ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть вторая. КИРИОН

Через час Кирион вместе с похитителем были в подземелье Пеларгирской тюрьмы. — Ну, — произнес Блюститель. — Это моя внучка… — Ты совсем идиот? — Милорд, я был уверен, что это моя внучка… — Ты не в состоянии отличить свою внучку он чужого ребенка, да еще и мальчика? Довольно глупостей. Кто послал тебя? Тот молчал. — Думаешь, мы не сумеем заставить тебя говорить? Палача-пыточника, — приказал Кирион. — Я… я все расскажу. — Давай. Кто послал тебя? — Мне… худо… Воды, — заскулил южанин. — Принесите ему. — Кирион сел. Кто-то из стражников принес чашку и поднес к губам пленника. — Будешь ты нормально пить? — вспылил стражник. — Все мимо. — Развяжите мне руки… — захныкал тот. — Наденьте ему цепи и кандалы на ноги, — приказал Блюститель. — Благодарю, благодарю… — повторял тот. — Замолчи, — бросил Кирион. Пленнику заковали ноги и развязали. Тот взял кружку, начал было жадно пить и вдруг, молниеносно выхватив из рукава пузырек, вылил содержимое себе в рот. Кирион вскочил, но уже было поздно. — Кто послал тебя?! — закричал он, схватив южанина за плечи. Тот усмехнулся, по лицу пробежала судорога, затем он захрипел и упал. Пришедший тюремный лекарь подтвердил его смерть. Кирион сидел, стиснув руки. «Итак, выяснить не удалось ничего… Понятно, что его послал глава одного из умбарских кланов. Надо будет сообщить капитану Аксантуру… Зачем им Эрейнион? Так и не смогли поделить власть и решили выкрасть внука Гнаружина? Что же делать? Он не мог действовать в одиночку... Должны быть еще сообщники. Арестовать всех умбарцев, найденных на кораблях?.. Но там, наверняка, есть и вполне достойные люди. Допросить? Но виновные не признаются, а пытки исключены — под пыткой могут сознаться невиновные…» Кирион поднялся, медленно вышел на улицу и прислонился к стене, глядя на затянутое облаками небо. Он чувствовал себя совершенно обессиленным. — Лорд Кирион… Он повернулся на голос. — Вас хочет видеть Король. «Конечно, ведь гавань закрыта… А я превысил полномочия». — Иду. — Он побрел в сторону Дома Наместника Пеларгира. Там его ждали Элессар и каменный Минастан. — Что это было? — спросил Король, — почему весь Пеларгир был поднят на уши среди ночи? — Вам не сообщили?.. Был похищен мой сын, милорд. — Вы отдали приказ закрыть порт и угрожали коменданту мечом. — Мальчика нашли на одном из кораблей, это была вынужденная мера. Я готов извиниться перед господином комендантом. — Вы должны были доложить о случившемся наместнику Пеларгира, у которого есть все необходимые полномочия — это, кстати, Ваш родной дед — а не заниматься самоуправством. «Родной? Нет, все относительно… К Вам он относится куда трепетнее, чем ко мне и, тем более, к Эрейниону». — Была дорога каждая минута. Простите, милорд. — Ты позволяешь себе слишком много, пользуясь тем, что ты муж моей дочери. — Спасая ребенка, и не только своего, я поступил бы точно также. И я готов понести наказание. — Можешь идти и получше следи за своим умбарским… Своим сыном, — закончил Элессар. Кирион поклонился и вышел. Подумав, он направился к коменданту порта. — Можно открыть гавань, милорд? — спросил тот. — Пожалуйста, простите, что давил на Вас и угрожал Вам… — Вы переживали и хотели найти сына. Я понимаю Вас. Извинения приняты. — Благодарю. — Когда можно будет открыть гавань? — Дознание еще не закончено. Можно отпустить все корабли, кроме идущих в южном направлении, но предупредить, чтобы они не брали новых пассажиров. — Хорошо, милорд, но учтите, что порт нужно открыть как можно скорее. — Разумеется. Кирион вышел от коменданта. «Что мне делать теперь? Порт, действительно, нужно открывать… Но этот негодяй мертв, и ничего не расскажет». — Он вернулся в дом Минастана и сказал, что хочет встретиться с Наместником. — Ты все-таки пришел? — спросил дед. — Да. Мне нужна помощь. — Ты же обычно все решаешь и делаешь сам, — напомнил Минастан. — Человек, который