Welcome to my life

Итак. Дазай находился в его квартире уже почти час, а они до сих пор не поубивали друг друга. Когда-нибудь жизнь перестанет его удивлять, но точно не сегодня. Когда Чуя оправился от первоначального шока, вызванного тем, что Дазай, оказывается, тоже не такой как все, и сварил ещё кофе, то решил, что оно, скорее, к лучшему. В конце концов, теперь Чуя хотя бы не будет чувствовать себя кретином, рассказывая кому-то о своём сверхъестественном даре. Хотя… С Дазаем это могло и не прокатить: он умел заставить окружающих чувствовать себя кретинами без особых усилий с обеих сторон. Впрочем, Чуя просто так сдаваться тоже не собирался. За словом он никогда не лез в карман и предпочитал говорить, что думает, несмотря на то, что выходило у него далеко не так изящно, как у Дазая. Но Чуя никогда не считал нужным церемониться. Особенно с Дазаем. Обойдётся. — Что это вообще за способность такая — лишать других дара? — фыркнул он, роясь по кухонным шкафам в поисках чего-нибудь съестного. — Какой от неё толк? — Я, конечно, понимаю, что твой крохотный мозг не способен дойти до этого вывода самостоятельно, но одарённые есть не только в лиге хороших парней, — заметил Дазай с откровенным сарказмом. Надо же, умный какой. — Да, но чтобы кого-то обнулить, до него сперва нужно добраться, — резонно возразил Чуя. — И только тупоголовый кретин подпустит тебя к себе так близко. — Что ты хочешь этим сказать? — набычился Дазай. — То, что от твоего дара нет особого толку в бою? — В одном из шкафов Чуя наконец-то обнаружил нераспечатанный пакет с печеньем и радостно потряс им. — Или, скажем, в экстремальной ситуации? — Ну не всем же скакать на байке по тачкам и фургоны в реку сбрасывать, — раздражённо отозвался Дазай. Чуя набрал воздуха в грудь, чтобы ответить — да так и замер с открытым ртом. Стоп, что? Он медленно повернулся к Дазаю и тихо, почти угрожающе уточнил: — Что ты сказал? Дазай пялился на него несколько секунд, а потом закатил глаза и с чувством выругался. — Вот блин! — Он прикрыл лоб ладонью и со стоном растёр лицо. — Господи. Видимо, я потерял слишком много крови и туплю. Это ж надо было так облажаться! Чуя шагнул к столу, за которым тот восседал, подвернув под себя ногу, и упёр кулаки в столешницу. — Откуда ты знаешь? — прошипел он, нависая над Дазаем и догадываясь, что сейчас выглядит как минимум растерянным. А хотелось выглядеть разозлённым. Дазай независимо вскинул голову и уставился на него снизу вверх. Поджал губы, глядя в глаза, и Чуе, ни с того, ни с сего вдруг захотелось взять его за подбородок, стиснуть пальцами и не отпускать до тех пор, пока этот невыносимый засранец во всём не признается. Или пока челюсть ему не сломает. — Я видел это, — наконец процедил Дазай, ввергнув Чую в ещё более яростное недоумение. — Своими глазами. Чуя сглотнул. Сердце с какого-то хрена забилось сильнее, губы в момент пересохли, и Чуя облизал их, невольно вспомнив, как размышлял о таком варианте развития событий. Как представлял перекошенную холёную рожу Дазая, который наблюдает за тем, как он одной левой управляется с огромной грудой металла и спасает людей. — Ты следил за мной? — дошло до него. — Твою мать, ублюдок, ты следил за мной с самого начала! — Да, — уронил Дазай, продолжая сверлить его взглядом. — И у меня были на то причины. — Причины? Причины, мать твою!? — разъярённо выдохнул Чуя и, оттолкнувшись от стола, сделал круг по кухне. Внутри кипел праведный гнев: если Дазай следил за ним, значит, в чём-то его подозревал. Но в чём, в чём, твою мать?! Что он им всем сделал? — И какие же, блядь? Он развернулся и, сунув руки в карманы, перекатился с пятки на мысок. Дазай смотрел на него, не мигая. — Помнишь наш уговор? — ровно отозвался он. — Ты первый. Чуя проглотил реплику о двусмысленности этого уточнения и мотнул головой, как будто отмахиваясь от назойливой мухи. — Как я тебя не заметил? — обращаясь больше к себе, чем к Дазаю, пробормотал он. — Где ты прятался? — Да я особо и не прятался, просто ты был очень занят, и дальше своего носа нихрена не видел. — Дазай пожал здоровым плечом. — А, ну то есть, будь ты на моём месте, ты бы ещё и успевал отслеживать всё, что вокруг творится? — с вызовом спросил Чуя. Дазай криво усмехнулся. — Будь я на твоём месте, я бы вообще туда не полез. — Да, конечно, ты же у нас такой дохрена продуманный и осторожный, — съязвил Чуя. — Зачем рисковать жизнью, если можно не рисковать, так? — Да не в этом дело. — Дазай откинулся затылком на стену, всё так же глядя ему в глаза. Вопреки ожиданиям, это не напрягало, несмотря на то, что Чуя терпеть не мог, когда на него так пялились. — А в чём тогда? — У тебя есть способность, которая позволяет выделывать такие фокусы, у меня — нет. Моя способность иного толка. Но ты исходишь из своих возможностей и, ну, я не знаю... — Дазай вновь пожал плечом и замялся. — Понимания ситуации, наверное. Я тоже быстро ориентируюсь, но даже если бы хотел, ничего не смог бы сделать. В конце концов, у меня даже байка нет. Чуя подавил тяжёлый вздох. У него теперь тоже нет. Но слушать Дазая было приятно — Чуя понимал, что именно тот подспудно пытается сказать. Если вкратце: Дазаю нравилось то, что сделал Чуя, но признать это по-человечески у него язык не поворачивался. — А вообще, знаешь… — Дазай поморщился, как от острой зубной боли, отвёл взгляд и буркнул: — Когда ты, ну… — Что? — Чуя скрестил руки на груди. — Когда ты гнался на байке за тем фургоном и остановил его, это было… — Дазай закатил глаза и неопределённо взмахнул здоровой рукой. — Ла-адно, чёрт с тобой. Вынужден признать — это было довольно круто. И смело. Он покосился на Чую из-под ресниц, но сразу же отвёл взгляд. А Чую будто его с ног до головы кипятком ошпарило. Раздражение и злость улетучились без следа, уступив место какому-то смущённому замешательству. Чуя понимал, откуда растут ноги у этого странного чувства: по вполне понятным причинам никто из его друзей и знакомых никогда не наблюдал его дар в действии — никто, кроме Мичизо. Да и он видел лишь то, что Чуя счёл нужным показать: как он летает и левитирует разные предметы. И всё. Никакого жонглирования автофургонами. А вот во всей красе, да еще в разгар смертельно опасной заварушки... Получается, что таким его до сего дня видел только Дазай. И он, получается, вроде как... оценил? Ну. Ну… Чуя понял, что пялится на Дазая, как на таракана, и поспешно отвернулся. Окей. Ладно. Может, не такой уж он и придурок... Чуя провёл рукой по волосам. Честно говоря, он понятия не имел, как реагировать на слова Дазая. С одной стороны, наиболее безопасно и удобно было оставить их вообще без реакции. С другой — это было бы, хм, невежливо? Господи, он что, серьёзно думает о том, как быть повежливее с Дазаем? Этот мир определённо сошёл с ума, или, скорее, это просто Чуя спятил и не заметил. Просто раз плюнуть, когда вся твоя грёбаная жизнь — сплошной непрекращающийся блядский цирк. — Я… в смысле… Спасибо, — в конце концов промямлил он, тихо ненавидя себя за идиотское смущение. — Но ты не думай, что из-за этого мы сразу станем друзьями, понял? — Боже упаси. — Дазай закатил глаза. — Я в принципе ещё даже не решил, стоит ли оставлять тебя в живых. — Что, блин, ты несёшь? — разозлился Чуя. Нет уж, Дазай определённо придурок. Спектр противоречивых эмоций, которые Чуя в данный конкретный момент испытывал по отношению к нему, просто зашкаливал. С ума можно сойти. Его жизнь — сплошной непрекращающийся блядский цирк. А Дазай в нём — главный клоун. Чуя сжал кулаки и шагнул к нему. Дазай отлепился от спинки стула, выпрямился и посмотрел на него. Взгляд его был абсолютно непроницаем. — Мне это надоело. Выкладывай, — сказал Чуя тихо, но очень, очень твёрдо, и любой, кто услышал бы его тон, точно охарактеризовал бы его как угрожающий. В конце концов, это у Чуи тут, блин, суперсила. — Думаю, нам придётся это делать одновременно, — ровно сказал Дазай и глазами указал ему на стул. — Садись. — Вообще-то ты в моём доме. Нехрен тут командовать, — сказал Чуя и сел. Дазай растянул губы в кривой ухмылке и опёрся локтем здоровой руки о столешницу, чуть наклонившись к Чуе и глядя на него в упор. Они сидели друг напротив друга, и хоть Чуя не мог видеть собственного лица, он подозревал, что выражение его не предвещает ничего хорошего. В конечном итоге, всё зависит от того, кто первым задаст вопрос, на который второй не сможет ответить. — Значит, — Дазай вскинул бровь и чуть повёл головой, будто не мог поверить тому, что говорит, — за тобой охотится мафия? — Вроде бы ты сам это сказал, — заметил Чуя. — То, что меня преследует Портовая мафия — твои слова. — Сейчас я говорю не о ней. Чуя нахмурился. — А о ком тогда? — Ты мне скажи. Чуя молча разглядывал