Friendly Favours

— Чимин… — шепчет Чонгук, и хотя его голос звучит мягко и ненавязчиво, Чимин точно знает, что нет абсолютно ничего невинного в причине, почему Чонгук только что произнес его имя. Чимин даже не смотрит на него, но ему и не нужно, чтобы понять, что на лице Чонгука сейчас ухмылка. И если на лице Чонгука ухмылка, то это значит, что в его глазах плещется игривый блеск, и хотя Чимин видел эту ухмылку и этот блеск в глазах Чонгука больше раз, чем он может даже сосчитать, он все еще испытывает искушение повернуть голову, чтобы посмотреть на него и увидеть это снова. Но Чимин не смотрит на него — он даже украдкой не смотрит на Чонгука, потому что если он сдастся и посмотрит, то это будет значить, что он проиграл, а Чонгук победил. Так что он не шевелится и продолжает сидеть на диване с ноутбуком на коленях, закинув ноги на журнальный столик и печатая задание. Чимин очень пытается немного поработать, а Чонгук активно пытается отвлечь его. Они сидят на диване в комнате Чонгука, но они не собираются устраивать шоу для кого-либо, они не делают этого и не надеются, что придет Тэхен и увидит их вместе. Чимин не притворяется, что встречается с Чонгуком. Потому что он встречается с ним по-настоящему. Чимин встречается со своим лучшим другом, и он не может быть счастливее, и каждый день он, кажется, улыбается больше, чем в предыдущий. Прошло всего несколько недель с тех пор, как они официально начали встречаться, но все в их отношениях настолько естественно, что кажется, будто они вместе намного дольше. Чонгук удивительный и совершенный, и нет ни одной вещи, которую Чимин хотел бы изменить в нем, и он так, так сильно влюблен в него. Но это не значит, что он не думает, что Чонгук иногда раздражает. Чонгук раздражает. Вот как, к примеру, сейчас. — Чимин, — снова говорит Чонгук, на этот раз более дразняще, и хотя именно голос вначале привлекает его внимание, то, что происходит после, действительно отвлекает Чимина. Чонгук полностью завладевает вниманием Чимина, когда касается губами его шеи. Застигнутый врасплох теплым прикосновением губ Чонгука Чимин чувствует, что его решимость начинает колебаться. Теперь он печатает свои слова через неравные промежутки времени, и, честно говоря, он даже не уверен, что именно он печатает. Он знает, что позже ему придется внести серьезные правки, прежде чем сдать задание. — Чонгук… — Слова, вырывающиеся из приоткрытых губ Чимина, звучат более довольно, чем он хотел, и в его голосе больше радости, чем раздражения. Его тело реагирует само по себе, голова наклоняется в сторону, предоставляя Чонгуку больше доступа, но даже так Чимин не смотрит на него. Он не хочет доставлять Чонгуку такого удовольствия. Чонгук и так слишком самоуверен. Пытаясь сосредоточиться, Чимин щурится в молчаливой решимости и изо всех сил старается не обращать внимания на щекочущее теплое дыхание Чонгука, скользящее по его коже. Но, господи, сейчас так трудно думать о чем-то, кроме Чонгука. Несмотря на отчаянные усилия (хотя они были довольно недолгими), голова Чимина вскоре полностью затуманивается мыслями о Чонгуке. Пока тот продолжает покрывать его шею дразнящими поцелуями, его рука медленно скользит по талии Чимина, и он чувствует, как Чонгук ухмыляется. Чонгук знает, насколько чувствителен Чимин — ему потребовалась всего пара дней, чтобы понять, как именно заставить его растаять. — Малыш, — Чонгук оставляет слово на плече Чимина вместе с поцелуем, и тот перестает печатать, как только это слышит. Все, Чимин сдается. Наконец он поворачивается, чтобы посмотреть на Чонгука, и встречает его фирменную улыбку, и на его лице так много самодовольства, что Чимин борется с желанием, чтобы стереть его, поцеловав. Теперь на лице Чонгука появляется что-то похожее на ухмылку, и пока Чимин занят тем, что смотрит на него и пытается решить, должен ли он быть раздражен или возбужден прямо сейчас, Чонгук берет на себя смелость схватить ноутбук Чимина и переставить его на журнальный столик. — Чонгук, — Чимин вздыхает так, словно ему трагически неудобно, но он не делает никаких попыток остановить его. — Что ты- — Пора сделать перерыв. — Перерыв от чего? — Чимин откидывает голову назад, хрипло смеясь. — Ты вообще ничего не делал. — Это не для меня, это для тебя. — Как только ноутбук оказывается вне досягаемости Чимина, Чонгук поворачивается к нему, не скрывая сияющий взгляд. — Я просто пытаюсь заботиться о тебе. Я переживаю, понимаешь? Несмотря на то, что Чимин закатывает глаза, улыбка на его губах безошибочно