Когда мир теряет цвет

Мы встретились тем же вечером непонятно где. Точнее, Саули назвал мне адрес, но я не знал, где находилось это место, и мне пришлось взять такси. Хоть какое-то разнообразие. - Вы уверены, что вам нужно по этому адресу? – осторожно спросил таксист, услышав от меня название улицы и дома. Я насторожился и почувствовал что-то неладное, но все же уверил мужчину, что мне нужно именно туда. Он лишь пожал плечами и завел машину. Такси подвезло меня в какую-то городскую глушь к небольшому домику, больше похожему на сарай, у которого меня уже поджидал Саули. Я выбрался из машины и не успел расплатиться с таксистом, как оказался в крепких объятьях блондина. Он был на подъеме и явно предвкушал что-то. - Наконец-то! – оживленно воскликнул он. – Ты капуша, ты знаешь об этом? - Где мы? – настороженно поинтересовался я, оглядываясь вокруг. Мы были в каком-то темном переулке, освещенном одиноким фонарем в дальнем его конце и яркими окошками того домика, у которого мы стояли. Между домами висели веревки с сохнущим бельем, на крышах орали кошки, а из подворотен раздавались редкие звуки собачьей грызни. Несмотря на поздний вечер и сгущавшуюся темноту, недалеко от нас местные мальчишки гоняли мяч и оглушительно кричали каждый раз, когда кто-то забивал гол в импровизированные ворота из натянутой рваной сетки. Их одежда была рваной и поношенной; по всему переулку разносился удушливый смрад помоев и гнилой пищи. Без сомнений, мы находились в бедном квартале. - Сейчас ты все узнаешь, - заговорщически подмигнул Саули и, взяв меня за руку, повел в дом. Его рука была теплой, мягкой и… приветливой? Не знаю, могут ли руки быть приветливыми, но его рука была такой. Одна лишь его рука была гораздо приятнее всего того, что произошло между нами прошлой ночью. Но я уже договорился сам с собой не думать об этом и позволить себе все начать заново, будто мы друг друга и не знали. - Ты любишь китайскую кухню? – поинтересовался Саули, обернувшись ко мне. - Не знаю, я не пробовал, - пробормотал я и тут же врезался в его спину. - Как это – не пробовал? Ты, должно быть, шутишь? - Я не знаю, - с некоторым раздражением ответил я, - я не помню. Может, и пробовал. - В любом случае, здесь ты еще не был, - Саули остановился прямо перед дверью домика и, схватившись за ручку, как-то хитро посмотрел на меня. Было видно, что ему было приятно открывать для меня что-то новое. – Добро пожаловать в удивительный мир дядюшки Сянцзяна, - Саули распахнул дверь и, улыбаясь, как ребенок огромной корзине сладостей, пропустил меня внутрь. Внутри ресторанчик почему-то казался больше, чем снаружи, но было удивительно, как он вмещал то огромное количество народа, которое здесь находилось. - Мне кажется… - Нас ждет столик, - прервал меня Саули, будто прочитав мои мысли, и победно улыбнулся. Я последовал за ним вглубь ресторанчика. Столики были разбросаны в хаотичном порядке, и нам пришлось изворачиваться, протискиваться и лавировать между тесно стоящими стульями. Мы пробрались к столику в самом углу комнаты и, когда мы сели, я, наконец, смог оглядеться. Это помещение скорее напоминало муравейник; разговоры, смех, звон приборов и посуды раздавались в воздухе. Кухня располагалась за какой-то хиленькой ширмой, и было слышно, как шипит масло в огромных котлах. Отовсюду лился свет, над окошками висели разноцветные китайские фонарики, под потолком было подвешены бумажные цепочки и зверушки – очевидно, поделки детей. Здесь же бегали и авторы эти творений: среди столов и стульев сновали дети и при этом как-то умудрялись