его. Вероятность того, что Дазай знает, кто его преследователи, была минимальной — в конце концов, на якудза он не тянул. Ведь нет?.. Чуя понял, что сидит, напрягшись всем телом и ежесекундно ожидая нападения, несмотря на то, что такое развитие событий, конечно, было маловероятно — травма Дазая давала о себе знать: он всё чаще прикрывал глаза, как будто вот-вот уснёт, и морщился, касаясь раненого плеча или неосторожно поведя им. — С чего ты взял, что это именно мафия? — спросил Чуя после паузы. — С того, что гоняются за тобой явно из-за способности, а способность твоя может быть интересна либо мафии, либо военным. Но военные работают иначе, так что остаётся мафия. Да расслабься ты уже, я не из тех и не из других. — Дазай хлебнул остывший кофе и скривился. — Господи, ну и дерьмо. — Согласен, — сухо ответил Чуя и отвернулся. Сплёл пальцы в замок, глядя в стену, и сказал: — Они пасут меня уже три года. Из-за этого я постоянно переезжаю. Мне нельзя долго сидеть на одном месте, иначе меня найдут. — Ты уже знаком с ними, верно? — спросил Дазай, и они оба прекрасно понимали, что он имеет в виду под словом «знаком». Чуя, помедлив, кивнул. Рассказывать подробности ему не хотелось, но судя по тому, как смотрел на него Дазай, придётся. Чуя вздохнул и потёр лоб рукой. Он вдруг почувствовал себя очень, очень взрослым. И неимоверно уставшим от жизни. Всё происходящее уже давно не напоминало дурной сон — Чуя знал, что проснуться от этого не получится. Но с мыслью о том, что так будет до конца жизни, он мириться не хотел. А что если… Что, если Дазай сумеет ему помочь? Судя по тому, как уверенно он себя ведёт, ему не впервой сталкиваться с подобными проблемами. Хотя, нет, это бред. Конечно, бред. Скорее всего, Дазай преследует какие-то свои цели. Глупо надеяться на чью-то помощь, да и Чуя давно уже не надеялся. Он привык рассчитывать только на себя, и так, честно говоря, было проще выживать: когда знаешь, что нет других вариантов, кроме как ты или тебя, всё становится предельно простым, а мозг работает только на выживание. Но от разговора отвертеться уже не получится. Чёрт. — Я год работал на якудза, — сказал он наконец. — А когда решил, что это не для меня, они пригрозили убить мою семью. Я спрятал тётю и брата в Осаке, сейчас они там, а сам перебрался в Йокогаму, чтобы в случае чего отвлечь внимание на себя. Уж лучше пусть я буду мишенью для ублюдков, чем они. Дазай молчал. Чуя вздохнул, усилием воли отгоняя неприятные воспоминания. Его не мучила совесть за совершённые преступления — скорее, она мучила бы его, если бы он упустил возможность заработать, выполняя поручения якудза. В той жопе мира, где они жили до Осаки, работа на мафию была чуть ли не единственным способом выжить — с деньгами и под защитой. Чуя всегда отдавал себе отчёт в том, чем это чревато. Но по-настоящему понял, как сильно вляпался, лишь когда о его способности узнали в синдикате. — И откуда ты такой взялся на мою голову, — вдруг пробормотал Дазай себе под нос. Чуя удивлённо посмотрел на него. Дазай разглядывал его со странным выражением лица: изучающим и — самую малость, разве что, — удовлетворённым. Ну и как прикажете к этому относиться? — Твоя очередь, — хрипло сказал Чуя, решив забить на эти идиотские разглядывания. — Какого хрена происходит? Лицо Дазая моментально превратилось в привычную непроницаемую маску. Разве что сомнение на ней читалось слишком уже явно. Дазай по-прежнему смотрел на него, чуть хмурясь. И по-прежнему молчал. Это раздражало. Чуя закатил глаза: — О, да ладно! Я говорю правду, твою мать! — А я всё ещё не решил, стоит ли тебе верить, — отрезал Дазай. — И если стоит, то насколько. Чуя открыл было рот, чтобы разразиться гневной тирадой, но ему не дали вставить ни слова. — Пару месяцев назад, — Дазай смотрел на него, не мигая, и Чуя не мог избавиться от ощущения, что находится на допросе, — нам поступила информация от наших коллег из Осаки о том, что в Йокогаму должен прибыть чрезвычайно сильный одарённый, работающий на якудза. — Он чуть повёл головой и прищурился. — Описание одарённого нам тоже предоставили. Рыжие волосы, невысокого роста, семнадцати-восемнадцати лет. И его заданием было убийство босса Портовой мафии. У Чуи отвисла челюсть. Дазай не двигался и прожигал его взглядом — слегка мутным из-за усталости и ранения, но всё равно тяжёлым, пронзительным. Это был не взгляд семнадцатилетнего подростка, точно нет. Дазай смотрел на него почти так же, как вакагасира Кобэ-гуми, когда Чую поймали и за шкирку притащили к боссу Мисиме после того, как он в открытую отказался работать на них. Воспоминания были не из приятных — и не только потому, что его тогда совершенно по-идиотски вырубили, накачав какой-то хренью. Чуя даже способность активировать сразу не смог — мозг из-за убойных транквилизаторов взрывался нахрен. Не считая уже того, что на тот момент он только учился её контролировать. Самым отвратительным было ощущение абсолютной беспомощности и страх за родных — и то, что его способность в мгновение ока из дара превратилась в проклятие. В проблему, решение которой он смог найти только в побеге. И вот сейчас Дазай смотрел на него так же: подозрительно и жёстко, словно намереваясь вытрясти правду любыми способами — именно ту правду, которая была ему нужна. А у Чуи, кроме его собственных слов, доказательств не было ровным счётом ни-хре-на. — Дазай, — как можно более убедительно сказал он, — я не работаю на якудза. Всё, блядь, как раз наоборот. Я уже три года как от них бегаю. — Я знаю, на что способны эти люди, — уронил Дазай. — Они мастера обмана, подкупа и фальсификации, и ты... — Дазай. Я. Не. Якудза, — перебив его, со сдерживаемой злостью отчеканил Чуя. — Что мне сделать, чтобы ты мне поверил? Ты думаешь, я притащил бы тебя домой и показал свою способность, если бы это было так? Да я бы добил тебя прямо там и вместе с тачкой спустил в море! Дазай уставился на него и чуть склонил голову к плечу. Он напоминал хищного зверя на охоте — такой же собранный и опасный, просчитывающий каждый ход. От этой ассоциации Чуе стало не по себе, но вместе с тем — интересно. Именно. Интересно. Дазай был интересным: странным, непонятным, порой враждебным — но не пустым. Чуя сам удивился этой мысли, неожиданно пришедшей на ум. Но она, пожалуй, наиболее точно отображала то, что он чувствовал по отношению к Дазаю — непонятный, будоражащий интерес, до покалывания в кончиках пальцев, до желания взять за грудки и встряхнуть, чтобы голова мотнулась туда-сюда и пропало желание играть с ним в долбаные шпионские игры. Дазай… цеплял. Непонятно, как, чем и почему, но он цеплял Чую — чем-то, что оставалось за гранью доступного разуму и языку: то ли своей показушной отстраненностью, холодностью, то ли привычкой говорить так, будто знает всё обо всём, то ли чем-то иным, на уровне интуиции, тем, что можно почувствовать, но никак не облечь в слова. Чуя моргнул — и наваждение исчезло, схлынуло, как морская волна во время отлива. Но ощущение осталось — неясное, томительное, как послевкусие от дорогого вина или предчувствие чего-то долгожданного, яркого, того, что невозможно предугадать, к чему невозможно подготовиться. Он тряхнул головой и уставился в свою чашку. Дерьмо какое-то, честное слово, что с ним не так? Похоже, гастроли блядского цирка даром не прошли, вот и лезет в голову всякая хренотень. Дазай усмехнулся и покачал головой: — Босс Кобэ-гуми очень умный и хитрый человек, как и любой босс крупного мафиозного синдиката. Для достижения цели он может придумать любую многоходовку. В том числе и ту, которая будет включать демонстрацию тобой способности и всё прочее дерьмо, которое с нами случилось. К примеру, чтобы втереться ко мне в доверие, если ты, скажем, знаешь, кто я и на кого работаю. Так что я бы не принимал это во внимание, оценивая правдивость твоих слов. Чуя открыл было рот, чтобы высказаться в свою защиту, но не успел. — Я понял, что ты не якудза, в другой момент. Чуя захлопнулся и изумлённо вытаращился на Дазая. Твою мать, и как это понимать?! — Что ты, блин, несёшь? — растерянно выдохнул он. — В какой ещё момент? — Я решил, что человек, который так самоотверженно спасает детишек, рискуя своей жизнью и безопасностью, точно не может быть киллером мафии, — выдержав эффектную паузу, во время которой Чуя едва не прибил его, сказал Дазай. — Будь ты им, ты бы старался всеми способами не привлекать к себе внимания, а ты только и делаешь, что привлекаешь. Это слишком по-дилетантски. Чуя продолжал пялиться на него с недоумением, не понимая до конца, что сейчас ему отвесили: комплимент или оплеуху. — Я уничтожил все записи с камер наружного наблюдения и дорожных камер, — как ни в чём не бывало продолжил Дазай. — Правда, тот ролик