Обманутое доверие (Broken Trust)//Пошатнувшаяся вера (Cracked Faith)

Когда даже тихий гул в душном замкнутом пространстве главной батареи начинает вызывать у Гарруса головную боль, он отправляется на нижнюю палубу корабля к тренировочным отсекам с различными симуляторами. Учитывая, что эта «Нормандия» является детищем «Цербера», здесь имеется отличный тренажёрный зал... для людей. Приличная часть трюма на самой нижней палубе отведена именно для этих целей и уставлена всевозможными тренажерами. О предназначении многих из них Гаррус может только догадываться (одно из приспособлений напоминает эскалатор, ведущий в никуда – люди странные существа). Хотя оборудования предостаточно, к разочарованию турианца матов для спарринга или симуляторов рукопашных боев нет. На первой «Нормандии» их тоже не было, потому Гаррусу не привыкать, но это все еще его расстраивает. Тем не менее, преимуществом этого корабля перед его первой версией является наличие стрельбища. Люди считают подобное роскошью, но для Гарруса это необходимость. Не только для того, чтобы опробовать новое оружие или отточить навыки, но и для снятия стресса. Сейчас он отчаянно нуждается в последнем, ведь прошло всего два дня с тех пор, как он… После того как Шепард… Он качает головой, пытаясь отогнать мрачные мысли. Двинув плечом, он берет винтовку «Клык» поудобнее и прицеливается в голографическую проекцию в дальнем конце полигона. Он все никак не привыкнет к новому оружию и его странному трехзарядному ударно-спусковому механизму. Что-то в нем кажется Гаррусу не совсем естественным, и он знает, что только положенное время, проведенное за стрельбой, поможет избавиться от этого ощущения. Все усложняется тем, что его руки дрожат, стоит взять оружие. Палец соскальзывает со спускового крючка, как у зеленого кадета. Гаррус останавливается, выдыхает, пытаясь сосредоточиться на центре мишени, но вздрагивает, когда в прицеле вместо цели ему мерещится темный полог волос Шепард, скрывающий от него лицо Сидониса со взглядом мертвеца. Он промахивается на несколько сантиметров, а когда смотрит поверх оружия, видение уже исчезло. С низким рыком Гаррус поправляет винтовку, возвращается в исходную позицию и ожидает, когда в голове прояснится настолько, чтобы он мог сделать выстрел. Но способность рационально мыслить он утратил еще на Цитадели – может, даже еще до Омеги – и чем дольше он пытается сосредоточить взгляд на голографической мишени, тем более размытой та становится. Корабль покинул туманность Змея больше суток назад и уже часов десять бороздил Пустоши Миноса в поисках ресурсов, и Гаррус старался не привлекать к себе лишнего внимания, пока не разберется с тем, что осталось от его здравого рассудка, но ничего не помогало. Он думает, что неспроста «Нормандия» так долго ищет ресурсы так близко от Инвиктуса. Гаррус гадает, не намекает ли ему Шепард таким образом, чтобы он убирался ко всем чертям с корабля. Сошел на планету, населенную декстроаминокислотными формами жизни и изобилующую преступностью. Он думает, что это вполне подходящий пункт высадки для него – ничем не лучше Омеги по своей сути, хотя приукрашенный для глаз примархов. Это больше, чем он заслуживает, правда, но они еще не покинули систему Фортис, потому Гаррус ждет, делая все возможное, чтобы попасть в крошечную цель и не думать о зияющей пустоте, оставшейся в его душе из-за жажды мести и всего, к чему она привела. Он раз за разом нажимает на спусковой крючок и три выстрела раздаются в пустом помещении; в этот раз они еще более неточные, чем в прошлый. Последовавшим потоком ругательств гордилась бы сама Джек. Да, теперь он умеет выражаться более изощренно, чем до того, как присоединился к охоте на Сарена. До того, как встретил одного спектра, придерживавшегося принципа «выполняй свою работу любой ценой» и перевернувшего его жизнь с ног на голову. До ее гибели, после которой он словно бы очутился в бескрайнем океане, не зная, куда плыть, и стараясь ухватиться за любой твердый предмет, который мог найти, только чтобы осознать, что это невозможно. До того, как на полу грязной квартиры оказалось десять мертвых хороших ребят, заплативших столь высокую цену всего лишь за то, чтобы