веселая. — О, так ты делаешь все это только для меня? — Чимин забывает про учебу, слишком увлеченный дразнящей игрой Чонгука, чтобы отступить сейчас. Поэтому, когда Чонгук притягивает его ближе, Чимин уверенно кладет руки ему на плечи. — Ты так добр. — Конечно, это все для тебя. Неужели ты думал, что у меня есть какие-то скрытые мотивы? — Чонгук приподнимает бровь. — Я оскорблен. — Ты не выглядишь оскорбленным, — размышляет Чимин, рассеянно играясь с волосами Чонгука на затылке. — Нет? — Взгляд Чонгука падает на губы Чимина. — А как я тогда выгляжу? — Он крепко держит Чимина, продолжая притягивать его ближе, настолько ближе, что Чимин решает сделать остальную работу сам, приподнимаясь и садясь ему прямо на колени. Дразнить друг друга было большой частью их отношений, когда они были просто друзьями, и это все еще занимает важное место и сейчас. Но дело в том, что их невинные поддразнивания немного изменились, и теперь они не всегда так невинны. — Как будто ты хочешь поцеловать меня, — сладко отвечает Чимин. — Хочешь, чтобы я поцеловал тебя? — Одна из рук Чонгука лежит на бедре Чимина, и большим пальцем он медленно выводит круги на ткани его брюк. — Хм? — Вторая рука поднимается к лицу Чимина, подталкивая его ближе. Настолько ближе, что они могут дышать одним воздухом, настолько ближе, что разум Чимина затуманивается от желания. — Чего ты хочешь, малыш? Хочешь, чтобы я поцеловал тебя? У Чимина перехватывает дыхание, зубы впиваются в нижнюю губу в попытке удержать связь с реальностью. Он скользит руками вниз по груди Чонгука, крепко прижимаясь к нему ладонями. — Тебе нравится, когда я тебя так называю, не так ли? Когда я зову тебя своим малышом? Чимин чувствует, как его щеки заливает жар. Когда Чонгук называет его малышом (или любым другим ласкательным именем, если уж на то пошло), это обычно произносится небрежно, и это не оказывает такого влияния на Чимина. Но иногда Чонгук произносит это слово с такой нежностью и жаром, что Чимин не может не реагировать так, как реагирует сейчас. — Чонгук… — Чимин выдыхает, позволяя своим рукам опуститься ниже. — Когда Тэхен вернется? — спрашивает он мягко, но уже без той невинности, с какой говорит, он цепляет пальцами ремень Чонгука, нетерпеливо дергая. — Какая разница? — Ну, я не хочу, чтобы он вошел и увидел- — Увидел что? — Чонгук склоняет голову набок, снова демонстрируя свою дерзкую улыбку. — Что он увидит? — Ну… — Теперь Чимин больше, чем когда-либо осознает, как горит его лицо. — Знаешь… — Черт, Чимин, — Чонгук щелкает языком. — К чему же все это может привести? — Раздражаешь, — фыркает Чимин, его глаза мгновенно сужаются. Он ерзает на коленях Чонгука, намереваясь слезть, но руки на его бедрах удерживают его на месте. — Ты раздражаешь, Чонгук, — снова говорит Чимин, действительно желая довести начатое до конца. — Ты такой раздражающий, ты знал об этом? — Я думаю, это просто ты легко раздражаешься, — бесстыдно парирует Чонгук. — Нет. Чонгук раздражает… но Чимин никогда не может быть серьезно раздражен на него. По крайней мере, не очень долго. Уголки рта Чимина дергаются вверх, и он знает, что любые попытки скрыть его надвигающуюся улыбку будут тщетны. — Ты просто очень хорошо умеешь меня раздражать. — Ничего не поделать, — усмехается Чонгук. — Ты такой милый, когда раздражен. — Да? — хмыкает Чимин, прикусывая губу. — Ну тогда я собираюсь стать очаровательно милым чертовски скоро. Когда Чонгук смеется на этот раз, он немного морщит нос, и теперь невозможно даже притвориться, что Чимин раздражен. — Ладно, ладно, — смягчается Чонгук. — Так чего ты хочешь? — Хочу поцелуй, — просто говорит Чимин, обвивая руками его шею. — Настоящий поцелуй. Чонгук, должно быть, хочет поцеловать Чимина так же сильно, как Чимин хочет, чтобы его поцеловали, потому что на этот раз он не утруждает себя ритуальными поддразниваниями, он просто наклоняется, мгновенно сокращая расстояние между ними, и наконец, наконец дает Чимину то, что он просит. — Такой нуждающийся, — бормочет Чонгук ему в губы. Чимин чувствует на губах самоуверенную улыбку Чонгука, и он определенно не собирается мириться с этим маленьким комментарием. — Такой раздражающий, — бормочет Чимин в ответ. Они целуются непринужденно, лениво касаясь губами друг друга, ни один из них не спешит нарушить довольно расслабленный темп, с которого они начали. Чимин удобно устраивается на коленях у Чонгука, как будто это его место, и Чонгук держит его так, как будто никогда не хочет, чтобы Чимин его покидал, и Чимин понятия не