в интернете случайно пропустил, — он скривился, как от зубной боли, — но его тоже уже удалили и подчистили все следы. Так что можешь не бояться, полиция тебя не вычислит. Однако номера на твоём месте я бы всё-таки поменял. Чуя молча смотрел на Дазая, и тщетно силился отыскать в своём довольно обширном и экспрессивном словарном запасе хоть какие-то слова, которые можно было сказать в ответ. Кроме междометий, разве что. — Ты... — Он неверяще мотнул головой. — Ты сейчас серьёзно? — Все нормальные воспитанные люди на твоём месте сказали бы хотя бы «спасибо», но, конечно, о чём это я. — Дазай фыркнул. — Воспитание у тебя явно хромает на обе ноги. — Ну не всем же вести себя, как долбаная английская королева, — огрызнулся Чуя. Ассоциации от манер Дазая у него были именно такими. Дазай вздохнул — так тяжело, будто большую часть времени ему приходилось иметь дело с кончеными дебилами, — и возвёл глаза к потолку. — Короче, спасибо тебе и всё такое, но... — Чуя растёр лицо ладонями, всё ещё не до конца веря в то, что сказал Дазай. — Ты уничтожил записи с камер... Чёрт! — Он вскинулся и взглянул на Дазая в упор. — Да кто ты, блин, вообще такой? Дазай прикрыл глаза. Вид у него был крайне самодовольный — и уже только за это он заслуживал долгой и мучительной смерти. Чуя откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Теперь он точно не успокоится, пока не вытрясет из Дазая всё. Дазай адресовал ему лукавый взгляд. — Ты слышал что-нибудь про Отдел по делам одарённых? Чуя нахмурился. Какой-то ещё чёртов Отдел по делам одарённых на его голову. Конечно, Чуя о нём не слышал, да и вообще, что, реально где-то есть какие-то нормальные одарённые, у которых бывают нормальные дела, помимо того, чтобы спасать свою задницу? Да ещё и целый отдел для этого создали? Ну охренеть теперь. Дазай смотрел на него выжидательно. Чуя покачал головой. — И где бы я о нём слышал, интересно знать? — буркнул он. — Да, действительно. — Дазай побарабанил пальцами по столешнице и внезапно поднялся — вроде бы, без проблем, но от Чуи не укрылось, как тяжело он опёрся здоровой рукой о стол. — Мне нужно позвонить. И прежде, чем Чуя успел хоть слово вставить, взял со стола телефон и вышел в коридор. Чуя уставился ему вслед. Первым порывом было рвануть следом, схватить за шиворот и притащить обратно. Вторым — незаметно подкрасться и подслушать разговор. Чуя досчитал до десяти и остался на месте. Практика показывала, что пытаться навязать Дазаю свою волю — дохлый номер. Интуиция — что, попытавшись подслушать, он сделает только хуже. Здравый смысл, в свою очередь, авторитетно утверждал, что Дазай наверняка звонил кому-то из своих, а они, сто процентов, общаются каким-нибудь особым шифром. Типа «я сегодня купил яблоки, оказались червивые» - «а я тебе говорил у того мудака на рынке ничего не брать», и это означает, что операция накрылась медным тазом. Ну и так далее. И попробуй догадайся, о чём они говорят. Сказать, что Чуе было интересно, значит ничего не сказать, но он подавил этот порыв, решив, что на сегодня опрометчивых поступков с него достаточно. Дазай вернулся спустя пару минут — ещё более бледный, чем был. Опёрся о косяк двери и взглянул на него так вымученно, что Чуе моментально расхотелось его о чём-нибудь расспрашивать. Вид у Дазая был такой, будто он собирался вот прямо сейчас взять и замертво свалиться Чуе под ноги. — Тебе поспать бы, — бросил Чуя с максимальным безразличием, когда молчание между ними стало затягиваться. — Ага, — согласился Дазай и прикрыл глаза. — Но забрать меня пока не смогут. Наши на задании и освободятся только к утру, не раньше. — Ну так оставайся у меня и спи, — ляпнул Чуя раньше, чем успел подумать, что именно ляпнул. Дазай уставился на него недоверчиво. — Ты серьёзно? — Он демонстративно оглянулся через плечо. — У тебя тут вдвоём не разместишься. — Ложись на диван. — Чуя решительно встал. — Я на полу посплю. В конце концов, это ты у нас тут раненый. Дазай адресовал ему полный скепсиса взгляд, но потом вздохнул и кивнул: — Ладно. Я и правда крайне хреново себя чувствую. — В таком случае шевелись. Если ты сейчас тут свалишься, я тебя таскать по всей квартире не собираюсь, — отрезал Чуя и прошёл мимо него в комнату. — У тебя и не получится, — фыркнул ему в спину Дазай, плетясь следом. Чуя бросил на диван подушку и одеяло — себе оставил покрывало и вторую подушку, спать в хрен пойми каких условиях ему было не впервой, — и повернулся к Дазаю. — Если ты думаешь, что я не смогу тебя поднять без способности, то ошибаешься. — Он демонстративно подвинул одной рукой шкаф и вернул обратно — не без усилия, но Дазай, он был уверен, и этого не сможет, вон какой дохлый, в чём только душа держится. — Я и без неё довольно сильный. — По тебе не скажешь, — усмехнулся Дазай, окинув его с ног до головы оценивающим взглядом, от которого у Чуи по спине пронёсся табун мурашек и внезапно захотелось выпрямиться. — По тебе тоже не скажешь, что ты какой-то там хренов тайный агент, — парировал Чуя, чувствуя себя странно неловко. — Это точно. — Дазай критически оглядел диван. — Мы с тобой друг друга стоим. Он ухмыльнулся, глядя Чуе в глаза. Чуя, конечно, не уступил — игра в гляделки с Дазаем казалась ему уже одним из столпов этого чёртова мира. Но сейчас… Как будто что-то изменилось. Как будто во взгляде Дазая на мгновение промелькнуло нечто такое, что — если бы Чуя внезапно крышей поехал, конечно, — можно было бы назвать искренним интересом. Да-да, тем самым интересом, интересом с совершенно определённым подтекстом, который возникает, когда желаешь на себе проверить, так ли силён стоящий перед тобой парень, как утверждает. Ощущение было знакомым: примерно так же обычно смотрели на Чую девчонки и самые ярые соперники. Ложной скромностью Чуя не страдал, прекрасно осознавая, что, чем старше, тем привлекательнее — и сильнее — становится. Так что интерес и соперников, и девчонок был вполне закономерен. Однако Дазай ни к одной из этих категорий не относился. Не мог же Чуя, находясь в здравом уме, предположить, что внезапно ему понравился — но и на соперников после всего произошедшего сегодня они уже не тянули. Эта мысль определённо стоила того, чтобы как следует её обдумать. Как-нибудь позже: когда они оба не будут валиться с ног от усталости, и Дазай будет выглядеть получше, нежели так, будто с минуты на минуту собрался сыграть в ящик. Больше всего сейчас он напоминал ходячего мертвеца. — Ложись. — Чуя мотнул головой на диван, радуясь возможности прервать неудобный момент. — Я ещё посижу, у меня сна ни в одном глазу. Дазай не стал выпендриваться — проковылял, пошатываясь, к дивану и мешком свалился на него. — Аккуратнее, блин, с рукой, — напомнил Чуя с раздражением — возможно, излишним, рука-то всё равно была не его, но зато раздражением отлично маскировалась чёртова неловкость. Дазай что-то промычал, уткнувшись в подушку, и, кажется, тут же вырубился. Чуя постоял над ним пару секунд, зачем-то разглядывая разметавшиеся по подушке тёмные спутанные волосы, опомнился, мысленно обругал себя идиотом и убрался обратно на кухню. Выкурив подряд две сигареты, он клятвенно пообещал себе завтра вытрясти из Дазая душу — ни на один из своих вопросов внятного ответа он сегодня так и не получил — и отправился спать. Но уснул только спустя час, ворочаясь на жёстком полу и вслушиваясь в ровное глубокое дыхание. Дазай спал, не шевелясь, в той же позе, в которой лёг, и Чуе отчего-то хотелось его подвинуть, уложить удобнее, потому что наутро рука наверняка затечёт и ещё сильнее разболится. — Идиот, какого хрена вообще? — пробормотал он себе под нос в ответ на эти дурацкие неуместные мысли, испытывая острое желание надавать себе по морде. Чёрт побери, это же Дазай — самый раздражающий тип по эту сторону океана! Не хватало ещё его жалеть. Интересно, а как бы сам Дазай отреагировал, если бы узнал, о чём он думает? Наверняка этот придурок тоже ненавидит, когда его жалеют. Сидел ведь весь зелёный за столом, но спать попросился только когда совсем припёрло. И в этом Чуя отлично его понимал. Он ненавидел жалость — особенно чужую, обращённую на себя. Всей душой. Лучше уж сдохнуть, чем стать её объектом. В ней было что-то постыдное, пораженческое, как капитуляция перед лицом врага, как одежда с чужого плеча, как благотворительность из чувства страха перед судьбой. Чуя ненавидел благотворительность не менее сильно, чем донашивать чужую одежду. За всеми этими мыслями он не заметил, как провалился в сон. Ему снились погоня и выстрелы — и какой-то неизвестный, но навевающий ужас человек в длинном чёрном плаще. В его сне все называли этого человека боссом и боялись до усрачки. А потом Чуя его убил, и до самого утра ему больше ничего не снилось.

