***
Ксантору ещё никогда не приходилось обращаться в камень. Очень неприятное и пугающее занятие. Пока тело немеет, разум находится в состоянии, похожем на кошмарный сон. Тело казалось чужим, холодным и неспособным на простейшие движения. Маг, спасший Ксантора от ужасной участи, успокоил учёного, сказав тому, что чувствительность вернётся, нужно лишь подождать. — Готов поспорить на ночь в пыточной Арчибальда, — Маркус Финч присел рядом с Ксантором, — что повторить этот опыт ты не захочешь, старина. — А как Грегор? Мальчик не пострадал? — Ксантор проигнорировал злобную шутку коллеги. — В полном, полном порядке. В отличие от тебя, он стоял там, где ему и следует, — с лица Маркуса не сходила улыбка. — Командир сказал, что нам ещё повезло. Погибло несколько человек, но всё могло быть гораздо хуже. Знаешь, я бы не против сам стать каменным, если бы только избавиться от этих надоедливых насекомых. — Ох, поверь, лучше чувствовать зуд, чем не чувствовать ничего! — Ксантор вздохнул. — А… Корбак? Маркус поморщился и запахнулся в мантию. — Тоже жив. Этот дикарь отрезал голову медузе, а потом потащил её тело в «надлежащее место». Зрелище было не из приятных, скажу я тебе, друг мой! — Маркус посмотрел на небо. Солнце в этом месте светило ярче. — Командир сказал, что не к добру эти пещеры. А я скажу, что вся экспедиция не к добру! — Подземные существа коварны и агрессивны, — Ксантор обдумывал произошедшее. — И нападения у них случаются нередко, — учёный кивнул, рассуждая вслух. Что ж, этот Корбак всё сделал правильно. Убить медузу было верным решением, как стратегическим, так и логическим. Если бы троглодиты добрались до волшебника, то даже в случае её смерти, сидеть ему, Ксантору из Энрота, навеки в камне. — Пф! Захватчики что-то не поделили с варварами. Велика причина! Им бы лишь подраться! — отвернулся Маркус. — Я уже жаловался на снежную погоду Бракады, но теперь хочу туда вернуться всё сильнее! И… — Маркус осёкся. Корбак появился перед ним также внезапно, как и исчез в пещере. — Клянусь богами! Вы напугали меня! Проявите хоть немного уважения! Корбак издал что-то наподобие усмешки и присел рядом с учёными. — Вы не ранены? — спросил он у Ксантора. — Нет-нет. Моя кожа была тверда как камень, — посмеялся Ксантор, немного тронутый заботой своего гида. — Полагаю, я должен благодарить вас за смерть медузы. — Отнюдь, — глаза Корбака сощурились в тонкие линии. — Я не должен был вести вас сюда. Это моя вина как гида, — ящер бросил взгляд на отряд. — Из-за меня погибло несколько человек в этом бою. Мне стоило обойти эту пещеру, но я был уверен в безопасности пути! — Это ведь не ваша вина, — сказал Ксантор. — Вы говорили, что этих пещер ещё не было. — Не было? — ахнул Маркус. — Это значит, что будут другие? У вас что, война с этими змееженщинами? — Нет, — ответил Корбак. — По крайней мере, я этого не знаю. Никому нет смысла нападать на грязные вонючие болота. Богатые залежи серы того не стоят. Возможно, что это просто игры подземных владык. Жестокие, кровавые, чтобы проверить их силу и ярость. — Н-да, восхитительно, — хмыкнул Маркус. Ксантору понравилось размышления Корбака. Он считал, что зверолов будет куда более… примитивный и холодный. Однако этот ящер выразил свое беспокойство к Ксантору, а также раскаивался за вину перед мёртвыми солдатами. Пока у них был привал, Ксантор решил, что хочет больше пообщаться с Корбаком, испытывая интерес к своему гиду. К счастью для учёного, Корбак был дружественно расположен к разговору, ответы на вопросы давал охотно. Информация в библиотеках о Таталии была очень маленькой. Это страна опасных болот и диких зверей, дикарей и ведьм. Много лет назад Безумный Король поработил эти племена, обратив болотников в