И вдруг дорогу перешла кошка

Прежде чем двинуться в путь, Кацуки получил от Изуку Зелье Устойчивости к Кислоте как подарок новому члену клана. Странный был выбор, но Кацуки не стал его оспаривать, вместо этого переключаясь на поход. — Кстати, спасибо, — сказала Мико, идя рядом с ним. — За что? — не понял Кацуки. — За то, что спас мяу жизнь, переключив внимание на себя, — пояснила она. — А, не стоит благодарности, — хмыкнул Кацуки. Пять урона — это повод для насмешек, а никак не для благодарности. — Ну да, не стоит! — возмутилась Мико. — У мяу всего одна жизнь, так что очень даже стоит! Мяу бы уже распалась на нули, если бы ты не помог, потому что неко крайне уязвимы к разного рода ядам… Кстати, ты ушёл, когда мы собирали лут, поэтому можешь выбрать себе что хочешь из моего, — продолжила она. Перед глазами Кацуки всплыло окно с оповещением: «Мико-чан открыла доступ к своему инвентарю». Кацуки хотел гордо возвопить про то, что не нуждается в подачках из жалости, но смысл сказанного неожиданно пронял, и вместо стыда за свою немощность он испытал прилив воодушевления. Он спас жизнь, даже несмотря на заблокированный дар! Конец его, как достойного человека, не наступил! — Ну, раз ты настаиваешь, — хмуро сказал он для проформы и развернул инвентарь. В нём он обнаружил и ранее пойманную рыбу, и разного рода травы, части от Косатоги, а так же колбы с зельями. Его внимание привлекла колба с тёмно-серой жидкостью: «Раскошачивающее Зелье». Кацуки тряхнул головой и перечитал название. Оно не изменилось. — Нашёл что-нибудь? — поинтересовалась Мико. — Ну… — Кацуки было жутко любопытно, что это за зелье такое, очевидно, нужное Мико, но стушевался, ощущая загривком, что не стоит акцентировать внимание на нём. Он указал на шип Косатоги: — Зачем нужна эта хрень? — Шип Косатоги, — повторила Мико, и в тот же миг шип исчез из инвентаря, а она стала держать в руках зелёное копьё ростом с неё. — Урон: два. Прочность: пять… Хм… Ну, с такими параметрами на него можно нанизать грибы и жарить их на костре… Бесполезная хрень. Держи Зелье Исцеления. В тот же миг Кацуки получил оповещение о добавленном в инвентарь Зелье Исцеления. — Позволь мне объяснить, юная Мико-чан, — обратился к ней Всемогущий. — Шип Косатоги при уровне зельеварения от восемнадцати можно приготовить в Зелье Атаки, которое временно поднимет все твои боевые навыки и силу на шесть уровней. — У-у-у, — раздалось восторженное одобрение от окружающих его подростков. — Мяу зельеварение развито на пятнадцать, — вздохнула Мико. — У меня на четырнадцать, — вторил ей Изуку. — И у меня на пятнадцать, — сказала Момо. — А как у вас, Всемогущий-сан? — На восемнадцать, — ответил он. — Офигеть! — с завистью воскликнул Эйджиро. — Моё зельеварение развито всего на шесть. — Тогда держите, — Мико протянула шип Всемогущему. Кацуки из любопытства нашёл свои навыки зельеварения. Ноль. Раздосадованно цыкнув, он закрыл окно, наблюдая, как находящийся в руке Всемогущего шип вдруг исчез. — Но вообще это была мяу первая схватка с Косатогой, — задумчиво заметила Мико. — Не знала, что они могут обитать в лесу первого уровня… — Могут, но не должны, — сказал Всемогущий. — Это боссы, встречающиеся в лесах третьего уровня и выше. — Как же он мог тогда здесь возникнуть?! — воскликнул Эйджиро. — Непорядок! — Скорее всего из-за того же глюка, который без предупреждения обрушил на нас облитирейн, — предположила Момо. — Ведь так, Всемогущий-сан? Боевой маг только коротко кивнул и заметил, что им необходимо быть начеку. — Я палатку добавил в быстрый вызов на случай внезапного обнуливня, — сообщил Изуку, ловко перепрыгивая через поваленное дерево. Кацуки перепрыгнул следом. Странное было ощущение: идти в поход без рюкзака, загруженного парой десятков килограммов разной жизненно необходимой утвари, — и при этом всё это иметь, просто храня в гиперпространстве, именуемом инвентарём. Удобно. Правда, в инвентаре Кацуки присутствовали только две колбы с зельями, но у остальных наверняка было больше разного рода вещей. Стараясь не выдавать переполняющего его любопытства, Кацуки внимательно смотрел по сторонам, впитывая в себя абсурдную действительность, в которую он попал. Одежда, которая мгновенно высыхала, трава, за секунду выраставшая на засыпанном землёй кострище, зелья, дарующие временные бафы, как только их выпьешь, и прочее подобное. Пару раз их атаковали «писуки» — белоснежные пушистые комары размером с воробья и радужными крыльями и глазами, но со слабой прочностью и низким уроном. После косатоги они уже не произвели на Кацуки сильного впечатления — только озадачили тем, что несмотря на куда больший размер, пищали на той же назойливой частоте, что и обычные комары, словно прося себя прихлопнуть. Битва произошла практически мгновенно: стоило писуку показаться, как Мико сразу безжалостно его прихлопнула, не дав даже шанса проявить себя. То же самое проделал и Изуку с показавшимся чуть позже другим. Кацуки их даже стало немного жаль. Но ровно до момента, пока он не узнал, что стоит писуку укусить, — их количество мгновенно удваивается, а укусы долго болят и чешутся. Однако большая часть дороги шла без приключений, и Кацуки даже разобрался с выпрыгивающим перед носом меню, настроив его так, что теперь оно возникало в руке как телефон, а оповещения стали приходить на «телефон» в виде голосовых. Так определённо было удобнее и привычнее. Он также перенёс в «телефон» и инвентарь, который отображался в виде папки. — Эй, Бакуго, а расскажи о своём мире, — подал голос Эйджиро, стоило Кацуки закончить возиться с настройками. — Он сильно похож на наш? — Хрен знает, — хмыкнул Кацуки. — Я здесь только лес видел. Ну, монстры здесь занятные, у нас таких, к счастью, нет. А ещё у нас нет врождённого интерфейса и инвентаря. Пока это все мои наблюдения. — А ещё у вас мокрая одежда сохнет долго, — напомнила Момо. — И обнуливней нет, — подхватила Мико. Кацуки хмуро кивнул. — А у вас есть такие… Ммм… типа как картина с игрой, где можно играть, не погружаясь по-настоящему в испытания… Типа сражений в гиперпространстве, но болванчиками, у которых есть силы, которыми ты не обладаешь. И ими можно управлять при помощи такой штуковины… — Эйджиро сделал жест руками, изображая контроллер. — Ты про видеоигры что ли? — догадался Кацуки. — Погоди! Откуда ты это знаешь? — Значит, «видеоигры», хм, — задумчиво протянул Эйджиро. — Спасибо за информацию, Бакуго! Интересно, как на них код написать? Эй, Яойорозу, ты ведь можешь создать «видеоигру», если я тебе толково объясню? Кацуки удивила подобная реакция Эйджиро. И оскорбило игнорирование его вопроса. Но прежде, чем он успел что-либо сказать, Момо ответила: — В теории я могу всё, если буду толком понимать, как написать код. Но сейчас не время думать о таком, разве нет? За нами гонится страшнейший из тёмных магов, нам надо устремить всю энергию на грядущие испытания, а не думать о чём-то странном! Слова Момо немного охладили и закипающие эмоции Кацуки. Его тоже отправили сюда не ругаться из-за мелочей, а чтобы разобраться в своих эмоциях. Да и в какой-то