***

Проснулся он рано, непонятно только, нахрена. Скорее всего сказывалось присутствие в его доме постороннего человека — человека, которому Чуя пока не очень доверял. Несколько минут он лежал, пялясь в потолок и отстранённо размышляя над этим туманным «пока». Оно назойливо свербило в висках и подразумевало, что — возможно — однажды настанет день, когда Чуя будет доверять Дазаю. Даже в мыслях это звучало смешно. Они были слишком разными, слишком не похожими, чужими друг другу. Дазай с его лишёнными всякой подростковости манерами, со всеми этими покровительственными ужимками эдакого всезнайки и тщательно поддерживаемым ореолом таинственности — раздражал. Раздражал, но и интересовал — с этим Чуя уже смирился, как смиряются с шансом сдохнуть под пулями все, кто отправляется на войну. В Дазае было слишком много того, что Чуя не понимал. Он весь был странным и непонятным, как книга на незнакомом языке, которую, сколько ни старайся — не прочтёшь, пока не осилишь сам язык. Без сомнения, немного пугающим — особенно когда смотрел этим своим взглядом опытного препаратора, от которого у Чуи щекотно свербило в затылке и мурашки бегали по спине. Он понятия не имел, что скрывает за этим взглядом Дазай — а он явно скрывал. Его истинные чувства и мотивы оставались для Чуи такой же загадкой, как чужой шифр для неопытного криптографа. И что-то подсказывало ему, что любые схемы и логичные пути расшифровки тут не сработают. Почему он вообще об этом думает? Чуя не знал. И это тоже раздражало. Ему до одури хотелось растормошить Дазая, заставить его рассказать правду обо всём и заодно ответить на вопрос о том, как, блядь, его вообще понимать? Почему его хотелось понять? Этого Чуя не знал тем более. Он осторожно, чтобы не разбудить всё ещё спящего — к слову, уже в более удобной позе — Дазая, поднялся, забросил подушку с покрывалом в кресло и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Он успел сварить кофе и усесться с чашкой и сигаретой около распахнутого окна, когда в дверях кухни, сонно щурясь, нарисовался Дазай — помятый и растрёпанный, с красным следом от подушки поперёк щеки. Чуя невольно фыркнул, разглядывая его: сейчас Дазай как никогда прежде выглядел на свои семнадцать. Просто самый обычный подросток, засидевшийся за видеоиграми и забывший о времени. Ко всему прочему — в его, Чуи, толстовке. Рукава были ему, конечно, коротковаты и едва доставали до середины предплечья, при том, что в целом она сидела нормально. Уж точно не смотрелась как купленная в детском мире. Ладно, решил Чуя, просто у этого чёртова придурка дофига длинные руки. И пальцы, которыми он неловко зачесал назад спутанные волосы — тоже. Дазай адресовал ему мутный, будто похмельный взгляд, перевёл его на дымящуюся сигарету и криво усмехнулся: — Ты ещё и куришь. Чуя закатил глаза. Немедленно захотелось выкинуть что-то эдакое, защититься, а ещё лучше — напасть. — Да я просто эталон плохого парня, если ты ещё не понял, — язвительно отбил он. — Тачки угоняю, работаю на якудза, с пушкой не расстаюсь. Курю вот ещё. И воспитание хуёвое. Затянувшись — глубоко, напоказ, — он отвернулся и выдохнул дым в окно. Вновь покосился на Дазая — за секунду до того, как тот отвёл взгляд. И Чуе на мгновение показалось, что в нём вновь проскользнуло то, что так зацепило его вчера. Интерес. Но не как к сопернику. Да-да, конечно, Накахара, давай, попридумывай тут ещё. Похоже, у кого-то просто недотрах, вот и мерещится то, чего нет, там, где быть не может. Чуя щелчком по фильтру отправил окурок за окно. — Ты мне должен, — безапелляционно сказал он и, развернувшись к Дазаю лицом, скрестил руки на груди. — Да, я в курсе, — отозвался тот. — И от своих слов не отказываюсь. Но лучше будет увидеть всё своими глазами, как думаешь? — О чём ты? Дазай вытащил из кармана телефон, посмотрел на экран и сказал: — Через час за мной приедут. И ты поедешь с нами. — Стоп! — Чую основательно подзаебало то, что Дазай здесь раскомандовался. — Кто приедет? — Мои коллеги из Отдела по делам одарённых, конечно. — Дазай уселся за стол и подпёр подбородок кулаком здоровой руки, глядя на Чую снисходительно и насмешливо. Коллеги. Так вот оно что. Нет, безусловно, Чуя предполагал нечто подобное, когда Дазай только заикнулся про этот чёртов Отдел, но чтобы прям коллеги? Хотя, господи, чему он удивляется? Давно пора перестать, Дазай тот ещё мутный хрен, да и он сам начал работать на якудза в тринадцать. В мафии столь раннее начало карьеры, безусловно, гораздо более в порядке вещей, чем в любой государственной структуре, но что-то подсказывало Чуе, что этот грёбаный Отдел если и был государственной структурой, то лишь формально. Или вообще официально не существовал, что куда вероятнее, учитывая специфику его деятельности. Какой-то хренов шпионский боевик, честное слово. Только явок-паролей им не хватает, но и это, по ходу, не за горами. Чуя поставил турку на плиту. — И что мне с того? — спросил он, не глядя на Дазая. — Нахрена мне вообще сдался этот твой Отдел? — Ну, во-первых, там ты сможешь получить ответы на все свои вопросы. А во-вторых — помощь. Если, конечно, захочешь. Чуя сжал чашку с такой силой, что та пошла трещинами и рассыпалась в его руках. Он выругался и, смахнув осколки в мусорное ведро, опёрся ладонями о столешницу. — Мне не нужна помощь, — сухо обронил он, не поворачиваясь. Слишком хорошо, не понаслышке, а на собственном горьком опыте ему было известно, что за эту самую помощь с него могут потребовать взамен. Нет уж, дудки. — Да ладно? — усмехнулся ему в спину Дазай. — То-то я смотрю, ты так отлично со всем справляешься, что целыми днями только и делаешь, что вляпываешься в истории. К слову, ты ничего не заметил, когда за тобой следил я. Про спецов Портовой мафии и говорить не стоит. Они тебя сцапают — оглянуться не успеешь. И потом просить о помощи будет поздно, Директор не пойдёт с ними на открытый конфликт. — Это почему? — Чуя наконец посмотрел на него. — Ну. — Дазай пожал одним плечом. — У нас вроде как вооружённый нейтралитет. Мы не трогаем их до тех пор, пока они не трогают нас, и наоборот. Иногда — очень редко — проворачиваем совместные операции. — У них тоже есть одарённые? — догадался Чуя. Дазай кивнул: — Да, и немало. И они постоянно занимаются вербовкой новых членов. — Да, я уже понял, как они ею занимаются, — фыркнул Чуя, разливая кофе по чашкам. — Только это не вербовка, а преследование, похищение и насильственное удержание. — В твоём случае — да. — А чем я отличаюсь от остальных? — Чуя поставил чашки на стол и уселся напротив Дазая, испытующе глядя ему в глаза. — Даже не знаю. — Дазай смотрел на него ну точно как на идиота. — Возможно, тем, что одной левой можешь разнести их к чертям собачьим? Почему ты, кстати, этого не сделал тогда? Чуя вскинул бровь. От слов Дазая, этой небрежной констатации его способностей и силы с какого-то хрена стало неловко. Ну конечно, он же не какая-нибудь там суперзвезда, чтобы им в открытую восхищались — хоть, конечно, восхищением это сложно было назвать, скорее уж признанием очевидного. Но всё равно приятно было до неприличия. — Даже не знаю, — передразнил он Дазая и тоже посмотрел на него как на идиота. — Возможно, потому, что не хотел палиться перед тобой? — Поверь, я бы не слишком удивился, — хмыкнул Дазай. — Даже если бы раньше не видел тебя в деле. Ты слишком подозрительно вёл себя всё время, а у меня чутьё на такие вещи. Я знаю обо всём этом гораздо больше, чем ты можешь себе вообразить. Он отвернулся, покачивая в руке чашку. Закусил губу, хмурясь и будто что-то обдумывая, и Чуя вдруг поймал себя на том, что не может оторвать взгляд. Да куда там, блядь. Он просто, мать его, пялился: на шею в отвороте собственной толстовки, под которой, он помнил, скрывался странный шрам — как будто Дазаю прилетело проводом или плетью, — на жёсткую линию подбородка и напряжённо закушенную губу, на длинные пальцы, сжимающие чашку с кофе. Пялился и никак не мог перестать. С этим дерьмом срочно надо было завязывать. Дазай повернул голову и перехватил его взгляд. Пару мгновений они сидели, уставившись друг на друга, а потом Дазай спросил: — У тебя есть что-нибудь пожрать? Чуя опомнился и залпом осушил успевший остыть кофе. Да блядь, что за хрень происходит?! — Вряд ли. — Он встал, подошёл к холодильнику, открыл его и уставился внутрь с таким интересом, будто за ночь эльфы организовали там итальянский ресторан, и в этот самый момент демонстрировали ему меню. — Можно яичницу замутить, будешь? — Всё равно, — отмахнулся Дазай. — В последний раз я ел вчера днём. Чуя, радуясь возможности чем-то занять руки, принялся греметь посудой. Ощущение непривычной, томительной неловкости никуда не делось и только осложнялось тяжёлым взглядом Дазая, от которого зудело между лопаток. Возможно, именно этот взгляд Чуя и чувствовал на себе всё то время, пока болтался по городу, решая свои дела и подозревая, что за ним следят. Если так, то Дазай тоже не такой уж безупречный шпион, каким пытается тут прикинуться. — Ты давно работаешь на Отдел? — спросил Чуя просто чтобы спросить хоть что-то. — Почти с того самого времени, как у меня проявился дар. Это произошло, когда мне было одиннадцать, — ответил Дазай после секундной заминки. — А твои родители? — внезапно осенило Чую. — Как они относятся ко всему этому? Или они не в курсе? — Я живу один, — туманно отозвался Дазай. — Как и ты. Напряжение в его тоне натолкнуло Чую на мысль что эту тему лучше не трогать. Похоже, Дазай не любил разговоры о семье и подобном ещё сильнее, чем он сам. Чуя как раз заканчивал возню с завтраком, когда телефон Дазая зазвонил. Стоявшая на вызове мелодия заставила Чую фыркнуть. — «SCREEN mode»*, серьёзно? Скажи ещё, что аниме смотришь. Дазай скептически посмотрел на него и ответил на звонок. Несколько раз отрывисто бросил «да» и «понял» и сбросил вызов. — Аниме я не смотрю, но некоторые опенинги мне нравятся, — независимо заявил он, наблюдая, как Чуя ставит на стол тарелки. — За нами приедут через пятнадцать минут. — Как всё серьёзно, охренеть можно. — Чуя положил на стол приборы, отошёл к окну, распахнул его и закурил, проигнорировав скептический взгляд Дазая. — Что? Скажи ещё, что супергероям курить нельзя. — Мы не супергерои, — усмехнулся Дазай, принимаясь за еду. — И ты же в них не веришь. — Как и ты, — парировал Чуя и выдохнул дым в окно. Никакие они не супергерои. Даже близко нет.