пролить побольше крови преступников, и до того, как несколько семей были разрушены; все потому, что он доверился не тому турианцу. Гарруса не удивляет, что теперь он сам не знает, являлся ли тем турианцем Сидонис или же он сам. Но с недавних пор он все больше склоняется ко второму варианту. Опустив голову, он делает несколько глубоких вдохов. Вскоре он снова смотрит на мишень и готовится к выстрелу, изо всех сил стараясь не замечать слабой дрожи в руках. ~~~\/~~~ Поиск полезных ископаемых на одной планете за другой не совсем соответствует представлениям Шепард о хорошем времяпрепровождении, но помогает ей отвлечься от окружающего мира, что для нее сейчас неописуемо важно. Древняя система работает медленно, но у этого есть свои преимущества. А именно то, что экипаж старается не беспокоить капитана, пока она занята работой, управляя сканерами и запуская зонды. Ее подчиненные знают, что если будут ее тревожить, то делать это придется им самим. Надо бы как-то заняться усовершенствованием сканеров, ведь эффективность работы важнее тишины и покоя, но это где-то внизу списка ее приоритетов, первое место в котором на данный момент занимает усовершенствование корабельного орудия «Таникс». Подумав об орудии, она снова невольно вспоминает Гарруса: поднимая на нее взгляд, он следит за тем, чтобы его жвала не двигались; он полураздет и сидит, развалившись на диванчике в одной из комнат, расположенных в задней части бара. Шепард все еще помнит приторный запах духов азари, смешанный со смрадом алкоголя в комнатушке. Шепард моргает, чтобы отогнать эти мысли, и дает себе время, чтобы выровнять дыхание прежде, чем вернуться к работе. Она ерзает, и характерный скрип кожаной обивки сиденья заглушает размеренный гул электроники в БИЦ. Кресла и правда очень удобные, Джокер не врал. Ее сиденье уж точно помогает ей отвлечься от неприятных ощущений между бедрами – там, где нанести медигель невозможно, по крайней мере, не посещая Чаквас. И черта с два она к ней пойдет. Шепард начинает очередное сканирование Вира, надеясь найти еще немного платины в недрах планеты, и ее усилия вознаграждены характерным сигналом датчиков. За ее командой запустить зонд тут же следует громкий звук и раздается голос СУЗИ, как обычно говорящей спокойным тоном: – Ресурсы планеты истощились, коммандер. У Шепард возникает постепенно усиливающаяся головная боль, потом начинают ныть конечности и все тело, на что надо бы обратить внимание, и сейчас для этого вполне подходящее время. Она неохотно встает с кресла, потягивается, подняв руки вверх, и вправляет плечо (старая, не до конца зажившая травма плечевого сустава, полученная в учебке). Ноги у Шепард ватные, потому, споткнувшись, она хватается за спинку кресла. Находящийся справа от нее член экипажа Метьюс косится на нее, и она понимает, что это ее движение заметили, но он отводит взгляд достаточно быстро, позволив ей сохранить лицо. Капля пота скатывается по ее шее, а по спине пробегает холодок. Шепард нуждается в кофе. Ей нужно что-нибудь от головной боли, чтобы снова почувствовать себя человеком. – Джокер, возьми курс на Эквитас и по прибытии начинай сканирование. Пойду вытрясу из Гарднера информацию о том, где он прячет запасы кофеина на этом корабле. – Конечно, коммандер. Я же просто не переживу, если такая святыня как очередное месторождение иридия не будет найдена. – Посмейся мне еще, Джокер, и я не буду совершенствовать щиты вокруг кабины пилота. – Это уже жестоко. Кроме того, я тебе нужен. Кто еще может выдавать остроумные и проницательные шуточки и при этом обладает достаточной ловкостью, чтобы переманеврировать любой корабль в системах Терминус? Я прям два в одном. Считай, тебе повезло. Шепард поднимает руку, чтобы помассировать висок. – Я никогда об этом не забываю. Теперь давай, полетели. – Да, да. Держу курс, куда велела. Бесконечные запасы иридия, мы спешим к вам! Вопреки всему, эти слова заставляют ее слабо улыбнуться. – Спасибо. – Она отталкивается от спинки кресла и направляется к лифту, а затем спускается в столовую, чувствуя благодарность за то, что сейчас не время приема пищи. Мысль о том, что придется общаться с… кем-либо, не вызывает у нее особого энтузиазма. Однако