One minute I held the key

Дайана напугана. Два лица, таких знакомых, но в то же время увиденных впервые приближались как в каком-то кошмаре. Она не до конца уверена, что в была в своем уме последние часы, но увидеть такое — равносильно самоубийству. В висках стучит кровь, руки трясутся, из глотки вырывается утробный крик. Прогнать их прочь, прогнать так, что бы больше никогда не увидеть. Есть такие видения, от которых можно избавиться только одним способом, чтобы больше никогда не сталкиваться с ними вновь. И Дайана его знает. Под руки попадается эта странная игрушка, оказавшаяся в ее доме при обстоятельствах, которые она не может вспомнить. Не до них сейчас. Не раздумывая, она бежит в спальню, подальше от стука в дверь, подальше от этих лиц. Нет слез и раскаяния, ничего нет. Дайана жмурится. Звучит выстрел. — Бэтти? Бэтти! Вот ты где… Извини, я, наверное, напугала тебя. Только на миг отвернулась, а потом смотрю, тебя уже нет. Я хотела тебе показать шкатулку. До боли знакомый голос, но льется нежнее, приятнее, так, как никогда до этого не звучал. Дайана хмурится, но боится раскрыть глаза. Она что-то слышала о том, что мозг может функционировать еще пять минут после смерти. Галлюцинации, свет в конце тоннеля… Или она в раю? … Дайана слышит осторожные шаги рядом с собой, чувствует чье-то движение, вдруг вспышка — ощущает руки на своих плечах. Она вздрагивает. — Бэтти? Что с тобой? Посмотри на меня. Возможно Дайаной еще владеет ненависть. Ненависть пополам с виной за свой поступок. «Ты должна быть мертва. Мертва, как и я», — эта мысль волнами разбегается по телу, оставляет мурашки, хмурит брови в немом недоумении. — Бэтти? — это звучит отчаянно, грустно, нельзя не вестись на столь проникновенный зов, но Дайана уже обожглась однажды. Больше она не поверит ей никогда. Может быть, все же не рай, а ад? Или еще хуже — ее успели спасти? Чушь… Они будут вечность мучиться от присутствия друг друга. «Нужно прогнать тебя прочь в любом случае». Дайана решается. Судорожный вдох. Она натыкается на теплый, нежный взгляд, на который, как ей всегда казалось, эти глаза никогда не были способны. «Боже… Если ты только есть… Смотри так на меня всегда». В горле собирается ком, слезы в немом крике скатываются по щекам. В глазах напротив загорается искреннее беспокойство. Просто фантастика. Руки, легшие на плечи, медленно ползут вверх, к шее, темная голова прислоняется к щеке. Объятие. Такого не было уже давно. Дайана безвольно замирает в них, наслаждаясь против воли этой близостью. Не жаркой страстью, а простой тихой нежностью. «Я так тебя люблю». — Что с тобой случилось? Что-то с тетушкой? М? Нужно хоть что-то сказать. Она не врет сейчас. Она не может ей врать сейчас. Не может предать сейчас. Но… Что еще за Бетти? Сердце болезненно бьется, стремясь проломить грудную клетку. В голове — пустота. Дайана моргает; к ее щеке тянется ладонь, смахивающая слезы. Голос дрожит, в нем столько скрытой горечи, столько непонимания. — Зачем ты мучаешь меня, Камилла? Ладонь замирает. Голова быстро поднимается с ее груди. В глазах проскальзывает удивление, легкое недоумение. Полное ощущение, что будто бы они в одной постели, и Дайана только что назвала ее чужим именем. Губы Дайаны дрожат. Следующие слова болезненно царапают внутренности. — Бетти… Меня зовут Рита… Я не знаю, кто такая Камилла. С тобой все хорошо? Дайна моргает еще пару раз. Дыхание восстанавливается, девушка напортив нее никогда не испаряется, а ждет объяснений. «Что? Я не… Не понимаю!» Дайана вдруг заостряет взгляд на то, чего не увидела сразу — белый парик на голове… Риты. Потом с ужасом осматривается по сторонам, понимая, что это не ее дом, похожий на жилище одинокой ведьмы. Здесь все иначе. «Что здесь происходит?!» Дайана вдруг цепляется за одежду Риты, губы ее шевелятся беззвучно, не произнося ни звука. Рита стоит спокойно, с вниманием рассматривая Дайану, не отстраняется. Проходит несколько минут в странной тишине. — Бетти? Ты не хочешь говорить со мной? Дайана не понимает ничего, еле держась на ногах. Только сейчас до нее доходит, что Рита, так похожая на Камиллу, крепко держит ее, не давая упасть. Рита внимательно смотрит на нее какие-то мгновения, потом тяжело вздыхает, а после осторожно тянется губами до ее щеки. — Мне кажется, что ты сегодня устала. Забудь про шкатулку. Дайна вновь вздрагивает, теперь — от этого невесомого поцелуя. Все кажется таким реальным и осязаемым, этому так хочется верить, что почти невозможно думать. Взглянув в эти невозможные глаза еще раз, она шепчет: — Я люблю тебя. На губах держащей ее расцветает теплая улыбка. В глазах — бесконечно тепло. Второй раз Рита тянется целовать Дайану по-настоящему. Все существо то ли мертвой, то ли воскресшей растворяется в той нежности, что дарит эта добрая, преданная, невозможная и реальная Рита. Лишь на следующий день Дайна, поняв, что здесь она Бетти, стараясь задвинуть изумление куда подальше, находит на полу странный голубой ключ. Она, не скрывая этого от Риты, крепко зажимает его в руке, а после тихо просит ее от него избавится. Возлюбленная с готовностью кивает на это предложение. — Шкатулка все равно пуста. Не вижу в ней смысла… Начну жизнь заново. С тобой. Если ты не против. Дайана, искренне радуясь неизвестно кем подаренному второму шансу, потянулась к Рите в объятия и чуть не задохнулась от счастья.