***

Чуя ожидал чего угодно: бронированного внедорожника, в котором их встретят вооружённые до зубов парни в защитных костюмах, вертолёта, севшего прямо на крышу дома, даже, мать его, телепорта, который за две секунды доставит их прямиком в Отдел. Но чего он не ожидал — так это самой обычной тойоты «камри» не особо свежего года выпуска, в которой их ожидали двое самых обычных на вид молодых парней. Стоп. Погодите-ка... Чуя плюхнулся на заднее сиденье машины, рассматривая их попутчиков во все глаза. Если он не ошибается… — Привет, — дружелюбно сказал один из них, на вид постарше Дазая, со слегка растрёпанными волосами медного цвета. — Я Ода Сакуноске, можешь звать меня Ода. — Я зову его Одасаку, — встрял Дазай, примостившийся на сиденье рядом с Чуей. — Ага, — отозвался Чуя и перевёл взгляд на водителя. Ну конечно. Рыжий и очкарик — те самые двое типов, в компании которых Чуя видел Дазая в самый первый его день в школе. Стоило предположить нечто подобное. — Я Анго, — сказал очкарик, сосредоточенно руля. — Меня так и зови. — Чуя Накахара, лучше по имени. — Чуя тоже решил быть вежливым. Мало ли, какие у них там порядки, в этом их Особом отделе. — Да мы знаем, — ухмыльнулся Ода. — Нам тут кое-кто про тебя уже все уши прожужжал. «Все уши прожужжал»? Серьёзно? Вот это поворот. Чуя обалдело уставился на Дазая. Тот, не глядя на него, возмущённо вскинулся и ткнул Оду в плечо кулаком: — Да нифига подобного! Одасаку, прекрати! — Именно что прожужжал, — поддакнул Анго, не отрываясь от дороги. — Так что нам было очень интересно с тобой познакомиться, Чуя. После таких-то рекомендаций от Дазая. Чуе стало смешно. Дазай сидел рядом весь красный, как рак, но отчаянно пытался сохранить невозмутимый вид. Он, конечно, был тем еще засранцем, но вот друзья у него оказались что надо. Чуе они уже нравились. — Рекомендаций? — Он развалился поудобнее, намереваясь по максимуму насладиться этой ситуацией. — И каких именно? — Ну-у-у, — протянул Ода. — Он был просто в шоке от того, как ты управился с тем автобусом на мосту. — Одасаку! — Угу, — авторитетно подтвердил Анго. — Криков было много. Я за ними даже не сразу понял, что он от нас хочет. — Анго! И ты туда же! — простонал Дазай. Он сидел, закрыв лицо рукой, и видно было только отчаянно алеющее ухо. — И чего же он хотел? — с самым живым интересом спросил Чуя. Хорошо, что друзья у Дазая, как оказалось, те ещё тролли. Чуя чувствовал себя полностью отмщённым за всё, что ему пришлось вытерпеть из-за этого придурка. — Чтобы мы позаботились обо всех записях с дорожных камер, иначе они бы попали в руки полиции, — пояснил Ода. — Вон оно что! — Чуя фыркнул и, кивая, издевательски посмотрел на Дазая. — Понятно. Я, говорит, уничтожил записи с камер. Чуя мысленно рассмеялся — но в этот момент его внезапно осенило. Дазай что, пытался произвести на него впечатление? Типа, смотрите, вот он я, Дазай Осаму, самый крутой и непробиваемый, я работаю на чёртов Отдел по делам хреновых одарённых и могу щелчком пальцев уничтожить любой компромат. Да ладно? Ну... Чуя определённо был впечатлён. — Забей. — Он протянул руку и ободряюще похлопал Дазая по плечу. — Я бы на твоём месте тоже удивился. — Господи, вот сейчас лучше просто заткнись! — прошипел в ответ Дазай, сбросив его руку. Ода рассмеялся и сказал: — Справедливости ради, Чуя, нас всех не так-то легко удивить. Так что поздравляю, тебе удалось практически невозможное. — Спасибо, — фыркнул Чуя и тоже, кажется, слегка покраснел. Определенно, он ещё не скоро привыкнет к признанию посторонними его силы. — Дазай, держи. — Ода перекинул ему туго набитый рюкзак. — Там одежда и бинты. Как приедем, сразу дуй в медпункт, тебя ждут. Дазай пробурчал в ответ что-то, что очевидно должно было сойти за благодарность, но больше походило на «идите вы все в жопу», и бросил рюкзак на сиденье рядом с собой. Они перекинулись ещё парой фраз, а потом разговор сам собой заглох, но, вопреки ожиданиям, это не напрягало. Чуя удобно устроился на сиденье, откинул голову на подголовник и, прикрыв глаза, из-под ресниц уставился на дорогу, изредка поглядывая на Дазая. Тот сидел, надувшись и демонстративно отвернувшись к окну, и был похож на нахохлившегося воробья. Чуя прислушался к себе. Несмотря на то, что сейчас его везли неизвестно кто неизвестно куда, интуиция молчала. Чуя не мог найти в себе даже намёка на волнение или тревогу. Ему было... ну, спокойно. Они въехали в Токио и спустя десять минут остановились около высокого административного здания. Чуя вышел из машины, озираясь по сторонам, но никаких вооружённых толп в камуфляже вокруг по-прежнему не наблюдалось. — Чуя! — позвал Ода, махнув в сторону широких стеклянных дверей с табличкой «Министерство внутренних дел». — Пойдём. Чуя сглотнул, выдохнул и направился следом за ним. Дазай и Анго шли позади, о чём-то тихо переговариваясь. Они миновали пропускной пункт, где у них даже не спросили документы, потом — большой светлый холл со справочным бюро и стойкой, за которой строго одетые девушки с бейджами на пиджаках говорили по телефонам и давали рекомендации немногочисленным озадаченным гражданским, и остановились около лифтов. Ода нажал кнопку вызова, и все застыли в ожидании. Чуя смотрел на мерно загорающиеся друг за другом цифры на панели и пытался понять, что чувствует. Страха не было — только какое-то нетерпеливое ожидание, как у всякого, кто задолбался болтаться в подвешенном состоянии и готов на любой исход, только бы началась какая-то движуха. Неважно, какая, неважно, куда — главное, чтобы началась. Ну, в конце концов, если бы что-то было не так, и ему угрожала опасность, он это уже понял бы. Чутье на такие вещи у него всегда было отменным. Чуя покосился на Дазая. Тот покосился на него в ответ и поправил на здоровом плече рюкзак. — Мы сейчас в этот ваш Особый отдел поедем? — уточнил Чуя максимально безразлично. — Именно. — Ода почему-то усмехнулся. — Но думаю, не всё там покажется тебе таким уж незнакомым. Чуя удивился. И как это понимать? Лифт звякнул, двери открылись, выпуская толпу сотрудников — таких же, как девушки: в строгой одежде и с бейджами наперевес. Чуе подумалось, что в своих обычных шмотках — ну, за исключением Анго, тот тоже был в костюме, — они смотрелись здесь не особо уместно, но внимания на них почему-то никто не обращал. Поднимались они довольно долго — тридцать третий этаж, как-никак. Двери лифта распахнулись в широкий полутёмный коридор, напомнивший Чуе коридоры резиденции Кобэ-гуми — такие же тёмные, но куда менее пустые. И вот там как раз вооружённого до зубов народа было полно. — Дазай. — Ода остановился. — Медпункт. — Потом, — отмахнулся тот. — Я в норме. Ода окинул его неодобрительным взглядом, но ничего не сказал и пошёл вперед по коридору, увлекая всех за собой. Они свернули направо, потом налево — да, Чуя запоминал дорогу, — и остановились перед массивными деревянными дверями с табличкой «Конференц-зал». — Ну что, готов? — спросил Ода, глядя на Чую. — Смотря к чему, — пробормотал тот, тщетно игнорируя странное, граничащее с предвкушением, нетерпение. — Ко всему, парень. — Ода, взявшись за ручку, распахнул дверь. Чуя переступил порог и… — Я же тебе говорила, что он свой, — сказала Гин, укоризненно посмотрев на Дазая. — А ты заладил: якудза, якудза. — Привет, Чуя! — помахал Танизаки. — Дазай, ты проспорил! — Не забудь про тысячу йен. — Наоми, улыбнувшись Чуе, указала на Дазая. — Он проспорил, и кто бы знал, как мы этому рады! — О, господи, — сказал Акутагава и закрыл лицо рукой. — Если бы вы сразу сделали так, как я сказал, можно было избежать ненужных трат времени, — зевнул Рампо-сэнсей. — Он же нарушил вообще все правила конспирации. Молодёжь, что тут скажешь. Никакой ответственности. — Вы нас очень сильно удивили и напугали, Накахара-сан, — строго заявил Куникида, глядя на Чую. А Чуя... Чуя так и стоял на пороге, разинув