Помоги мне, кажется, я умираю

— Стой, Хоррор, не сбра… Черт тебя дери! — пылька подрывается с места и, накидывая куртку, выбегает как ошпареный. Он бежал достаточно быстро, для курящего человека. Бежал со всех ног, на подсознательно уровне зная, где может быть дылда. Даст все же останавливается, чтобы отдышаться и понять, как ему будет быстрее добраться до больницы. Жгучий холодный воздух снова ударил по мозгам и пылька снова вдался в воспоминания. «— Сядь немедленно! — мать снова повысила голос, а отец лишь осуждающе смотрел на своего сына, будто тот стал врагом всего мира. — И что дальше, если присяду? — бледное лицо с посеревшими веснушками было направлено в сторону женщины, скрестившую руки. Безразличие читалось в глазах подростка. — Мы обязаны с тобой поговорить! Особенно об этом! — Ой, вот тут я тебя поправлю, дорогая мама. — язвительные слова были выплюнуты, словно яд, медленно разрывающий душу на части. — Вы снова собираетесь говорить, какой я плохой и что мне стоит больше стараться, не так ли? — Не смей в таком тоне разговаривать с матерью. При всем этом, ты позоришь нашу семью. Мы дали тебе все, обеспечивает всем, а ты… Ты начал принимать наркотики? — густые брови согнулись в недовольном виде. А фиолетовые глаза пыльки широко раскрылись, но после капюшончатый просто тихо вдохнул воздух, сжимая кулаки. — Это не наркотик, всего-лишь табачное изделие… — а это было единственное чёртово оправдание своим действиям. Он так хотел убежать отсюда и закурить где-то. — Не имеет значения, наркотик — есть наркотик. — слова ударили по вискам (соавтор: да, т9, вискас) как ток. — Ты… — ЗАТКНИТЕСЬ! — все вздрогнули, даже Даст, который сам не ожидал от себя настолько громкого крика. Он пытался отдышаться, ведь злость с головой переполняла его, выливыясь за края дозволенного. Надоели постоянные упрёки. Он всегда будет недостаточно хорошим, чтобы хоть раз они похвалили его. Недостоин… Теперь уж точно… Тяжёлый вздох, им нечего друг другу сказать. Никогда они не могли поговорить по душам, не переходя на ссору. Никогда не было разговоров ни о чем, таких разговоров, когда можно было просто спокойно выговориться. Не здесь. Не в этом доме. — Я ухожу, мне тут уж точно не место… — направляясь в комнату, он знал, что никто останавливать его не будет. Он такой им не нужен… Он собрал какие-то вещи и ушёл. Но только когда он уже шёл по незнакомым ему улицам, когда голова остыла, до него дошло, что некуда идти. Других родственников не было, нормальных друзей он никогда не заводил. Остановившись посреди дороги, Даст выдохнул. Пыльный просто устал от всего мира. Сразу захотелось закурить. Но достав проклятую сигарету, он засверлил её взглядом, пока снова не разозлился. С яростью смяв её, Даст кинул на мокрый асфальт дрянь и наступил на неё. Только наступив в эту грязь, нога скользнула и тело захотел принять лежачее положение. — Блять! — с грохотом капюшончатый свалился. Прошипев все ругательства мира, он открыл глаза, увидев звёздное небо, вставать сразу расхотелось. Единственное, что хотелось, так это чтобы все проблемы просто исчезли. И он просто валялся, перестав слышать все звуки, окружавшие его. — Вы в порядке? — Дасту в глаза посметрел черноволосый парень с чёлкой на одном глазу. Стояла ещё одна личность и примечательно было то, что тот уж больно был высоким, как будто фонарь уличный подошёл. — Эм, чего? — Даст растерялся от внезапного обращения к нему. — Вам нужна помощь? — как-то было дико слышать от такого хмурого незнакомца такой вопрос. Но очнувшись, страдалец оперся на локти. — Нет, не надо… Сам как-нибудь. — но его все равно подхватили и помогли нормально встать. — Спасибо… — Ты не выглядишь бездомным, что-то произошло? — этот