степени он тоже искал спасения от «страшнейшего тёмного мага». Кацуки выдохнул, возвращая самообладание. — Так то на будущее, когда мы его победим! — неловко засмеялся Эйджиро, потирая свою шею. — Классная же идея, согласись? Момо неопределённо улыбнулась. — Откуда она у тебя вообще появилась? — спросил Изуку. — Драка болванчиками с волшебными силами в гиперпространстве. Звучит интересно, я бы попробовал. — Это заслуга Бакуго, — ответил Эйджиро, глядя на Кацуки, которого такое заявление застало врасплох. — Когда я его ранее хлопнул по плечу, я думал, что было бы круто увидеть его мир, и вдруг увидел!.. Типа как мы сидим в огромной комнате на роскошном диване и играем в видеоигры! На стене была огромная картина, в которой и отображалась симуляция. И ещё я ощущал восторг и прочие эмоции двойника. Повисла тишина. Шаг компании замедлился. — Поразительно! — воскликнул Всемогущий, хлопнув Кацуки по плечу. — Похоже, что прикосновение к нашему гостю создаёт связь с его реальностью и нашими двойниками!.. Хотя, как сказать, — он убрал руку, неловко смеясь. — Похоже, что иногда прикосновение может создать связь с его реальностью, если в ней присутствовали наши двойники в этот момент. — Потрясающе! — одобрила Мико, тут же возникая перед Кацуки и заставляя его остановиться. — Мяу тоже хочу увидеть твой мир! И прежде, чем Кацуки успел возразить, её рука приземлилась ему на плечо. Взгляд тут же остекленел, словно она выпала из реальности, и Кацуки понял, что она видит какую-то часть из общего прошлого с её двойником. Внутри всё рухнуло. Что, если она видит ту судьбоносную драку Всемогущего и Все За Одного, ведь она там была! Или, что не лучше, тот постыдный момент, когда он насильно поцеловал Мико на вечеринке и… и прочие личные детали? Его рука рефлекторно перехватила её и скинула с плеча. Мико моргнула, приходя в себя. — Ну что? Видела что-нибудь? — с нетерпением спросил Эйджиро, явно сгорая от любопытства. — Не твоё дело! — рыкнул Кацуки, быстрым движением вытирая вспотевшие ладони о штаны. Мико бросила мимолётный взгляд на его полыхающее лицо и невозмутимо кивнула: — Мяу видела силу Бакуго в действии. Наверное, какой-то тест или учение. Его сила — взрыв. Впечатляет! Кацуки с облегчением выдохнул, поняв, что она не видела его постыдного секрета. — Да, моя сила что надо, — согласился он, довольный оценкой, но тут же спохватился: — Никто меня больше не трогайте, а то убью! Понятно?! — Но, чувак, интересно же, как твой мир устроен! — разочарованно воскликнул Эйджиро. — Я почерпнул из него пару идей, чтобы сделать жизнь простых обывателей интереснее! — Да мне насрать, — буркнул Кацуки, срываясь с места и обгоняя всю компанию. — Спрашивай разрешения. — Но я ведь даже не знал, что так получится, когда твою руку тронул, — виновато буркнул ему в спину Эйджиро, следуя по пятам. — Извини. Пришла очередь Кацуки почувствовать себя неловко. Он видел, как оживление и восторг в компании сменилось молчанием, но не знал, что сказать. Он не был готов открыть им истинную причину своего путешествия в эту реальность. А ещё он не был готов к тому, чтобы хоть кто-то увидел, как он относился к их двойникам. Даже дружеские отношения с Эйджиро были не всегда гладкими и ровными, Кацуки нередко позволял себе и обидное с ним словцо, и даже как-то раз морду набил, когда тот вместе с Серо ржал над его зализанной причёской. Думая об этом, пришло и очередное отвращение к самому себе. — И всё-таки, Бакуго. Можно с твоего поз… — Эйджиро не закончил: его схватил за локоть Изуку, останавливая от продолжения. — Не надо, — раздался тихий голос задрота. — Мы не знаем, почему он здесь и через что прошёл. Могу только сказать, что мой сенсор опасности молчит, а значит, всё в порядке. Нам надо сосредоточиться на основной миссии. — Ах, да! — оживился Эйджиро. — Дойти до таверны и отметить присоединение нового члена клана! — Я имел в виду — поход к Оракулу Грандэ Тору, — пояснил Изуку со вздохом. — Ладно, проехали. Никто не трогал Кацуки и не пытался с ним заговорить. Кацуки же долгое время занимался самоедством, упрекая себя в несдержанности, но одновременно и оправдывая свои поступки тем, что остальные первыми начали его лапать без разрешения. Когда, наконец, разум устал от подобных мыслей, Кацуки вновь переключился на созерцание окружающей среды. Шли они через довольно молодой лес с относительно редкими деревьями, но метров через двести в сторону лес менялся, становясь более пугающим, мрачным и густым. Наверняка там и жути всякой больше. А здесь — так, мелочь. В какой-то момент на Эйджиро со свистом прыгнула пушистая саблезубая белка, попытавшись укусить его за шею, но только и успела, что царапнуть зубами по каменной коже, предже чем была им схвачена и выкинута обратно в лес. — Эй, надеюсь, ты сломала себе зубы! — прокричал ей вслед Эйджиро, грозя кулаком. — Тварь бесячая! — Ты в порядке? — спросила Мико. — Нужно залечить твоё бу-бу? — Хех, конечно можешь, но там урона даже на единицу нет, — неловко засмеялся Эйджиро, потирая рукой место укуса. — Ну и прекрасно, — весело сказала Мико. — Остальные тоже в порядке? — Всё в порядке, Мико-чан, — уверенно ответил за всех Всемогущий. — Просто держите ухо востро с этими мелкими мобами. — Эй, Бакуго, на всякий случай: если почувствуешь, что на тебя что-то мелкое напало, не трать прочность оружия, просто хватай и швыряй в сторону. — Да ты чёртов гений, горон! Я-то хотел сразу ножом бить насквозь то, что мне в шею вцепится! — с сарказмом поблагодарил Кацуки. — Не за что, чувак, всегда рад помочь! — радостно ответил Эйджиро, не заметив подвоха. Кацуки только хмыкнул. Он не любил разговаривать с сарказмом, предпочитая прямоту, но иногда не мог преодолеть соблазна, когда получал тупой совет, пусть и сделанный из лучших побуждений. — Ну всё, ребятки, давайте не будем острить и будем вести себя тихо, — встрял Всемогущий. — Всё-таки мы в Проклятом Лесу, где обитает нежить, чуткая до негативных эмоций. — Да вроде же всё нормально, — удивился Эйджиро. Кацуки же осторожно осмотрелся по сторонам, взглядом пытаясь обнаружить, если призвал что. Но всё выглядело обычно, словно лес и Проклятым не был. Однако ближе к вечеру картинка стала меняться. Весёлый птичий щебет и трели цикад стали утихать, а из глубины леса потянуло могильным холодом. Когда Кацуки впервые увидел нежить, то не сразу понял, что происходит: из тени деревьев на него смотрел истекающий кровью Всемогущий с раной в районе подреберья и в том же геройском костюме, в котором он был повержен Все За Одного. Выглядело это ужасно, и Кацуки подумал, что сходит с ума, но ворчание Изуку про «грёбаных перевёртышей» всё расставило на свои места. Удивляло только, что никто не обратил внимания на форму, которую перевёртыш принял, но Кацуки не решился спросить, почему же так. — Впереди есть небольшая поляна, на которой мы можем расположиться, — сообщил Всемогущий, нарушая тишину. Они свернули с дороги и через пару минут начали разбивать лагерь. Поляна действительно была небольшой, размером с классную комнату, и деревья вокруг стояли