рабов. И, как во многих историях про злого короля и бедных рабов, последние восстали под знаменем великого героя, свергли жестокого правителя и образовали своё государство, дав ему название Таталия. Оно означало «народ» на языке гноллов. По сути, это была практически вся доступная информация. Мало кому хотелось отправиться в опасный и неприятный край, а посему низменности просто оставили в покое. Ксантор считал такое отношение недопустимым. А вот Корбак был с ним не согласен. — Наш народ, — хрипел Корбак, пожимая плечами, — довольно замкнут. Они предпочитают прятаться, живя в собственном невежестве. Большинство знаний о войне и тактике мы получаем от преступников и беженцев из Эрафии или Крюлода. Мы действительно сравнимы с дикими животными. И с каждым днём дичаем всё сильнее. — Ох, вот оно как, — Ксантор потёр бороду. — А как же ваши ведьмы? Я слышал, что женщины Таталии довольно сильны в волшебстве. — Не все, — ответил зверолов. — Они искусны во врачевании. Некоторые особенно хороши во владении земли или воды. Они говорят с духами, и те дают им силу, дабы реки текли в иное русло, а земля становилась мягкой или твёрдой. Это нужно для обороны. Таталийцы плохи в нападении, но нам нет равных в защите, — это Корбак сказал с нотками гордости в голосе. — А огонь? — спросил Маркус, невольно слушая разговоры своего коллеги с дикарём. — Разве ваши ведьмы не знают, что освоение даже простейшего заклинания может… Корбак смерил Маркуса таким хищным взглядом, что учёный не договорил. Он сидел с раскрытым ртом, словно парализованный взглядом зверолова. Глаза Корбака снова расширились, и ящер покачал головой. Грива на его плечах двигалась. — Лучше тебе не упоминать об этой магии, мудрец, — предупредил ящерочеловек. — Для твоего же блага и безопасности. Нам пора выходить! — Корбак резко встал. — До Стиллбога около часу ходьбы. Поторопимся и выйдем вместе с отрядом гноллов. Так будет безопаснее! — ящер демонстративно махнул хвостом и покинул учёных. — Осторожнее, мой любезный Маркус Финч, — Ксантор сердито покосился на своего коллегу. — Если ты обидишь нашего гида, он бросит тебя тонуть в болоте. Эх, — вздохнул Ксантор, — а я хотел его расспросить о стольких вещах. — Разве я сказал что-то не то?! — возмутился Маркус. — Клянусь своей репутацией, Ксантор, я даже не думал его оскорбить! И если бы я это сделал, то было бы… — Ну полно тебе, — отмахнулся Ксантор. — Видимо, к огню у него особое отношение. Ты бы знал это, если бы читал о них столько же сколько и я. На его слова Маркус Финч оскорблённо хмыкнул.***
Когда появился небольшой отряд гноллов, Ксантор, Маркус Финч и Грегор, о чём-то спорившие между собой, притихли. Корбак предупреждал их о подкреплении. Пережив небольшую, но довольно серьёзную резню с троглодитами, эрафийцы всё ещё были на взводе. К счастью для Ксантора, горький опыт никак не сказался на его профессионализме. Учёный сделал несколько заметок, довольно отметив, что обычно сварливый Маркус занят тем же самым. Но когда появился Стиллбог, учёные забыли про гноллов. Корбак упоминал, что большинство знаний о строительстве болотники узнали от эрафийцев и крюлодцев, но зверолов так и не упомянул, что жилища всех существ не столько рукотворные сооружения, сколько природные. Шалаши на деревьях, жилища в толстых дубах, хижины прямо на болоте. Лишь крепость, каменная, со множеством бойниц, представляла из себя рукотворное сооружение. Хоть строение ещё не было полностью возведено, она всё же смогла впечатлить учёных. Ксантор впервые видел эту постройку так близко. — Быстро они, — сказал Корбак, довольно кивая. — Ещё вчера днём только заложили основание, а сегодня закончили западное крыло. Пока Ксантор с коллегами исследовал дикую местность, осматривая