Искры

Джефф встречает его в аэропорту. Он даже не знает этого парня, просто его попросили, так как больше некому, а Джефф уже до смерти всем надоел, отираясь на пороге студии без дела. Он запомнил только имя и совсем не в курсе, как он выглядит, но это и не нужно, Джефф мгновенно находит его в толпе, не только по огромному кейсу для гитары, но и по тому, как Джимми растерянно глядит по сторонам, по его светящимся надеждой глазам. Джефф усмехается про себя. Когда-то он тоже был таким. Он подхватывает громоздкий кейс, несмотря на робкие возражения, не слушая восторженных комментариев Джимми по поводу всего вокруг. После серости старушки Англии все это: пальмы, эффектные девушки на ярких машинах с откидным верхом и вкус опасности, пропитавшей воздух Америки, для Джимми в новинку. Джефф не думает о том, чтобы подружиться с этим странным типом, у которого из кармана пиджака торчит потертая колода карт таро, но оно как-то само выходит. Они постоянно пересекаются на сессиях, и Джимми единственный человек, что выслушивает жалобы Джеффа на зажравшихся рок-божков, неподъемную ренту и охуевших водителей, не перебивая. Как будто ему интересно, как будто ему есть до этого дело. Как-то так получается, что они проводят время и вне сессий. А потом Джимми выгоняют из квартиры, просто так, ничего толком не объяснив, и стопка его странных книг переезжает к Джеффу вместе с их владельцем. Джефф ворчит, чтобы он не торчал в ванной по полчаса и перестал жечь свои свечи, от запаха которых кружится голова. Джимми соглашается и все равно делает это. Наверное никто не должен так работать. Сколько они торчат в чертовых студиях? Явно больше сорока часов в неделю, Джефф курит и молча раздражается, Джимми старательно записывает свои партии, сочиняет для каких-то других людей, отдаёт всего себя. Джефф смотрит на это и ему тоскливо, неужели это все, на что они способны? Он упорно ищет вокалиста, но свободного времени не хватает даже на пару часов неглубокого сна. Он заебался. Джимми пока еще нет. Через пару месяцев беготни Джимми уже может позволить себе отдельное жилье, и Джеффу жаль, что он уедет. Ему одиноко в своей однушке, пропахшей свечами, но так правильно. Они продолжают пересекаться тут и там, у Джимми куча новых шмоток, как у девицы, и уверенность во взгляде. Он много пьет и тогда он не в состоянии заткнуться до утра, болтает о том, что будет играть, как только соберёт настоящую группу и сбросит с себя личину студийного волшебника-невидимки, но Джефф слушает, из вежливости. Не верит, но слушает и сам не замечает, что мысленно держит за Джимми скрещенные на удачу пальцы. Чужой энтузиазм заразителен. Он не очень любит вечеринки, но там надо присутствовать для поддержания связей. Джимми вечеринки обожает, он каким-то непостижимым образом вливается в компанию, шутит, смеётся, а потом как-то раз, когда они выходят на свежий воздух, уставшие и абсолютно отупевшие от беспричинного веселья, он закидывает руку Джеффу на плечо. В то утро Джефф узнает, какие у него губы и что у него ужасно торчат ребра, Джефф не против. Это даже красиво. Они все еще ищут, но удача не на их стороне. Джефф скорее говорит, что ищет кого-то, кто будет в состоянии держать микрофон и открывать рот перед жадной до зрелищ толпой, по-настоящему он уже не надеется. Джимми, стиснув зубы, ходит на прослушивания и продолжает работать в темноте душных студий. Там внутри как в тюрьме, раньше им нравилась музыка, но им нужна перезарядка в виде отдачи от зрителей, которых у них нет. Правильно, они же не звезды сцены. Джефф забивает и свободное время теперь посвящает машинам, Джимми не сдается, но с каждым годом, с каждой неудачной попыткой огонь у него внутри становится все тусклее, он уже почти не прорывается наружу через тусклую затертую оболочку, через циничные шутки и клубы дыма. Много лет спустя они по-прежнему вместе, застрявшие в своих несбывшихся мечтах и недоотношениях. Девушки Джеффа долго не задерживаются у него в постели, потому что на первом месте машины и иногда