ее радость длится недолго: стоит дверям лифта открыться, и она встречается со своим старпомом. Шепард пытается пройти мимо Миранды, но та следует за ней. Генетическое совершенство, похоже, не влияет на способность определять, когда тебя хотят видеть, а когда – нет. А может, и влияет, и ей просто плевать. В любом случае, Шепард стоит просто прекратить посещать столовую, где всем всегда хочется поговорить. – Коммандер, я хотела сообщить вам, что временные рамки нашей поисковой миссии изменились. – Высокий голос Миранды раздражает Шепард, но она изо всех сил старается это игнорировать. – Я взяла на себя ответственность поговорить с мистером Моро и сообщила ему координаты спутника Мелиле, куда мы теперь и направляемся. Я надеялась, что у вас найдется несколько минут для брифинга. Эта миссия весьма… щекотливая, я хотела бы до ее начала убедиться в том, что у нас не будет никаких разногласий. Шепард выходит из лифта, наклоняет голову влево, наслаждаясь возникшими ощущениями и хрустом в шее. Если бы все виды ее болей можно было устранить с такой же легкостью. – Я помню, что вы упоминали об этом, пока мы были в доке. И не раз. – Это не преувеличение. Шепард прохаживалась по кораблю, пытаясь принять решение, что же делать с Гаррусом: отправиться за ним или оставить его в покое, когда Миранда практически загнала ее в угол. Теперь капитан гадает, как бы все сложилось, если бы она позволила себе отвлечься… Шепард встряхивает головой, отчего у нее возникает ощущение, будто ее мозг болтается и бьется о черепную коробку при каждом движении. Миранда все еще стоит рядом, скрестив руки на груди – типичная защитная поза. Шепард готова поспорить на деньги, что это наверняка лишь показуха. – Я понимаю, что ваша голова была занята… более неотложными проблемами, когда я в деталях описывала параметры этой миссии… Шепард приподнимает бровь и слегка морщится, потому что поврежденные ткани в этой области тут же напоминают о себе болью. Отек немного спал, но болезненность все еще остается. – Ученая из «Цербера», специалист в области исследований тяжелого вооружения, которое в теории должно быть высокоэффективным против синтетических форм жизни. Техэксперт, которая может помочь в борьбе со Жнецами, умудрилась угодить в руки батарианцам, которые ее похитили. Призрак хочет ее вернуть и договорился о какой-то сделке с пиратами. Нам надо сыграть роль посредников. Так ведь? – Я… Правильно, коммандер. Я впечатлена. Шепард стирает каплю пота со лба, гадая, являются ли перепады температуры, которые она ощущает, следствием проблем с системой климат-контроля корабля или же внутренней проблемой организма. Вечно позирующая женщина перед ней помогает Шепард прийти к выводу, что, должно быть, это последнее из двух, но наверняка не скажешь. – Как ни странно, Миранда, но я серьезно отношусь к своей работе. Даже если мой старпом вываливает на меня кучу информации, пока я пытаюсь сойти с гребаного корабля. – Она не может сдержать слабую улыбку при виде расстроенного выражения на лице упомянутого старпома, в глубине души радуясь, что та настолько озабочена судьбой похищенной ученой, что не задает Шепард лишних вопросов по поводу ее теперешнего внешнего вида. Миранда опускает руки вдоль тела. – Я не имела в виду, что вы не относитесь к работе серьезно, а только что вас что-то отвлекало… – Не беспокойтесь, Миранда, я все понимаю. И вы правы. Нам надо обсудить детали миссии прежде, чем мы достигнем орбиты. СУЗИ, какое ожидаемое время прибытия? – Мы примерно в шести часах полета от места назначения, коммандер. – Спасибо, СУЗИ. – Не за что, коммандер. Головная боль становится просто невыносимой, и Шепард с тоской смотрит на пустующее рабочее место Гарднера в столовой. Решив отказаться от кофе и вместо этого полежать в своей каюте, она направляется обратно к лифту. – Миранда, вы в данный момент лучше меня осведомлены о всех деталях, поэтому давайте проведем совещание часов через… скажем, пять? Обсудим все тонкости перед полетом на челноке на луну, как вам? Но сейчас у меня просто голова раскалывается и с этим надо что-то сделать. – Ясно, Шепард. – Миранда улыбается, в ее голосе слышен энтузиазм. Похоже, все, что Шепард надо было