темнеющей стеной, от которой веяло пронизывающим холодом. Момо достала из инвентаря какие-то мелкие семена и начала их рассыпать по периметру поляны; через пару минут взошли небольшие, едва светящиеся зелёным цветки, похожие на лаванду и обладающие отпугивающим эффектом от всякой нежити. На несколько деревьев Момо установила похожие на корягу датчики, объяснив Кацуки, что они издают отпугивающий диких зверей звук. Изуку отправился в лес за хворостом, а Всемогущий с Эйджиро тем временем искали булыжники, чтобы создать место для будущего костра. Мико потрошила рыбу. А Кацуки чувствовал себя лишним. Его внимание вновь привлёк окровавленный Всемогущий, с осуждением смотрящий из тени деревьев. Чувства, которые испытывал Кацуки, были самыми разными. Среди этих эмоций был и страх, что остальные, увидев этот образ, начнут задавать вопросы, на которые он не был готов отвечать. Кацуки не знал, что предпринять, и поэтому попытался прогнать «раненого Всемогущего» простым «кыш». Однако, перевёртыш не отреагировал, продолжая буравить Кацуки взглядом. — Не волнуйся, оно не сможет переступить защитный круг, — голос Момо, нарушивший тишину, прозвучал настолько неожиданно, что Кацуки подпрыгнул. — Бля, Яойорозу! Тебя не учили не подкрадываться в сумерках?! — глядя на неё квадратными глазами и хватаясь за сердце, закричал он. — Ты мне половину здоровья снесла! «На вас дебаф «Испуг до усрачки»: -50% здоровья на 2 минуты», — оповестил Кацуки голосовым телефон, который мог слышать только он. — Прости! — воскликнула Момо и потянула к нему руку, но отдёрнула, вспомнив, что Кацуки просил его не трогать. — Я не думала, что напугаю! — Не думала она, — проворчал Кацуки. Сердце отплясывало в груди кан-кан, адреналин зашкаливал, но он быстро начал успокаиваться. — Ладно, забей! Лучше объясни, какого хрена оно на меня смотрит и что хочет? — Оно на всех смотрит, — ответила Момо. — Тупой бот, и не более. Его программа довольно рудиментарна, полноценным сознанием и не пахнет. Единственная цель — выманить и высушить эмоции и жизненные силы. Нежить, и этим всё сказано. — А ничего, что оно приняло облик… — Кацуки молча указал двумя руками на нежить, не в силах продолжить. — Я не вижу того, что видишь ты, — ответила Момо, не глядя на перевёртыша. — Оно принимает тот образ, который подсознательно вызывает стресс или чувство вины, и транслирует этот образ тебе в голову. — И типа ждёт, что к нему подойдут? — Так тоже бывает, но обычно оно само подходит, присоединяется к твоей памяти и вызывает болезненные воспоминания. Пока ты страдаешь, переживая прошлое, оно опустошает силу духа, а после — и здоровье, — ответила Момо. — Ну блин. Может ему пизды дать, чтобы убрался и больше не подходил? — воинственно предложил Кацуки, хотя тут же понял, что бить раненого Всемогущего, пусть и фальшивого, ему было бы сложно. Хотя, может, и не было бы. Это же фальшивка, притворяющаяся Всемогущим ради личной выгоды. Если на это смотреть так, то битьё морды сразу становится приятным занятием. — Не замурачивайся, — вмешалась Мико. — Лучше просто не обращай внимяу, и оно само быстро уйдёт, чем тратить на него свои силы и прочность оружия. Ну и плюс это нежить: в отличие от живых, его поведение линейно, и оно не способно обучаться чему-то новому, так что драка для урока — пустая трата времени. Ты просто попадёшь под его влияние и проиграешь. Аргументы были довольно аргументны. Кацуки хмыкнул, отворачиваясь от перевёртыша. В реальности «перевёртышей» не существовало, но и без них приходили болезненные воспоминания, которые также опустошали. И в реальности правильное решение — тоже не давать этим ужасным мыслям приходить в голову, а если они и приходят, то не давать им там засиживаться. Этим Кацуки и занялся, переключив внимание на Мико, потрошащую рыбу. Выглядела кошкодевочка не особо счастливой, возможно из-за того, что неподалёку находился перевёртыш, принявший какой-то неприятный для неё образ. Мимолётно промелькнуло любопытство, что это могло быть, но Кацуки тут же прогнал эту мысль. — Эй, кошка, дай мне тоже рыбу, — сказал он. — Я помогу тебе. — С удовольствием, — мурлыкнула Мико, тут же доставая из инвентаря рыбину. — Спасибо. А то мяу вечно одна этим занимаюсь. — Да без проблем, — ответил Кацуки, ловко отсекая своим кинжалом плавники. Разделка рыбы отвлекала от фальшивого Всемогущего, который отчаянно вздыхал и кашлял, пытаясь вызвать у Кацуки чувство вины. — Я тоже помогу, — подхватила Момо, садясь рядом. — Уже закончила с защитой. Подошли Изуку с Эйджиро и Всемогущим, неся камни и дерево для костра. Сделав из камней круг и закинув в его центр дрова, которые сами сложились в аккуратную кучку, Изуку высек огнивом искры, разводя костёр. Исходящее от огня тепло развеяло неприятный холод, затрещали цикады и сверчки. Кацуки тут же получил оповещение, что активирован баф «Уют», положительно влияющий на настроение, общительность и умиротворение. Всемогущий водрузил на костёр котёл и начал готовить ужин. Выглядело это довольно необычно: он закинул очищенную рыбу, рис, соль и какие-то специи; всё вкусно шипело и шкварчало, но через пару минут с лёгким «Пуф!» вдруг превратилось в кучу суши. — Что это за чёрная магия?! — изумлённо воскликнул Кацуки, забирая протянутую ему тарелку с идеальными калифорнийскими роллами. — Откуда тут взялся огурец и васаби, э? — Я так задумал, — пожал плечами Всемогущий. — Что-то не так? — Не, всё так, — ответил Кацуки, тут же запихивая в рот несколько роллов, чтобы не заржать: уж больно было это абсурдно и отличалось от готовки в его мире. — М-м-м, готовь ещё, старик! — Благодарю, юный Бакуго, — улыбнулся тот. — Это годы опыта работы в знаменитом баре, где я и познакомился с прекрасной боевой волшебницей Наной Шимура, даровавшей мне свою Силу… Кацуки проглотил очередной ролл и навострил уши. Но деталей не последовало, поэтому он продолжил поглощать роллы в тишине. Фальшивый Всемогущий издал очередной печальный вздох, пытаясь привлечь к себе внимание. Кацуки поморщился от нахлынувшего раздражения и осторожно осмотрел сидящих рядом соклановцев. Было интересно, что же видят они, но спросить он не рисковал. Хотя наверняка задрот видит своего Каччана. С остальными — только гадать. — Что-то оно не спешит уходить, — кивнул Кацуки в сторону перевёртыша. — Стоит и охает, чтоб ему пусто было! Не удивительно, что в итоге ты пошёл ему морду бить, — обратился он к Изуку. — То есть, мне, когда подумал, что я перевёртыш. — Прости, Бакуго-сан, — стушевался Изуку. — Я тогда устал очень сильно и плохо соображал. Кацуки пожал плечами. Он не держал зла. — Я бы тоже морду набил этому сраному перевёртышу, выпади мне такая возможность, — нарочито громко сказал он — авось нежить всё-таки решит свалить. — А ты всё видишь своего дохлого Каччана? — Не говори так! — возмутился Изуку, но тут же сдулся: — Да… Это худшее из недавних событий… Так что да… — Пф, ну и хорошо, что так, — хмыкнул Кацуки. — Главное, что не кто-то нормальный. — Хватит! — воскликнул Изуку, сжимая кулаки. — Ты не знаешь его, так что молчи! — Я не знаю?! — воскликнул