From the Mouth of an Injured Head

«Ты был мне нужен, а тебя не было рядом…» За всю жизнь Шерлок натерпелся достаточно боли. Его избивали, в него стреляли, он набивал себе татуировки и испытывал наркотическую ломку. Но даже самая страшная боль ни за что бы не сравнилась с той, что он испытывал, слыша эти слова от Джоан. «Ты сказал, что пойдешь со мной» «Я забыл» «Ты забыл? Ты? Издеваешься? Ты помнишь, что ел в день рождения в пять лет, сколько звезд было на небе в ту ночь, но ты забыл прийти на поминальную службу друга, который был мне дорог? Ты просто не захотел, потому что Шинвелл тебя обидел, а ты не сумел это забыть», — Джоан говорила, а сердце Шерлока билось с бешеной скоростью. Он опять с треском провалился: не помог Джоан, когда ей так была необходима поддержка. Шерлок сам не понимал почему, словно что-то внутри него сломалось. Огромный сложный механизм, что никогда не давал сбоев, вдруг перестал работать как положено, и он отчаянно пытался понять что не так, исправить хоть что-то, пока не стало слишком поздно. Потому что если он и правда болен, он не сможет работать дальше. Не с его симптомами. Но в таком случае есть ли смысл жить вообще? Джоан уходила, а он вновь оставался один. Тонущий в чувстве вины, потерянный и напуганный. Паника завладела его разумом: руки дрожали, а колени были готовы подогнуться в любой момент. Что же будет теперь, когда весь мир Шерлока рухнул за несколько секунд? Он не знал, и от этого становилось лишь ещё страшнее.

