительно скрывается за чьей-то личностью, то ты сможешь ей предоставить доказательства того, что между тобой и И Со всё кончено. Юнги шумного дышит ртом, периодически затягиваясь сигаретой, а Тэён от нетерпения чуть ли не подпрыгивает. Вдруг всё складывается слишком удачно, нужна лишь последняя отмашка и пазл будет собран, он, наконец, сможет закрыть свой маленький гештальт. — Знай, мне это пиздец не нравится, — с силой вбивает окурок в пепельницу, наглядно демонстрируя, как сильно ему все это не нравится, но Тэёну плевать. Он кивает и радостно подлетает со своего кресла, уносясь в глубь дома, чтобы подготовиться к встрече.***
У И Со в ушах трещит, а в груди образовывается вакуум, который всасывает в себя все эмоции и слова, поступающие извне. Через одну дверь сидят вампиры и перевертыши, которые всё слышат — Чимин с Тэёном, например, — и им не составит труда перевести Тэхёну и остальной его свите предмет их с Юнги диалога. Хотя тут и переводить не надо было, потому что разговаривали они на повышенных тонах. И Со уже ничего не понимала и не контролировала, она даже не могла остановиться и подумать — её уносило бурным течением реки, имя которой Мин Юнги. — Почему? — вдруг совсем тихо спрашивает ведьма, набравшись смелости. Юнги секунды на три зависает, как будто она спросила у него нечто совсем уж очевидное, а потом на выдохе отвечает все также громко, твердо и тяжело: — Потому что меня задрало решать твои проблемы? Потому что я Великий Инквизитор и у меня своих дел по горло — это достаточная причина? Послушай, И Со, только потому, что я задолжал твоему отцу, я не обязан помогать тебе вечно и превращаться в одного из твоих верноподданных. Я, черт возьми, Великий Инквизитор — я сам по себе. Она готовилась услышать что-нибудь в стиле утреннего разговора, когда Юнги рычал ей в трубку: «Как же меня заебало, что ты носишься за Тэёном, словно собачка какая-то», «Блять, И Со, ты серьезно хочешь, чтобы я поверил в то, что вы не трахаетесь? То есть типа полгода вместе вы колесили весь мир и распивали ночами чаек?». Она готовилась — раз десять приняла душ у Тэиля, стараясь отмыться от грязных слов любимого человека. Она заранее подбирала слова, будто существовали такие, которые смогли бы его привязать к ней. Она уговаривала себя, что скорее всего он просто что-то задумал, пытается таким вот кривым способом спасти её отчего-то или боится, что она узнает о нем что-то невероятно плохое. В конечном итоге, она оказалась не готова, потому что на шее Юнги почти фиолетовое пятно. Оборона трещала по швам, разламывалась на куски, словно тонкая корка льда под давлением его ботинка, он носком этим в нутро её проникал, превращая и без того грязную водицу в черную. Ей хотелось ответить ему взаимностью, но И Со знала — не выйдет. У Юнги за плечами почти тысяча лет практики по воздвижению оборонительной системы, удивительно, как он раньше всего этого не сделал. — Ну и катитесь на хер спасать мир, господин Великий Инквизитор, — она вкладывала в слова всю злость и обиду, оставляя себе только боль, и мечтала не разрыдаться прям тут, потому что глаза уже предательски щипало, а горло саднило. Она вылетела первая из комнаты, звонко хлопая дверью, совсем не понимая, что у Юнги в этот момент с таким же звонким хлопком стукнуло сердце.***
Юнги стоял в опустевшей комнате, чувствуя, как его придавливает отголосками утреннего разговора по телефону и свежего диалога тут. Он знал, что будет сложно и трудно, но не представлял, что будет настолько. Казалось, что он убивал не сам себя, а её. Перед глазами постоянно возникали её глаза — большие, полные слез, обиды и непонимания. Он как мог шифровал в слова, в интонации, в движения, в сигналы: «не верь», «дождись, как я ждал тебя», «прости». Из соседней комнаты доносились тихие перешептывания и более громкие слова Тэёна, который пытался что-то сказать И Со, заставляя её прийти в себя. Юнги хотелось рвануть с места, распахнуть двери, влететь в неё и обнимать-обнимать-обнимать до бесконечности, вымаливая прощение. Он мог бы ей все рассказать, и она бы сломя голову понеслась ему помогать — спасать. Нет, ему не было страшно от угроз Йошико, просто это действительно было только между ними. Впутывать сюда И Со было бы совершенно неправильно, опасно и эгоистично, а она бы обязательно впуталась, потому что у неё это в генетическом коде заложено — помогать до последнего вздоха своим близким. За это он в общем-то её и любил, поэтому и дистанцировался от неё на время. В конце концов, он ведь две сотни лет как-то смог быть на расстоянии и не влезать в её жизнь, дожидаясь нужного момента, сейчас тоже сможет. Сможет ли она? Юнги верил в неё, верил ей. Надеялся. Поэтому он так легко и без задней мысли распахнул дверь, совсем не ожидая наткнуться на пороге на «подарочек».***