имеет, как он так долго продержался без этого. Он мог бы целоваться с Чонгуком весь день и никогда бы не устал, он мог бы целыми днями разговаривать с ним и никогда не заскучать, он мог бы целыми днями смотреть на него и никогда не переставать находить повод для восхищения. Чимин мог бы провести всю жизнь с Чонгуком, и, вероятно, все равно бы не почувствовал, что этого достаточно. Они всегда так жаждут поцелуев и прикосновений, разговоров и смеха, просто компании друг друга, как будто они никогда не могут насытиться друг другом. И они не могут. Чонгук начинает медленно вести руками вверх и вниз по бокам Чимина, отчего его рубашка задирается, и кончики пальцев Чонгука скользят по обнаженной коже, посылая новую волну тепла по телу Чимина. Чимин тихо и довольно мычит, становясь еще довольнее, когда видит, как Чонгук ухмыляется ему в ответ. Совсем скоро после того, как они начали официально встречаться, Чимин полностью осознал и оценил двойственность ухмылок Чонгука. Иногда этот самодовольный изгиб его губ — самая раздражающая вещь в мире, а иногда — самая горячая. Иногда и то и другое. Но в любом случае Чимин это любит. Он проводит пальцами по волосам Чонгука, нежно дергая пряди и молча прося больше: больше его рук, губ, его ухмылок и просто больше его. Чонгук задирает рубашку выше и гладит ладонью кожу, а Чимин, в свою очередь, прижимается еще ближе. Их ленивый поцелуй превращается во что-то более яркое, и Чимин позволяет своему разуму отключиться, позволяет Чонгуку полностью завладеть им, и тепло распространяется по всему его телу к местам, которых Чонгук даже не касался. Он так беспомощно влюблен в Чонгука и в то, как он целует его. Нет ничего неуместного, все идеально; Чонгук идеален, и его идеальные руки опускаются все ниже и ниже, и довольно скоро бедра Чимина начинают сползать все ниже и ниже, и теперь он пойман между желанием прижаться самому ближе к Чонгуку и желанием притянуть Чонгука ближе к себе. К счастью, Чимину не приходится долго бороться со своими противоречивыми желаниями. Потому что, когда Чимин слышит, как дверь в комнату распахивается, все, что он хочет сделать, это спрятаться. Толчок паники пронзает его, как только открывается дверь, и он слезает с Чонгука, бросаясь на другую сторону дивана как раз к тому времени, когда его лицо вспыхивает ярко-красным. — Привет, ребята, — говорит Тэхен, заходя внутрь. Его глаза быстро скользят по Чонгуку, по его растрепанным волосам и ухмыляющемуся лицу, а затем он бросает взгляд на Чимина, на его багровые щеки и слегка вздымающуюся грудь. Тэхен быстро отворачивается. — Пока, ребята, — говорит он, проходя мимо дивана и тут же исчезая в своей спальне. Чимин просто сидит, сердце бьется в груди, как рыба, вытащенная из воды, и даже когда он слышит, как дверь в комнату Тэхена закрывается, он не двигается. Если бы это все было пару месяцев назад, если бы Чимин мог только притворяться, что встречается с Чонгуком, то возвращение Тэхена домой означало бы попытки оказаться как можно ближе к Чонгуку. Теперь он пытается отстраниться и вести себя так, будто между ними вообще ничего нет. Это довольно радикальная перемена… и Чонгук, похоже, считает ее довольно забавной. — Чимин, — смеется Чонгук, и все его лицо светится, когда он откидывает голову назад. — Что это было… я никогда не видел, чтобы ты двигался так быстро. — Что? — Глаза Чимина расширяются, и он пытается себя защитить. — Я не хотел, чтобы он видел- — Как мы целуемся? — Чонгук приподнимает брови. — Ты же понимаешь, что то, что ты только что сделал, заставит его подумать, что мы занимались чем-то большим, чем просто целовались, верно? Чимин замолкает. Ему нужна секунда, чтобы представить, как эта сцена, должно быть, выглядела для Тэхена, как нелепо они, должно быть, выглядели. На самом деле мало что изменилось. Чимин всегда знал, что они с Чонгуком нелепы. — Я просто запаниковал, ясно? — Прикусив щеку, Чимин пытается скрыть улыбку. — Ладно-ладно, — сползая чуть вниз по дивану, Чонгук откидывает голову назад, охваченный новым приступом смеха. — Жаль, что ты не можешь увидеть себя. Чимин хотел бы, чтобы Чонгук увидел себя. Он хотел бы, чтобы Чонгук мог увидеть, как хорошо он выглядит, когда улыбается вот так — с его глазами, полными жизни, такими яркими, что освещают всю комнату. Чонгук прекрасен. Такой, такой прекрасный. Все в нем прекрасно: от его улыбки до его сердца, от того, как он говорит, до того, как он смеется, и Чимин будет любить его с утра до ночи, день за днем. Он чувствует головокружение, зная, что