Игра на публику

      Клинт сразу же отвечает на видеозвонок, когда на экране телефона загорается имя Ванды и высвечивается та самая фотография с пляжа, которую она скинула ему вчера и которую мужчина поставил ей на контакт.              — Привет! — Максимофф улыбается, когда изображение становится достаточно чётким, чтобы она наконец-то смогла рассмотреть Бартона. — Не отвлекаю?              — Нет, — тут же отвечает Клинт, а затем на заднем фоне раздается звук разбившейся посуды. Мужчина раздосадовано жмурится.              — Точно? — неуверенно уточняет девушка. — Что это было?              — Моя чашка. Точнее, нет у меня больше чашки, — Бартон как-то слегка неловко усмехается.              — Ой, а она мне нравилась, — Ванда улыбается. — Нужно будет выбрать тебе новую.              — Обязательно.              — Давай я тебе попозже перезвоню, чтобы ты…              — Нет-нет, все нормально, — тут же убеждает ее Клинт, ставя телефон на столешницу. — Как ты? — интересуется он, присаживаясь, чтобы собрать осколки с пола.              — Прекрасно! Океан просто невероятен. Я даже успела искупаться утром, но вода еще довольно холодная, так что пока буду довольствоваться бассейном. Ты как?              — Нормально, не учитывая безвременно почившей кружки, — усмехается Бартон, выбрасывая осколки в мусор. — С утра наблюдал спор Стива и Вижена по поводу Второй мировой. Это было весело, если учитывать, что один там воевал, а у второго в голове компьютер. Буквально.              — И кто победил? — с улыбкой интересуется девушка.              — Не знаю. Баки говорит, что вроде пока ничья.              — А он-то почему в споре не участвовал?              — Сказал, что пропустил момент, о котором они спорили, так что судить не решается, — отвечает Клинт, поднимаясь на ноги и снова попадая в поле зрения Ванды. Затем вздыхает и говорит: — Звонили из больницы.              — Что там? — тут же спрашивает Максимофф, в секунду становясь максимально серьезной.              — Никаких изменений. Пообещали, что на днях вышлют счёт за последние несколько месяцев.              — Большой?              — Ты знаешь, что да, — отвечает Бартон, окидывая расстроенную девушку взглядом. — Прости, что не смог порадовать тебя хорошими новостями.              — Да нет, все нормально. Когда придёт счёт, перешли его Тони, пожалуйста, — Ванда улыбается уголками губ, но все еще выглядит огорченной. — Я все надеюсь, что мне позвонят и скажут, что он пришёл в себя.              — Я понимаю, правда. Но помнишь, что говорил врач?              — Не терять надежду?              — Да. Все будет хорошо, Ванда, слышишь меня? Мы со всем справимся, обещаю. Можешь на меня положиться.              Девушка улыбается, но на этот раз искренне и благодарно.              — Спасибо тебе.              — Всегда пожалуйста, — отвечает Клинт, а затем задает вопрос, уводят Ванду от грустной темы. — Какие планы на сегодня?              — Ох, трудно сказать… Тони обещал отвести меня в город. Говорят, в центре очень красиво.              Разговор перетекает в другое русло, и вот уже Бартону удаётся снова рассмешить Максимофф, вернув ей прежнее хорошее настроение. Мужчина как раз рассказывает какую-то историю, когда на заднем фоне появляется Старк и протягивает девушке бокал.              — Держи. О, привет, Глазастик! — усмехается миллиардер, пока Ванда с легким удивлением смотрит на бокал у него в руке.              — Что это?              — Шампанское.              — Зачем?              — Ну я ведь не алкоголик, чтобы пить в одиночестве, верно? — Тони обворожительно улыбается, и Максимофф, закатив глаза, забирает бокал из его руки.              — Спасибо.              — Жду тебя в джакузи. Купальник можешь не одевать, — говорит Старк, краем глаза заметив, как у Клинта по ту сторону экрана сжимаются кулаки.              — Размечтался! — усмехается девушка, реакции Бартона не заметив. — Я не для того его покупала, чтобы даже не покрасоваться в нем.              — Я покупал, — уточняет миллиардер, и Ванда хмыкает.              — Допустим. Но я все равно его надену.              — Ладно, так уж и быть, — говорит мужчина таким тоном, будто делает одолжение, а затем подмигивает и выходит из комнаты.              — Прости, я снова здесь, — Максимофф улыбается и возвращает все свое внимание Клинту.              — У тебя все хорошо? — почему-то спрашивает он, и девушка еле заметно хмурится.              — Да, а почему ты спрашиваешь?       — Я… да ничего. Наслаждайся отдыхом, — отвечает Бартон и отключается до того, как Ванда успевает что-либо сказать. Та удивленно вскидывает бровь. Что это было только что?              