Заблудший волк

Ласковый бриз пронесся среди сосен Махунского леса, не слишком холодный и не слишком теплый. Идеально для поздней зимы, когда снега растаяли, а весна уже на пороге. Деревья взымались вокруг на десятки футов, солнечный свет лился сквозь их ветви, озаряя все вокруг, пока первые птицы вили свои гнезда, наполняя пением воздух. Ну а все опасные хищники были где-то там, в глубинах чащи. Геральт, конечно же, в это не верил. Большую часть своей жизни провел в местах вроде этого – ел, пил, спал, охотился. И прекрасно знал, сколько сюрпризов может преподнести очередному легкомысленному путнику стихия, люди или монстры. И конкретно сейчас ведьмака интересовали последние. О присутствии чудовища говорило все вокруг: сломанные ветви, отпечатки сапог и когтей, а главное, капли и потеки крови. Не то, чтобы катакану было от кого прятать свое логово. Мало того, что в ближайшей деревушке Зрински жило меньше ста человек, она ещё и расположена была на самом севере уже бывшего королевства Содден, рядом с шахтой, названной в её честь. Рудник, по словам старожилов, открыли более века назад, и первые двадцать лет он был добротным источником железной руды. Тогда у Зрински был даже шанс стать важным торговым форпостом. Когда же руда иссякла, исчез и любой интерес к этим землям. Время от времени в Махунский лес приезжали, похваляясь деньгами, купцы и мастеровые, желавшие возродить старое месторождение, но быстро понимали, что ловить тут нечего и оставляли поселок в покое. По словам местных, последними из таких благодетелей были нильфгаардцы. Тем не менее, чем дальше Геральт, оставивший Плотву на попечении местных, заходил в лес, тем больше убеждался, что кто-то все же решился обосноваться рядом с логовом вампира. Помимо редких царапин от когтей, кругом попадались человеческие следы. Группа взрослых мужчин, в сапогах разного размера и качества, у одного в подошве дыра, судя по искаженному отпечатку ноги. Эти следы были куда старше катаканских и успели пострадать от времени и непогоды. Для охотников – слишком далеко, и, по словам старосты, в лес никто из деревенских не ходил. Даже после того, как случилась трагедия - ведьмак по чистой случайности оказался неподалеку и успел приехать до того, как толпа разъяренных придурков поперлась в лес в поисках виновника. Женщин и детей в группе не было, уж Геральт бы заметил. Судя по отсутствию копыт и колеи от телег, торговцы исключались. Сами следы не доходили до поселка, и не приближались к нему. Вместо этого они тянулись от шахты к юго-востоку, где до ближайшего человеческого жилища было много миль. Будь здесь Лютик, он бы сразу выдал какую-нибудь экстравагантную, неправдоподобную и неуловимо забавную версию их происхождения. Геральт же решил, что это была группа разбойников, бежавших на юг, подальше от Яруги и нильфгаардских кар. Это, впрочем, значения не имело – они уже были мертвы. Редкие, но заметные брызги крови в том месте, где прерывались следы, оставляли скудную возможность для трактовок. Катакан, особенно после долгой спячки, от еды не откажется. Даже если обычно предпочитает жертв помоложе. Тут Геральту открылся вход в Зринский Рудник, напоминавший разинутую пасть грузного зверя, и небольшая поляна вокруг него, почти целиком заросшая густой пышной травой. Тропа к деревне здесь практически терялась, а железные ворота в шахту жалобно скрипели на проржавевших петлях. Именно тут ведьмак нашел самое большое пятно крови. Всего в пятнадцати футах от рудника, явно принадлежавшее взрослому человеку – из ребенка не могло столько вытечь. Судя по бороздам от пальцев на земле, и тому, как примята трава, стало ясно, что кто-то сумел убежать из шахты, но катакан нагнал добычу сзади и утащил назад. Геральт оценил положение Солнца и с удовлетворением понял, что оно ещё не достигло зенита. Времени на подготовку хватало. Для начала, он перепроверил Лунную Пыль – бомбы надежно закреплены на поясе, удобно расположившись под рукой. Ими можно будет устранить