Чонгук весь его, зная, что он видит эту его улыбку каждый день, и Чимин знает без единого сомнения, что он самый счастливый человек на земле. Никто не видит столько улыбок Чон Чонгука, сколько видит он. И уже только эта причина делает Чимина бесконечно счастливым. Чимин тоже откидывается на спинку дивана и хихикает вместе с Чонгуком. Одна из лучших вещей в Чонгуке — это то, что с ним до невозможного легко смеяться. Большую часть времени, когда они смеются, Чимин даже не знает, над чем они смеются, он просто знает, что у него на душе легко, а улыбка широкая, и все, что ему нужно сделать, это откинуть голову назад и раствориться в счастье, таком огромном, что оно никогда не закончится, и таком реальном, что ему никогда не придется искать что-то большее, чем то, что у него уже есть. Это снова диван, диван, на котором он смеялся больше раз, чем можно сосчитать, и Чимин не может не удивляться тому, как Чонгук может сделать диван одним из его любимых мест во всем мире. С другой стороны… любое место — любимое место Чимина, если он там с Чонгуком.

***

      Несмотря на то, что их отношения длятся уже больше месяца, кажется, что прошло совсем немного времени. Семестр почти подошел к концу, а это значит, что лето совсем близко, и Чимин не мог не быть взволнован своим первым летом в качестве парня Чонгука. Единственное, что стоит между летом с Чонгуком и свободой от занятий, — это сессия. И единственное, что удерживает Чимина от того, чтобы потерять рассудок и сойти с ума от стресса из-за предстоящих экзаменов, — это Чонгук. Четверг [18:11] Моё Всё 💛: Чимин, что ты сейчас делаешь? Моё Всё 💛: лол стой, я знаю, что ты учишься Мой Малыш 💕💘💗💞: Ты так хорошо меня знаешь Моё Всё 💛: Есть шанс, что ты захочешь ненадолго забыть об учебе и провести время со мной? Мой Малыш 💕💘💗💞: Аввв. А ты скучаешь по мне? Моё Всё 💛: Иу Мой Малыш 💕💘💗💞: Если ты скажешь, что скучаешь по мне, я, возможно, буду более склонен к принятию твоего предложения Моё Всё 💛: Агх раз ты так хочешь Мой Малыш 💕💘💗💞: Скажи это Моё Всё 💛: Ладно Моё Всё 💛: Я скучаю по тебе Мой Малыш 💕💘💗💞: Я тоже скучаю по тебе Моё Всё 💛: Ты такой неудачник Мой Малыш 💕💘💗💞: Твой неудачник Моё Всё 💛: Я собираюсь изменить твое имя в моем телефоне на «мой неудачник» Мой Малыш 💕💘💗💞: Неееет Моё Всё 💛: Не волнуйся, не буду. Я же знаю, как тебе нравится твое имя Моё Всё 💛: В любом случае, ты придешь или нет? Мой Малыш 💕💘💗💞: Так и быть Моё Всё 💛: Вау, как вежливо Моё Всё 💛: Встретимся у главного входа центра научных исследований? Мой Малыш 💕💘💗💞: Окей! Чимин действительно не знает, почему Чонгук хочет встретиться именно там, но он не спрашивает его об этом. Несмотря на то, что он видел Чонгука буквально вчера, Чимин все еще взволнован возможностью увидеть его сегодня, он так взволнован возможностью увидеть его и его улыбку, и он практически вприпрыжку идет к зданию исследовательского центра. Он усердно учился всю неделю, и встречи с Чонгуком всегда давали ему небольшой заряд энергии. Когда он с Чонгуком, у него нет никаких забот в мире — ему не нужно беспокоиться о своих тестах и вообще о чем-либо. И Чимину это нравится. Чонгук ждет возле парадных дверей здания, как он и обещал, и как только Чимин заворачивает за угол и замечает его, он начинает сиять, переходя на бег, просто чтобы добраться до Чонгука побыстрее. — Привет, — замечает его Чонгук, ухмыляясь, и когда, кажется, Чимин не собирается замедляться, он раскрывает объятья. — Привет, — задыхаясь, смеется Чимин и обнимает Чонгука за шею, в то время как Чонгук крепко обнимает его за талию, поднимая его достаточно высоко, чтобы его пальцы едва касались земли. Чимин обычно не из тех, кто любит публичные проявления чувств, но поскольку занятия в этом семестре закончились, сейчас не так много людей вокруг, чтобы увидеть это сладкое зрелище. Кроме того, Чонгук воспользовался одеколоном, чего он обычно не делает, так что это делает его гораздо более неотразимым, а это означает, что Чимин гораздо меньше хочет отпускать его. Они стоят так некоторое время, обнимаясь прямо перед главными дверями. Чимин улыбается в изгиб шеи Чонгука, думая о том, как хорошо он пахнет, и как хорошо ощущаются его объятия, как он хорош. — Ух ты, — хихикает Чонгук, дыхание щекочет затылок Чимина. — Ты действительно скучал по мне, не так ли? — Вовсе нет, — бормочет Чимин, на секунду крепче сжимая Чонгука, прежде чем отпустить его. Наконец они оба делают шаг назад, вставая на расстоянии вытянутой руки, чтобы как следует рассмотреть друг