играть в жмурки и догонялки. Вокруг царила атмосфера веселья, радости и беззаботности. - Что это за место? – поинтересовался я, подмечая все новые и новые детали окружающей обстановки. - Я же говорю, волшебный уголок дядюшки Сянцзяна, - подмигнул Саули, - а вот, кстати, и он, - добавил он и указал куда-то позади меня. Я обернулся; к нашему столику резво приближался худощавый китаец, которому на вид можно было дать лет сто, не меньше. Его глаза, и так очень узкие, с возрастом превратились в щелочки, а лицо было испещрено глубокими морщинами. Как только он подошел к нам, лицо его озарилось доброжелательной улыбкой. То, что произошло дальше, повергло меня в шок. Саули бегло перекинулся со старичком парой фраз на китайском и, улыбаясь, произнес: - А это Адам, - он показал на меня. - Здравствуй, Адам, - китаец, все так же улыбаясь, перешел на английский, - добро пожаловать. - Очень приятно, - пробормотал я и пожал протянутую сухую сморщенную руку. - Он утверждает, что ни разу не пробовал китайской кухни, - с лица Саули не сходила улыбка хитрющего кота, предвкушающего банку сметаны. Кажется, все шло так, как было прописано у него в голове, и ему это безумно нравилось. - На этот случай у нас есть кое-что особенное, - подмигнул Сянцзян и весело похлопал меня по плечу. Я дождался, пока он исчез за ширмой, и резко обернулся к Саули. - Ты знаешь китайский? - Нет, - сгибая и разгибая салфетки, произнес он, - но благодаря дядюшке Сянцзяну я знаю пару выражений. - Как ты вообще набрел на это место? - О, это долгая история, - Саули усмехнулся и подпер ладонями подбородок, отчего стал похож на жизнерадостного ребенка, - когда я впервые приехал в Лос-Анджелес и уже разместился в квартире, я по глупости решил сам осмотреть окрестности. Я гулял долго и, в конце концов, заблудился, а потом набрел на этот ресторанчик. С тех пор я регулярно сюда наведываюсь и к тому же привожу друзей, ни разу не пробовавших китайскую кухню. Поверь мне, после этого ты будешь питаться только ей, - закончил он и улыбнулся. - Почему ты все время улыбаешься? - Почему ты не улыбаешься? – Саули удивленно приподнял брови. - Нечему. - Улыбаться всегда есть чему. Эй! – он протянул руку к моему лицу и растянул уголки моих губ, - тебе ведь идет, когда ты улыбаешься. Я не смог сдержать улыбки. - Вот, - одобрительно закивал Саули, - так гораздо лучше. Он посмотрел куда-то за меня, радостно хлопнул в ладоши и нетерпеливо заерзал на стуле. Через пару мгновений на нашем столе появились огромные тарелки с лапшой, морепродуктами, еще чем-то непонятным, супами, тушеными овощами и многим-многим другим. Кажется, для «таких» случаев они просто приносили все меню. Саули в предвкушении потер ладони и набросился на еду. - Сначала попробуй суп хого, он остренький, но тебе понравится, потом вот этот салат с фунчозой и водорослями нори. Скорее японское напоминает, но китайцы тоже любят эту траву есть. Ну, и конечно, лапша. С утиной грудкой, морепродуктами или… вот попробуй угадать с чем еще, - Саули хитро улыбался и продолжал, - а еще вот эти китайские пельмешки – их я люблю больше всего, - он тараторил как заведенный, называл блюда и тыкал пальцем в них, - все, замолкаю. Просто наслаждайся. Я с опаской попробовал первую ложку супа, он был действительно острым, но при этом сладким – необычное сочетание. Потом, как и сказал Саули, салат, горячее блюдо, лапша… И знаете, чем больше я пробовал, тем сильнее мне нравилось. Тарелки на стороне Саули опустошались с космической быстротой, он к тому же еще и причмокивал и мычал от удовольствия, и