невидимость вампира. Вот снарядов и масел, способных замедлить бешенную регенерацию кровососа у ведьмака не было, но полдень приближался – и в этот момент катакан будет ослаблен, даже спрятавшись под землей. Клинок Школы Кота так же был наготове. Хаттори превзошел сам себя подарив им с Цири по паре из стального и серебряного мечей. За две недели ковки, кузнец вложил все свои знания и умения, создав клинки, которые стали бы драгоценностью для любого воина, не говоря уж о ведьмаке. Достаточно прочные, чтобы парировать удар боевого молота, при этом легкие и идеально сбалансированные, они одинаково легко прорубали шкуры, панцири и доспехи. И без того впечатляющую остроту дополняли краснолюдские руны, вибрировавшие и слегка сияющие каждый раз, когда ведьмак подносил руки к лезвию. Дальше шел арбалет – тоже творение Хаттори. Он позволял сделать два выстрела подряд, что было крайне полезно, учитывая скорость противника. К нему прилагался набор посеребренных болтов, способных прошить врага поменьше насквозь. Катакан был прочнее, к несчастью для себя самого – куски серебра из своего тела ему придется вырывать буквально с мясом. В довесок, имелась пара серебряных метательных ножей. Затем началась самая неприятная часть подготовки: Черная Кровь. Этот эликсир, в отличие от прочих, не усиливал способности, но гарантировал, что, если вампиру улыбнется удача, этот перекус станет последним в его жизни. Погибать Геральт, конечно, не планировал, но хотел убедиться, что монстр не сумеет причинить местным больше вреда, чем уже успел. Это натолкнуло на мысли про Цири и Йеннифер, а через них – на разъяренных отцов и обезумевших от горя матерей, которые укладывали детей спать, лишь за тем, чтобы наутро найти их холодные, обескровленные трупы. Да, он хотел убить кровососа, а если не получится, то пусть тварь подавиться его останками. Черная Кровь оставила кислый тошнотворный привкус во рту. Хотя Пурга, второй эликсир, был куда слаще, эффект от него ошеломил ведьмака, будто внезапная пощечина. Серия глубоких, откалиброванных тренировками вдохов заглушила это чувство, но мир вокруг почти застыл у него на глазах: тени от ветвей замерли, травинки едва двигались на ветру. Лучшее зелье для борьбы с молниеносным врагом, чьи когти в одно движение рвали лучшие доспехи. Зелье Кошки было последним. Зрачки разом расширились, практически съев радужку и превратив окружение в болезненно яркую картинку. Пытка для зрения продолжалась, пока он не вошел в пещеру, одной рукой сжимая серебряный меч, а другой комкая энергию для быстрого Игни. Двигаясь по гроту размеренными, тихими шагами, Геральт насладился приятной кромешной темнотой, и начал спускаться вниз, к логову вампира. Следы от ногтей, оставленных затащенными сюда беднягами, безошибочно указывали дорогу. Геральт замечал кусочки человеческой плоти, и неплохое и явно новое оружие, валявшееся на пути. Похоже, бандиты спустились в шахту, надеясь наковырять чего-нибудь на продажу – а если б не получилось, просто предали бы деревню мечу и топору. У судьбы были на них другие планы. Жители Зрински не помнили чего-то страшнее медведя или стаи волков, так что катакан появился недавно. Или, скорее, давно, задолго до основания поселка – это пришельцы потревожили его лежку. Тем самым определив свою участь, и участь нескольких детей. Они явно навели шороху. Катаканы своих жертв обычно не калечат, предпочитая кусать определенные части тел, и даже могут оставить добычу в живых. Скорее всего, парни прошли вглубь пещеры, к обязательной для этого вида сокровищнице. Увидев золото, украшения и прочие безделушки, они попытались их растащить - вестимо, сопровождая это действо идиотическим смехом. Чем нанесли вампиру несмываемое оскорбление. Алчность и любовь к блестящим предметам у катаканов соперничала лишь с жаждой крови. Как-то в молодости, Геральт победил одного такого, срезав ему бороду, украшенную бессчётным количеством золотых колокольчиков, заколок и подвесок. Чудище буквально