Планировка их дома сыграла Тэёну на руку: они с И Со стояли в маленькой проходной комнате между кабинетом, в котором был Юнги, и гостиной, дверь в которую была распахнута и гости из Двора Хаоса могли лицезреть весь спектакль. Всё шло четко по плану, нужно было лишь, чтобы Юнги вышел в нужный момент и верно считал эмоции, а потом они с ним сравняют свои наблюдения. Потому что у Тэёна уже был вариант, за чьей маской могла прятаться Йошико, но Мин все-таки знал девушку и её повадки лучше. Тэён не пытался успокоить И Со, он просто слушал и смотрел, как она наворачивала круги по комнате. Лишь иногда он бросал что-то в стиле: «И Со, ну не первый и не последний же, в конце-то концов, ты же Принцесса». Она вообще не реагировала, только отмахивалась и выглядела совсем странно для той, кого только что бросили. То ли не любила Юнги совсем, то ли так сильно любила, что вычислила весь его спектакль ещё в первом акте. Единственное, что он точно считал из эмоций ведьмы — злость. Она злилась и заламывала руки от желания уколоть Юнги в ответ. Тэён хотел откинуть голову к потолку и воскликнуть: «Господи, неужели ты и правда существуешь?». Пазл продолжал складываться. — Чего ты хочешь, И Со, скажи мне и я постараюсь это сделать, — спокойно спрашивает Тэён. Она тормозит напротив, смотрит не мигая, а потом решительно отвечает: — Хочу сделать ему также больно. Ты разве можешь это сделать? — Могу, — без раздумий отвечает Тэён, боковым зрением отмечая как ручка кабинета, где был заперт Юнги, начинает двигаться. Он тихо добавляет: — Доверься мне и прости, если что. Ему требуется одна секунда и вампирская скорость, чтобы рвануть к ней, обхватить лицо своими руками и припасть к её губам. Жадно, гадко пользуясь эффектом неожиданности, врывается языком в её рот, исследуя его и запоминая на вкус. Вот уж такие вещи он мог ещё чувствовать, и И Со была удивительно сладкой. Хотелось вот так вот её целовать-целовать-целовать. Она громко выдохнула ему в рот, ладошками уперлась в плечи и старалась оттолкнуть, но разве ж возможно сдвинуть самого старшего вампира? Он стоит скалой, руку только перемещает на её затылок, вжимая в себя и ещё больше углубляя поцелуй. Жадничает, пользуется моментом, запоминает, узнает на вкус. Исполняет свое отчаянное желание, которое начало долбиться в нем то ли с их первой встречи в переулке, где он совершил ритуальное убийство, то ли в другом переулке, когда она принеслась на его зов в шелковой юбке и на высоченных каблуках. Он глаза открывает, чтобы увидеть, как Юнги застрял на пороге кабинета с каменным выражением на лице. Губы непроизвольно растягиваются в ухмылку. Он затылком чует, как за ними внимательно наблюдают из гостиной. Пазл сложился, защелкнулся. Высшие силы точно существуют, а желание Тэёна сбылось. Он прерывает, наконец, поцелуй, И Со жадно глотает воздух и совсем не больно бьет его в ключицу кулачком. Раз-два-три. До неё доходит всё и она оборачивается, спотыкаясь об Юнги за спиной, который всё это видел. В конце концов, она ведь сама захотела сделать ему больно, не понимая, что Юнги и без её помощи сам на отлично справлялся с этой задачей. Столько веков живет, а все никак не может высечь себе за самое важное правило: «бойся своих желаний».***
Йошико, скрытая под маской Чхве Суён, виляющей походкой выходила из вампирского гнезда Ли Тэёна. Настроение у неё было, мягко говоря, приподнятое, что не удивительно, учитывая то, что она и весь совет хаоситского Двора стали свидетелями того, как Великий Инквизитор расправляется с надоевшими ему пассиями. Как ни старалась, но не могла сдержать внутреннего ликования. Да, Юнги это сделал под давлением, но Принцесса-то об этом не знала! Её неподдельная реакция была лишним тому доказательством, а после всего, словно вишенка на торте — внезапный и жадный поцелуй Тэёна с И Со, который лицезрел Юнги. Вот уж чья гримаса невысказанной боли была действительно наградой для Йоши. Тэхёну даже пришлось поспешно распустить свою свиту, сославшись на то, что ему нужно лично переговорить обо всем с Принцессой и Тэёном. Подле хаоситского Принца остался всегда верный пёс — вопрос только в том: кому? — Пак Чимин. Йоши и её ликование выбрались на улицу, жадно глотая свежий воздух и прикрывая глаза от наслаждения. Как