сделать, чтобы ее осчастливить – это отдать ей полный контроль над подготовкой миссии. Надо же. Двери лифта снова открываются, и она заходит в него, радуясь, что из двух женщин, встреченных ею в столовой, именно Джек оказалась более проницательной. Шепард сомневается, что ей удалось бы сохранять спокойствие, устрой ей Миранда допрос, как это сделала Джек. Металлические двери закрываются, и плечи командира опускаются. Необходимость держаться прямо на протяжении всего разговора со старпомом стоила ей последних сил, и теперь больше всего ей хочется забраться в постель и никогда больше оттуда не вылезать. Прислонившись спиной к холодной металлической облицовке, Шепард ждет окончания длинного подъема в свою каюту и массирует голову, надеясь снизить давление. Ей есть чем заняться, если она хочет быть готовой к очередной миссии так скоро. ~~~\/~~~ Время обеда миновало, и головная боль Шепард стала просто невыносимой и пугающей. Ее кожа липкая от пота, и капитану не удается наладить нормальную работу климат-контроля в своей каюте, вопреки всем стараниям. Шепард то бросает в жар, то в холод. Ей не удается уснуть. Она явно больна, нельзя отрицать очевидное, и усиливающееся истощение не помогает процессу выздоровления. Ее раздражает то, что она пролетела через атмосферу и погибла, ее тело превратилось в «мясо и трубки», и Цербер восстановил ее, напичкал улучшениями, но она все еще может простудиться ко всем чертям. Похоже, некоторые вещи просто неизбежны. У нее вырывается горький смешок, и она кладет голову на усыпанный бумагами стол. Она провела большую часть времени за чтением отчетов (которые игнорировала с первого дня), напрасно пытаясь отвлечься. Что бы она ни делала или пыталась делать, чтобы отвлечься, все ее мысли сводятся к одному. Она его хотела. Черт возьми, как же сильно она его хотела сначала. Добровольно к нему прижималась, наслаждаясь ощущениями, которые он в ней пробуждал. Ее шокировало, когда он сорвал с нее рубашку, от которой остались ошметки, но это не остудило похоти, бурлившей в ее крови. По крайней мере, в тот момент. Но потом… потом пострадала ее кожа, и пришла боль. Шепард пыталась заставить его сбавить напор, но он не остановился, не послушал. Вместо этого стал еще более агрессивным, а потом… Она пытается унять дрожь во всем теле, вызванную страшными воспоминаниями, но не может. То, как колотила кулаками по его крепким пластинам (она должна была суметь одолеть его, должна была); то, как кричала ему, чтобы он успокоился, подождал немного, поостыл ко всем чертям, остановился. Но, казалось, он этого просто не замечал, словно ему было плевать. И он не остановился. Пока у нее не начала раскалываться голова, тело ныть, а ее разум не затуманился. Он остановился, только когда довел свое дело до конца. И ей пришлось проявить больше самообладания, чем когда-либо раньше, чтобы не убить подонка, когда ей предоставился такой шанс. Как все стало таким запутанным? Ее личный терминал пищит, уведомляя о времени и возвращая ее в реальность. Черт. Она проводит ладонью по лицу и встает, покачиваясь на месте с минуту. Она заставляет себя пересечь каюту и подойти к столику, где лежит запас лекарств, которые она стащила из медотсека прошлым утром. Вколов себе стимуляторы, Шепард чувствует, как они с невероятной быстротой распространяются по ее телу, отчего в голове проясняется, но приходит легкое напряжение. Это та цена, которую приходится платить, за то, чтобы следующие пять часов чувствовать себя нормально. Она берет с собой пару запасных упаковок, засовывает их к распределителям медигеля в своем бронекостюме, надев который отправляется в зал совещаний. Если немного повезет, то у Миранды уже все готово, и миссия пройдет без сбоев. И, возможно, Шепард попросит у Мордина снотворное, когда все закончится. ~~~\/~~~ – Предлагаю поставить снайперов здесь и здесь. – Руки Миранды в белых перчатках указывают на две точки на цифровой карте местности, светящейся над столом в центре зала заседаний. Эти позиции логичны, так как обеспечат обоим снайперам хороший обзор, чтобы подстраховать Шепард во время проведения обмена, а также прикрыть ученую, если понадобится. Специально не поднимая глаз, Шепард