***

Джоан разбудил тихий стон, сорвавшийся с губ Шерлока. Он проснулся в холодном поту, пытаясь отдышаться. Это был всего лишь сон. Все давно уже позади. Но почему-то легче от этого не становилось. В груди что-то больно сжималось, глаза щипало от подступающих слёз. Он в панике огляделся по сторонам. «Шерлок… Шерлок, ты в порядке?» — Джоан опустилась на колени рядом с ним, звучала она испуганно. Ком в горле не позволил ему ответить, поэтому Холмс лишь слабо кивнул. «Плохой сон?» — с заботой спросила она. Ватсон говорила в полный голос, и Шерлок вздрогнул и поморщился. Боль вернулась с новой силой и от любого звука накатывала волнами. Джоан это заметила и перешла на шёпот: «Прости…». «Ничего», — его голос звучал очень тихо, едва слышно. «Можешь сесть? Думаю, нам стоит поговорить», — когда Шерлок поднялся, Джоан заметила, как сильно он дрожит, взяла с кресла плед и заботливо накинула на его обнаженные плечи. «Я сейчас вернусь», — она буквально на секунду задержала свой взгляд на Холмсе, ссутулившись сидящем на диване, и, убедившись что с ним все хорошо, ушла на кухню. Через несколько минут Джоан вернулась с кружкой горячего чая в руках. Она присела рядом с Шерлоком, который кутался в плед, всё ещё немного подрагивая, и отдала кружку ему. «Спасибо, — он признательно ей улыбнулся, — ты хотела мне что-то сказать. В чем дело?» «Да… Вообще-то нам многое стоит обсудить. Как твоя голова?» «Терпимо. Последнее время я очень остро реагирую на свет и звуки, но в целом ничего, с чем я не мог бы справиться», — Шерлок уставился в пол и почему-то звучал очень неуверенно, словно сам сомневался в своих словах. Джоан посмотрела на него. В свете уличного фонаря, просачивающемся в комнату, Холмс казался более бледным, чем обычно (даже с учётом того, что он британец, отметила она про себя). Ей с трудом верилось, что это он — её лучший друг. Тот самый Шерлок, что обычно был необычайно активным, страстным и эксцентричным, сейчас был похож лишь на тень самого себя. Уставший, истощённый, отчаявшийся, он дрожащими пальцами крутил в руках кружку с чаем, тяжело вздыхая. «Выглядишь неважно», — Ватсон тихо говорила, то смотря на лицо Шерлока, то переводя взгляд на его руки, стараясь уловить каждую деталь в его фигуре. «Я устал. Дело оказалось серьёзнее, чем мы думали, ты знаешь. Мой мозг, — Холмс указал на свой висок, — оказался не готов к такой нагрузке. Буду честен с тобой, последнее время мне нелегко даётся работа. Но и без неё я не могу», — он потёр полоски на правом запястье большим пальцем, намекая на причину, и поморщился, словно это приносило ему физическую боль. «Шерлок, мы говорили об этом, — она сказала с упреком, но в её голосе звучала забота, — тебе нельзя трудиться так много. Иначе ты не пойдёшь на поправку». «Я знаю. Знаю, но не могу. Я нужен участку, нужен родственникам убитых. Они ждут новостей от меня, хотят справедливости. Я не могу лишить их этого, Джоан, понимаешь? — его хрипловатый дрожащий голос был готов сорваться в любой момент, — а сколько ещё преступлений помимо этого остаются нераскрытыми? От того что я болен, ничего не изменилось. Нью-Йорк все также полон преступниками, как и раньше, а я один из немногих, кто может с этим бороться. Кем я стану без своей работы? Бесполезным наркоманом?» «Боже… — Джоан, конечно, понимала, что Шерлок часто бывает строг к себе, но то что она сейчас услышала, заставило её сердце сжаться до размеров атома, — неужели ты правда так думаешь? Думаешь, что ты важен только потому что приносишь пользу другим? Я хорошо тебя знаю. Ты невероятно умный и рассудительный. Но почему же тогда ты не понимаешь, что для всех нас ты далеко не только хороший детектив? Ты тоже человек, Шерлок. Больше чем просто человек — ты мой лучший друг. Ты изменил мою жизнь к лучшему. И наверняка не только мою. Всегда готовый помогать другим, ты вкладываешь душу в своё дело, а когда помощь нужна тебе, ведёшь себя так, словно её не заслуживаешь. Но это совсем не правда». Холмс, совершенно сбитый с толку, потерянно глядел на Ватсон. «Поэтому, ты конечно можешь и дальше стоять на своём, но я всё же хочу, чтобы ты меня выслушал. Тебе нужен отдых. Хотя бы несколько дней. Поэтому я позвоню завтра в участок, скажу, что ты неважно себя чувствуешь и не сможешь приехать. Уверена, Маркус и капитан Грегсон будут не против. Мы и так сделали очень много, улик будет достаточно, чтобы закрыть дело максимально быстро. Ладно?» «Ладно», — Шерлок понурил голову и печально прерывисто вздохнул. Он продолжал думать о словах Джоан, прокручивая их у себя в голове снова и снова, словно мантру. Глаза защипало, и, несмотря на то что в комнате было прохладно, тепло разлилось по всему его телу с очагом где-то в районе сердца. Ватсон восприняла молчание Шерлока, как побуждение к действию. Она прижала его к себе, крепко обняв за плечи. К её удивлению, он не стал сопротивляться, а наоборот, поддался объятиям. Её дыхание перехватило, когда она услышала тихий всхлип. Холмс содрогнулся, и его щёки стали мокрыми от слёз. Боль, что он так долго прятал внутри, возводя стены и бесконечно притворяясь, захлестнула его. Но он испытывал что-то ещё. Благодарность, признательность, успокоение. Как же он раньше не понял? Джоан Ватсон. Единственная, кто была по-настоящему важна всё это время. Та, кто однажды уже спасла его, впервые в его жизни показала что такое дом, и что значит быть любимым. Собрала его разбитое сердце из осколков, помогла вновь полюбить жизнь и научила радоваться каждому дню. Теперь он осознал: она сделает это для него снова. «Тише, Шерлок… Все хорошо, — Джоан и сама уже едва сдерживала эмоции, — мы справимся со всем. Так же, как мы раскрываем наши дела. Вместе. Слышишь меня?» Он вновь промолчал, лишь едва заметно кивнув, но этого хватило, чтобы Ватсон поняла. Они будут в порядке.