палатки гноллов и хижины ящеролюдей, попутно обсуждая что-то с Маркусом, Корбак беседовал с ведьмой Вердиш, главой города, рассказывая ей о сегодняшнем нападении нигонцев. Ксантор надеялся подслушать разговор между звероловом и ведьмой, но к его разочарованию, Вердиш говорила на незнакомом для него языке. Какие-то слова ему были знакомы, по крайней мере они звучали очень похоже. Должно быть, у болотников был свой язык: смесь эрафийского, крюлодского и какого-нибудь ещё, с сильным шипением и щёлкающими звуками. Действительно, столько лет живя бок о бок среди зверолюдей, им пришлось придумать новый, более подходящий для местности язык. Одновременно похожий и полностью чужой. Ксантор отчаянно пытался уловить знакомые слова и связать их. Вердиш, увидев позади Корбака учёного, приветливо кивнула ему. — Корбак рассказывал о вас, учёный, — ведьма сделала шаг вперёд. — Никогда не думала, что почётным и чистым жителям Эрафии захочется сильнее изучить наши опасные грязные низменности, — с улыбкой сказала Вердиш. В её длинных волосах гремели разные маленькие косточки различных животных. Или не животных. — Зачастую под грязью скрыто сокровище, — мудро заметил Ксантор, испытывая какую-то неловкость перед женщиной в звериной шкуре. Когда та рассмеялась, кости в её волосах загремели сильнее. Ксантор увидел крохотную гуманоидную черепушку в густых тёмных волосах. — Ты мне явно льстишь, старик! — Вердиш хлопнула себя по руке. — Хорошо! Пусть Корбак отдохнёт немного! Я с удовольствием покажу тебе наши «сокровища»! Ступай за мной! — И смотри под ноги, — хрипловатым голосом сказал Корбак, изобразив что-то наподобие улыбки. Ксантор бы дал ему пять баллов за попытку и накинул ещё семь за самую хищную гримасу. В голосе Вердиш проскакивал акцент, но в отличие от Корбака, который старался говорить чётко, ведьма не напрягалась. Ступая по мокрой земле босыми ногами, она приводила Ксантора прямиком в палатки гноллов. Целая семейка пятнистых зверолюдей смотрела на Ксантора с опаской, но в то же время без явной агрессии, ведь рядом была Вердиш, ведьма и целительница, а также глава города. Её слова имели вес такой же мощности, как и упавшая на голову виверна. Ксантор благодарил удачу за такого хорошего городского гида. Он побывал в логове ящеролюдей, которые выказали мало внимания к учёному. Посмотрел на клетку со стрекозой, грозно шипящей на учёного. Вердиш рассказала, что её привёл сюда Корбак, который известен за своё умелое обращение с этими крылатыми тварями. К сожалению именно эта стрекоза оказалась довольно бойкой, непослушной и отказывается вить себе гнездо на дереве. Следом был большой каменный фундамент, будущий дом для горгон, диковинных ядовитых быков Таталии. Ксантор спросил, правда ли то, что горгоны могут убить взглядом. Вердиш, всё так же смеясь, спросила, а медузы — могут? Вопрос Ксантора пропал сам собой. — Вот и всё, эрафийский мудрец! А теперь иди и набей как следует живот, иначе духи украдут твои глазные яблоки! — хохотнула Вердиш. — Последний вопрос! — глаза Ксантора сияли, точно два сапфира. — Как представитель духовного сословия Таталии, во что верят ваши жители? Вы говорили о духах. Вердиш на минуту задумалась. Её разукрашенное лицо стало серьёзным и хмурым. Но тут кости в волосах загремели, и она ответила с улыбкой: — В духов, верно. А ещё в воздух, воду и землю. Самое главное — в меня, — негромко посмеялась она. — Кажется, вы бы назвали это язычеством. Но я предпочитаю красивое слово «шаманизм». Впрочем, если вы поговорите с каждым, он расскажет свою версию о том. Например, зверолов Дрейкон верит, что когда-то он был диким котом, а до этого хищным цветком. Мне кажется, что в прошлой жизни я была лёгким ветерком. А ещё все без