Кацуки, начав хохотать и игнорируя изумление присутствующих. — Я его знаю лучше, чем кто-либо ещё! Он — это… — он запнулся, вдруг осознав, что выдаёт себя с потрохами. Мозг быстро начал выдумывать правдиво звучащую ложь. — Мы… типа разделяем реальности, типа как когда вы прикасаетесь ко мне… Кстати, никто меня не трогайте! Поняли?! — Спокойно, Бакуго, — вкрадчиво сказал Эйджиро. — Пожалуйста, не кипятись, мы все члены одного клана… Но послушай меня, лады? Чувак, ты делаешь больно Мидории, для него Каччан много значил, и он имеет право горевать. Кацуки уже понял, что перегнул палку, и ему было стыдно. Но как исправить? Сказать им всем, что это он говорит о себе? С чего бы только? Что это ему даст? — Бакуго прав, — вздохнул Изуку. — Каччан был… как бы помягче выразиться? Не всегда прав. Но то не было его главной чертой. В нём было и много хорошего. — Изуку внимательно посмотрел в глаза Кацуки. — Он не был психопатом, поверь мне. Мы об этом уже говорили. Вы с ним очень похожи не только внешне, но и характерами. Не думаю, что я один в компании, кто видит тебя как нормального человека, ну, может, со своими тараканами. — Безусловно, — поддержал Эйджиро. — Бакуго классный друг, я лично сам видел нашу дружбу в его реальности и могу подтвердить. — Я не видела Бакуго в его реальности, но из того, что здесь наблюдала, обычный нормальный парень, просто немного… взрывной и драматичный, — мягко добавила Момо. — Между вами есть потенциал резонирующей синергии, — мурлыкнула Мико, окидывая оценивающим взглядом Кацуки и Изуку. — Такое бы не прокатило с конченым придурком. Кацуки осмотрел присутствующих. Никто не смотрел на него с затаённой насмешкой, и он знал: все высказались искренне. На душе стало чуточку теплее. Но лишь на мгновение. Едкий голос внутри гаденько заметил, что это может быть просто реалистичный сон, и их слова — всего лишь проекция его желаний. — Мне надо отлить, извините, — сказал Кацуки, резко вставая. Не замечая растерянных взглядов, он поднялся и направился прочь с поляны. — Качч… Бакуго-сан! — окликнул его Изуку. — Ты куда? Это же проклятый лес… — Да недалеко я! — вспыхнул Кацуки. — Сказал же, что отлить! — Отлить чего? — недоумённо спросил Эйджиро. — Ах, да, бля… — Кацуки вспомнил, что такого действия в этом мире не существовало. — Это значит, мне надо подумать! Наедине с собой! Прежде, чем кто-то успел что-то ответить, Кацуки встал у подросших светящихся цветков лаванды, сорвал несколько штучек и решительно переступил круг. Баф «Уют» всё ещё присутствовал, но слабее: умиротворения и хорошего настроения почти не осталось — зато боль где-то в груди и сомнения усилились. — Бакуго-сан, ты слишком далеко уходишь! — раздался голос Изуку. Вздрогнув, Кацуки развернулся и увидел его, держащего в руке факел. — Ну и что? — безразлично спросил он. — Тут могут быть опасные монстры. — Ну и вали тогда к своим, — огрызнулся Кацуки. — А то сдохнешь. — Не уйду! Ты тоже можешь сдохнуть! — Пф, ну станет в мире одним уродом меньше, — безразлично пожал плечами Кацуки. — Тебе-то что? — Ну… — Изуку запнулся, пытаясь найти весомый аргумент. — А как же твои родители? Вдруг, если ты умрёшь здесь, то и там тоже? — Да им даже лучше будет без меня, — хмыкнул Кацуки. — Я слабак и ничтожество, ни на что не способное, согласно матери. А отец с ней только из-за меня, чтобы я рос в полной семье. Так бы он эту мегеру уже давно оставил. Изуку, ошеломлённо моргнув, покачал головой: — Я лично видел, как твои родители повели себя после твоей… то есть его родители после его смерти. Они не расстались, а переживали вместе утрату. А Мицуки-сан к тому же в твоей смерти винит себя… Говорит, что так старалась тебя поддержать, что внушила неправильную идею. Хотела, чтобы ты не терялся в безвыходной ситуации, а ты поверил, что неуязвим… — Пф, моя обвинила меня в том, что меня злодеи похитили! Сказала, что я слабак и поэтому… — Кацуки осёкся, вдруг осознав, что сболтнул лишнего. Он резко повернул голову в сторону смотрящего на него во все глаза Изуку. — Мне очень жаль… Я не оправдываю её слов, но это то, что я и говорю: она не справилась с донесением нужной мысли… — Да задрал! Откуда ты можешь знать, как МОЯ мать себя ведёт и что имеет в виду! — вспыхнул Кацуки, резко срываясь с места и зашагав вглубь леса. — Ты её даже не знаешь! — Каччан, постой! — Изуку кинулся следом, догоняя его в два прыжка, и тут же вцепился в рукав рубашки. — Там опасно! Этот перевёртыш может появиться! — Я сказал: не трогать! — рявкнул Кацуки, вырывая свою руку из хватки. — Вали обратно к своим, а я выхожу из клана! Он достал «телефон» и начал рыться в меню, пытаясь отыскать нужную функцию. Изуку молча стоял рядом, глядя куда-то в пустоту. — Ка… Бакуго-сан. Обдумай это ещё раз, прошу тебя, — тихо сказал он. — Не обижайся, но твои импульсивные выходки похожи на инфантильные истерики ребёнка. Кацуки услышал его слова, но не стал реагировать, всё ещё ища нужную функцию. — Я разобрался, как работает эта функция соединения с двойником. И мне кажется, она может работать в обе стороны, — продолжил Изуку. Кацуки замер, но взгляда от «экрана» не оторвал. — Для этого необходимо соблюсти несколько условий. Первое — это физический контакт с иномирянином. Второе — это желание увидеть его мир. Третье — чтобы двойник из параллельного мира был в контакте с иномирянином… Кацуки перестал рыться в телефоне, вместо этого уставившись на Изуку. Тот стоял, зловеще освещённый огнём факела и опустил глаза себе под ноги, кусая нижнюю губу. Словно почувствовав на себе взгляд, Изуку посмотрел Кацуки в глаза: — Я виню себя в смерти Каччана. Ты утверждаешь, что я неправ… Ты винишь себя… в чём-то… и считаешь, что виновен. Может, эта сила — ответ на некоторые вопросы? Кацуки молча отвёл взгляд. Может и так. — Я сам решу, когда её использовать, — буркнул он, разворачиваясь обратно. — Идём. А то остальные могут начать волноваться. «Ну или эта извращённая кошка себе чего навыдумывает», — мысленно добавил он, хмыкнув. Резонирующая синергия, мать её. Изуку шагал позади, и Кацуки услышал, как тот мучительно громко зевнул. Тут же вспомнилось, что прошлой ночью Кацуки стал причиной того, что из-за переизбытка эмоций Изуку не смог спать. Однако не стал ничего говорить, продолжая шагать к костру. — Ну что, отлил? — спросил Эйджиро, широко улыбаясь, стоило Кацуки подойти. — Мидория, ты ему помог, да? — Что ты за хрень несёшь?! — возмутился Кацуки. — Совсем мозг потерял?! — Э-э-э, ну, он сам справился, — ответил Изуку, пожимая плечами. — Я просто рядом стоял… — Эй, Бакуго, ты чего? — удивился Эйджиро, глядя на его покрасневшие лицо и уши. — Я что, не имею права использовать ваш иномирянский сленг? Ты же сам говорил, что «отлить» означает «подумать». Вполне безобидная фраза… Кацуки фыркнул в кулак, осознав, что Эйджиро неправильно понял, и махнул рукой: — «Отлить» не равнозначно «подумать», — пояснил он, стряхивая нахлынувшую неловкость: всё-таки здесь были две девушки, внимательно его слушавшие. — Это действие, которое в вашем мире не предусмотрено, а поэтому его бессмысленно