рот, и, как полный идиот, потрясённо пялился на собравшихся в зале людей. Это не галлюцинация и не плод больного воображения — они все действительно были здесь. Сидели за длинным овальным столом и, как один, смотрели на него: Танизаки, Наоми, Гин, Куникида, Рампо. И какой-то светловолосый паренёк, показавшийся Чуе смутно знакомым. И... Что? — Здравствуй, мальчик. — Коё, которую он не заметил сразу только потому, что её загораживал собой Куникида, улыбнулась, отбросив с лица прядь волос. — Здрасьте, — остолбенело промямлил Чуя. — А... Почему... Что вы все здесь делаете?! — Боже, хватит стоять столбом, просто сядь уже куда-нибудь, тебе сейчас всё объяснят. — Дазай, раздражённо отодвинув его плечом, прошёл к свободному креслу. — Дазай-сан, вы в порядке? — Светловолосый паренёк даже с места подскочил, с тревогой глядя на него. — Да, я в порядке, Ацуши, — буркнул тот, устраиваясь в кресле. Ацуши. Точно. Тот самый Накаджима Ацуши, получивший в лоб мячом от Акутагавы. Именно с ним Чуя тогда столкнулся в школьном туалете — похоже, непосредственно после стычки, учитывая слёзы и свежий фингал. И именно его должен был заменять в школьной сборной на соревнованиях. Охренеть можно. Интересно, есть ли среди его новых приятелей и учителей ещё одарённые? Что-то подсказывало Чуе, что есть, и не один. Твою мать, это что, какая-то долбаная школа для одарённых, сочувствующих и мимо пробегающих, или как? В какое дерьмо он на этот раз вляпался, даже не подозревая об этом? Чуя, всё ещё не до конца оправившийся от потрясения, на ватных ногах прошёл к одному из пустых кресел и упал в него — прямо напротив Дазая. Ещё раз обвёл взглядом всех и с силой растёр лицо ладонями. Всё происходящее пока было выше его понимания. Да, блядь, это какой-то грёбаный театр абсурда! Как его вообще угораздило? Но в следующее мгновение он понял, что и это ещё не всё. — Дазай, тебе, кажется, было велено явиться в медпункт? — прогремела Ёсано-сэнсей, появляясь в дверях конференц-зала в компании какого-то невысокого лысого мужика в очках. Тот смерил Чую пристальным взглядом и прошёл к креслу во главе стола. — Только через мой труп, Ёсано-сан, — язвительно отозвался Дазай, и все почему-то зафыркали. Ёсано закатила глаза и села рядом с Чуей. — Надеюсь, до этого не дойдёт, потому что воскрешение пока не входит в список моих способностей, — сказала она. — Но это не отменяет того, что у тебя может начаться заражение крови. Так что после совещания — в медпункт. Это не обсуждается. — Дазай, лучше не спорь, — поддержал её Ода, усаживаясь рядом с ним. Анго устроился по правую руку от лысого типа, и все кресла неожиданно оказались заняты. Чуя вздохнул. Бешено колотящееся сердце немного угомонилось. Неужели он сейчас действительно всё узнает? Даже не верится. — Накахара-сан. — Лысый тип грозно взглянул на него из-под очков. — Меня зовут Танеда Сантока, я шеф Особого отдела по делам одарённых. Можете звать меня шеф Танеда. Думаю, нам предстоит часто встречаться. Если, конечно, наше сегодняшнее совещание закончится в вашу пользу. Чуя напрягся. Закончится в его пользу? Это ещё что значит? — Предвосхищая ваши вопросы: мы собрались для того, чтобы выяснить ваш статус и определиться, что с вами делать дальше. — Шеф Танеда взмахом руки остановил открывшего было рот Чую. — Чтобы вы понимали серьёзность ситуации: все одарённые, обнаруженные на территории Японии, подлежат обязательной регистрации в специальном реестре нашего Отдела. В том случае, если нам удастся достигнуть договорённости о сотрудничестве, вы будете зачислены в штат, окажетесь под нашей защитой и сможете получить любую помощь, которая вам требуется. Если, конечно, то, что говорят о вас Дазай и остальные наши сотрудники, на самом деле правда. Собственно, это нам и предстоит выяснить. — Шеф Танеда снял очки, положил их на стол перед собой и вновь посмотрел на Чую — на этот раз обвиняюще. — Вы уже умудрились организовать нам серьёзные проблемы и, уверен, даже не подозреваете об этом. Озаки Коё, — он махнул рукой в сторону Коё, и та сдержанно улыбнулась, — сегодня присутствует здесь как официальный представитель Портовой мафии. Как я понимаю, вы уже встречались? Чуя на автомате кивнул, во все глаза пялясь на Коё. «Официальный представитель Портовой мафии»? Они что, на каком-то саммите Большой восьмёрки, или где?! — Дазай-сан. — Шеф Танеда посмотрел на Дазая. — Поскольку это совещание — твоя инициатива, тебе первому слово. В конце концов, ты знаешь об этой ситуации больше всех. Дазай кивнул и адресовал Чуе непроницаемый взгляд. Чуя вдруг понял, что совершенно не представляет, чего от него ожидать. Но одно он знал точно: от слов Дазая здесь и сейчас зависело очень многое. Чуя понятия не имел, откуда взялась эта уверенность, но почему-то не сомневался, что в этой компании молодых одарённых и не только именно Дазай был главным. Уж слишком он любил командовать, уж слишком все остальные — включая тех, кто старше, — к нему прислушивались. Вот дерьмо-то, а. — С вашего позволения, шеф Танеда, я начну с самого начала, — сказал Дазай, не сводя с Чуи взгляда. — Два месяца назад от нашего доверенного лица в Осаке мы получили информацию о том, что в Йокогаму с целью убийства шефа Портовой мафии направляется очень сильный незарегистрированный одарённый. В течение этого времени мы тщательно отслеживали всех въезжающих в Йокогаму людей, но никого похожего так и не обнаружили. Однако несколько дней назад, когда я уже было решил, что наш источник ошибся, в поле моего зрения объявился Чуя. Чуя едва не вздрогнул от звуков своего имени, произнесённого Дазаем. Это было... неожиданно. Почему-то он думал, что Дазай сейчас начнёт изворачиваться, называть его по фамилии и всё такое прочее, — но Дазай сразу назвал его по имени, и это... Наверное, это хороший знак? — Внешне Накахара Чуя полностью соответствовал предоставленному нам описанию вышеуказанного одарённого, — продолжал Дазай, на этот раз глядя уже на шефа Танеду. — Поэтому мы установили за ним слежку. Следил в том числе я лично, и поэтому почти сразу понял, что, скорее всего, он не тот, кто нам нужен. — Почему ты так решил? — спросил Танеда, хмурясь. Дазай усмехнулся и вновь взглянул на Чую. — Потому что он демонстрировал просто вопиющий дилетантизм, недопустимый для киллеров якудза даже теоретически. Кровь бросилась Чуе в лицо. Он быстро оглядел остальных и обнаружил, что все, кроме Рампо и Акутагавы, смотрят на него сочувственно. Рампо, очевидно, было похуй на всё и всех — он копался в телефоне и, кажется, вообще отсутствовал, а Акутагава во все глаза пялился на Дазая. Ну ещё бы, бенефис его кумира, всё-таки! Чуя уже собрался было высказаться в свою защиту, но Танеда остановил его: — Вам ещё дадут слово, Накахара-сан, — строго сказал он. — Дазай, продолжай. — Вместо того, чтобы заняться выполнением задания, Чуя зачем-то припёрся в школу — заявил Дазай. — И вёл себя крайне подозрительно: старался не отсвечивать, но вместо этого только ещё больше привлекал к себе внимание. Нервничал. Продемонстрировал высокий навык стрельбы, которым обычный подросток при всём желании обладать не может. Ну и, наконец, та заварушка с автобусом, во время которой он был вынужден применить способность, чтобы спасти людей, и спалился всем, кому только мог. Думаю, профессиональный киллер якудза не стал бы ввязываться в подобный переплёт, если бы это грозило срывом миссии. Да и вообще не стал бы. — Дазай пожал одним плечом и вновь посмотрел на Танеду. — Именно поэтому я попросил о том, чтобы наши компьютерщики уничтожили все записи с камер. На тот момент я уже был на девяносто девять процентов уверен, что мы ошиблись и взяли в разработку не того человека. И это, в общем-то, подтвердилось впоследствии, когда коллеги многоуважаемой Озаки-сан, — Дазай посмотрел на Коё, и та остро улыбнулась в ответ, — вздумали нарушить нашу договорённость и захватить