это меня очень смешило. Он с удовольствием наблюдал за тем, как я распробовал все новые и новые блюда. Когда я дошел до той самой лапши с непонятно чем, Саули, хитро улыбаясь, стал наблюдать за моей реакцией. - Ну как? - По вкусу – обычная курица, - с сомнением начал я, но когда увидел, как Саули, хихикая, кивает головой, решил уточнить, - а что? Что это? - Если я тебе скажу, придется нести тазик, - усмехнулся он, - это ласточки. Большой деликатес. А вот эти милые чипсы – сушеные лапки пауков. Меня и правда чуть не вывернуло, но я сдержал рвотные позывы. Самым странным было то, что все эти твари были вкусными, вкуснее, чем многие обычные блюда. А Саули всю эту пищу уплетал за обе щеки. - Саули? – позвал его я, когда первый приступ голода был утолен. - Угум? – невнятно промычал он и виновато улыбнулся, втянув в себя болтавшуюся макаронину. - Можно тебя спросить? - Фсе, што уходно, - еле проговорил он с набитым ртом. Наконец, он прожевал и выжидающе взглянул на меня. - Ты швед? - Тепло. - Норвежец? - Не в ту сторону пошел, - усмехнулся он и хитро прищурился, - я правый сосед Швеции. Я нахмурился, силясь вспомнить карту Северной Европы. - Эстонец? Саули посерьезнел. - Ты географию в школе учил? – казалось, он вот-вот обидится. – Эстония через Балтийское море. Откуда он это знал? Хотя какой нормальный человек этого не знает? Мне стало стыдно за то, что я в свое время так халатно относился к элементарным знаниям. К счастью, меня, наконец, посетила гениальная догадка. - Финляндия! Ты ведь финн? - В яблочко, - заулыбался Саули, - три раза промазал. Я думал, ты быстрее догадаешься. Я только пожал плечами, виновато улыбнулся и продолжил есть. Мы сидели так еще долго, разговаривая о том, как и зачем Саули переехал в Лос-Анджелес, о его жизни на родине, о моем детстве и юношестве в Сан-Диего и том, как я в свое время переехал в город ангелов. Мы так сидели до тех пор, пока не почувствовали, что больше съесть уже не в состоянии. Я никогда не думал, что мне могут понравиться все эти морские (и не только) гады с их лапками и щупальцами, но это оказалось действительно вкусно. Саули хотел заплатить за все сам, ссылаясь на то, что это он меня пригласил, но я настоял на раздельном счете. Мы выбрались из-за столика, кряхтя и охая как старые бабульки, и протиснулись к выходу. - Надеюсь, мы еще увидимся, Адам, - окликнул меня дядюшка Сянцзян, и я помахал ему на прощание рукой. После плотной пищи свежий воздух, пусть и с запахом какой-то гнили, был блаженством. Саули задержался внутри, а потом все же выполз ко мне, держа что-то в руке. - Пойдем, - он направился вглубь переулка и поманил меня за собой, - или ты думаешь, что это все? Я послушно поплелся за ним, ругая себя за последний китайский пельмень с креветкой: он явно был лишним. Мы вышли из переулка к какому-то пустынному шоссе и пошли вдоль него. С противоположной стороны дороги до нас доносились голоса девушек, которые звали нас для вполне очевидного предложения. - Нас это не интересует, - тихо усмехнулся Саули, проходя дальше. Неужели он и правда был нетрадиционной ориентации? До этого момента я думал, что все, что произошло в клубе, было чем-то вроде шутки, для него, по крайней мере. Оказывается… нет? - Саули, куда мы идем? – спросил я, когда мы вышли на какой-то пустырь и полезли на холм. – Цивилизация закончилась еще километр назад. - Хочу, чтобы никто не слышал, как я тебя изнасилую, - глаза блондина сверкнули в темноте, и я почувствовал мурашки на спине, а затем его хохот и дружеский хлопок по плечу, – я шучу, расслабься. Ты так