вдруг её резко схватили за локоть и потянули на себя, вжимая предплечьем в каменную кладку высокого забора. Она распахнула веки, когда почувствовала на шее холодное прикосновение лезвия. — Юнги-я, — лукавая улыбка тут же заиграла на губах, пальцами едва касаясь провела по коже мужской шеи, ровно в том месте, где красовалась её отметина. — Рада видеть, что ты ещё не самоубился от ревности. Все-таки Тэён такой горячий мужчина, — она нарочно облизнула пересохшие губы, дразня мага. — Я даже на секунду захотела оказаться на месте И Со, но потом вспомнила, что мне нравятся злобные гоблины. Юнги пропускает мимо ушей все её слова и это злит неимоверно. Хочется дернуть его за рукав и захныкать, чтобы он уже наконец обратил на неё внимание. В конце концов, она ведь так старалась, так готовилась, а он… бесчувственный злой гоблин. Ей хотелось взреветь от несправедливости, а потом точечными ударами клинка впиваться в плоть Юнги, выкрикивая прочно засевшее «почему она?». Почему с И Со он так добр, ласков и заботлив, а для неё у него только равнодушие и презрение. Почему даже после всего, что она для него сделала, что она ему простила — ладно, почти простила — он всё ещё был к ней равнодушен, а к какой-то девчонке — нет. Почему? Что в И Со было такого особенного, что все так яростно спешили ей на помощь, а Юнги возглавлял спасательный отряд. — Надеюсь, теперь ты сдержишь свое слово, — хрипит маг, — и оставишь её в покое. — Я играю честно, — сухо отпечатывает слова Йоши. — Я же не ты. Легкий тычок пальцами в плечо не для того, чтобы причинить боль, а для того, чтобы обидеть, задеть. И у неё на удивление получается, на несколько секунд маска злой решительности слетает с лица Юнги и оголяет боль, отвращение и вину. Удивительный коктейль эмоций ставит девушку в тупик, но она решительно отодвигает все вопросы на потом. С ним нельзя давать слабину, нельзя идти на поводу, иначе проиграешь, и она знала это, пожалуй, лучше остальных. — Если ты нарушишь свое слово, то развяжешь мне руки, и я убью.. — Меня? — с насмешкой и вызовом обрывает его Йошико. — Нет, — он отзеркаливает насмешку, и теперь его лицо выглядит устрашающе холодным и злым. Такие лица встречаются обычно у людей, которым уже нечего терять. Неужели, она собственноручно сотворила новый подвид монстра? С другой стороны, не в первый же раз. — Я убью не тебя, я убью твоих помощников, или ты думаешь, я не знаю о Минхёне? Йоши-Йоши, — он присвистывает и улыбка превращается в снисходительную, ту самую, от которой у неё мурашки по коже и внутри все начинает дрожать. — Ты всё такая же — легко прикипаешь к своим питомцам. — Я хотя бы способна на любовь и знаю, что такое семья, в отличие от некоторых. — Вот именно поэтому ты всегда будешь проигрывать мне. Она уже открывает рот, чтобы возразить и плюнуть ему в лицо обидный комментарий, но он прерывает её с новой силой вдавливая в забор. Шершавый камень больно впивается в кожу даже сквозь ткань блузки, и девушка непроизвольно морщится от неприятных ощущений. Юнги приближается максимально близко, обжигая своим дыханием щеку и губы. — Знаю, что ты не умрешь от этого, но вот твоя дизайнерская блузка точно падет смертью храбрых, — до неё даже не успевает долететь смысл его слов, как Мин резким движением втыкает клинок в шею. — Игра началась, дорогая. Ей не больно. Йошико уже давно не чувствует боли, за столько веков само понятие физической боли стерлось, оставляя только фантомные ощущения. Именно они сейчас воспроизводили агонию, заставляя девушку жадно глотать воздух губами, издавая хриплые стоны. Она скатывалась на влажный асфальт, сдирая тонкую ткань и нежную кожу спины. Пальцы хаотично мазали по шее, хватаясь за рукоять ножа. Кровь заливалась за шиворот, окрашивая белоснежный шелк алыми разводами. Стоит ей вырвать клинок и всё пройдет, закончится ровно через десять секунд, потому что сработает природная регенерация, но ей доставляет какое-то мазохистское удовольствие вот так сидеть, глотать воздух и смотреть, как Юнги удаляется от неё. Она точно разбудила зверя. Она точно создала нового монстра, и это было далеко не в первый раз, но этот был самым красивым и красочным по эмоциям. Пожалуй, она обведет в календаре сегодняшний день красным, и будет слать ему подарки в день его нового рождения. В конце концов, она уже и не надеялась, что сможет хоть когда-нибудь получить от него что-то большее, чем равнодушие. Ненависть —лишь обратная сторона медали под названием «любовь», осталось лишь перевернуть, и Йоши собиралась это сделать.