интересующий их объект силой. «Объект». Чуя поморщился. Ну и словечко выбрал этот придурок. — Пообщавшись с Чуей, — продолжил Дазай, — я окончательно убедился в том, что... — он замялся, — в том, что нас дезинформировали. В лучшем случае. — Объясни? — нахмурился Танеда. Дазай поводил пальцем здоровой руки по столешнице и наконец поднял голову. Он вновь смотрел на Чую в упор, и Чуя не мог избавиться от ощущения, что здесь и сейчас, в этот самый момент решается его судьба. Уже потом, многим позже, когда в его жизни стали происходить события, о которых он и предполагать тогда не мог — и Дазай во всех этих событиях принимал самое непосредственное участие — Чуя часто вспоминал этот момент: когда они смотрели друг на друга, сидя напротив в чёртовом конференц-зале, и между ними словно натягивалась, звеня, дрожа и вибрируя, но с каждым мгновением становясь всё прочнее, тонкая невидимая нить одной на двоих судьбы. Судьбы, которая сейчас всецело зависела от слов Дазая — и его к Чуе симпатии. Симпатии, о наличии которой ни один из них тогда даже не подозревал, но она уже была, уже зудела в затылке и на кончиках пальцев, уже не давала покоя. Чуя сглотнул. Что-то сейчас будет? — Я думаю, что наш источник в Осаке скомпрометирован и доверять ему больше не стоит, — твёрдо сказал Дазай, глядя в глаза Чуе, и продолжил, уже обращаясь только к нему: — Тебя подставили. И в наших общих интересах выяснить, кто и зачем. Чуя выдохнул, только в этот момент осознав, что стиснул кулак с такой силой, что ногти впились в ладонь. Ему это снится, или Дазай действительно на его стороне? Он быстро оглядел остальных. Все молчали. Куникида, Ёсано и Танеда хмурились, очевидно, просчитывая перспективы нового положения дел. Акутагава медленно переводил взгляд с Чуи на Дазая и обратно, и по его лицу невозможно было понять, кого именно он хочет убить. Ацуши сидел, открыв рот и разглядывая Чую, как привидение. Рампо, что-то бормоча, по-прежнему копался в телефоне. Остальные недоумённо переглядывались и кидали на Чую озадаченные взгляды. Определённо. Он вляпался. — Накахара-сан. — Голос Танеды вывел его из ступора. — Вам есть, что сказать? — Я... Я не знаю, вернее. — Чуя вздохнул и потёр лоб рукой. — Я предполагаю, кто, но вот зачем... — Он покачал головой. — Наверняка, чтобы устранить тебя, — сказал Ода. — Но возможно, есть ещё что-то. Неочевидное, о чём можешь знать только ты, м? — Накахара-сан. — Шеф Танеда вновь надел очки и посмотрел на него. — Расскажите нам всё. Как есть, с самого начала. Чуя на мгновение прикрыл глаза и откинулся на спинку стула. Воспоминания — тяжёлые, болезненные, — нахлынули враз, заставив стиснуть зубы, ссутулиться, скрестив руки на груди в попытке защититься непонятно от чего. От чужого внимания, пожалуй — Чуя с удивлением понял, что куда охотнее рассказал бы всё Дазаю с глазу на глаз, а он потом пусть бы сам разбирался со всей этой компанией. Но такой возможности у него не было — Дазай сидел тут же, вместе со всеми, и смотрел на него так же испытующе. Конечно, он догадывался, что Чуя выложил ему далеко не всё — и, очевидно, ждал именно этого момента, чтобы узнать остальное. Чуя взглянул на него, будто ища поддержки — не сочувствия, оно ему было не нужно. Почему вообще Дазай, с чего вдруг Чуя взял, что ему вообще захочется хоть кого-то поддерживать? Он же единоличник, это очевидно. Но Дазай вдруг кивнул ему — едва уловимо качнул головой, будто подначивая: давай уже, избавься от этого груза, хватит тащить его в одиночку, ты теперь не один. И это подействовало. Чуя расправил плечи, задержал дыхание, собираясь с мыслями, и заговорил: — О своём даре я узнал в двенадцать. Ну, как узнал — просто однажды попытался передвинуть шкаф в комнате и поднял его вместе со всем содержимым. Нихрена, конечно, не понял, испугался. Шкаф я тогда раздолбал. — Он усмехнулся, услышав неуверенные смешки. — Скажу сразу: я всё ещё не особо хорошо контролирую свою способность. Я, как бы точнее выразиться, управляю гравитацией всего, чего касаюсь — людей, предметов, чего угодно. Если не нужно сдерживать силу, как в той переделке с автобусом, тогда всё идёт нормально, но когда нужно рассчитывать, я могу и сорваться. Поэтому я применяю способность крайне редко, только если нет другого выхода. Я пробовал учиться контролю... когда работал на Кобэ-гуми, как я понимаю, у них и до меня были одарённые, но я с ними не встречался. Возможно, мне просто не позволяли узнать больше, чем должен, в конце концов, мне было всего тринадцать, и я выполнял для них отдельные поручения. — Он перевёл взгляд на шефа Танеду: — Нам нужны были деньги, а работа на мафию — неплохой способ заработать их быстро и много. Танеда кивнул в ответ, никак это не прокомментировав. Чуя вновь посмотрел на Дазая и продолжил: — За год мне удалось скопить приличную сумму, собственно, на эти деньги мы сейчас живём: я и мой брат с тётей, они остались в Осаке, и, если возможно, их нужно оттуда вывезти как можно скорее. Когда я последний раз созванивался с Мичизо, он говорил, что за ним, возможно, следят. Дазай быстро переглянулся с Одой. Тот, в свою очередь, переглянулся с шефом Танедой и, получив от него кивок, поднялся и вышел из конференц зала. Чуя, не понявший этих переглядок, запнулся, но почти сразу продолжил: — В общем, я проработал на Кобэ-гуми год, а потом решил уйти. — Почему? — спросил Дазай, хотя ему, вроде, слова не давали. Но Танеда молчал, так что Чуя ответил — правду: — Мне поручили убийство человека, которого я убивать не хотел. — А до этого ты уже убивал людей? — спросил шеф Танеда, перейдя с официального языка на человеческий. Чуя уставился в стену. Перед глазами обрывочно замелькали кадры: лица, оружие, кровь. У него никогда не дрожали руки, и чувства вины он не испытывал, потому что всегда знал главное правило улиц: либо ты, либо тебя. Да и не идут чистоплюи в якудза, по крайней мере, добровольно. Но это не значило, что он не сожалел о том, что с его жизнью всё вышло так, как вышло. — Да. Шеф Танеда потёр подбородок. — Подробности нам ни к чему, — сказал он. — Меня интересует момент, когда ты решил завязать, и то, как на это отреагировал твой босс. — Хреново он отреагировал, — фыркнул Чуя, радуясь возможности излить злость. — Меня выследили, вырубили и притащили к нему, как шавку какую-нибудь. Я нихрена не соображал и использовать способность толком не мог, дозу мне вкололи конскую. Но немного придя в себя, я сбежал, разнеся там всё к чертям собачьим. И сразу же уехал со своими сперва в Киото, потом в Осаку. Как оказалось, зря, потому что у Кобэ-гуми везде есть свои люди. — Чуя потёр лоб рукой. — Несмотря на то, что с тех пор я не применял способность и был очень осторожен, они нас всегда выслеживали. И теперь я здесь, но, видимо, ненадолго. — С этим пока повремени, — осадил его шеф Танеда. — Если всё так, как ты говоришь, мы защитим тебя и твою семью. Танизаки, расскажи, что тебе удалось узнать? Чуя удивлённо посмотрел на Танизаки. Тот немедленно зарылся в стоявший перед ним ноутбук. — Если не учитывать мелкие расхождения, которые связаны с тем, что то тут, то там Чуя использовал поддельные документы, всё так, шеф, — сказал он, щёлкая мышкой, и виновато покосился на Чую: — Извини, дружище, мы должны были проверить. Всё-таки, с такой способностью, как у тебя, мы столкнулись впервые. — Всё нормально, — хрипло отозвался Чуя, чувствуя себя под колпаком. — Я понимаю. — Ну а вы? — Танеда по очереди оглядел Акутагаву, Гин и Наоми. — Что скажете? — Для протокола? — деловито уточнил Акутагава. Танеда кивнул. — Я согласен с Танизаки и Дазай-саном. Думаю, Накахара-сан не представляет для нас угрозы. — Акутагава склонил голову, разглядывая Чую так, будто он был новым видом инфузорий, а Акутагава специализировался именно на инфузориях. — Вернее, его способность, конечно, уникальна по своей разрушительной силе, но не думаю, что он станет применять её против нас. — Господи, какие же вы все зануды! — Наоми закатила глаза. — Шеф Танеда, Чуя просто котик! И уж точно нам не враг. — В целом я согласна с Наоми, — хихикнув, сказала Гин. — И я была в этом уверена с самого начала, как и Рампо-сан. Но Дазай нас, конечно, не слушал. — Потому что это его работа, — резонно заметил Танеда.