друга. — Нет? — Чонгук скользит взглядом по Чимину, и тот делает то же самое. Они оба открыто восхищаются друг другом, оба выглядят такими же влюбленными, как и после их самого первого поцелуя. — Ну, может быть, немного, — Чимин улыбается, в уголках его глаз собираются морщинки. — Неужели? — игриво подталкивает его Чонгук. — Только немного? — Он тянется к двери, придерживая ее открытой для Чимина. — Ну… может быть, немного больше, чем немного. — Чимин делает паузу, теперь немного менее сосредоточенный на своем поддразнивании и немного более заинтересованный тем, что именно Чонгук делает. — Мы идем внутрь? — спрашивает он, не пытаясь скрыть свое замешательство. В научном корпусе почти ничего нет, кроме аудиторий и лабораторий, и Чимин предположил, что Чонгук просто решил встретиться с ним там, а потом они пойдут куда-нибудь перекусить. Но, судя по всему, у Чонгука другие планы. — Да, — Чонгук следует за ним внутрь, и Чимин сразу замечает, как его игривость спадает. — Кое-что… — он замолкает, его нерешительность только сильнее разжигает любопытство Чимина. — Ладно, я просто покажу тебе. Более заинтригованный, чем когда-либо, Чимин идет рядом с Чонгуком, и, кинув на него один быстрый взгляд, он замечает слегка нахмуренный лоб и прикушенную губу. Чимин ясно понимает, что Чонгук немного нервничает. Для Чимина это серьезное испытание держать рот на замке и не засыпать Чонгука вопросами о том, что они тут делают и что он придумал. Однако каким-то образом ему удается промолчать. Вместо этого он просто наслаждается тем, как волнение смешивается с предвкушением, заставляя его сердце в безумстве трепетать. В конце концов Чонгук приводит его в пустой лекционный зал… но этот лекционный зал не просто лекционный зал. В тот момент, когда Чонгук подходит к нему, когда Чимин входит внутрь, его глаза расширяются, губы приоткрываются и он смотрит на Чонгука. Несмотря на то, что Чонгук не назвал вслух причину, по которой они здесь, теперь Чимин точно знает, почему тот привел его именно сюда, он знает, почему Чонгук выбрал это место. Именно здесь они познакомились. Сейчас здесь никого нет. Когда Чимин смотрит в самый конец помещения, он видит две баночки колы и два контейнера, наверняка с едой. Это так просто и так мило, и Чимин так, так влюблен. — Я, э… — Чонгук потирает затылок, выглядя таким непривычно робким, и это так мило. Чимин чувствует, что сейчас хлопнется в обморок. — Я знаю, что ты переживаешь из-за сессии, и я вроде как хотел сделать что-то для тебя. Чимин серьезно не понимает, как Чонгук сомневался в себе, как он вообще думал, что будет плохим парнем, и как он беспокоился о том, что не создан для отношений. Чонгук заботливый, Чимин всегда это знал, и с каждым днем он становится еще более заботливым, и Чимин очень его любит. — Чонгук… — Чимин медленно качает головой, в его мягкой улыбке сквозит бесконечное обожание. — Ты не должен был делать все это для меня. — Не то чтобы это было так уж трудно — я действительно ничего не делал. Они никогда не запирают аудитории, и все, что мне нужно было сделать, это заказать еду и принести ее сюда. Это не так уж- — Это прекрасно, — говорит Чимин, и он говорит это от всего сердца. Он наклоняется, чтобы взять Чонгука за руку и нежно сжать ее. — Ты прекрасен. Улыбка Чонгука не очень большая, но его глаза все так же сияют. — Иди сюда, — бормочет он, дергая Чимина за руку и притягивая его ближе, чтобы украсть короткий поцелуй, который Чимин дарит ему так же просто, как и все остальные. — Ладно, — говорит Чонгук, отстраняясь. — Хватит. — Продолжая держать Чимина за руку, он ведет его вверх по ступенькам к самому последнему ряду. — Хватит сладостей, — он бросает дразнящий взгляд через плечо, — ты испортишь нам ужин. — Тогда, пожалуй, оставлю на десерт, — смеется Чимин, и его смех настолько же легок, как и его шаги. — Чимин, ты такой сладкий, что мне даже десерт не нужен. — О боже, — прижав тыльную сторону ладони ко рту, Чимин тщетно пытается скрыть свое веселье. — Твои фразочки с каждым днем становятся все ужаснее и ужаснее. — Я делаю это только потому, что знаю, как сильно тебе это нравится. — Очень нравится, — беззаботно вздыхает Чимин. — Очень, очень. Они принимаются за еду. Кола и чаджанмен. Ничего особенного, но это лучший ужин Чимина за всю его жизнь. И это определенно лучшее свидание, на котором он когда-либо бывал. Когда они разговаривают, их голоса эхом отдаются в пустой комнате, а когда они смеются, их смех отражается от стен, и то, как он смешивается вместе в пустом лекционном