Клинт никогда не бросал трубку, когда она ему звонила, и теперь Максимофф чувствует себя странно. Даже скорее расстроенно. Она ведь ничего не сделала, чтобы так грубо обрывать их разговор.              Девушка вздыхает, делает глоток шампанского и решает не думать об этом. Она сейчас уже ничего не изменит и вряд ли что-то узнает, так что не стоит забивать этим голову.              — О, Ванда! — радостно восклицает Питер, увидев, как девушка выходит на террасу. — Давай к нам.              — Ты выглядишь обворожительно, — замечает Тони, по-видимому, все же оценив её новый красный купальник.              Максимофф улыбается и залезает к ним в джакузи, аккуратно держа в руке бокал.              — Я все же поинтересуюсь, почему тебе, чтобы выпить, нужна я? — спрашивает девушка, устраиваясь поудобнее. — Питер не мог составить тебе компанию?              — Я не спаиваю несовершеннолетних, — тут же отвечает Старк, делая глоток алкоголя. Возвращаться к виски он все еще не хотел, поэтому подумал, что пары бокалов шампанского ему будет больше чем достаточно.              — То есть, как трахаться со мной, так я уже достаточно взрослый, а как налить мне выпить, так нет? — усмехается Паркер, демонстративно отхлебывая колу из стакана.              Миллиардер наигранно охает.              — Между прочим, я проверил возраст согласия, прежде чем спать с тобой. Так что я ничего не нарушаю.              — В Нью-Йорке, — добавляет Максимофф, и Тони переводит на нее взгляд.              — Что, прости?              — В Нью-Йорке. Ты ничего не нарушаешь в Нью-Йорке, а в Калифорнии возраст согласия восемнадцать лет, — девушка усмехается. — Или ты не знал?              Тони задумчиво чешет затылок.              — Это получается, мне с тобой спать нельзя, пока не вернемся домой? — говорит мужчина, посмотрев на парня.              — Даже не вздумай! — тут же восклицает Питер, заставляя Ванду рассмеяться. — Ты не отвертишься, Тони, даже не пытайся. Я, как житель Нью-Йорка, приехал на отдых и имею право на потрахаться. И только попробуй сказать, что я не прав! — заканчивает свою тираду парень, напоследок даже невольно пригрозив Старку указательным пальцем. Губы мужчины растягиваются в улыбке.              — Не переживай, малыш, я уже не смогу остановится. Юридические формальности сдерживали меня, пока я не знал, от чего отказываюсь. Теперь не смогут.              — Хорошо, — кивает Питер, заметно успокоившись. — Потому что у меня на тебя планы.              — Какие же?              — Судя по всему, очень… масштабные, — отвечает вдруг Ванда, и на нее тут же устремляются две пары удивлённых глаз. — Только не надо делать вид, что вы удивлены. Я ведь могу слышать ваши мысли.              — Действительно, — кивает сам себе Старк, снова сделав глоток шампанского. — Все время об этом забываю.              — Откуда ты знаешь возраст согласия в Лос-Анджелесе? — интересуется вдруг Питер спустя пару секунд тишины.              — Эм… — Максимофф запинается на секунду, удивляя этим Паркера, ведь для неё это совершенно не свойственно. — Я выросла не в самой… прогрессивной стране. В Заковии возраст согласия все еще тринадцать лет, и мне стало интересно узнать, как с этим дела в штатах, когда Тони перевез меня сюда.              — Тони? Я думал, тебе помогли Мстители.              — Милый, возможно, я сейчас тебя расстрою, но я тоже Мститель, — усмехается Старк, откусывая непонятно откуда взявшееся печенье.              Питер закатывает глаза с почти снисходительной улыбкой.              — Ты же понимаешь, что я не об этом спросил.              — Мстители поддержали меня морально, но Тони все оплатил. Оформил все документы, предоставил мне деньги, жилье и дважды поругался с правительством Заковии. Без него меня бы сейчас здесь не было. Буквально, — Ванда улыбается. — Я так и не поблагодарила тебя.              Миллиардер тут же отмахивается.              — Мне не нужна благодарность.              — И все же, я хочу сказать «спасибо». Ты изменил мою жизнь так, как я и мечтать не могла.              Тони смотрит на девушку пару секунд, а затем улыбается:              — Всегда пожалуйста.              Питер хочет что-то сказать, но у Ванды звонит телефон, и парень прерывается, не успев произнести ни звука.              — Нужно ответить, — говорит Максимофф, вылезая из джакузи.              — Это Глазастик? — интересуется Старк, потому что Клинт единственный, звонок от которого девушка стремилась бы принять как можно быстрее.              — Да. Возможно, он хочет объяснить, мне почему он так некрасиво бросил трубку во время нашего последнего разговора.              — А ты не догадываешься?              — А должна? — Ванда на секунду останавливается и с легким удивлением смотрит на миллиардера.              — Подумай сама. Я принёс тебе выпить и пригласил искупаться в джакузи нагишом. По-твоему, недостаточно поводов для ревности?              — Ты что?! — восклицает Питер, но Максимофф это с легкой руки игнорирует.              — Ты специально дразнишь его? — спрашивает Максимофф, вытирая руки полотенцем, прежде чем взять телефон.              — Я мотивирую его к более решительным действиям. А то вы, как подростки, ей-богу.              — Я не так далеко ушла от подросткового возраста и, между прочим, имею полное право так себя вести, — усмехается девушка, беря телефон в руки.              — К тебе вопросов нет. Но ему-то под сорок уже.              — В душе он тот еще ребенок, — говорит Ванда и, прежде чем Тони успевает сказать еще что-либо, отвечает на звонок. — Алло.              — Привет, — слегка виноватым голосом произносит Клинт на той стороне провода, а дальше — тишина.              — Ты звонишь помолчать? — интересуется Максимофф, заходя в дом и прикрывая за собой дверь.              — Нет, я… я хочу извиниться. Я дурак и повел себя соответственно.              Девушка вздыхает и пару секунд молчит.              — Я не обижаюсь на тебя, но мне не нравится, когда люди ни с того, ни с сего бросают трубку без объяснений.              — Прости, я…              — Я не закончила, — прерывает его Ванда. — Клинт, ты самый близкий для меня человек, и эти игры — последнее, во что мне хотелось бы играть. Только не с тобой. Если тебя что-то задело, просто скажи мне об этом. Мы оба достаточно взрослые люди, чтобы решать проблемы словами. Договорились?              — Договорились, — отвечает Бартон, и девушка буквально слышит его облегчение. Клинт знает, что он повел себя до ужаса глупо и по-детски, но в тот момент его действительно ослепила ревность. Одна мысль о том, что Ванда может раздеться для Старка, делает ему невыносимо больно. Потому что это неправильно. Тони её не заслужил. Да, без сомнения, Старк богат, харизматичен и, что греха таить, по-своему привлекателен, но Бартон все равно считает, что миллиардер не подходит Максимофф. У него, конечно, есть собственная заинтересованность в этом вопросе, но Клинт изо всех сил старается этот факт игнорировать. — Я тебя не отвлекаю?              — Нет, — Ванда улыбается и проходит вглубь дома, начав довольно отчетливо улавливать те мысли Питера, которые она предпочла бы не слышать. — Можем продолжить с того места, где мы закончили?              — Ты невероятная, — почему-то говорит Клинт, и улыбка на лице Максимофф становится еще шире.              — Хочешь посмотреть на мой новый купальник?              — Кто я такой, чтобы отказываться?              Когда Максимофф заходит в дом, чтобы поговорить по телефону, Питер со Старком остаются наедине.              — А мне ты не предлагал голышом искупаться, — замечает Паркер, делая вид, что его это очень оскорбило. Миллиардер улыбается.              — Ну мне ведь и не нужно было заставлять Глазастика тебя ревновать, так что…              — То есть, ты не хочешь, чтобы я снял плавки? — озорно сверкнув глазами спрашивает парень, придвигаясь ближе к мужчине.              — Мы ведь здесь не одни, чертенок. Думаю, Ванде не хотелось бы наблюдать эту картину, — обратившись к голосу разума, произносит Тони, но, судя по тому, что он уже назвал Питера его прозвищем, уговорить мужчину не составит труда.              — Ей и не придётся. Я сейчас думаю достаточно громко, чтобы она не решилась выйти на террасу, пока мы не закончим, — Паркер продвигается совсем-совсем близко, закидывая ноги на колени Старка. — Неужели папочка меня совсем-совсем не хочет? — с самыми невинными глазами на свете спрашивает парень, проводя ладонью по груди мужчины.              Тони громко выдыхает.              — Ты совершенно не даёшь мне времени на отдых, малыш, — отвечает миллиардер, слегка оттягивая нижнюю губу Питера большим пальцем. Тот улыбается.              — Если ты устал, то я все сделаю сам, не переживай, — говорит Паркер и убирает ноги с коленей мужчины, чтобы вскоре оседлать его.              — Откуда в тебе столько энергии? — довольно серьезно интересуется Тони, пробегая пальцами по позвоночнику парня.              — Я подросток, которого покусал радиоактивный паук. Неужели ты рассчитывал на что-то другое? — с ухмылкой спрашивает Питер, начав стаскивать с себя плавки.              — Ты не должен иметь такую власть надо мной, чертенок, — усмехается Старк, когда вставший член Паркера прижимается к его животу.              — У меня нет власти над тобой.              — Неужели? — миллиардер иронично вздергивает бровь, резко усаживая парня обратно к себе на колени, чтобы он мог почувствовать вставший член Тони даже сквозь плавки. — Я готов сорвать все свои планы и поступиться всем своим принципам, лишь бы увидеть тебя. Лишь бы прикоснуться к тебе. Лишь бы услышать, как ты развратно стонешь, когда я снова трахаю тебя. Та власть, которую ты имеешь, не сравнима ни с чем, — Старк подается слегка вперёд и целует Питера в шею, оставляя первую отметину.              — И это плохо? — интересуется Паркер, прерываясь собственным вздохом, когда миллиардер надавливает на его поясницу, вынуждая прижаться ещё ближе.              — Это зависит от тебя, чертенок. Ты можешь меня уничтожить, — говорит Тони, заглядывая парню в глаза, и ему бы хотелось думать, что он преувеличивает, но это не так. Питер знает слишком много, Старк слишком многое ему доверяет, и, если Паркер захочет разрушить его жизнь, ему даже стараться не придётся.              Все карты уже у него на руках. Но самое страшное в том, что миллиардер уверен, что он будет продолжать любить Питера всем сердцем, даже если тот превратит его жизнь в кромешный ад.              — Никогда, — отвечает Паркер, и в этом одном несчастном слове целое огромное обещание. Словно клятва, которую дают у алтаря, только сейчас о ней никто не просил. Питер отдаётся весь, целиком и главное — абсолютно добровольно. Потому что Тони — весь его мир, и Паркер скорее умрёт, чем разрушит то, что связывает их. Многие посчитают это юношеским максимализмом — ну и пусть! Питер знает, что это не так. Это всего лишь любовь, настолько сильная и светлая, что она не угаснет даже спустя годы. Паркер уверен — он ощущает это своим паучьим чутьем, а как известно, его чутье никогда не ошибается. Никогда.              — Ладно, — Старк улыбается, доверяя этим честным и по-своему невинным карим глазам. — Я знаю, что тебе не терпится, — говорит мужчина, почувствовав, как Питер нетерпеливо трется своим членом о его живот. — Но у нас даже смазки с собой нет. Трахаться в воде и без смазки — плохая идея.              — Ну папочка… — бормочет парень куда-то Тони в шею, продолжая тереться об него без зазрения совести.              — Можешь подумать об этом еще немного громче, и Ванда в нас её кинет, — усмехается Старк, пробираясь рукой ко входу Паркера и слегка надавливая на тугое колечко мышц. Тот нетерпеливо скулит в ответ. — Я пошутил, если что.              — Я знаю. Но громкость своих мыслей я все равно не контролирую, — отвечает Питер, улыбаясь уголками губ.              Миллиардер хмыкает, а затем резко надавливает парню на бедра, заставляя опустить на него весь свой вес и плотнее прижаться задницей к уже полностью вставшему члену мужчины.              — Ты собирался сделать все сам, — с ухмылкой замечает Тони, заглядывая Паркеру в глаза. — Так давай.              Питер что-то невнятно пыхтит, устраиваясь поудобнее, а затем начинает двигаться, продолжая тереться членом о живот мужчины. Старк довольно стонет, потому что парень умудрился подобрать амплитуду движений так, чтобы доставлять им обоим удовольствие, и миллиардеру действительно ничего не нужно делать, кроме как наслаждаться.              — Моего чертенка ничего не остановит, когда он хочет получить удовольствие, так ведь? — усмехается мужчина, когда Паркер слегка отстраняется, и кладет свободную руку ему на щеку.              — Да, папочка, — улыбается Питер, а затем обхватывает так удобно оттопыренный большой палец Старка губами, не прекращая при этом двигаться.              С губ Тони срывается звук, похожий на рык.              — Ты даже не представляешь, как ты сейчас выглядишь, малыш.              — Так расскажи мне, папочка, — просит парень, прижимаясь ещё ближе, хотя казалось куда уж ближе. Старк кладет руки ему на спину, впиваясь ногтями до вмятин на светлой коже, и шепчет в самые губы.              — Ты выглядишь как кто-то, ради кого не жалко спуститься в ад и вернуться обратно. Как самое ценное сокровище в моей жизни. Как единственная причина оставаться в этом ебаном мире, лишь бы просыпаться по утрам и видеть твою улыбку.              Паркер кончает резко и неожиданно даже для самого себя. Миллиардер тут же ловит его стон губами и, заставив сделать ещё пару движений бедрами, кончает следом. Питер обхватывает Тони за шею руками, буквально задыхаясь от такого наплыва чувств и неожиданно сильного оргазма, что буквально накрыл его с головой. Старк обнимает своего мальчика в ответ, зарываясь носом в изгиб его шеи и вслушиваясь в его сбитое дыхание, которое медленно восстанавливается.              — Нет ни одного шанса, что Ванда нас не слышала, верно? — вдруг спрашивает Паркер, и миллиардер смеется.              — Определенно точно нет.