остолбенело от случившегося, и, спустя мгновение, его голова отправилась следом. Эти воспоминания Геральт отринул, как только заметил нечто в десятке ярдов впереди. Коридор плавно снижался, приходилось идти, пригнувшись, но это не имело значения – помещение резко расширилось, перейдя в настоящие эльфийские руины. Даже вглядываясь издали, Геральт узнал кладку, которая выглядела прочной, крепкой, и до сих пор сопротивлялась стихии. Колонны, как целые, так и обвалившиеся, выделялись на фоне пола, как и сундуки с трофеями монстра – по большей части выпотрошенные, так что содержимое было беспорядочно разбросано вокруг. Но внимание Геральта привлек портал. Вернее, это когда-то было порталом. Он достаточно насмотрелся на них, прыгая по мирам с Авалак’хом, чтобы узнать такое строение. Пусть вероятность его активации была невелика (после того как Цири, пытаясь отогнать Белый Хлад, вызвала второе, меньшее Сопряжение), само наличие портала в непосредственной близости действовало ведьмаку на нервы, как больной зуб. Поборов отвращение, Геральт пригнулся и аккуратно протиснулся в большую, внешне пустую пещеру через относительно свежий проем, выбитый в стене. Настроение заметно улучшилось – вампир не выдал себя ни звуком, ни плохой маскировкой, но легким запахом крови, исходившим с потолка. Нащупывая свободной рукой арбалет, ведьмак прищурился и заметил скрюченную фигуру между огромных, в человеческий рост, сталактитов, во множестве свисавших с потолка. Она не шевельнула ни единым мускулом, не скинула ни малейшего камешка, но, как часто бывало, не могла скрыть своей природы. Надо было действовать быстро – если он верно прицелится, а катакана подведут звериные инстинкты, бой можно будет закрыть одним выстрелом. Медленно, до боли осторожно, он снял арбалет с пояса левой рукой и бережно положил палец на крючок, пока правой сжимал рукоять меча, готовый к атаке. Механизмы арбалета щелкнули, разорвав тишину. Стрела рванулся к голове монстра – казалось, что победа в кармане. Именно что казалось. Черные, хищные глаза монстра открылись за долю секунды до выстрела, и он рывком сорвался вниз. Болт не пробил его голову, как должен был, но в пещере раздался отчетливый скрежет пробитого металла, и леденящий душу визг чудовища. Монстр приземлился футах в двадцати от Геральта, попутно расшвыряв сундуки и прочие ящики со своими сокровищами. Пока он пытался вырвать стрелу, ведьмак, успевший просчитать точку посадки, сорвался с места и нанес молниеносный удар сверху. Катакан бросил попытки избавиться от болта и рванулся влево. Снова завизжав, он попытался достать Геральта когтями, но лишь зачерпнул воздух – ведьмак изящно увернулся и выстрелил вновь. Опять промах – стрела ударилась о дальнюю стену, а тело монстра, замерцав, исчезло. Геральт отбросил арбалет, кровосос выпотрошил бы его трижды за время перезарядки. Вместо этого ведьмак замер на месте, схватившись за меч обеими руками. Клинок непрестанно описывал плавные восьмерки, готовый ударить в любой момент и любую сторону. Не то, чтобы он не знал, куда скрылся монстр – вонь вампирской крови заметно выделялась на фоне запахов детской и мужской, а судя по отсутствию хлюпанья плоти и металлического скрежета, катакан решил пока перетерпеть боль в тишине. Он засел в западной части комнаты, рядом с остовом портала. Ведьмак не стал выдавать своей наблюдательности. Вместо этого – надо было выманить кровососа, разозлив его. Сместившись на несколько шагов вправо, он заметил золотой кубок, инкрустированный жемчугом – утварь, достойная королей, он стоил больше, чем последние три дюжины контрактов Геральта, вместе взятые. Ведьмак без колебаний впечатал ногу в кубок, с удовольствием услышав хруст сминаемого металла, не смотря на то, что удар отдавался болью в колене. Катакан ринулся на него почти сразу, Геральт отскочил от мелькнувших у его лица когтей и ответным ударом вонзил меч в правый бок чудища. Оно вновь заорало, почувствовав удар и ожог от серебра, ставший, как