исключения верят в ведьм и наши способности! — И самый последний вопрос! — Ксантор подошёл поближе. — Корбак сказал, что об этом нельзя говорить вслух, но лучше я запомнюсь вам грубияном, чем буду мучиться до конца своих дней! — он перешёл на шепот, отчего даже Вердиш подошла поближе. — Почему таталийцы так боятся магию огня? — как можно тише спросил Ксантор. Он ожидал, что Вердиш возмутится, повернётся и уйдёт, может быть даже поругает его. Но ведьма только понимающе покачала головой. Затем она развела руками в стороны и спросила: — Что видишь ты, Ксантор? — Ох, — мудрец немного опешил от такого вопроса. Он показался ему слишком простым. — Если мои глаза не врут, то я вижу деревья. Грязь. Болота. — Верно! — кивнула Вердиш. — Ты видишь жизнь, питаемую от болот. Кругом вода и земля. Жизнь кругом дикая и опасная, но эта жизнь! Она бурлит и струится единым потоком! Даже умирая, ты становишься источником жизни. Болотники боятся огненной магии, потому что после неё не остаётся жизни. Только прах, только пепел. Они боятся её, боятся того, что после неё тебе не стать почвой для цветов или кормом для диких рыб. Кое-кто верит, что если ты умираешь от огня, то превращаешься в злого блуждающего духа, который пытается вселиться в тело другого. Но, это глупые предрассудки, — вздохнула ведьма, — которые, к сожалению, глубоки как дно озера. — Но я видел как Корбак зажигает факел! — вспомнил Ксантор. — Он не боится огня? — Мы все его боимся, учёный, — мудро сказала Вердиш. — Но жители Таталии боятся больше. Ох, никто не боится факела! Точно так же, как и костра, на котором готовят рыбу или варят зелье. Но даже самый храбрый зверолов боится огненного шара, сжигающего вековые деревья и испаряющего влагу самих болот. Считай, что таталийцы полная противоположность огненной магии, — закончила Вердиш. — А теперь иди к своим. Иначе огонь сожжёт твою еду.***
— Это не первая атака нигонцев, — Корбак сел рядом с Ксантором и Маркусом. Ящер отсутствовал весь день, появившись только поздно вечером. — Вердиш готовит город к возможной осаде. Приходят сообщения о том, что подземники замечены по всей Таталии. И не только у нас, — зашипел Корбак. Солдаты стали тревожно переговариваться между собой. Командир постучал костяшками пальцев по дереву, вдаваясь в мрачные мысли о доме. Старый волшебник тёр белую ровную бороду. — То, что было сегодня утром — ещё цветочки, — вспомнил человеческую фразу Корбак. — Разведывательная группа. Нам повезло, что не было ещё и бехолдеров*. Или минотавров. — Мне доводилось изучать некоторых существ Нигона, — сказал Ксантор. Корбак удивлённо посмотрел на него горящими в свете костров глазами. — Разумеется, их разум был несколько… запутан, — поправил себя Ксантор. — Хотя сегодняшней встречи мне хватило на месяцы впечатлений! — Не волнуйся, Ксан-Тор, — Корбак похлопал его по плечу. В этот раз Ксантор почти не ощутил его жестокой, тяжелой ладони. — В этот раз ты под защитой воинов Стиллбога, — он вновь улыбнулся, демонстрируя острые зубы. — Не так внушительно как эрафийские рыцари, но в этих землях равных нам не будет! Скажи, учёный, а правда ли, что на землях АвЛи никогда не бывает осени, что маги Бракады освоили магию жизни? Моя очередь задавать вопросы! — хвост Корбака зашевелился. Вновь убеждённый любопытством своего гида, Ксантор принялся рассказывать болотнику о заснеженных землях, вечных лесах и светлых залах эрафийских замков. Ксантор рассказывал ему о героях Эрафии, о злобных некромантах Дейи, о падшем в огне Эофоле. И всё это зверолов слушал с огромным любопытством, кивал, иногда переспрашивал. Невольно, но с удовольствием Ксантор приметил в Корбаке родную душу настолько, насколько это вообще может относиться к огромной болотной