— Что ж, точку зрения Куникиды-сана и Рампо-сана я уже выслушал ранее. — Он адресовал Чуе покровительственный взгляд: — Ты всех просто очаровал, Накахара-кун. «Кроме Дазая» , — едва не ляпнул было Чуя, но вовремя прикусил язык. — Спасибо за доверие, — буркнул он. — Хорошо. — Шеф Танеда задумчиво потёр подбородок. — Чуя, в таком случае я могу предложить тебе единственный разумный выход: примкнуть к Отделу в качестве внештатного сотрудника. Для этого тебе, безусловно, придётся зарегистрироваться в реестре одарённых и выполнять некоторые наши поручения. Не в одиночку. — Он вскинул бровь. — Думаю, ты сработаешься с Дазаем, да и с любым из здесь присутствующих. Взамен мы предлагаем защиту и решение проблем. Думаю, тебе уже надоело решать их в одиночку, верно? Чуя молчал. Всё происходящее казалось каким-то сном, но он пока не понял, хорошим или плохим. Он действительно устал всё время быть один, но не мог отделаться от ощущения, что, согласившись на сделку, попадёт из огня в полымя. С другой стороны… Разве у него был выбор? — Я дам тебе время подумать, — великодушно заявил Танеда. — Но не слишком долго. И в любом случае, — он постучал пальцем по столу, задумчиво глядя куда-то в пространство, — нам нужно решить вопрос с претензиями Портовой мафии, так, Озаки-сан? Вернее, с нашими взаимными претензиями. Коё, вздёрнув бровь, сложила локти на столе и обворожительно улыбнулась. Чуя с трудом удержался от смешка — он помнил взгляд, которым та одарила его на выходе из своей машины в первую и единственную их встречу. Эта женщина была опасна, и обманываться на её счёт не следовало. — Мы действовали из соображений разумности, вы ведь понимаете это, Танеда-сан? — ровно сказала Коё. — И в том случае, если бы Накахара Чуя оказался именно тем, за кого мы его приняли, наш босс был бы в смертельной опасности. Поэтому мы решили действовать превентивно. — И в результате подстрелили одного из наших самых ценных сотрудников и подняли на уши всю городскую полицию, — резко прервал её шеф Танеда. — Этот промах может дорого стоить вашей организации, Озаки-сан. Вы должны были как минимум согласовать свои действия в отношении Накахары Чуи с нами, как и все вопросы, касающиеся одарённых. Чуя уже ровным счётом нихрена не понимал. С каких пор тайные государственные мудозвоны сотрудничают с мафией? Так везде? Или это только одна Йокогама такая особенная? Угораздило же его припереться именно сюда. И ещё вот это «одного из самых ценных сотрудников». Дазай, что, в самом деле настолько крут, что из-за него Танеда может пойти на открытый конфликт с Портовой мафией? Ну охренеть теперь! — Мой босс приносит вам свои глубочайшие извинения и надеется, что это недоразумение будет единственным в истории нашего сотрудничества с Отделом, — ледяным тоном отчеканила Коё, сверля взглядом Чую. Танеда откинулся на спинку своего кресла и, уперев локти в подлокотники, соединил кончики пальцев перед собой. Вид у него был самый что ни на есть решительный. — Передайте Мори-сану, что Отдел принимает его извинения. Но если подобная ситуация повторится, все наши договорённости будут разорваны. Для Портовой мафии они не менее важны, чем для нас. И в сложившейся ситуации ещё вопрос — для кого важнее. Коё встала. Её лицо было невозмутимым, но пальцы, которыми она упёрлась в столешницу, подрагивали. Она была в бешенстве. Чую бросило в холодный пот. Если они тут такое развели из-за его шкуры, что было бы, случись им, скажем, делить Дазая? Война? Эта мысль засела у него в голове и никак не желала исчезать оттуда. Чуя обдумывал её всё то время, пока Коё шла к дверям — сопровождаемая гробовым молчанием. На пороге она едва не столкнулась с вошедшим Одой — тот, замешкавшись на секунду, отступил и пропустил её, галантно придержав дверь, после чего плотно прикрыл её и прошёл к своему креслу. Кивнул Танеде и Дазаю и, нахмурившись, обвёл всех взглядом. — Пока меня не было, кто-то умер? — спросил он. Шутка не удалась — напряжение, повисшее над столом, можно было топором рубить. Чуя решил нарушить его первым. В конце концов, это он тут виновник торжества. — И что дальше? — с вызовом спросил он. — Как я понимаю, Портовая мафия закрыла сезон охоты? — В этом никогда нельзя быть уверенным на сто процентов, — усмехнулся Танеда. — Если всё-таки решишь присоединиться к нашей команде, Портовая мафия больше не посмотрит в твою сторону. Но думаю, что в ближайшее время ты в любом случае сможешь вздохнуть свободнее, после такой заварушки рисковать они не будут. А нам нужно в срочном порядке выяснить, что произошло с нашим источником в Осаке. — Он помрачнел и тяжело взглянул на Дазая. — За это отвечаешь ты, Дазай-кун. Лично. В конце концов, источник был твой. — Да, я понимаю, — ровно отозвался тот. — Я займусь этим немедленно. — Держи меня в курсе, — сказал шеф Танеда и поднялся. — В таком случае, на сегодня всё. Можете быть свободны, но не забывайте о своих прямых обязанностях. Накахара-кун, было приятно познакомиться. — Так что, я типа прошёл проверку или что? — спросил Чуя, когда за шефом Танедой закрылась дверь. — Можешь считать, что да, — кивнул Дазай со странной улыбкой. — Теперь твоя безопасность, в числе всего прочего, — наша головная боль. Но у тебя тоже будут определённые обязанности. Ну, если ты, конечно, не против сотрудничества. Он усмехнулся и встал. Поморщился, придерживая раненую руку, и вздёрнул бровь, глядя на Чую: — Или ты против? — Я пока мало что понимаю в том, как это работает, — признался Чуя и тоже поднялся. — Но у меня, как я понимаю, нет выбора? — А он тебе нужен? — искренне удивился Дазай. Чую слегка напрягло то, что все остальные молчали и даже не пытались встрять в их разговор. Ну, хотя, учитывая звание «самого ценного сотрудника» и всё такое — чему он вообще удивляется? Пора бы привыкнуть к тому, что всё, что связано с Дазаем и этой конторой, пока остаётся просто мутной хренью. — Или, — Дазай усмехнулся совсем уж издевательски, — тебе доставляло удовольствие бегать по всей стране, пытаясь замести следы, в одиночку? Не думаю. Но решать тебе. Шеф Танеда своё слово сказал: он тебе верит и хочет, чтобы ты работал с нами. Дело за тобой. «А ты мне веришь?» — вдруг захотелось спросить Чуе. Он и сам не знал, почему, но это вдруг стало чрезвычайно важным — доверие. Дазая и всех остальных, но почему-то Дазая — в первую очередь. И вовсе не потому, что он тут был, очевидно, далеко не последним человеком. Чуя не смог бы объяснить и самому себе, чем обусловлено это внезапное желание услышать, что ему верят — но оно было настолько сильным, что для себя Чуя решил как-нибудь обязательно спросить Дазая об этом. Как-нибудь потом, когда они будут только вдвоём. — Хорошо. Я согласен, — сказал он и протянул Дазаю руку через стол. Это было рискованно, но Чуя без сомнений пошёл на этот риск. Дазай, помедлив, пожал его руку. Его ладонь была сухой и прохладной, и, осторожно сжимая её, Чуя как никогда рассчитывал силу, чтобы не причинить боль. Дазай улыбнулся и отпустил его пальцы первым, но в его глазах Чуя успел заметить какое-то совершенно новое выражение. То, что заставило Чую решить для себя раз и навсегда, поверить в это, как в незыблемую аксиому, пусть его вывод и строился на одних только догадках и собственном ощущении, но всё же Чуя знал почти наверняка... Дазай на самом деле был рад, что он согласился. И Чуя надеялся, что ни один из них не пожалеет об этом. — Что ж, Накахара Чуя. — Дазай ухмыльнулся и отбросил со лба отросшую чёлку. — Добро пожаловать в Отдел.