объяснять. Так что меняем тему! — приказал он, но без какой-либо злости. — Уф, не знаю, как вы, но лично я хочу спать, — зевнул Всемогущий, растягиваясь у костра. Под его щекой возникла подушка-мешок из зелёной холщовой ткани, и он закрыл глаза. — Всем спокойной ночи! Кацуки почесал затылок: — А что не в палатку? — Каждое использование палатки снимает с неё прочность, — пояснил Изуку, тоже ложась у костра. — И земля здесь мягкая, мховая, да и сон на свежем воздухе полезен для здоровья… — А вдруг опять этот сраный ливень?! — Тогда мы быстро установим палатку, и-и-и… — Изуку не договорил, проваливаясь в глубокий сон. — Бедняга, — констатировала Мико. — Так вымотался… С ним всё будет хорошо. Хотя, если опять начнётся облитирейн, кому-то придётся его заносить внутрь. — Да хрень челлендж, — фыркнул Эйджиро. — Он лёгкий, как пушинка. Это при том, что за последний месяц прокачал силу и здоровье на три уровня… Кацуки бросил на Изуку задумчивый взгляд. Выглядел тот действительно безобидным подростком, гораздо более худым и слабым, чем задрот из его реальности. Совсем не геройской комплекции. — Как же так получилось, что из всех людей Всемогущий выбрал именно этого хиляка? — спросил он самого себя. — Неужели надежда всего мира не могла быть передана в более крепкие руки? — Всё просто, — голос Всемогущего заставил Кацуки вздрогнуть: он думал, что тот спит. — Я и правда выбрал изначально другого. Мирио Тогата, юный боевой маг-выпускник, если важно. Очень сильный и талантливый. Но были кое-какие сомнения. Не в его качествах, как боевого мага, а в том, что я не покалечу его, передав Силу. — Это как? — Кацуки внимательно слушал. Ведь Всемогущий наверняка не имел в виду, что решил покалечить вместо этого Изуку. — Он уже обладал даром. И я недавно открыл для себя, что все мои предшественники тоже обладали каким-то даром, прежде чем наследовали Силу. И они все погибли при схватке со Все За Одного. Я единственный выжил. Разумеется, я не желал калечить юного мага, поэтому не спешил с передачей дара. Вместо этого отправился на огромный квест в поисках воспоминаний о моих предшественниках, чтобы понять, почему, если эта Сила такая добрая и важная для баланса нашего мира, она убивает своих носителей. В итоге мой квест привёл ко всезнающему Оракулу, который и подтвердил мои опасения: обладатели дара, получившие Силу, обречены на скорую смерть, но есть способ обойти проклятие. Поэтому я и стал искать бездарного. Юный Мидория показал себя как достойный кандидат. Кацуки перевёл взгляд на Изуку. Носитель Силы спал с открытым ртом, из которого на подушку текла слюна, и иногда он похрапывал. Кацуки усмехнулся, вдруг поняв, что глупо ревновал выбор Всемогущего, гадая, что тот мог увидеть в плаксивом слабаке. Это было элементарно: Изуку был правильным выбором. Не идеальным, но правильным. — Он справится, — уверенно произнёс Кацуки. — Задрот в моём мире уже научился не ломать свои конечности, используя причуду. Единственное, он стопроц гораздо менее хилый, чем ваш. Там… — Кацуки замолчал, не став рассказывать, как обалдел, когда впервые увидел Изуку в школьной раздевалке без рубашки. В средней школе он не обращал на его внешность внимания и пропустил момент, когда Изуку обрёл рельефные мышцы. Выглядело это невыносимо смешно вкупе с его детской мордой, но не в этом суть. — Раз тот смог, то и этот сможет, — подытожил он. «Квест «Избавиться от ревности к успехам друга детства» успешно пройден», — оповестил Кацуки его «телефон», заставив подпрыгнуть на месте. — Что за хрень?! — воскликнул Кацуки, доставая телефон и копаясь в нём в поисках квестов. Но ничего не нашёл. — Что-то случилось? — осведомилась Момо. — Ты в порядке? — Всё норм, — хмуро кивнул Кацуки и растянулся у костра. — Просто… устал… — Тогда спокойной ночи, — сказала она, устраиваясь с проивоположной стороны. — Я тоже того и гляди отрублюсь. — Спокойной ночи, бро, — подал голос Эйджиро, устраивая голову на какой-то булыжник. — Поскорее бы уже выспаться и продолжить путь к бару… то есть к таверне… К городу! — Мурчащих снов, — мурлыкнула Мико, устраивая подбородок на сложенные руки и закрывая глаза. Всемогущий уже спал. Кацуки тоже закрыл глаза. Но сон не шёл. Непривычный антураж мешал расслабиться и уснуть: трещащий костёр, стрекот цикад и шум деревьев, отсутствие одеяла и подушки, храп Изуку. Поворочавшись в поисках удобной позы и так её и не найдя, Кацуки открыл глаза и сел, осматриваясь вокруг. Кромешная тьма начиналась через несколько метров от костра, только над головой, выше деревьев, словно россыпь драгоценных камней, сияли звёзды. Все соклановцы спали. Кацуки их рассматривал, прогоняя через головы разные противоречащие мысли. Он их знал, но и не знал. Это были их двойники, похожие на оригиналы, но с отличиями. И это было странно. Хотелось бы их узнать хоть немного помимо того сеттинга, который был предоставлен здесь. Может, они пересекались с его двойником при каких-то обстоятельствах? Мысль показалась вероятной. Ведь он как-то пересёкся с Эйджиро в Штатах шесть лет назад, не зная об этом. Открылось это случайно, когда парни отправились к Эйджиро в комнату в общежитии, чтобы помочь ему найти картридж к видеоигре, которую он потерял. Потроша его личные вещи, они наткнулись на фотоальбом, который сентиментальный одноклассник забрал с собой из дома. Денки, уставший от поисков, открыл его и начал рассматривать фотографии. На одной из них он увидел десятилетнего Эйджиро с зеленоватым оттенком лица, сидящего в вагончике американских горок, а позади, через несколько сидений — хмурого Кацуки, со скучающим видом глядящего в сторону. Может, и этот Кацуки пересекался с этим Эйджиро, пусть они даже и не знали об этой связи? Возможно, он и с Мико, и с Момо тоже пересекался? Кацуки сглотнул. Он хотел увидеть эти моменты и решил действовать. Ну, а если кто поймает его, он просто сделает вид, что пытался растрясти, чтобы тот прекратил храпеть. С кого только начать? Трогать девчонок было немного жутковато. Эйджиро, обнимая камень аки мягкую подушку, сладко сопел, словно приглашая Кацуки начать с него. Кацуки не видел, почему бы и нет, и тихонько подполз к горону. Ему потребовалась целая минута, чтобы набраться решительности и прикоснуться к руке Эйджиро, фокусируясь на желании увидеть его пересечение с двойником. ~*~ Мир вокруг вдруг дёрнулся и погас. Но прежде, чем Кацуки успел начать паниковать, он обнаружил себя стоящим в очереди к ездовому дракону. Зверь впечатлял своими размерами, не уступая длиной поезду, на котором они и приехали в эту загадочную страну Галлию. Было пасмурно, но довольно жарко. Кругом стояли рослые галлийцы. И мужчины, и женщины одеты в туники самых разных цветов, плюс у всех длинные волосы, перехваченные ободом самых разных стилей. И ни одного лысеющего мужчины, словно это было не в их природе. Те, кто был богаче, носили позолоченные ободы, инкрустированные драгоценными камнями, люди победнее — тряпичные, плетёные, безо всякой показной роскоши. Кацуки был одет под стать, хоть и не являлся галлийцем: его короткие злые волосы