зале, заставляет звучать его даже лучше, чем обычно, — это почти похоже на мелодию. Чимин не был в этом особом лекционном зале с первого курса университета, с его вводных занятий по психологии, и сейчас этот зал вызывает много воспоминаний. И, конечно же, все эти воспоминания связаны с Чонгуком. Он помнит, как Чонгук всегда приносил что-нибудь перекусить, как он всегда вертел в руках карандаш или дергал коленкой, и как иногда он отпускал шутки посреди лекции, из-за чего Чимину приходилось хлопать себя по губам, чтобы сдержать смех. Шутки, которые говорил Чонгук, обычно были ужасными… но Чимин все равно всегда смеялся над ними. Интересно, какие воспоминания приходят в голову Чонгуку? С игривой улыбкой на губах Чимин наклоняет голову в сторону. — Итак, — невинно напевает он, затягивая паузу еще немного, когда замечает, что глаза Чонгука подозрительно сужаются. — Я знаю, что ты чувствуешь ко мне сейчас… но мне любопытно, какими были твои первые впечатления обо мне. — В конце концов, это вполне естественный интерес. — Ну, учитывая, что мы подружились в первый же день, мои первые впечатления о тебе не были плохими. — Чонгук выгибает бровь, на мгновение откладывая палочки. — Я знаю, — улыбается Чимин. — Но я хочу знать, насколько они были хорошими. — Конечно, хочешь, — весело фыркает Чонгук, и Чимин не может не наклониться чуть вперед, желая услышать, что же ответит Чон. — Не знаю… ты казался тем человеком, с которым легко завязать разговор. Ты выглядел… неплохим. — С которым легко завязать разговор? Неплохим? Это все? — Ну, с тобой легко разговаривать, и ты очень неплох, — усмехается Чонгук, находя забавным потребность Чимина услышать что-то более существенное. — И, думаю, ты казался одним из тех, кто обычно садится на первом ряду. Я был удивлен, что ты выбрал последний. Чонгук, конечно, не ошибается в этом предположении — сейчас Чимин обычно сидит близко к преподавателю во время лекций. Но в течение первого года он был немного напуган, чтобы сидеть на первых рядах, особенно потому, что он не был ни с кем знаком. — Я думал, что у меня будет больше друзей, если я сяду сзади, — признается Чимин. Медленно кивнув, Чонгук снова берет палочки. Его взгляд опускается, разглядывая содержимое миски, пока он помешивает лапшу. — Я рад, что ты сел сзади. Некоторое время Чимин молчит. Он просто наблюдает за Чонгуком, и кажется, что его сердце увеличивается в размерах, пока он смотрит. Чимин думает о том, как они впервые встретились, о том, как им повезло, что они сели рядом, и как они оба вздохнули с облегчением, когда поняли, что никто из них также больше ни с кем не знаком. Он думает о том, как легко они подружились, и он думает о всем том счастье, которое Чонгук принес в его жизнь с того дня. — Я тоже, — тихо произносит Чимин. Он правда рад. Он так, так рад, что сел на последний ряд в свой самый первый учебный день. Закончив ужин и прибрав за собой, Чимин и Чонгук выходят из научного корпуса, держась за руки. Сегодня тихий, спокойный вечер. Солнце только начинает опускаться за горизонт, заливая все мягким золотистым сиянием. Лето еще не наступило, но в теплом воздухе ощущается необычайная легкость, говорящая о том, что они уже на пороге. Они идут в комфортной тишине, их ладони медленно раскачиваются из стороны в сторону, и это так легко — быть с Чонгуком, так хорошо быть с ним и не беспокоиться о том, что сказать, чтобы заполнить тишину, не беспокоиться о том, что делать дальше. Чонгук занимает особое место в сердце Чимина, и по мере того, как они идут дальше, Чимин все больше и больше влюбляется в него, и есть в этом что-то, отчего он испытывает непреодолимое желание кое-что сделать. Кое-что сказать. Это не «я люблю тебя», хотя Чимин и любит его. Он не говорит «я люблю тебя», но то, что он говорит, все еще свидетельствует о том, как сильно он любит Чон Чонгука. — Чонгук… — начинает Чимин с некоторой деликатностью в голосе, и когда Чонгук что-то бормочет в знак согласия, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него сверху вниз, Чимин мягко улыбается. — Не хочешь вместе со мной навестить мою бабушку в следующие выходные? Бабушка Чимина и Чонгук — одни из самых важных людей в его жизни, и Чимин хочет, чтобы они встретились. Он хочет, чтобы его бабушка познакомилась с Чонгуком: с тем, кому принадлежит его сердце, с тем, кто делает его счастливее. И он хочет, чтобы Чонгук познакомился с его бабушкой: самым умным, самым добрым человеком, которого он знает. Чонгук останавливается посреди тротуара, заставляя