гитары, личная жизнь Джимми слишком сложна для понимания, Джефф просто перестаёт интересоваться. Они продолжают встречаться, когда выпадет свободная минутка, и спать друг с другом, какая разница, они не делают ничего противозаконного, и еще это приятно, почему бы и нет. Джимми сидит на какой-то дряни, Джефф не выспрашивает подробностей, он знает, что Джимми это ненавидит, он просто видит, как Джимми упорно теряет в весе, будто стремится к отметке ноль. Он курит, высунувшись в окно, сплевывая на улицу, Джефф видит только его ноги-спички, едва прикрытые футболкой. Джимми ехидно рассказывает, что его попросили встретить какого-то мальчишку-музыканта, потому что больше некому было его забрать из аэропорта, и как он глазел по сторонам, и как строил какие-то планы, которые по мнению Джимми все равно скатятся в беспросветную жопу. Джефф думает, что они оба ужасно износились, единственное, что осталось у Джимми это его яркие глаза и карты таро. Джимми иногда ему гадает, Джефф не сильно верит в это, но пока что на удивление все сбывается. Джефф в свою очередь предсказывает ему, что если Джимми будет продолжать столько курить, он умрёт от рака легких, Джимми только хрипло смеется. Судя по тому, с каким усердием он роет себе могилу, Джимми думает, что он бессмертный. Шкаф Джеффа заполнен чужими пиджаками, Джимми ночует у него через день. Они уже прошли точку невозврата, Джефф говорит ему бросать. Джефф говорит ему, что хотел бы увезти его на море, но Джимми не умеет плавать. И все равно он соглашается в конце концов. Джефф бросает незаконченную сессию, продюсер обрывает телефоны, орет что-то про важную для группы запись. Пофиг. В четыре руки они собирают необходимые вещи, среди которых почему-то оказываются труды Кроули, на котором помешан Джимми, пластинки и коробка с порно журналами. Всю дорогу до побережья Джимми прячется от него за солнцезащитными очками. Они надираются уже в номере отеля, вообще-то они могут себе позволить заплатить за два раздельных, но эта тема даже не всплывает, когда Джефф просто забирает один ключ. И конечно же там одна постель, пусть и такая, куда можно уложить четырёх таких Джимми. Он забирается на кровать с ногами, не заботясь о том, чтобы снять ботинки, листает затертые журналы с выцветшими фотографиями совокупляющихся как собаки женщин и мужчин. Женщины там выглядят неправдоподобно, диспропорционально, Джефф думает, что в реальности все совсем по-другому, намного красивее. Джимми тычет в картинку с блондинкой и двумя огромными парнями, говорит, прикольно, говорит, разве ты не хочешь ей вставить. Джефф старается не думать о том, что ему большую радость доставило бы видеть свой член во рту у Джимми, чем у этой порно-модели. Наверное он совсем готовый, потому что отпихивает журнал в сторону и сжимает чужую холодную руку, надевает Джимми на палец кольцо от пивной крышки, говорит, давай лучше поженимся. Джимми шлёт его на хуй. Джефф говорит, кажется ты мне нравишься, Джимми отшучивается, мол, так не бывает, он не женщина, они не пара и вообще ему надо в туалет, иначе его вывернет прям тут от этого сахарного сиропа, который Джефф заливает ему в уши. Когда он возвращается, Джеффу кажется, что у него красные глаза, но в свете ночника нельзя сказать с точностью. Потом они не созваниваются и совсем не видятся до нового года, как-то все не до того. Пиджаки грустно пылятся в шкафу, но кажется Джимми они не нужны. Джефф не ждет, что год принесёт что-то хорошее, и предчувствие его не подводит. Одним до тошноты солнечным теплым утром Джимми сообщает ему, что его подружка залетела и они женятся. Это сама тупая, блять, причина для замужества, но Джефф не спорит, кто он такой, он даже приходит на свадьбу, в дом, который они купили только потому что так захотела она. Джимми кажется все равно. По крайней мере он точно не выглядит счастливее. Зато его невеста, которая полжизни только и знала, что разносить мерзкий приторный кофе за столики и отшучиваться, когда какой-нибудь пьяница пытался схватить ее за