***
Они сидели в кабинете доктора Дреяра втроём на медицинской кушетке и смотрели альбомы, которые старенький психолог достал из шкафа. Некоторым фотографиям было лет по сорок, а некоторые были совсем свежими, и Венди не сомневалась, что в скором времени в этих альбомах появятся фотографии знакомой ей пятёрки: миниатюрной девушки, чей грубоватый и нагловатый парень навёл шороху в их клинике в самом начале недели; блондинки, которую чуть-ли не на аркане привёл к Полюшке её отец, и за которую вступился сам доктор Макаров; безумно влюблённой хозяйки цветочного магазина, которая наконец-то обрела своё счастье и желанный покой; весёлой шатенки, чья беременность оказалась чудом для её мужчины и разочарованием для её подруги; суровой помощницы прокурора, волосы которой были точно заря, а характер и нервы словно сталь. Они все нуждались в помощи, и они её получили. Но кто будет помогать, когда не станет Полюшки и Дреяра? — И Вы помните всех этих девушек? — Поражалась студентка. — Конечно, они все для меня словно мои дети. — В словах Макарова не было ни тени сомнения. — Разве отец может забыть своих детей, даже если они уже выросли и покинули родной дом? Размышления Венди прервала фотография с которой на студентку смотрел знакомый мужчина. На фотографии он, конечно, был моложе лет на двадцать, но узнать его было легко. — Ой, а я его знаю. — Растерянно сказала девушка, посмотрев сначала на наставницу, а потом на психолога. — Это дядя Макао — папа моего хорошего друга с курса психологии. Ромео рассказывал, что мама бросила их, когда ему было около двух лет. Дядя Макао вырастил Ромео сам. Он обожает сына, и они очень дружны. Полюшка внимательно посмотрела на фотографию, на которой среднего роста, неприметной внешности девушка держала в руках уже немного подросшего карапуза, а рядом, приобняв её за плечи, стоял тот самый «дядя Макао». Эту девочку Полюшка помнила очень хорошо, как, собственно, и всех остальных, но конкретно эта запомнилась тем, что в ней боролись два совершенно равных по силе эмоций желания: прервать беременность и сохранить её. — И что скажешь? Ошиблась я или нет? — Спросила доктор у своей практикантки. — Что Вы, Полюшка! Ромео замечательный парень. Он добрый, умный, честный. Его очень любят друзья и преподаватели. Про дядю Макао я даже говорить не буду. — Затараторила Венди, ей даже подумать было страшно, что её друг мог не родиться вообще. — Полюшка, Вы научите меня видеть «тот самый» взгляд? Я хочу помогать так же как Вы! А Ромео мне поможет. Он очень талантливый. Доктор Дреяр сидел рядом с воодушевлённой студенткой, улыбался и думал, что они, похоже, нашли себе преемников. Тех, благодаря которым в мире будет совершаться меньше необдуманных поступков, меньше непоправимых ошибок. Всё повторится снова, но без трагедии, случившейся пятьдесят лет назад в жизни красивой, перспективной, гордой девушки и не менее гордого, талантливого, но невероятно глупого парня.11.Всё повторится снова.
8 ноября 2020 г. в 13:14
Вечер пятницы самое любимое время для многих. Рабочая неделя закончена. Впереди выходные дни — время, когда каждый может посвятить себя тому, о чём мечтал или что планировал. У кого-то в пятницу вечером уже начинается суббота, а кто-то не торопится предаваться отдыху и подводит итоги прошедшей недели.
— Полюшка. — Синеволосая практикантка позвала замершую у окна пожилую женщину. — Я всё разложила, подклеила и разнесла.
— Хорошо. — Отозвалась доктор, но вид у неё был отсутствующий. — Можешь идти домой. В понедельник не опаздывай.
Услышав про понедельник Венди вздохнула с облегчением. Значит доктор довольна её работой и практика будет очень познавательной и плодотворной. Вместе с облегчением пришла и некоторая уверенность.
— Полюшка, я всю неделю хочу у Вас кое-что спросить. Почему Вы некоторых пациенток отправляете к доктору Дреяру? Он же психолог. Ему отдали здание старого абортария, но оттуда всё оборудование уже давно вывезли и абортарием называют по старой привычке.
Доктор отвернулась от окна и посмотрела на свою помощницу, собственно почему бы и нет? Она ведь не вечна.
— Ты правда хочешь об этом узнать?
Венди закивала головой:
— Очень хочу. Я не могу понять по какому принципу идёт деление на тех, кого Вы отправляете в операционную, и тех, кто становится пациентом доктора Дреяра.
— Насколько хорошо ты помнишь тех, кто в начале недели получил направление в 213-ю? — С интересом спросила Полюшка.
— Я хорошо их запомнила, но всё равно не могу понять принцип деления. Они все разного возраста, профессии и социального положения. Единственное, что у них было общего это то, что беременность первая. Но Вы при мне отправили девушку с такой же первой беременностью не к доктору Дреяру, а в операционную. И я уже не знаю, что ещё предположить. — Призналась Венди.
— А ты помнишь их глаза? — Спросила Полюшка.
— Не у всех. У Локсар синие. У Скарлет и МакГарден карие, но разного оттенка. У остальных не помню.
— Я не про цвет. — Покачала головой доктор. — Я про взгляд. Взгляд выдаёт тех, кто нуждается в помощи. Снаружи они могут выглядеть спокойными и решительными, но в глубине глаз у таких всегда отражается внутренняя борьба. Это легко заметить, если знать, что и где искать. Именно так смотрело на меня моё собственное отражение пятьдесят лет назад.
— И Вы ни разу не ошибались?
— Ровно на столько, на сколько ошибаются они сами. — Увидев непонимание в глазах совсем ещё молоденькой девочки, Полюшка снизошла до объяснения. — Я не провидец, будущего не вижу. Я не знаю, что произойдёт с этими девочками через несколько месяцев или лет. Будут ли они счастливы с отцами своих детей, или нет. Я всего лишь их зеркальное отражение. Я просто даю им шанс понять свои истинные желания. Ни желания уязвлённой гордыни, ни желания суровых родственников или общества, а свои собственные. Приступы гордыни проходят, родственники начинают заниматься своими делами, обществу вообще нет дела до отдельно взятого индивида, и ты остаёшься один на один с собой и своими «тараканами». И тогда приходит осознание, что решение то было не твоё. Но уже ничего не исправить. И начинаются обиды и ненависть. Но и они исправить ничего не могут. Только портят характер и здоровье. Запомни, деточка, не все болезни от нервов, некоторые от твоей собственной глупости.
Доктор замолчала и о чём-то задумалась. Венди сидела и ждала, ей казалось, что разговор ещё не закончен, и её пожилая наставница обязательно скажет еще что-то очень важное.
— Знаешь. — Неожиданно заговорила Полюшка. — У старого маразматика есть альбомы с фотографиями.