похитил Эрейниона, покончил с собой. Принял яд. Нужно вычислить его сообщников… — Ты потерял преступника и единственного свидетеля. Молодец. — Когда у Элессара из под носа сбежал сбежал приговоренный к смерти Гнаружин, Вы тоже так говорили? — Ты пришел за помощью или обличать? По твоей глупости умбарец покончил с собой, и теперь ничего не узнать. — Скажите… Вы бы ожидали подобного? — Ты ведь не обратился ко мне, когда его схватили и еще можно было что-то сделать. Что теперь ты хочешь? — ушел от ответа Минастан. — Я задержал шестерых умбарцев. Погибший южанин не мог украсть Эрейниона в одиночку. Как мне вычислить его сообщников? — Спроси у помощника капитана корабля, возможно, он вспомнит кого-нибудь. — Было довольно темно… Вряд ли. — Тогда я ничем не могу помочь. Открывай порт и получше следи за своим умбарским детенышем. Очевидно, что охрана поместья недостаточна, раз там живет наследник Гнаружина. Лицо Кириона пошло пятнами. — В полдень порт должен быть открыт, — закончил дед. Кирион вышел из дома Минастана. “Если бы здесь был капитан Аксантур… Но он сможет приехать, самое раннее, через шесть дней…” Он пришел во Врачебные Дома, и его отвели к сыну. Мальчик уже более-менее очнулся. С ним был Фэамир и еще один лекарь. Кирион сел на край кровати, и ребенок прильнул к нему. — Не бойся, больше такого не случится… — Я хочу домой. — Конечно. — Кирион вопросительно взглянул на брата. — Думаю, можно. Мальчика снова завернули в покрывало и отнесли в повозку. Всю дорогу Эрейнион сидел на руках у отца молча и лишь прижимался к нему. Через час они приехали в Поместье. — Как себя чувствует Берен? — спросил Блюститель у челяди. — Очнулся, но ничего не помнит. Кирион принес сына в его комнату и усадил на кровать. Тот схватил его за руку и сжал ее. — Малыш, я скоро вернусь. В комнату вбежала Амариэ. — Вы нашли его! — Он очень напуган… Побудь с ним. Девушка села рядом с племянником и обняла его. Кирион осторожно освободил руку и вышел. У входа в комнату он встретил Фарамира. — Небо… Вы нашли его?.. — Да… — Кирион взглянул на Деда. — Простите, милорд… Я должен был немедленно оповестить Вас об этом. Вы столько часов переживали зря. — Тебе было не до этого. Главное — мальчик теперь в безопасности. — Принц открыл дверь и вошел в спальню правнука. Разговор с Береном почти ничего не дал. Мужчина ничего не помнил, кроме того, что после ужина по просьбе мальчика они вышли в сад. Расспрашивать же ребенка было рано. Увидев отца, мальчик снова просто вцепился в него и не отпускал. Кирион сидел у него до ночи, а потом лег спать у него в комнате. Следующие дни мало что изменили. Кирион был вынужден неотлучно оставаться с сыном. А если ему все же надо было отойти, с ребенком сидели Фэамир или Амариэ. Часто и надолго приходил Принц. Поиск сообщников похитителя так ничего и не дал, Кириону пришлось отпустить подозреваемых и ограничиться усилением охраны Поместья. Наконец Эрейнион заговорил, но это не прибавило ясности, так как мальчик тоже ничего не смог сказать своем похищении. Но неожиданно он спросил: — Отец… Это правда, что я умбарец?.. — Ты? Умбарец?.. Конечно нет. Тебе сказали это похитившие тебя люди? — Н-нет. — А почему ты заговорил об этом? — Кирион заглянул ребенку в лицо. — Мне сказали это няни… — Какие еще няни? — Няни братика. — Они сказали тебе, что ты умбарец?! — Они сказали, что я умбарский детеныш, когда я пришел его проведать. Братика… Кирион сжал губы. — Я скоро вернусь. — Не уходите... — Я позову тётушку Амариэ. Оставив сына с сестрой, Кирион почти бегом поспешил в покои жены. Ее не было. Две пожилых, но не старых еще женщины оберегали покой младенца. Увидев господина, они поднялись. — Тс-с, милорд, он недавно уснул. — Тогда давайте выйдем. — Миледи запрещает нам оставлять малыша. — Разыщите ее. — Что-нибудь случилось? — осторожно спросила одна из дам. — Это Вы назвали моего сына умбарским детенышем?! — Милорд… — Отвечайте. — Возможно, невольно