кивает своему старпому в знак согласия. – Хорошо. Тейн, Заид, пойдете со мной. Миранда, я хочу, чтобы вы оставались со мной на связи во время миссии. Если эта ученая действительно настолько важна, как утверждает Призрак, я хочу, чтобы вы могли дать мне совет, если что-то пойдет не так. Старпом недолго колеблется, и Шепард отрывает взгляд от карты, чтобы посмотреть на Миранду. В группе, которую та собрала для этого совещания, было оптимальное количество членов, включая снайперов, а также Джейкоба и Тали. И в глазах тех присутствующих, на кого капитан успевает посмотреть, читается удивление. Шепард знает, о чем они все думают, но, черт возьми, она не собирается что-то им объяснять. Ей пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы пережить это совещание, стиснув зубы и глядя вперед и вниз, чтоб хоть как-то себя контролировать. И черт ее дери, если она сейчас сорвется. Потому вместо этого она приподнимает брови, по-прежнему опираясь на стол и сжимая его край сильнее, чем нужно. – Какие-то проблемы, Миранда? Нерешительность Миранды исчезает с разрешением Шепард свободно высказывать свое мнение. – Для этой миссии важны абсолюная точность и быстрота. Призрак отметил, что безопасность доктора Линус является особо важной. Я думаю, что немного иной состав группы был бы предпочтительней. – Генетически усовершенствованная женщина не запинается, но ее замешательство становится очевидным, когда она мельком косится на Гарруса, расположившегося в углу комнаты. Шепард ни разу не удостоила его взглядом с начала совещания. Он облегчил ей эту задачу, не сказав ни слова и не привлекая к себе внимания каким-либо образом. Но это не имеет никакого значения, потому что она ощущает его присутствие и кожу неприятно покалывает от его близости. Шепард смотрит в голубые глаза своего старпома. – Я в курсе, Миранда, но вы же не хотите сказать, что мистер Массани и мистер Криос не способны обеспечить точность и быстроту? – Нет, коммандер. – Хорошо. – Шепард невольно косится на турианца в углу; его жвала плотно прижаты к челюсти, а выражение лица непроницаемо. Когда-то она считала, что его легко прочесть, но теперь гадает, не придумала ли она это. Она недостаточно себе доверяет, чтобы смотреть ему в глаза дольше секунды, потому быстро отводит взгляд. – Массани, Криос, собирайтесь. ~~~\/~~~ Когда челнок улетает, Гаррус укрывается в углу главной батареи и взламывает устройства связи членов отряда. СУЗИ не особо этому сопротивляется, за что он ей до абсурда благодарен. Пока он прячется здесь, никто не узнает, что он прослушивает разговоры команды через свой инструментрон, что его вполне устраивает. Такое поведение граничит с одержимостью и является весьма жалким, но ему все равно. Не тогда, когда для миссии необходима команда снайперов для подстраховки Шепард, а его не взяли. Когда Миранда позвала его на брифинг, он знал, что ему нет особого смысла туда идти. Какими бы ни были параметры миссии, ему точно не светило оказаться в группе высадки. Он подумывал пропустить совещание и почти убедил себя, что для всех причастных будет лучше, если он туда не пойдет. Но тогда у многих возникли бы лишние вопросы, с чем коммандер вряд ли захотела бы иметь дело. И в конце концов кто-то – скорее всего Джейкоб или Тали – отправился бы в главную батарею, чтобы затащить его в зал заседаний. Единственное, что было бы еще хуже, чем уже находиться в комнате, когда пришла Шепард, было бы заявиться туда после нее. Так-то он хоть постарался стать настолько незаметным в хорошо освещенном помещении, насколько это возможно, забившись в угол подальше от двери и глядя в ином (любом другом) направлении. Он чувствует себя трусом, избегая ее, но знает, что что бы она ему ни сказала или что бы она с ним ни сделала, это будет справедливо, но пока не готов к ее приговору. Вопреки тому, что они даже не поздоровались толком, обстановка во время заседания была… напряженной и болезненной. Он изо всех сил старался не смотреть на Шепард, не желая застать ее врасплох, если она решится поднять глаза, но не мог совладать с собой, и она постоянно притягивала его взгляд. Да, Гаррус не знает многого о людях в общем, но он хорошо знает этого человека, и