Out of Death

Я не видел людей уже несколько лет. Думал, после войны их нигде уже нет Но сегодняшним утром... Я нашёл след! В мире мало воды, и её нельзя пить, Заражённая плоть всюду брошена гнить. Вам нужна катастрофа, чтобы ценить Мир рухнул не более десяти лет назад, по крайней мере, так казалось самому Марио. Они все учились жить заново, учились жить без единой сети Интернет, без телевизоров, учились жить, пользуясь старым радио, жить в чужих брошенных квартирах, но чаще – в таких же брошенных домах, и все больше путешествовать. Мир убил не вирус, не огромное космическое тело, несущееся к Земле, и даже не инопланетяне. Мир уничтожили сами люди, их жадность и неумение политиков договариваться. Выход из ядерного соглашения одной страны повлек за собой череду последствий, на которые сейчас тот процент счастливцев, которым удалось выжить, смотрел с определенной ироничностью. Отвечать угрозой на угрозу было логично, страны проявляли агрессию, кто же знал, что все так обернется? Не было мутантов из фантастических фильмов и книг, но были зоны отчуждения, загрязненная почва, вода, воздух. Люди смогли, они приспособились, подобно тараканам и крысам, привыкли жить там, где радиационный фон выше приемлемого – точнее, когда-то бывшего приемлемым. Теперь все показатели повышены, потому что чистых мест в мире не осталось. Кто-то скончался сразу – быстро и безболезненно, кто-то умирал долго и мучительно. У кого-то все проходило бесследно, если не считать, что жить осталось недолго, у кого-то, как у Пауло, что-то отказывало. Органы чувств, или просто – органы. Пауло лишился зрения, но приобрел просто сверхсильный слух. Когда-то в организме теряется что-то одно, то оно восполняется чем-то другим. Иногда не совсем равноценно. - Пауло, у нас уже не квартира, а целый плюшевый океанариум! - Но всего одну маленькую акулу! Помнишь же? Ты помнишь? Там когда-то продавали маленьких… Марио смотрел на плюшевых созданий, просто безумно милых и нелепых в своей икеевской манере, смотрел на двух огромных мягких акул, на дельфина, на еще одного, но маленького, дельфина, и послушно выдыхал: - Только одну. Что только не сделаешь, чтобы Пауло снова вот так счастливо улыбался. Игрушки, эти плюшевые глупые зверята были для Дибалы странным способом сохранить что-то от старого мира, цепляться за вот такие его обломки. За воспоминания о том, как все было раньше. Выход из квартиры мало чем отличался от того, как выходили раньше, только, пожалуй, одеждой: рекомендовано было носить более плотные ткани и оставлять минимум открытой кожи. На шею Пауло Марио завязывает арафатку в красно-белую шашечку, щелкает по носу, натягивая на него ткань, и протягивает в чуткие пальцы очки - зрачок у Пауло теперь не сужался примерно никогда, он не видел, но из-за этого свет мог причинить боль. Обувь максимально простая, а перчатки Марио надевает больше для собственного удобства - кожа на руках давно стала слишком сухой. Вылазки в магазины делаются за едой, за чем-то еще из товаров первой необходимости, за тем, что еще не растащили мародеры. Такие же, как они. Плюшевых акул никто не трогает: популярные, модные игрушки, так обожаемые людьми, теперь никому не нужны, и любой, проникший в полуразрушенный торговый центр, предпочтет набивать в рюкзак съестные припасы, а не бесполезный синтепон в фигурном куске ткани. Марио – исключение. - Красиво, правда? Я слышу, как шумит ветер, и как провода поют. Расскажи мне, что видишь. Красиво? Они сидят на бетонном блоке, Пауло обнимает свое плюшевое счастье и снова улыбается, снова, как раньше. Марио хмурится, и прикидывает, сколько воды еще осталось с собой и надо ли будет захватить еще пару бутылок по пути к дому. - Красиво. Там, вдали, стоит холм, помнишь? Он все еще с деревом. Большое такое, раскидистое… Мир вообще на удивление красив стал, даже трава зеленее, гуще. Все зарастает этим зеленым ковром… Здания покрываются ползучими растениями. Очень красиво. Природа берет свое. - А небо? - И небо выше стало, правда, сейчас облачно. Знаешь, облака такие…серые, не темные, просто серые облака. И между ними немного проглядывает небо. Синее. Марио пил воду и смотрел на разрушенные высотки, покрытые копотью пожаров, на заброшенные ржавые машины, на черные, дымные облака в небе. На мутный смог, затягивающий большую часть пейзажа. Марио уже не смотрел под ноги, потому что не на что было там смотреть: от травы осталась выжженная отравленная земля, покрытая обломками асфальта и огромным количеством мусора - битые стекла, упаковки еды, пакеты обрывки бумаги, и он не трогал стены домов, потому что внешняя облицовка некоторых зданий слишком сильно фонила. Марио видел разруху, бетонную крошку, ломанный асфальт и грязь, ржавые скелеты зданий, разрушенные брошенные магазины, кафе, аптеки, в которые лазили мародеры, торговцы, в которые лазили и они с Пауло, в основном, чтобы пополнить запас еды и товаров первой необходимости, ну, и чтобы создать этот глупый плюшевый океанариум для Пауло, конечно же. Марио не видел листвы и высокой зеленой травы, не видел синего неба, он не видел живых птиц уже достаточно давно, но он видел рядом человека, который должен жить в мире с зеленой травой, высоким синим небом, ну, и конечно, с новой мягкой акулой. На этот раз – маленькой.