с губ сорвалось… — помявшись, ответила женщина. — Возможно? Невольно?! — Пожалуйста, милорд, не горячитесь, маленький принц может проснуться… — Вы думаете, что Вам мой сын дороже, чем мне? — Милорд, — сказала вторая женщина, — мы не хотели никого обидеть… Вашего старшего сына многие называют так… За глаза. — Это недопустимо! Тем более, сказать такое ребенку! — Простите, мы будем внимательнее. Больше подобного не повторится. — Это не повторится, потому что вы вернетесь в Столицу и отныне не будете нянями моего младшего сына. Дамы расстроенно и неприветливо смотрели на него. — Милорд… Прошу Вас, не торопитесь так… Поверьте, это было досадное недоразумение. Больше подобного… — Довольно. Я все сказал. Женщины переглянулись. Младенец закряхтел в колыбельке. Одна из дам хотела взять его, но Кирион опередил ее, взял ребенка на руки и унес. Спустя примерно четверть часа его нашла на террасе Эльвинг. — Кирион… Не нужно так сердиться… Они верные и преданные… — Верные и преданные кому?! Вашим батюшке и матушке? — Нам. — Если бы они хоть сколько-то были преданы мне, они не стали бы обижать мальчика. — Они не хотели обидеть его. — Да, они назвали его умбарским детенышем исключительно из благих побуждений… — Кирион, прошу тебя, не надо так горячиться… — Завтра же они отбудут в Столицу. Их служба у нас закончена. — Это чудесные няни. Они нянчили моего брата. — Понимаю. Они не обзывали его. — Они на очень хорошем счету у моей матери. Нельзя так наказывать людей за небольшую провинность… — Это не небольшая провинность. Они уничижительно называли ребенка. Слова могут ранить — и очень больно. — Они не так много общаются. — Не будут общаться совсем, раз у них отсутствует такт. — Так нельзя, Кирион. — Отчего же? Пусть несут ответственность за свои слова. — Я еще раз поговорю с ними. Они вели себя недопустимо, но весьма сожалеют об этом. Мы должны быть милосердны и принимать раскаяние… — Во-первых, они не раскаиваются, а пытаются сохранить место и лицо. Во-вторых, кому легче от их извинений? Так можно и убить кого-нибудь и сказать “извини”. Но воскреснет ли от этого человек? Затянутся ли раны у раненого? — Кирион, ты переволновался из-за Эрейниона. Понимаю… Но все же это не повод, чтобы вымещать это на… — Хватит, Эльвинг. Я сказал, что им не место рядом с моими детьми, и они уедут. — Ребенок останется без нянь? — У малыша есть мать, правда? — улыбнулся он. — Амариэ всегда с радостью поможет тебе. — Кирион… — Как справляются с младенцами другие женщины? И кормят, и пеленки сами стирают. И особо не жалуются. Ты прекрасно справишься, прежде чем мы найдем новую няню. Тебе же не надо будет стирать или вести дом. Только нянчить ребенка. — Сначала ее нужно найти. — Я отошлю этих женщин. И если ты надеешься, что я скоро отойду и все останется как сейчас, то ты ошибаешься. — Это прогневит моего отца и расстроит мать. — Мне жаль. Но я не позволю делить своих детей на умбарыша и эльфенка. — Отец и так пошел тебе навстречу, согласившись с выбранным тобой именем, хотя оно не подходит принцу из королевского дома. — Какое снисхождение. Но мой сын — не принц из королевского дома. — Отец собирается официально объявить его принцем крови и своим наследником второй очереди. — Дэнетор — младший сын гондорского Блюстителя и возможного принца Итилиена. Да, младший сын. Он Ваш первенец и старший внук Элессара. Но у отца может быть только один старший сын. Чтобы не было глупостей подобно случившемуся некогда в доме Финвэ. Когда Финголфин дерзал считать себя еще одним старшим сыном. Ни к чему хорошему это не привело. Уж эти-то предания ты должна знать… Я не хочу, чтобы кто-либо разделял моих детей. Ни твой отец, ни кто-то еще. Они дети одного отца, и этого достаточно, чтобы они были равны. А эльфы или умбарцы у них в предках — не важно! — Не равны. Ты ставишь выше Эрейниона. — Вовсе нет. Он не нарочно родился старшим. Но раз уж он им родился, то у него все привилегии