потому может с уверенностью сказать, что ей плохо. Ее кожа бледнее обычного, а под глазами красуются темные круги, появлявшиеся у представителей ее вида от недостатка сна, как ему было известно по опыту. Конечно, это подчеркивается уже поблекшим синяком рядом с ее глазом. Его тошнит от одной мысли – нет, неизбежного осознания, что это он и то, что он сделал с Шепард, являются причинами того, какой измученной она выглядит. Брифинг казался ему бесконечным, хотя продлился не дольше получаса. Узнав, что, в соответствии с параметрами миссии, необходим снайпер, он заинтересовался, но, как и предполагал, вместо него она выбрала Тейна и Заида. Шепард одарила Миранду холодным взглядом, когда старпом попыталась оспорить такое решение и убедить капитана к том, что Гаррус должен принимать участие в миссии. Возможно, Миранда и была озадачена таким ее поведением, но стоило капитану не удержаться и покоситься мельком на Гарруса, старпом все поняла. Черта с два Шепард доверила бы ему прикрывать ей спину, и он ее не винил. Он и сам себе больше не доверял, да и, судя по его трудностям на стрельбище этим утром, от него все равно было бы мало толку. Он мог бы поспорить, настоять на своем. Он и Тали являлись единственными членами отряда, которым подобное сходило с рук в прошлом. И, может, Шепард бы уступила, чтобы не спорить с ним при всех. Или же она бы нашла применение для вечно пустовавшей гауптвахты в глубине корабля. Понимание того, что он не имеет права быть членом группы высадки, не означает, что его не беспокоит то, что может случиться из-за его отсутствия. Он не беспокоится по поводу способностей Тейна или Заида, его волнует состояние Шепард, учитывая его собственное. Поэтому он заперся в относительной изолированности главной батареи и принялся слушать переговоры участников миссии. Гаррусу не надо находиться на месте событий, чтобы понять, что все пошло наперекосяк. Он слушает звуки выстрелов из винтовок и напряженные приказы в эфире; его когти впиваются в поручень койки, и холодный металл слегка прогибается под давлением. Недовольство и беспокойство завладевают им, и он резко вскакивает под скрип своей койки. В главной батарее особо не находишься, но он ходит по кругу, чувствуя себя запертым в клетку животным, которое видел в детстве на передвижной выставке на Палавене. Когда на фоне помех он слышит ровный голос Тейна, произносящего слова «ранена» и «травма шеи», он без раздумий бросается к выходу из батареи и дальше по проходу в направлении медотсека, рядом с которым начинает ходить туда-сюда, ожидая, пока Шепард доставят из грузового трюма. Члены экипажа, находящиеся в столовой, стараются убраться с его пути. Он уступает дорогу только Массани, полунесущему капитана. Держась левой рукой за плечи Заида и наклонив голову вперед, правой рукой Шепард зажимает рану на шее, перевязанную еще на поле боя, и еще умудряется раздавать нечеткие приказы, звучащие как «отвали!». – Уймись, Шепард. Из тебя кровь льется, как из свиньи на бойне. Ты что, хочешь по своей крови ползти к врачу? – выдавливает наемник, в голосе которого слышится одновременно и раздражение, и веселье, будто он отлично проводит время, таща ее в медотсек. Шепард все еще что-то говорит ему искаженным голосом так тихо, что Гаррус не разбирает слов, зато он хорошо слышит ответ Массани: – Да, да, конечно. Я тебя понял. Я тебе когда-нибудь рассказывал, как мне башку прострелили? Гаррус наблюдает сквозь стеклянную панель за тем, как Заид без особых церемоний опускает Шепард на одну из коек. Кажется, силы окончательно покидают ее, стоит ей коснуться постели. Доктор Чаквас и Мордин моментально оказываются рядом и скоординированно принимаются за работу. Наемник им не мешает и сразу покидает помещение. Он пересекает столовую, ворча что-то себе под нос и стирая кровь с брони. Не свернувшаяся пока ярко-красная жидкость поблескивает в лучах верхнего освещения. Перед мысленным взором Гарруса ненадолго возникают пятна на его когтях и изодранная плоть на бедре и шее Шепард. Такого же ужасного цвета. Вернувшись в действительность, он ссутуливается и прислоняется к переборке в столовой, его глаза прикованы к окну медотсека. Он ждет. ~Продолжение следует.