охватывал позолоченный обод с красным рубином в центре, на теле — белая туника до колен с традиционной вышивкой по подолу, и завершали образ мягкие плетёные сандалии, окрашенные золотом и серебром. Мать была в восторге от этого его вида, а Кацуки жутко на неё злился, считая, что похож на девчонку. Он пытался оспорить её нелепый выбор, — ведь он не галлиец! — просто отказавшись выходить в таком наряде на улицу, но та в итоге победила, напомнив, что Кацуки обещал себя вести как взрослый, не чурающийся чужой культуры, если хочет прокатиться на настоящем, единственном в мире прирученном восточном драконе. Отец добавил веса её словам, отметив, что все так одеваются в Галлии, так что смысла выделываться, аки уж на сковороде, нет. Да и сами родители с огромным удовольствием окунались в галлийскую культуру, одевшись как благородные богачи. Правда, отец в своей тунике всё равно оставался похожим на мужчину, а не на какого-то гендерно-нейтрального девчёнпацана. Однако всё возмущение Кацуки прошло, когда они подошли к станции, в которой продавались билеты на ездового дракона. Отец купил три билета, и теперь они стояли в очереди и ждали. Кацуки изо всех сил старался выглядеть взрослым и специально для этого хмурился, делая вид, что ему скучно, но сердце радостно прыгало в груди в предвкушении. Дракон был белого цвета, чешуя переливалась на свету лёгким перламутром. Его голову украшали шипы и рога, похожие на светящиеся кристаллы, и загнутые когти на шести коротких лапах тоже напоминали их. А на спине были установлены ездовые кресла: по три в двенадцать рядов. После того, как все пассажиры расселись и были надёжно пристёгнуты, прозвучал сигнал, и дракон начал плавно набирать высоту, несмотря на свои огромные размеры. Кацуки всегда восхищали эти невероятные существа своей лёгкостью и силой: сренестатистический дракон мог бы без труда поднять в небо целую скалу. Только они этого никогда не делали, являясь мирными существами, предпочитающими парить высоко в небе. Кацуки аккуратно вытянул шею, чтобы увидеть короткие лапы дракона, похожие на птичьи, отмечая, что тот перебирает ими, словно помогая себе плыть в воздухе. Всё выше и выше, через влажное облако, похожее на густой туман, пока не вынырнул на его поверхность с клубящимися волнами, в ослепляющий своей яркостью солнечный свет. По дракону раздался восхищённый гул пассажиров. Он парил в воздухе пару минут, давая людям насладиться видом, а затем резко нырнул вниз. Разгоняясь, он падал к земле, и Кацуки даже решил, что что-то пошло не так и они погибнут, но у самой земли дракон вдруг резко полетел вверх, а потом вновь вниз — и так несколько раз, вызывая и безумный страх, и восторг одновременно, вырывающийся воплем из груди. После очередного особо долгого взлёта, дракон вновь начал падать к земле, но вместо того, чтобы в очередной раз взмыть вверх, нырнул в образовавшийся портал, окаймлённый закручивающимся к центру туманом. Под землёй было прохладно и царила кромешная тьма — но лишь мгновение. Дракон издал рёв, и в тот же миг подземелье наполнилось светом тысяч гиганских кристаллов, переливающихся всеми цветами радуги. Кацуки в изумлении ахнул, видя этот непередаваемый по своей красоте мир. Когда кристаллы потухли и глаза привыкли к тьме, Кацуки заметил стадо подземных крокодилов, деловито поглядывающих на дракона из реки — те светились голубым люменисцентным светом. Чуть позже он увидел и подземных орлов — огромных хищников, перья которых светились красным, парящих на почтительном расстоянии. И огромную подземную жабу весом в пару сотен килограммов, на которой выделялись бледно-зелёным сиянием только её бородавки. Встретить таких тварей в обычной обстановке означало бы схватку за свою жизнь, но никто из них не рисковал нападать на дракона, превосходящего их всех по размеру. К слову, сам он светился лёгким перламутровым светом. Будто поняв, что пассажиры удовлетворили своё любопытство осмотром местной фауны, дракон вновь издал рёв, оживляя потухшие кристаллы и заполняя пространство мягким радужным светом, после чего, набрав скорость, начал взмывать вверх. Кацуки увидел открывшийся к поверхности портал и бросил последний взгляд на подземный мир. Яркий свет и резко ставший влажным и тёплым воздух, смена положения тела дракона на горизонтальное и его скорое замедление дали Кацуки понять, что приключение окончено. Очень не хотелось покидать дракона, положительные эмоции переполняли, хотелось прокатиться ещё раз. Однако он предусмотрительно сделал вид, что ему это не в новинку. Мать дала Кацуки золотой кристалл и попросила закинуть в коробку с пожертвованиями на помощь сохранения драконов. Взяв кристалл, Кацуки направился к коробке… ~*~ И видение прервалось. Кацуки обнаружил себя стоящим на коленях и держащим Эйджиро за предплечье. Сердце безумно колотилось: у него вышло! Он увидел прошлое, которое разделяли Эйджиро и двойник! Увиденное потрясало своей детальностью и тем, что он ощущал каждую эмоцию того Кацуки, словно они принадлежали ему. Единственное, он так и не заметил самого Эйджиро. Он помнил кучу взрослых и детей, но совершенно не обратил внимания, был ли среди них Эйджиро — весь интерес был прикован к дракону. Стало любопытно, пересекались ли они ещё. Но когда он вновь дотронулся до Эйджиро, то увидел то же самое воспоминание с драконом. Исходя из увиденного, Кацуки понял, что он не может изменить увиденное, не может переключать внимание на другие детали, он словно пересматривает запись через глаза своего двойника. А ещё он понял, что тот Кацуки действительно был похож на него и мыслями, и поступками. Кацуки даже немного испугался, что вдруг, когда он очнётся в своей реальности, то будет путать его и своё прошлое, и все решат, что он сошёл с ума. Однако вскоре заметил, что детали воспоминаний стёрлись, начав восприниматься,как реалистичный сон. Хотелось ещё. Он посмотрел на посапывающую неподалёку Мико. Интересно, что он увидит? Сказочный лес, населённый неко, дома которых находятся на деревьях, так как коты любят взбираться повыше? А Момо? Зная её в реальности, он предположил, что мог бы с ней пересечься в каком-нибудь элитном бутике или же на курорте. Тем не менее, трогать девчонок было жутковато: а вдруг они проснутся, и что он скажет? А вот Изуку его действительно интересовал. У того было четырнадцать лет воспоминаний, разделённых с двойником Кацуки. И последний понимал: подсмотреть прошлое своего двойника может быть полезно, чтобы понять себя. Да и в случае, если вдруг тот проснётся, Кацуки сможет смело заявить, что Изуку храпит. Или вообще не врать, а прямо сказать, что тот сам ранее разрешил. Тихонько подкравшись к Изуку, он смело прикоснулся к его руке с желанием увидеть что-то из прошлого. И он увидел себя шестилетним Кацуки, который хоть и был на два года старше, но воспринимал Изуку, как ровесника. Тётя Инко отвела их обоих гулять на детскую площадку. Кацуки не нравился маленький плаксивый партнёр по играм, поэтому он частенько пытался того отвадить, говоря обидные вещи, причём не всегда полностью правдивые, либо