старшинства, нравится это кому-нибудь или нет. Малыш на руках у Кириона закряхтел и заплакал, отец начал укачивать его, но Эльвинг подошла и забрала ребенка. «Вот как ты к нему относишься!» — в сердцах подумала она. Муж вернулся в дом, а в душе у принцессы бушевало негодование. «Не важно, эльфы или умбарцы?! Он шутит? Или он и вправду считает, что неважно, правнук ли это Элронда-Полуэльфа или внук князя Гнаружина?!» На следующий день Король пригласил дочь и зятя к себе. — Передай своему отцу извинения, но я не могу приехать, — сказал Кирион. — Почему? — Эрейнион еще не пришел в себя, и я не могу оставлять его из-за пустяков. — Для тебя визит к Королю… — Это личный визит, как я понимаю. — Кирион, ты тоже должен идти навстречу. — Я делаю это изо всех сил. — С мальчиком побудут Амариэ и Фэамир. Возможно, принц Фарамир, если будет хорошо себя чувствовать. — Если Король так хочет увидеть меня, он может приехать в Поместье. — Ты шутишь?.. — Нет. Вечером Элессар действительно приехал. Кирион спешно спустился и встретил его. Судя по выражению лица тестя, он был не в лучшем расположении духа. Они поднялись в небольшую галерею над морем. — Как чувствует себя Эрейнион? — Король изо всех сил пытался быть любезным, хотя неудовольствие и даже гнев переполняли его. — Он чувствует себя неплохо, если говорить о его теле, но душа его ранена пережитым. — Вам надо было увеличить число воинов, охраняющих поместье. На самом деле, это должно было быть сделано еще после покушения на Вашу старшую сестру. — Майрен была выжившей из ума одиночкой. И никто не мог предположить, что умбарцы настолько обнаглеют. — Надеюсь, Вы сделали выводы? — С охраной? Да, милорд. Я попросил два караула гвардейцев Пеларгира и вызвал подкрепление из Итилиена. — Жаль, что происхождение мальчика не отпускает его. Кирион не ответил. — Я пришел поговорить о статусе маленького… Дэнетора. — Элессару было еще непривычно называть внука нелюбимым именем. — Что Вы имеете в виду, милорд? — Он мой старший внук. В связи с этим я издал акт о даровании ему титула принца Гондорского и подтверждении принадлежности ребенка королевскому семейству и роду. Это сделает его наследником трона и даже Королем, если у Эльдариона вдруг не будет сына или внука, хотя, конечно, это маловероятно. — Это действительно маловероятно, милорд. Поэтому мне кажется, что моему младшему мальчику не нужен столь высокий титул. Хорошо ли, когда у сына титул выше, чем у отца? — Лорд Кирион. По крови этот мальчик знатнейшего происхождения в Средиземье. Не хочу обидеть, но он куда выше тебя. — Он мой сын, и в Гондоре патриархат, милорд. — Тем не менее в Доме Блюстителей власть дважды передавалась через женщин. — Милорд, семья не должна быть разделена. Отец должен быть отцом, а не смотреть снизу вверх на сына. А братья должны быть братьями. — Кирион. Не скрою, с рождением у тебя сына от законной жены большинство хотят видеть наследником Дома Хурина и Итилиена именно его. Никто не будет подчиняться внуку Гнаружина как блюстителю. — Милорд, можно ведь не напоминать, кто его дед по материнской линии. — Люди об этом не забудут. — Милорд, Король по своему усмотрению может выбрать себе блюстителя из Дома Хурина. Если Вы или Эльдарион сделаете выбор в пользу Дэнетора… — Естественно. Выбирали всегда лучших. — Мы не знаем, кто из моих детей окажется способнее. Эрейнион очень умный, добрый и ответственный мальчик. — Ты и в самом деле считаешь, что внук королевы Арвэн, правнук властителя Ривенделла может хоть в чем-то уступать ребенку, рожденному от умбарки? — Вполне. Инзиль отличалась редкими душевными качествами, а это очень важно для властителя и благополучия его подданных. Поэтому, милорд, я попросил бы Вас заранее не делать выводов. — Я сожалею, но отцовская любовь застилает тебе глаза. Твоим наследником как Блюстителя, так и принца Итилиенского будет Дэнетор. — С какой стати, милорд? Эрейнион — мой старший сын, и он признан моим