Moto

      Леоне всегда было плевать на общественное мнение.             Никого из них не должно касаться то, как он прожигает свою собственную жизнь. 　　Выгибаясь под чужими ладонями, он может быть кем угодно: эгоистичным принцем, фальшивым королем собственного сознания, просто обнаглевшим львом. Леоне без разницы, что про него говорят другие старосты, потому что их слова напоминают одну большую шутку, в которой нет ни капли правды. 　　Он уже давно пал в собственных глазах, превратившись из грозного льва в забитого и униженного самой судьбой котенка. Сжимая чужие волосы в руках, подставляя шею под влажные укусы и поцелуи, Леона чувствует себя живым и настоящим. Только в такие моменты он слышит собственное сердце, что все еще бьется. 　　Выслушивая очередные возмущения, что до чертиков схожи с прошлыми, Леоне становится глубоко плевать на все это. Люди видят только чужие ошибки, когда до собственных им глубоко плевать. Весь этот мир — одна большая помойка, в которой нет ни чести, ни достоинства. 　　Чужие руки собственнически сжимают подтянутые ягодицы, нетерпеливым движением расстегивают молнию на штанах, освобождая своенравный львиный хвост. Леона довольно скалится: удовлетворение собственных потребностей дело естественное, а вот с кем именно — вопрос личных предпочтений. 　　У Леоны нет ни желанной короны, ни какого-либо уважения со стороны «любимого» народа, но все еще есть гордость и личное мнение, что зависит только от него самого. Леона отчетливо понимает, что у него не существует свободного будущего, ведь родной брат постарается, чтобы второй принц окончательно стал посмешищем. 　　Рагги довольно усмехается, когда чужое тело мелко дрожит от грубых ласок. Наклоняется, размашисто лижет крепкую шею перед тем, как пронзить ее клыками до крови. Он прекрасно знает, что именно надо сделать, чтобы превратить гордого льва в послушную кошку, выгибающуюся от одних только прикосновений. 　　У них обоих нет ни тормозов в собственных амбициях, ни желания прислушиваться к общественному мнению. Один из них живет настоящим, другой же задыхается в клетке прошлого, медленно убивая себя изнутри. Первый же с радостью доведет этот момент до своего логического конца. 　　Буччи совершенно плевать на то, что говорят про него другие ученики колледжа, воспитанные в удобстве. Оборванец, вор, гиена из прогнивших насквозь трущоб — все эти оскорбления прозвучали не один раз, поэтому обращать на них внимание было сродни глупому цирку. 　　Тихо поскуливая от переполнявших эмоций, он полностью отдается в чужие руки, не задумываясь о последствиях. Он мертв изнутри, его душа черна и черства, там нет места ни состраданию, ни жалости. Лишь острое желание удовлетворить свою прихоть позволяет ему хоть как-то ощутить себя живым. 　　Рагги все еще мечтает о прекрасном будущем, где не нужно будет выживать ради заплесневевшего куска хлеба или прогибаться под прихотями богатеньких людей ради собственной выгоды. Смеясь, он впивается в потрескавшиеся губы грубым поцелуем, кусает до крови и наслаждается тем, что до сих пор жив. 　　Этот колледж, этот мир — одна большая клетка для них обоих, где каждый вынужден существовать по ранее написанному сценарию. Будь ты царственной особой или простым отбросом, изменить свою жизнь почти что невозможно, потому что найдется тот, кто напомнит твое место. 　　Движения грубые, рваные, нетерпеливые — Рагги с этого только сильнее заводится. Ехидно смотрит, облизывает опухшие губы и одним взглядом показывая, что он готов к дальнейшему продолжению банкета. Громко стонет от новых ощущений, царапает чужую шею и спину до крови, совсем не заботясь о чужом мнении. 　　Леона широко усмехается: постоянно доминировать над собой он не позволит. Вбивается в чужое тело точно так же, как это было несколько часов назад с ним самим. Они оба — хищники, борющиеся между собой днями, неделями, годами напролет за право первенства. 　　Они зависимы друг от друга, переплетают черты характера между собой, создавая единый организм, что потом снесет все устои одним своим существованием.. Не обращая внимания на сплетни, они медленно уничтожат всякого, кто посмеет раскрыть пасть в их сторону. 　　Они прожигают жизнь в объятиях друг друга. 　　　　Но тем не менее ощущают себя по-настоящему живыми.