зад, кажется счастлива наконец вырваться с этого дна. В первую брачную ночь она спит одна, Джимми пьяного смеется, рассказывая ему, что у него не хватило терпения разобрать кучу шпилек и гнездо из шиньонов, вместо этого они занимаются громким пьяным сексом в гостевой комнате на том же этаже. Наверное, она все слышит, но не приходит скандалить. Возможно ей тоже все равно. Утром Джимми кутается в кокон из одеяла и растерянно смотрит, как Джефф одевается. Он говорит, что ему пиздец как страшно, не зная, что Джеффу вообще-то тоже. Джимми спрашивает, почему он вчера не остановил все это, почему просто не встал и не сказал, что возражает против этого брака. Потому что они друг другу никто, правда же? Джимми больше с ним не общается. К лучшему, все равно у них много лет ничего не складывалось. Так говорит себе Джефф, нарезая круги по безлюдным шоссе. А потом у Джеффа новая подружка с кучей кошек, которые превращают мебель в когтеточки. Джеффу все равно. Купит новую. Немного жаль только, что они добрались и до пиджаков. Раньше его бы это взбесило, теперь диапазон его эмоций не больше чем у тумбочки. Он узнает самым последним и едва успевает на похороны. Лицо Джимми бледное и незнакомое, но на нем наконец выражение спокойствия, а не мученическая улыбка. Упасть с лестницы, что за идиотская смерть. Должно быть он был мертвецки пьян. Патриция вся в чёрном, с округлившимся животом, когда все расходятся, Джефф просит у нее разрешения забрать одну вещь на память. Он знает, что это нагло, но ему это нужно. Он смотрит на чужие гитары, на книги, которые Джимми больше никогда не откроет, и не чувствует ничего. Колода карт таро неподъемной тяжестью оттягивает карман куртки, за окном такая же срань, как у Джеффа в душе. Он слоняется по улицам, ищет оккультные магазины и покупает старую книжку о гаданиях, но у него ничего не выходит. Карты постоянно показывают какую-то ерунду. Наверное даже магия может износиться. Или она не работает, потому что карты читает не тот человек, но Джимми горел ярко и недолго, как праздничный фейерверк, и ничего нельзя сделать. Еще не построили той дороги, по которой можно автостопом доехать в загробный мир и надавать Джимми лещей за то, что он сделал. Тогда Джефф забрасывает карты куда подальше и решает больше не вспоминать, но вместо этого покупает билет до Англии. Найти домашний адрес Джимми непросто, но наконец Джефф стоит на крыльце дома, где он вырос, и не решается постучать в дверь. Мать Джимми вся седая и глаза у нее совсем не такого цвета, от этого Джеффу почему-то становится грустно. Как будто это ее вина. Она показывает ему старые снимки и много говорит о том, какой Джимми всегда был умный и целеустремленный мальчик, как он не давал им покоя своими упражнениями на гитаре и как она чувствовала, что не стоит отпускать его в штаты. Джефф думает, до чего нелепое совпадение, что они, оказывается, жили так близко. Он остается ночевать, и когда она засыпает, тихонько крадется наверх, в ту самую комнату. В ней еще остались старые вещи Джимми, но из-за того, что он слишком давно там не жил, комната кажется стерильной, она даже пахнет не пылью, а средством для мытья пола. Постель идеально убрана, ни намёка на знакомый запах. Джефф старается представить себе, что происходило в этих стенах, как Джимми сидел над нотными тетрадями, пытаясь расшифровать записи, какую музыку он тут писал, о чем мечтал и может даже как он мастурбировал на этих простынях в полоску. Когда у тебя встает на умершего недодруга-недолюбовника, это очень тупо, но Джефф все равно механически двигает рукой. Если очень постараться, можно вообразить, что он не один, он точно двинулся, потому что в ушах гремят чужие стоны. Так неправильно, но это его первый оргазм за много месяцев, все из-за Джимми. Джефф вытирает ладонь о простынь и забирается в постель. На подушке колода карт, с противоположной стены осуждающе смотрит вечно молодой Хендрикс. Джефф закрывает глаза и бормочет, что нечего тут пялиться, ему тоже хочется иногда поплакать.