наследником. — Он будет следующим наследником после Дэнетора. — Милорд, Вы предлагаете поменять старшего сына с младшим с легкостью шахматной рокировки?.. Как я объясню это ребенку? И как после этого ему относиться к младшему брату? У того есть мать, он растет в полной семье, но при этом он должен получить еще и все то, что причиталось Эрейниону как старшему? — Он незаконнорожденный. И даже если ты скрываешь это от него, рано или поздно он об этом узнает — как и о том, кто были его предки с материнской стороны. — Причем здесь его предки? Человек оценивается не подвигами или преступлениями пращуров, а своими собственными деяниями. — Я устал с тобой спорить. Если ты не согласен изменить наследование, то я соберу Совет Гондора, и поверь, наследование будет изменено. — Я не могу Вам помешать это сделать, милорд. Но, по крайней мере, если это произойдет по Вашему повелению, без моего на то согласия, я смогу смотреть своему сыну в глаза. Но я против этого и всегда буду против. — Кирион поклонился и вышел. Акт о признании Дэнетора членом королевского рода и потенциальным наследником венценосного деда с дарованием титула принца был все же издан. Но об Итилиене Король больше не упоминал. В октябре семья Блюстителя вернулась в Эмин-Арнен. Теперь Кириона больше всего волновало здоровье Деда. Тот заметно сдал, ходил только с посохом, и внук понимал, что скорое расставание неизбежно. Он сидел у него вечерами до полуночи, впитывая и запоминая эти минуты. Словно хотел заполнить теплом и вниманием Принца свое сердце, чтобы согреть оставшуюся жизнь. Приближался конец декабря и сто двадцатый день рождения Фарамира. Приехали все. Фириэль с мужем, Мардилом, Эарнилом и Финдуилас, Эарвэн с сыном, Линдиссе с Хурином и близнецами. Прибыли и Глорэдэль, и Линдориэ с детьми. Морвэн с Барахиром и внуками, Эмервэн… Не было лишь так и не простившего отца Эльборона. Торжество хотел посетить и Элессар, но, к счастью, не смог, и праздник был сугубо семейным. Поздно вечером Кирион проводил Деда в его покои. Весь день его не отпускало щемящее чувство тоски и тяжелого предчувствия. — Ну что, Кирион, мой мальчик… Все рано или поздно приходит к своему концу. Мне жаль оставлять вас, но жить вечно я все равно не смогу. Как это ни печально, мне пора. Кирион молча слушал его, стараясь не зарыдать, а потом все же не выдержал, обнял Принца и горько заплакал. — Я так люблю Вас… — Я знаю и тоже очень люблю тебя. Если предания нашего народа — правда, то после смерти мы встретимся вновь. Фарамир опустился на ложе. Кирион смотрел в его умные, добрые и такие родные глаза. — Похорони меня в Пеларгире. — Да. — Чем скорее, тем лучше. Я не хочу пышных траурных церемоний, они лишь причинят вам боль. — Да, милорд. — Внук поцеловал ему руку, прижал к лицу и не отпускал. — Прощай, дитя мое... Благослови вас всех Создатель… Прости… я не оставил никому писем. — Вы и так столько сделали для нас, — задыхаясь от слез, выдохнул Кирион. Он сидел не шелохнувшись всю ночь и не знал, в какой миг душа Деда покинула их. Когда начало светать, он увидел, что лицо ушедшего прояснилось, а на губах была едва заметная улыбка, словно, находясь между мирами, он увидел что-то прекрасное. Но Кириона захлестнули боль и одиночество. Стиснув зубы, он встал и пригласил слуг. Скоро замок погрузился в траур и наполнился рыданиями. Кирион же окаменел. Его второй отец, его старший друг, его добрый хранитель и утешитель покинул их, и он чувствовал, что снова осиротел. После дня прощания он с Фэамиром, Амариэ, Эрейнионом, а также с Фириэль и ее детьми сел на корабль в Пеларгир, где Принц нашел свой последний приют рядом с любимым сыном. Было мрачно и ветрено, с неба падали редкие снежинки, море штормило, и Кириону вдруг захотелось шагнуть с утеса вниз и последовать за Дедом. Но он был не один и не имел на это права. Теперь ему предстояло стать хранителем и опорой семьи. Тем, чем для них был Принц. (C) 2021 murzwin