Чимина сделать то же самое. — Конечно… — его голос звучит немного растерянно, но глаза сияют, и он выглядит очень довольным — почти гордым. Как будто он знает, как много это значит для Чимина. — Конечно, хочу, Чимин. Чимин протягивает руку, осторожно убирая несколько прядей темных волос с глаз Чонгука. — Я люблю тебя. — Чимин никогда в жизни ни в чем не был так уверен. — И я знаю, что она тоже тебя полюбит. Следующее, что он помнит, — губы Чонгука встречаются с его собственными в неожиданном, но желанном поцелуе. Этот поцелуй заставляет Чимина задыхаться, заставляет его сердце трепетать, а колени слабеть. Руки слабо хватаются за воротник его рубашки, будто Чимин хочет притянуть Чонгука еще ближе, потому что ему всегда не достаточно. Вкус губ Чонгука и запах его одеколона распаляют его, и он хочет большего, любовь внутри него разгорается, и всё, чего хочет Чимин, — это любить Чонгука. — Чонгук, — шепчет он, и как только тот слышит свое имя, он отрывается от чужих губ, чтобы дать им обоим возможность вздохнуть. — Может… — Чимин прерывисто дышит, его грудь слегка вздымается, пока взгляд Чонгука блуждает по его лицу. — Может, пойдем ко мне? — Пойдем, — кивает Чонгук. Они добираются до общежития Чимина в рекордное время. Как только Чимин открывает дверь, он втягивает Чонгука внутрь, и они не успевают сделать и пары шагов, как начинают с того места, где остановились. Губы Чонгука ощущаются чертовски горячими на губах Чимина, и поцелуй пронизан пьянящей сладостью, такой сильной и такой захватывающей, что каждое прикосновение его губ — мольба о большем. Они лихорадочно целуются, руки блуждают по телам друг друга, дергая ткань одежды, и Чимин так потерян в этом, так потерян в Чонгуке. Следующее, что он осознает, — его спина прижимается к стене, и руки Чонгука пробираются под его рубашку. Чимин поворачивает голову, чтобы прервать поцелуй и сказать единственное, что у него вертится сейчас на уме- — Вообще-то я все еще живу здесь. — Голос Юнги моментально разрушает иллюзию, что Чимин и Чонгук — единственные люди в мире. — Хен! — охает Чимин, и хотя его лицо было горячим до этого, теперь оно пылает по совершенно другой причине. Невероятно смущенный, он отталкивает удивленного Чонгука, заставляя того отступить на несколько шагов. Когда Чонгук оказывается на безопасном расстоянии, Чимин позволяет себе оглядеться вокруг — то, что он хотел бы сделать, как только вошел внутрь. Юнги сидит за столом, положив руки на клавиатуру ноутбука, перед ним разложены учебники, а напротив него сидит Хосок. Чимин и Чонгук, очевидно, только что прервали их занятия, но ни Юнги, ни Хосок не выглядят особенно раздраженными этим. На самом деле, Хосок ухмыляется им, переводя взгляд с Чимина на Чонгука и обратно и вертя между пальцами маркер. Юнги, с другой стороны, наблюдает за ними, приподняв брови, но один уголок его рта чуть выше другого, и он, несомненно, забавляется. Чимин внутренне стонет. Он знает, что Юнги будет дразнить его теперь всю оставшуюся жизнь. Конечно, и Хосок, и Юнги уже знают, что Чимин и Чонгук вместе, но только потому, что они знают об этом, это не значит, что Чимин хочет, чтобы они видели то, что они только что видели. Он также не хочет продолжать стоять там под прицелом их дразнящих взглядов. — Мы пойдем смотреть фильм в моей комнате, — торопливо говорит Чимин, поддаваясь сильному желанию сбежать. — Удачи с учебой, — добавляет он чересчур веселым тоном. Чимин хватает Чонгука за запястье и тащит его в сторону своей комнаты, и Чонгук молча следует за ним. Но с ними еще не закончили. — Пожалуйста, только учтите, — говорит Юнги, когда Чимин и Чонгук проходят мимо стола, — что сейчас здесь очень тихо. И стены тонкие. И я не люблю слушать музыку во время учебы. — Я люблю слушать музыку, — вмешивается Хосок, его улыбка становится шире. — Я могу вставить наушники. — Мы просто посмотрим фильм! — защищается Чимин, от смущения повышая голос. Его лицо настолько теплое, что он переживает, насколько серьезна опасность перегрева. — Веди себя прилично, Чонгук, — хмыкает Юнги, даже не пытаясь скрыть свой скептицизм. — Я? — фыркает Чонгук. — Чимин — тот, кому ты должен рассказывать- Чимин затаскивает Чонгука в спальню и захлопывает дверь прежде, чем тот успевает закончить фразу. В безопасности своей комнаты Чимин плюхается на кровать, растягиваясь на спине и ожидая, когда жар, расцветший на его щеках, исчезнет, а быстрое биение его сердца утихнет. Он не может поверить, что это только что произошло. — Итак, — Чонгук прочищает