ящерице. Жажда знаний и путешествий, они буквально горели в его глазах. Корбак знал немного, но хотел узнать больше! Он научился читать и писать благодаря учёным, обитающим в эрафийском городе близ границ. Корбак был одним из немногих детей, которые тянулись к знаниям. Тогда же он посещал скудную библиотеку города, откуда черпал крупицу знаний. По словам самого зверолова, если бы не его умелое обращение со змеями и стрекозами, несколько удачных стычек и храбрость, он бы давно всё бросил и ушёл путешествовать по миру. — Я открыто завидую тебе, учёный, — сказал ящер. — Для тебя каждая земля, будь то пустыня, болото или равнина — всё кажется новым и интересным. Я много лун живу в болоте и, как писал один поэт, даже самые яркие краски со временем становятся тусклыми. Маркус Финч невольно закивал на эти слова. Поэзия — вещь замечательная. Дикарь, что умело цитирует прекрасные строчки, поистине печальное и трогательное зрелище. — Неужели ничего нельзя сделать? — спросил Ксантор. — Разве в вашем королевстве нет свободы выбора? Ты не можешь оставить службу? — Хм, могу, но с тем же успехом, я ударю гидру в глаз, — Корбак скрестил руки. — Его высочество Траллоск решил, что лучше иметь пригодного командира здесь, чем отправить его на все четыре стороны. К тому же, сейчас я помогаю своим собратьям с защитой. О, я бы с удовольствием отправился в путь, но у меня есть долг перед своей страной. Какой бы грязной и глубокой она не была. Вы, эрафийцы, зовёте это «честью». А теперь, мудрец, поведай мне об Энроте.***
К ночи, когда Ксантор, порядком утомлённый разговорами с Корбаком, стал засыпать у уютного костерка, раздался шум боевого рога. Тени вокруг зашевелились — это гноллы бегали туда-сюда. Начали возводить баррикаду, а к Ксантору, Маркусу и Грегору подошла Вердиш. — Просыпайся, мудрец! Я должна увести тебя! — Куда? — встревоженно спросил Ксантор. Ответа он не услышал, так как ведьма просто махнула рукой, дав знак идти за ней. Там Ксантор и получил свой ответ. Дерево. Высокое дерево с платформой и деревянной лестницей. Ни о чём не спрашивая, Ксантор принялся взбираться наверх. Вердиш исчезла так же быстро, как и появилась. Ксантор вспомнил её слова о ветре. Наверху Ксантор обнаружил других ящеролюдей. Все вооружены луками, вглядываются во тьму болот. Чуть ближе стоит баррикада, которую возводили гноллы под предводительством Корбака, вооружённого мечом с толстым кривым лезвием и щитом. У самого дерева стояли арбалетчики, прикрываемые алебардщиками. Маг Бракады залез на дерево и встал рядом с Ксантором, крепко держа посох в своих старых жилистых руках. Раздался ещё один рог. Гноллы-разведчики прибежали с болот и тут же исчезли во тьме. Ящеры достали стрелы. А потом наступила тишина настолько глухая, что даже лягушки не квакали. Громкий визг напугал Ксантора до чёртиков. Гарпии накинулись на баррикады, вцепляясь в гноллов своими птичьими когтями, вонзая когти в звериные морды. Командир отряда дал приказ открыть огонь. Болты сбивали гарпий, отшвыривая их прочь от гноллов. Маркус Финч сжал кулак, тряся им в воздухе, когда ближайшая к баррикаде гарпия рухнула на землю и была забита гноллами. Визг стал тише, но его заглушил хаотичный топот троглодитских лап. Целый отряд выскочил и бросился на баррикады, издавая боевой рёв. Однако им не удалось пробежать и половину пути, как их ноги увязли в грязи. Это Вердиш, медленно водя руками в сторону, обращаясь к духам земли, сделала землю мягкой и тягучей. Тогда в троглодитов полетели стрелы лучников-ящеров, и они стали напоминать уродливые подушки для иголок. Над головами слепых созданий парил комок щупалец с большим глазом. Его зрачок сузился, тонкий луч вырвался из глаза, пробивая сердце одному из