пугаешься моим фразам про секс с тобой, хотя сам, наверное, тот еще провокатор. - Да пошел ты, - я шел, глядя под ноги, и улыбался. Наконец, мы поднялись на вершину холма; Саули остановился и стал распаковывать пакет, который он все это время таскал с собой. - Та-дам! – он вытащил что-то красное, шуршащее и непонятное и стал бережно это расправлять. Он принялся мне объяснять свои действия, держа в зубах зажигалку, отчего понимать его стало несколько сложнее. – Традиционный китайский фонарик желаний, который мы с тобой сейчас запустим в небо. Никогда не запускал? Чувак, ты странный. Как ты вообще живешь, не зная таких мелких радостей жизни? Возьми этот край и держи его ровно, я подожгу фитиль, и мы должны расправить купол фонарика так, чтобы он заполнился воздухом. Ты почувствуешь, когда он захочет полететь, и загадаешь желание. Хорошо? – в холодных глазах Саули заплясало отражение огонька от зажигалки. – Что? Не смотри на меня так. - Почему? Ты все время улыбаешься, и мне это нравится. - Ну, так бери с меня пример, - опять заулыбался он, пока мы расправляли купол. Огонек мерцал и дрожал внутри фонарика; он ширился, рос, расправлялся и рвался в небо. А я думал, что бы мне такого загадать перед тем, как отпустить его на свободу. Сильнее всего я хотел пережить то чудовищное состояние, которое меня поглощало последнее время, отделаться от него и забыть о нем. Опять научиться жить, а не существовать день ото дня. Я был почти уверен, что это нечто несбыточное, но все же загадал именно это. - Готов? – прошептал Саули. – На счет три. Раз, два, три! – и мы отпустили фонарик. Он, покачиваясь, плыл в воздухе наверх, ветер подхватывал его, крутил и уносил прочь от пустыря, на котором мы находились. Мы сели на траву и стали смотреть за полетом фонарика. Его красноватый огонек еще долго мерцал в вышине, пока не скрылся за облаками. - Держи, это твое, - протянул мне Саули какой-то шуршащий фантик, - прислушайся к тому, что ты прочтешь. Это странно, но чаще всего это оказывается правдой. У меня, по крайней мере. Я развернул обертку; под ней было печенье с секретом, какие всегда бывают в китайских ресторанчиках после еды. Я никогда в них не верил: как можно верить записке в печенье, которая случайно попалась именно тебе? Но сами печенья мне нравятся: они простые, но очень вкусные. Я надломил печенье и, хрустя им, прочитал записку. Она гласила: «Маленькие желуди ведут к раскидистому дубу». Все в духе китайской мудрости и философии. Честно говоря, я не понял, как это может относиться ко мне, но все же запрятал записку в карман брюк. - У меня тоже что-то странное, - усмехнулся Саули, заметив мои приподнятые брови и удивленное выражение лица, - что-то про злую собаку, которую нельзя загонять в тупик. Мы сидели на холме, пока не почувствовали поднимающийся пронизывающий ветер. Саули опять повел меня какими-то улочками и подворотнями, но каково же было мое удивление, когда мы, в конце концов, подошли к моему дому. - Там бы ты такси не поймал, а я уже гораздо лучше ориентируюсь в городе, - я до сих пор не понимал, как ему удавалось читать мои мысли и заранее отвечать на мои немые вопросы. - Спасибо за приятный вечер, - я смутился и чувствовал себя как школьница на первом свидании, - вечер открытий для меня. Мне было приятно. - Без твоего звонка он бы не состоялся, - Саули мягко улыбнулся, поцеловал меня в щеку и, развернувшись, направился прочь. А я стоял в дверях своего дома и, кажется, все еще не верил в реальность происходящего. Уже вторую ночь я не мог поверить в реальность происходящего.