горло, и Чимин чувствует, как кровать немного прогибается, когда он садится на край. — Мы ведь не собираемся смотреть фильм, правда? — Чонгук, — смеется Чимин, приподнимаясь на локтях и замечая, как Чонгук наблюдает за ним с игривой полуулыбкой. Он нежно качает головой, улыбаясь еще шире. — Они буквально за дверью. — И что? Чимин просто смотрит на него, не двигаясь с места. — Агх, прекрасно, — Чонгук тяжело вздыхает и, падая на кровать рядом с Чимином, смотрит в потолок. На мгновение воцаряется тишина, а затем: — Если ты вежливо их попросишь, я уверен, что они ненадолго уйдут- — Чонгук, — Чимин смеется на этот раз немного громче, и когда он запрокидывает голову, она касается груди Чонгука. Он чувствует дыхание Чонгука в своих волосах, и оно щекочет ему кожу, когда он смеется вместе с ним. Они действительно смотрят фильм. Чимин ставит свой ноутбук на ноги, потому что, поставив его между ними, он не сможет обнять Чонгука, как ему нравится. И хотя они смотрят фильм, Чимин не обращает на него внимания. Ничего нового. Ему трудно сосредоточиться на фильмах, когда рядом с ним Чонгук. Глаза Чимина отрываются от ноутбука, взгляд лениво блуждает по комнате, пока, наконец, не останавливается на руке Чонгука. Он восхищается кольцом на пальце Чонгука, простым серебряным кольцом, которое идентично тому, что есть у него, всегда напоминая Чимину о том, как ему повезло, что в его жизни есть Чонгук. Чимин так безумно благодарен за то, что может отдать всего себя Чонгуку и получить взамен всего Чонгука. У него тяжело на сердце в самом лучшем смысле, оно тяжелое от любви, переполненное чистым восхищением и обожанием к Чон Чонгуку. Чимин думает о завтрашнем дне, о дне, после завтрашнего. Он хочет подарить Чонгуку всю свою любовь, которую он заслуживает, чтобы его жизнь была бесконечной чередой счастливых улыбок. Чонгук такой особенный, такой хороший, и Чимин хочет убедиться, что его жизнь наполнена только хорошими вещами. И пока голова и сердце Чимина, безусловно, переполнены Чонгуком в данный момент, похоже, что все мысли и чувства Чонгука заняты Чимином. — Чимин? — бормочет Чонгук. Это первое слово, произнесенное с тех пор, как начался фильм. — Да? — Чимин чуть приподнимает голову с его плеча, чтобы увидеть лицо. Колебания Чонгука легко уловить. Он перемещает свой вес, приспосабливаясь, чтобы сесть, побуждая Чимина сделать то же самое. Они остаются на кровати, но теперь они сидят друг напротив друга. Чимин сидит, скрестив ноги и положив руки на колени, и наблюдает за Чонгуком. — Что случилось? — тихо спрашивает он, его интерес очевиден. Он не может не задаться вопросом, что заставило Чонгука так себя вести. Не то чтобы он беспокоился о том, что скажет Чонгук — он знает, что это не будет чем-то плохим, — но он определенно заинтригован. Он крутит кольцо на пальце, все больше любопытствуя и даже немного нетерпеливо ожидая. — Итак, я уже некоторое время думаю об этом, — наконец говорит Чонгук. Он начинает постукивать пальцами по бедру, ерзая, как всегда, когда немного нервничает. — Я имею в виду, я не думал об этом супер серьезно, я просто немного размышлял, — бормочет он, и Чимин в очередной раз находит его нервное бормотание таким невероятно милым. — Но я подумал, что будет здорово, если мы как-нибудь отправимся вместе в путешествие? — Уголки его рта растягиваются в застенчивой улыбке. — Если мы, например, оба найдем работу на лето, то сможем накопить немного денег, и, может быть, через год или два съездить в Токио или еще куда-нибудь? У Чимина чуть приоткрывается рот. Он даже не знает, что сказать. Его сердце парит — он не понимает, как человек может быть таким замечательным. Как один человек может сделать его таким счастливым? Он уже думает об их совместной поездке — поедут ли они в Токио или куда-нибудь еще. Он уже предвкушает ее, уже думает обо всем, что им предстоит сделать, и обо всех новых вещах, которые они увидят. Чимин хочет сделать все это с Чонгуком. Он хочет увидеть все это вместе с ним. — Я имею в виду, — продолжает Чонгук, глядя в сторону. — Я просто помню, как ты однажды упомянул Токио, и я знаю, что ты сказал это в шутку и все такое, но я все равно подумал, что было бы здорово, если бы мы- — Чонгук? В ту секунду, когда его имя слетает с губ Чимина, Чонгук поднимает голову и устремляет свои яркие глаза прямо на него. Чимин влюблен без остатка. Никто другой не сможет заставить его чувствовать себя так. — Не сделаешь одолжение? — с улыбкой спрашивает Чимин. — Что угодно. — Заткнись и поцелуй меня.