лучников. Тело того рухнуло на платформу. Всего одного взгляда хватило бехолдеру, чтобы убить врага. Маг рядом с Ксантором выставил посох вперёд, отправив огненную стрелу в коварное существо, отбросив горящий комок щупалец в грязь. Троглодитам удалось доползти до баррикад, когда гноллы перешли в агрессивную защиту, обрушивая удары на черепа безглазых существ. Хруст костей отозвался отвратительной музыкой плоти и падающих тел. Троглодиты взбирались по телам умерших, пытаясь прорваться. Корбак, стоявший в одном ряду с гноллами, пронзил слепого монстра в шею, сбросив того с тела. Гноллы были в меньшинстве, но благодаря прикрытию мага, лучников и арбалетчиков, они успешно сдерживали волну атакующих. — Так их! — закричал Маркус. — Руби! Руби его! Отруби ему слепую гол… — не успел договорить Маркус, как дерево слева от них взорвалось. Ксантор едва не свалился, успев зацепиться за ветку. Молодой Грегор, а затем и испугавшийся Маркус бросились к нему на помощь. Лишь волшебник был занят и очень встревожен. На помощь пришёл чернокнижник — человек одетый в тёмные одежды, водящий руками в воздухе. Маг выпустил зелёный луч в сторону врага, но тот поразил стоящего рядом троглодита. Глаза чернокнижника засияли красным, когда он посмотрел на дерево. — Учись, глупец! — со злобой в голосе сказал чернокнижник, выбросив вперед руки со скрюченными пальцами. И молния разнесла верхнюю часть дерева в щепки. — Отличное попадание! Ксантор слышал шум, словно был под водой. Голова гудела, взор перед глазами был мутный. Нога ныла. Он лежал в грязи, вдыхая запах жжёной древесины. Слева от него гноллы и Корбак сражались с троглодитами. Рядом поднимались алебардщики. Кто-то хватался за голову, кто-то поднимал своё оружие. Командир кричал, отдавая приказы. Кровь покрыла его правую сторону лица, но он, казалось, не обращал внимание, помогая встать солдатам, отправляя их на выручку таталийцам. Ксантор, все ещё мучимый звоном в ушах, пополз прочь, не в силах не смотреть на бой. Командир заметил его и махнул рукой, отдавая приказ ползти дальше и не смотреть на битву. Огромное мохнатое животное с перепончатыми крыльями перепрыгнуло-перелетело баррикаду, прижало командира к земле и вгрызлось ему в горло. Мантикора ударила хвостом в живот алебардщику, насаживая его на жало, а затем, резко крутанувшись, так сильно ударила гнолла по морде, что просто сломала ему шею. Где-то взорвался огненный шар, осветив болота. — Головы! Принесите мне их головы! — кричал чернокнижник. Ксантор пополз дальше, понимая, что это всего лишь вопрос времени. Нигонцы вот-вот сломят сопротивление, и тогда участь защитников настигнет и его. В лучшем случае. Учёный с трудом поднялся и обнаружил, что стоит рядом с клеткой, в которой Корбак поймал стрекозу. Животное билось и металось, яростно размахивая своими крыльями. Ксантор снова услышал выстрел молнии, а потом до него донесся запах паленой плоти. Стрекоза с силой ударилась о клетку, вгрызаясь своей змеиной пастью в деревянные прутья. — Ну, — Ксантор решил, что терять совершенно нечего, — это может срабо… — он потянул задвижку, как стрекоза выбила дверь, и учёный упал. Опасаясь, что зверь кинется на него, Ксантор прикрылся руками. Но нет! Диковинный зверь бросился в гущу сражения, пролетела рядом с Корбаком, полоснула своим хвостом-ртом по морде мантикоры и взлетела вверх. Целью её стали гарпии. Корбак, воспользовавшись помощью зверя, продолжил сражаться с мантикорой, защищаясь щитом. — Твоя чешуя пойдёт мне на ботинки! — смеялся чернокнижник, готовя новое заклинание. — Сначала достань меня! — рыкнул Корбак, ударив лезвие по челюсти мантикоры. — Сегодня болота погребут твоё тело! Корбак вновь взмахнул мечом, заставляя мантикору отступить. Яд стрекозы