же преувеличивая какие-то моменты. А чтобы не получить за свои выходки — научил Изуку, что жаловаться — это признак слабости. Наивный малыш ему поверил и не жаловался, сам пытаясь отставивать свои права. Воспоминание прервалось. Кацуки поморщился. Он совершенно забыл, что когда-то так же обработал и своего Изуку, который был так же наивен и верил каждому его слову. Он вновь прикоснулся к Изуку. ~*~ Инко начинала работать, как няня для Кацуки. И когда он вырос, была переквалифицирована в служанку. Она всегда по-доброму и снисходительно относилась к вспыльчивому Кацуки, однако не позволяя ему выходить за рамки дозволенного. Из-за этого он частенько на неё злился и даже грубил, но получал за это уже от собственной матери, когда она узнавала. При этом вину свою он никогда не хотел признавать. Получив в свой шестнадцатый день рождения от матери за грубость к Инко на глазах у друзей, Кацуки не выдержал и, когда оказался наедине с Изуку, наговорил ему в самой злой форме, что думает и об Инко, и о нём самом. И то, что у Изуку нет никакого отца, работающего в Галлии, что он бастард, и это потому, что никто нормальный на такую корову, как его мать, смотреть не станет. Кацуки переступил все границы дозволенного, оскорбив мать Изуку. И Изуку отреагировал. Он набросился на Кацуки. Завязалась драка. Силы были неравны, но Изуку об этом не думал: честь его матери была задета каким-то нарциссичным мажором, — и он не даст этому просто так сойти с рук. Кацуки не ожидал такой реакции от робкой плаксы, поэтому был открыт и получил кулаком в нос. От слабака Деку. Это привело его в чувство, и он начал защищаться, а потом перешёл и в наступление, что оказалось довольно легко. Кацуки победил. ~*~ Сомнений не оставалось: этот Кацуки точно такое же говно, как и он, вплоть до мелочей. Отличия были, но только внешние, а ядро одно. Кацуки бросил взгляд на Изуку, с каким-то сожалением подумав, что задрот страдает чувством вины из-за такого куска… Стало как-то тоскливо на душе: неужели грубость, заносчивость и ненависть — его доминирующие качества? Но должен же задрот хоть на чём-то обосновывать своё хорошее отношение к двойнику Кацуки? Ведь так? Кацуки опять прикоснулся к его руке. Мир дёрнулся и погас. ~*~ Он стоял перед входом в заброшенный колизей на окраине города и задумчиво поглядывал на время в своём интерфейсе. Была середина недели, и поэтому товарищи, с которыми он обычно тренировался по выходным, могли и не прийти. Тсубаса сказал, что, возможно, сможет, но неточно, и, что если не явится к трём, значит, не придёт. Уже была четверть четвёртого, а значит, можно не ждать. Кацуки раздосадованно цыкнул, размышляя, стоит ли в одиночку переться в колизей. Не то, чтобы он боялся мобов, которые в основном были ему на один зуб, но всё же столкнуться в одиночку с тупой нежитью не хотелось. А шанс был. В итоге Кацуки решил не тратить время и пойти домой. Тем более, что на носу выпускные экзамены, которые были гораздо ближе, чем поступление в академию; да и успех на экзаменах во многом предопределял его шансы на поступление. Только он собрался идти, как из-за угла вынырнул силуэт. На секунду вспыхнула надежда, что Тсубаса всё же смог, но щуплое сложение, явно не принадлежащее крылатому здоровяку, развеяло все надежды. В его сторону шёл задрот Изуку. И, судя по всему, он появился здесь не случайно, а искал Кацуки. Действительно, встретившись с ним глазами, Изуку отвёл взгляд и стал смотреть себе под ноги. Подойдя ближе, он достал из инвентаря свёрток из коричневой бумаги и молча протянул его. — Что за хрень? — недоумённо спросил Кацуки, отклоняя запрос на передачу свёртка. Изуку поднял взгляд. — Мама приболела, поэтому попросила меня забрать твой боевой костюм, — ровно произнёс он, повторно активируя запрос на передачу ноши. Кацуки молча принял свёрток, вспоминая события месячной давности, когда он подрался с Изуку. Ужасное, позорное событие. Изуку так никогда и не рассказал старшим, что же послужило поводом, даже не стал выдавать Кацуки, но и прежнее дружелюбие сошло на нет. Но и отношение Кацуки к Изуку тоже изменилось. Он впервые осознал, что относился к Изуку необоснованно жестоко, просто потому, что считал себя лучше из-за наличия дара. А в тот день вывел из себя самого доброжелательного человека, которого знал. И не просто вывел, а довёл до состояния гнева. Просто потрясающий будущий боевой маг, в навыки которого должно входить умение успокоить и поднять дух. Наблюдая, как Изуку разворачивается, чтобы уйти, он решительно набрал в грудь воздуха и окликнул его: — Эй, задрот! Куда? Разрешения на то, чтобы ты уходил, я тебе не давал. — Да, Кач-ч-чан? — Изуку не стал разворачиваться. Тон его голоса выдавал волнение. Скорее всего, он решил, что хорошим этот разговор не будет. — Та драка месяц назад. Я был неправ. Кацуки наблюдал, как Изуку разворачивается, и на его лице не проблёскивает ни одной эмоции, словно он полностью отключил эту функцию. Стало жутко от такого покерфейса, однако внешне Кацуки выглядел расслабленным и высокомерным самим собой. — Я не должен был говорить всего того, что наговорил, лады? — продолжил он с вызовом, делая вид, что для него эти слова даются легко и без проблем. Однако ладони предательски вспотели, и он создал серию маленьких взрывов, заставив Изуку рефлекторно сделать шаг назад. — А ты не должен делать вид, что ничего особенного не сделал, понял?! Ты показал себя достойным мужиком, задрот! Ты постоял за свою мать, даже несмотря на неравные силы, и за это тебе моё уважение! Сердце бешено колотилось. Казалось, что он всё уже сказал, но Изуку продолжал сверлить его ничего не выражающим взглядом. И Кацуки догадывался почему. Изуку было плевать на похвалу. — И извини за ту выходку, — добавил Кацуки коротко, чувствуя, как предательски начало жечь глаза и наружу запросилась слеза. Но усилием воли он втянул её обратно и молча уставился на Изуку. Взгляд задрота обрёл осмысленность и смягчился, а губ коснулась едва заметная улыбка: — Спасибо что извинился, Каччан. Я это очень ценю… — Изуку быстро смахнул навернувшиеся слёзы, а затем перевёл взгляд на заброшенную арену: — А ты здесь тренируешься для вступительного экзамена? Кацуки хмуро кивнул. Заброшенные места теряли защитные заклинания, становясь пристанищем для различных слабых и средних мобов, — и идеальной ареной для развития дара. — Экзамен будет уже через месяц, да? Кацуки хмуро кивнул и собрался сказать, что собирается домой, но Изуку его опередил: — Можно посмотреть, как ты их бьёшь? Пожалуйста? Кацуки цыкнул, глядя на смотрящего на него с надеждой задрота, и сдвинул брови: — Ты дебил? Там кишмя кишит разными мобами, а ты бездарный! Сдохнуть захотел? — Но они не выше третьего уровня! Я буду осторо… — Нет, я сказал! Думаешь, раз я признал вину, то теперь из меня можно верёвки вить? Пшёл вон! Я вообще собирался домой. — Прости, Каччан, — понуро произнёс Изуку, прежде чем отправиться восвояси, как вдруг мир вокруг дёрнулся, потерял чёткость и погас. Но в следующее мгновение Кацуки обнаружил себя в центре заброшенного