любил говорить Лютик, вишенкой на торте. Ведьмак воспользовался преимуществом, нанеся ещё два удара – рубанул по колену и отсек один из когтей на руке. И тут же увернулся от выпада в грудь, который вырвал бы ему большую часть внутренностей, уйдя в пируэт. Геральт вложил в него всю инерцию, надеясь зайти врагу за спину и достать его шею, но тот рванулся вперед. Несколько ударов сердца они кружили друг вокруг друга: вампир был серьёзно ранен и чертовски зол, чтобы вновь применить невидимость, и вместо этого сверлил ведьмака темными провалами своих глаз, злобно ухмыляясь. И тогда это случилось. Тишину разорвал не удар мутанта или рык чудовища, но звук активации портала. Того самого, что вел из этой шахты в неизвестность. Вампир решил не упускать шанса, и громадными прыжками понесся к руинам, показывая, сколько в нем ещё сил. Как это часто бывало, благоразумие подсказало Геральту отступить. Он не знал что на другой стороне – пространство, где можно было сгореть или замерзнуть в мгновение ока, или один из тех миров, про которые рассказывала Цири, еще менее гостеприимный, чем их собственный. И как это часто бывало, он не отступил. Зарычав во все горло от осознания того, как сильно потом пожалеет о своем поступке (если доживет), ведьмак бросился следом за катаканом. Он ухватился за его левый рог, другой рукой насквозь пронзив грудь чудища. Какую-то секунду казалось, что худшего удалось избежать. А потом вампир прыгнул вперед, и ведьмак ощутил то самое чувство пустоты и небытия, что всегда сопровождало телепортацию. Затем нахлынули холод и удушье – они оказались под водой, в каком-то море или океане. Ни Геральт, ни катакан не были готовы к такому повороту, они сцепились и начали отчаянно барахтаться, как два краснолюда в кабацкой драке. Взгляд ведьмака то и дело падал на портал, все ещё действующий, и в голове билась мысль, что если он управиться достаточно быстро, то сможет нырнуть назад и вернутся в пещеру, как ни в чем не бывало. А затем кровосос, еще меньше готовый к плаванью, чем его противник, рассек своими могучими когтями кольцо портала пополам. Прежде, чем Геральт успел поквитаться с тварью, или хоть мысленно выругаться, разряд дестабилизированной магической энергии мощным толчком выбросил их вверх. Даже в головокружительном вихре, Геральту удавалось удерживать тварь, не смотря на удушье и боль в руке. Каким-то образом, другой он нащупал и выхватил серебряный кинжал, и остервенело, как сумасшедший, принялся вонзать его в шею вампира, пока насквозь не пробил горло. В свои последние мгновения вампир смог достичь поверхности воды, испустив болезненный булькающий визг, который резко оборвался, когда очередной удар рассек позвоночник, отделив голову. Она поплыла по водной глади, почти комично покачиваясь на легких волнах посреди расплывающегося пятна крови. Геральт до времени проигнорировал её, позволив телу расслабиться и упереться в тушу катакана, как в уродливый плот из мяса и костей. Кураж битвы постепенно отступал, грозя оставить его усталым и разбитым, хотя ведьмак был уверен, что на нем нет ни царапины. На самом деле, физические травмы были куда предпочтительнее того, что случилось. Дело не в том, что он оказался в каком-то море посреди ночи, хотя только что был день. И не в том, что развернув труп вампира, Геральт заметил вдали гигантский город, подобного которому не видел никогда прежде, и чудовищную крепость из дюжины башен, нависавшую над ним с вершины близлежащего холма. Нет, подсказка, что он забрел куда-то очень, очень далеко, пришла с неба. Он не узнавал ни одного созвездия. Ругательство сорвалось с губ, тихое и хриплое. Потом ещё одно, и третье, и две дюжины других – каждое громче и грязнее предыдущего. Лишь когда горло заболело, он замолчал, позволив здравому смыслу подсказать дальнейший план действий. Здравый смысл советовал доплыть до берега, уже там вызвериться на ублюдке, выковыряв из его туши все хоть сколько-то полезное, и спалив то, что останется.