действовал быстро. И хоть он не убивал жертву, но ослаблял её так сильно, что любое сражение становилось пыткой для мышц. Корбак поднял меч и закричал. Гноллы заржали в ответ. Ящеры на деревьях зашипели. А затем раздался ещё один рёв. Совершенно иной. Хлопанье крыльев заставило Ксантора вжаться в дерево, когда он увидел виверн, драконоподобных созданий, появившихся во тьме низменностей. Одна такая бросилась на мантикору, сбивая на землю. Длинная шея виверны позволила той впиться в кожу под гривой, пока острые как мечи когти, вспороли брюхо монстру. Вновь раздался горн. Ещё один отряд гноллов появился из-за деревьев, бросаясь на троглодитов. Те кто не погиб при первых секундах, обратились в бегство. Чернокнижник сбежал, как только мантикора пала. Ещё один зверолов, ящер, подобный Корбаку, со шкурой пятнистого кота, присоединился к бою, добивая увязших троглодитов. Битва была закончена.***
Ксантор был рад, когда узнал, что Маркус Финч и Грегор отделались незначительными повреждениями. Маг погиб при взрыве, от их эскорта осталось только пара человек. Как только прозвучал победный горн, болотники дружно издали боевой клич. А затем все принялись хоронить тела. Вердиш, изрядно подпалённая, но счастливая, что выжила, оказывала помощь пострадавшим. К ней приходили в хижину, а тех, кто не мог ходить, относили самые крепкие и сильные. Тоже самое коснулось и эрафийцев. Ксантор смог наблюдать, как с помощью целебной грязи, отваров и странных заклинаний, связанных с кровью, убийством дикой курицы и яда змеи, Вердиш исцеляла раны и лечила ожоги. Ксантору она приготовила отвар. — Что это? — спросил учёный. — Из чего вы их сделали? Запах… специфический! — О, знать ты этого не захочешь! — улыбнулась она усталой улыбкой. Ксантор послушал болотную женщину. Если вкус такой отвратительный, то и состав был далеко не из благоухающих роз. После него учёный проспал полтора дня. Зато когда пришёл в себя, то чувствовал отлично. К тому времени болотники расчистили поле брани. Кто копал ров, кто занялся постройкой крепости, кто помогал укреплять хижины. Корбак вновь составил ему компанию, закончив общаться с другим звероловом. Теперь всё внимание он уделил Ксантору, показывая ему виверн, которых привёл Бронхильд, самый опытный зверолов по части виверн. Показал клетку со стрекозой, которая вернулась сама в тот же день. А в конце Корбак показал учёному горгон. Быки, покрытые чешуей, дикие, буйные — они топтали землю, бодались, слушали кваканье лягушек, рылись в земле. Ксантор впервые увидел наездника на горгоне. Гнолл-альбинос, с маленькими красными глазками, здоровой почти бульдожьей мордой, мускулистый, будто крюлодский варвар, сидел на тёмной горгоне. Увидев Корбака, он махнул ему рукой. Корбак в ответ поднял кулак в небо. — Это Алкин. Он сожалеет, что не участвовал в бою, — объяснил Корбак. — Это ты понял по его жесту? — удивился Ксантор. — Нет, он мне сегодня это расскажет, — сипло посмеялся ящерочеловек.***
Путешествие в Таталию стало настоящим приключением для Ксантора. Единственное, о чём он сожалел, что не смог увидеть гидр — самых грозных болотных существ. Он пообещал как-нибудь вернуться и попросить Корбака вновь стать гидом, но зверолов посмеялся, заявив, что он скорее отправится в путь, чем старик решит снова посетить Таталию. И мог бы путь домой пройти более счастливым, если бы не мысль о вторжении Нигона. — Я надеюсь, что его величество в курсе о нападениях, — сказал Ксантор. — Эрафия не так давно отошла от военных конфликтов, как снова началось. — Верно, — вздохнул Маркус, прихрамывая. — Никогда такого не было — и вот опять! — Эрафия держит границу с Крюлодом в боевых условиях, — вспомнил Корбак. — Случается, что и мы сражаемся с ними, когда