колизея. — О, нет, опять глюк! — раздался позади него испуганный голос Изуку. Кацуки развернулся к нему лицом и цыкнул: вот незадача, и задрота захватило. Изуку стоял к нему спиной. — Да херня, нас в центр колизея перенесло. Следуй за мной, Деку, и не отставай. — Каччан! — вздрогнул Изуку, резко поворачиваясь к нему. — И ты здесь! Уф, я уж подумал, что один сюда попал. — Заткнись, и пошли на выход, — перебил его Кацуки. — Если на нас нападут мобы, просто стой и жди, пока я с ними разделаюсь. Идёшь немного впереди, чтобы я тебя всегда видел. Понял? Получив утвердительный ответ, Кацуки направился к выходу, в глубине души радуясь, что легко отделались. Он слышал истории, когда глюки отправляли жителей за несколько километров от изначальной локации, иногда в эпицентр с сильными мобами. Так что им повезло. Пару раз он прихлопнул напавших писуков, но в целом мобы вели себя очень тихо. Крайне нетипично тихо. Вариант, что их перенесло в похожее место, не был возможен хотя бы потому, что на одной из стен амфитеатра виднелись инициалы Кауки и его товарищей. Обычно глюк не создавал копии локаций и не очищал заброшенные от мобов. Глюк был хаотичен, но всегда существовало одно правило: он притягивал беды. Кацуки замедлил шаг, прислушиваясь к тишине. — Задрот, — тихо окликнул он Изуку. — Стой. Изуку замер и оглянулся на старшего товарища. — Что-то здесь уж слишком тихо, — продолжил он. — Держись рядом. Изуку молча кивнул, подходя ближе, как вдруг выражение его лица сменилось на абсолютный ужас. — С-з-зади! — произнёс он, пятясь назад. — К-качан! Кацуки оглянулся, тут же рефлекторно дёрнувшись. Бугрясь, словно ферромагнитная жидкость, из земли поднимался ярко-зелёный с розовыми пятнами кислотный студень девятого уровня. Жуткий монстр, которого не должно быть на арене нижнего и средних уровней. «Бля-я-я», — выдохнул Кацуки, пятясь назад. Словно услышав его голос, студень замер, напоминая видом круглую полусферу, и хотя у него не было глаз, казалось, что он смотрит на парней, будто оценивая, когда стоит напасть. Он был огромен: то ли успел отъесться на кишаших в колизее малых мобах, то ли его занесло сюда глюком. У студня было два варианта атаки: прыжок на жертву, либо же забрасывание кусками своей плоти, — поэтому они и были так опасны. Кацуки был в зоне досягаемости прыжком, а Изуку — в зоне атаки кусками. Куски, безусловно, наносят меньший урон. Проглатывание же целиком — немедленная смерть. — Задрот. Будь. Готов. К его. Нападению, — произнёс Кацуки, аккумулируя как можно больше энергии для взрыва. Студень колыхнулся вперёд, и Кацуки молниеносным движением выставил перед собой ладони, тут же выпуская мощный взрыв. «ПЛЮФ!» — раздался чавкающий звук отрывающихся кусков студня. Шкала здоровья сократилась на две трети. — Прячься, немедленно! — скомандовал Кацуки, тут же аккумулируя ещё энергии. Успех воодушевил его: ещё немного, и монстр канет в лету, он сам спасёт жизнь бездарного простолюдина до прихода боевых магов! И какая в итоге весомая добавка к его резюме в академию! Маны он истратил только половину, так что можно было и добить. Главное — успеть вовремя размозжить быстро ползущие обратно крупные куски и взорвать оставшуюся треть студня. Оценив шансы, Кацуки в первую очередь кинулся убивать ползущие обратно к студню куски. Тактика была успешной: большинство кусков удалось уничтожить до того, как они воссоединились с основным телом. Осталось только разделаться с самим студнем. Кацуки проверил ману: осталась только четверть. Должно хватить. Он решительно прыгнул к студню и прикончил тварь серией небольших взрывов. Упал лут. Накрыла эйфория: он смог! Он в одиночку победил! — Я знал, что ты его завалишь! — раздался радостный вопль Изуку, выглянувшего из-за обломка находящейся неподалёку стены. Лут был так себе. Сгустки кислотной массы, которая противно пульсировала. Пригодна для создания ядов, наносимых на оружие. Кацуки это было ни к чему, ведь он сам — ходячее оружие! С этими мыслями он направился в сторону выхода. — Каччан, можно мне забрать лут? — спросил Изуку, делая шаг к Кацуки. — Этот лут просто так не достать в обычных условиях, — смущённо пояснил он. Эйфория от победы ещё не прошла, Кацуки великодушно кивнул. Изуку едва не взвизгнул от восторга, кидаясь подбирать ошмётки. — Только быстро! А то мало ли что ещё здесь есть, а у меня маны совсем немного! Позади раздался чавкающий звук. Кацуки оглянулся, чтобы увидеть неподалёку ещё одного студня — чуть меньше первого, но всё равно огромного с длинной шкалой хэпэ. Студни были полуразумными тварями и могли учиться на ошибках своих сородичей. Этот не стал прыгать, а разделился на две части и прыгнул на Кацуки. Всё произошло настолько быстро, что Кацуки не успел сгруппироваться и успешно увернуться, и правую руку, попавшую в тело студня, обожгло болью от разъедающей кислоты. Мир стал словно в тумане, появилась строчка, оповещающая о наложенном дебафе «болевой шок». Кацуки видел словно со стороны, как рефлекторно вытягивает здоровую руку, уничтожая взрывом напавший кусок. Он прокричал Изуку убираться отсюда, пока он задержит студня. Но очередной напавший кусок обжёг и его вторую руку. Промелькнула мысль, что надо продержаться ещё немного: боевые маги уже наверняка в пути, обычно появляясь минут через десять в заброшенных локациях, когда случался глюк. С момента глюка прошло минут семь. А раны не страшны — пара зелий Исцеления, отлёжка в больнице — и он будет как новенький в считанные дни. Очередной кусок кислотного студня начал обволакивать его ноги, немедленно усиливая дебаф «болевой шок». Мир стал меркнуть, однако боль ушла. Промелькнула мысль о родителях, которые ждут его на ужин, наверняка приготовленный Инко. Ах, да, она заболела. Так что, наверное, мать сама сегодня готовила. Не хотелось умирать, хотелось домой. А утром — в школу, чтобы похвастаться, как он убил студня и спас задрота. А ещё он помирился с последним… Это было приятное чувство, подарившее ему умиротворение с самим собой. — Каччан! — раздался вопль Изуку и, не думая о последствиях, он схватил Кацуки за исчезающую в студне руку и с силой потянул на себя. — Задрот, не чуди! — воскликнул Кацуки, понимая, что эта попытка бесполезна и Изуку калечит себя. — О матери своей подумай, у неё есть только ты! А я… мне жаль, что я был плохим другом, Изуку… Изуку ошарашенно посмотрел ему в глаза, как вдруг вокруг лица Кацуки замкнулась кислотная масса. Видение прервалось. ~*~ Руки дрожали, дыхание сбилось, а глаза были широко распахнуты. Кацуки потребовалась минута, чтобы убедить себя: то был всего лишь страшный кошмар, он не погиб на самом деле. Просто видел безумно реалистичный дурной сон. Однако слёзы сами навернулись. Сморгнув их, он решил, что хватит на сегодня потрясений. Да и шкала бодрости в красной зоне. Всё-таки эти путешествия в воспоминания оказались довольно энергозатратными. Каким же он был дураком, считая, что смерть принесёт избавление! Смерть приносит только чувство бесконечной утраты. На большие раздумья не осталось сил. Кацуки лёг рядом с Изуку и тут же заснул.