те уходят далеко. Уверен, что Эрафия более чем готова к атаке. — Да, я слышал про варварский Крюлод. Это очень и очень любопытно, — хмыкнул Ксантор. На лице Маркуса Финча появился ужас и негодование. — И не смей об этом думать, Ксантор! Клянусь прахом своей бабушки, даже не думай об этом диком крае! Никаких больше варваров, никаких диких племён! — Маркус замахал руками. Затем, уловив взгляд Корбака, он прочистил горло и громко произнёс. — Без обид, Корбак. Я не тебя имел ввиду. Корбак только кивнул в ответ, когда они дошли до пограничной таверны. Там их уже ждали рыцари Эрафии и отряд из десятка вооружённых человек. Когда Ксантор подошёл ближе, командир вышел к нему, снимая шлем. — Господин Ксантор! Послание от генерала Кендала! Дело государственной важности! Вам надлежит немедленно поехать со мной! — суровое лицо командира было взволнованным, а Ксантор знал, что с военными лучше не спорить. Когда уж послание от такого важного человека. — Хорошо, командир. Буквально одну минуту, — вздохнул Ксантор и повернулся к Корбаку. — К сожалению, я не смогу угостить тебя, друг мой. Вот твоя награда. И я от всего сердца благодарю тебя за твои услуги и беседу! — Ксантор протянул руку. Корбак пожал её. В этот раз осторожнее. — Обещаю, что найду интересующие тебя книги и пришлю тебе! — Береги себя, чудной старик! — Корбак тряхнул головой, забирая деньги. — Безопасной вам дороги! Корбак ещё некоторое время смотрел вслед удаляющимся лошадям. Потом на кошель золота. Потом на таверну. Ящерочеловек был достаточно голоден и богат, чтобы взять себе чего посытнее.***
Отдыхая у себя в хижине, Корбак вчитывался в «Краткую историю Эрафии», наверное раз в сотый. Источником света были пойманные в банку светлячки. После тяжелой работы и не менее тяжёлого боя, ящер любил отдохнуть, посидеть в хижине и вчитаться в одну из своих книг, которую он позаимствовал в библиотеке эрафийского города. Алкин, вошедший в его скромную обитель, кивнул Корбаку. — Поднимайся, Грива! Тебе пришёл приказ от старика! — улыбнулся он. Корбак нервно махнул хвостом. — Приказ? Какой приказ? — зашипел Корбак. — Ох, ты будешь крайне удивлён! — гнолл махнул здоровенной лапищей. — Пошли, там собрались другие звероловы! Корбак вышел следом за Алкином, ступая по грязной земле. Вокруг все что-то обсуждали, советовались, их голоса сливались в единый гомон, смешанный с кваканьем, уханьем и стрекотом сверчков. Алкин привёл друга к большому костру, возле которого уже выстроилось несколько звероловов. Корбак узнал Брохильда, мастера виверн. Дрейкона, заносчивого, но талантливого гнолльского командира. Зверолюди что-то рьяно обсуждали и довольно переглядывались. Только Корбак смотрел на них с непониманием и неприязнью. — Что произошло? — спросил он. — А ты не знаешь? — улыбнулся Дрейкон. — Траллоску нужны командиры! Звероловы и ведьмы собираются повсюду! — Для чего? — спросил Корбак. — Нигон вновь напал? — Нет, — Вердиш вышла вперёд, держа свиток в руке. — Траллоск сообщает, что король Грифоново Сердце мёртв. В королевстве не осталось наследника. Бывшие договоры не имеют никакого значения, — Вердиш читала свиток. — Также сообщается, что Нигон и Эофол ведут совместную атаку против Эрафии. — Значит, мы пойдём на помощь к Эрафии? — глаза Корбака загорелись. — Лучше! — хмыкнул Дрейкон. — Его болотничество велит нам расширять границы! Эрафия уязвима как никогда! Пора нападать! Корбак почувствовал, как его хвост падает на землю. Он посмотрел на Вердиш. Та кивнула ему. — Это ещё не всё, — ручища Алкина легко легла на плечо Корбака. — Каждому зверолову дана своя задача. — И твоя, Корбак, — сказала Вердиш, — захватить пограничные города. Король повелевает. В душе Корбак пожалел, что его не поглотили болота.