ненормальный не отставал с распросами. Почему ненормальный? А какой нормальный человек будет посреди ночи подходить к лежащему на мокром асфальте человеку? Правильно, никакой. Даст тоже так думал, хотя… А он ли сам нормальный? Тоже хорош, упал и лежит. Видите ли, пялится на звезды. — Да какая разница… — действительно, всего-лишь больше нет дома. Такая глупость. Аж противно. — Весьма значительная. Если не расскажешь, не смогу помочь. Ну так что? — эта фраза прозвучала так, словно эта личность предлагала заключить сделку с дьяволом. — Да расскажу я, только пускай эта дылда перестанет просверливать мне черепушку! — этот человек, с красным глазом, аж дёрнулся от замечания. А вот младшему уже надоело. (соавтор: ну, я думаю, что он точно младше этих двух, лол) Да что такого у него на затылке, что все глаз отвести не могут? — Этот столб — мой друг, его зовут Хоррор. Моё же имя Найтмер. — этот человек протянул руку, чтобы… Показаться дружелюбным? Но как бы там не было, а руку пожали в ответ. — Меня зовут Даст… И я… Ладно, мне правда нужна помощь.» Когда-то давно Хоррор и Найтмер правда вытащили его из такого дерьма и предоставили ему помощь, о которой он даже и не мечтал. И сейчас он ни капли не жалеет о том, что попросил о помощи. Не жалеет о том, что теперь у него есть настоящие друзья. Но теперь пришла и его очередь помогать Хоррору. Не важно, где он сейчас, Даст знает, что обязан найти эту шпалу и привести в себя. Но что если он уже что-то сделал с собой? Если так, то он ни в коем случае себе этого не простит. Зазвонил телефон. На радостях, даже не посмотрев имени номера, он взял трубку. — Хоррор?! Где ты, твою дивизию? Подожди, я сейчас приду. — Хей, остынь-ка. Это Киллер. Что случилось? Вы где? — Даст разочарованно промычал. — Зови всех, пусть ищут Хоррора. Не найдёте, то идите к нему в квартиру, будем ждать там. — Даст только хотел уже забросить телефон в карман, как услышал ещё один вопрос. — А что случилось-то? — в душу аж стрельнуло. Мать Хоррора была для них всех тоже родным человеком. Они тоже помогали всем. Тоже мечтали о том, чтобы она поправилась. Но вот незадача… Не свершилось. Какая ирония, что пылька вспомнил её просьбу только сейчас. Скорее наказ, но все же. «— Я очень благодарна, что ты помогаешь мне и Хоррору, это так мило с твоей стороны. — на её болезненно-бледном лице всегда был добрый взгляд и тёплая улыбка. — Да вы мне льстите, я многим должен Хоррору. — Даст уже собирался на учёбу. Посидели и хватит. — Даст, у меня есть к тебе большая просьба… — взгляд стал грустным, а улыбка почти пропала. Но мальчишка этого не увидел. — Всё для вас. — ответил он на веселе. Хотя бы пока что у него хорошее настроение, так почему бы не показывать его? — Когда я умру… После моей смерти, пообещай, что будешь с ним… — Что?.. — Даст развернулся к женщине лицом и широко раскрыл глаза. — Это когда-то да настанет. Может завтра или даже сегодня, но пока у меня есть время, я попрошу тебя позаботиться о нём. — эта женщина пыталась сохранять спокойствие, но слезы наворачивались на глаза. Безысходность. — Так, стоп, послушайте. Мы вас вылечим. Лекарства купим все, какие надо. Я… — но его беспокойный ответ прервали. — У меня мало времени, Даст! — названный вздрогнул. — Мало… Слишком мало, чтобы надеяться на лучшее. Врачи уже давно сказали мне, что наврятли что-то выйдет, поэтому послушай… Я знаю, он у меня уже взрослый, но все же… Я не знаю, что с ним сделается, если будет один, поэтому будь рядом ты. Ты единственный, кто так сильно на него может повлиять, я же вижу… Поэтому, прошу, поддержи его за меня, ладно? Столько боли в этих бархатный глазах капюшончатый никогда не замечал. Она всегда разговаривала мягко и немного тихо. Всегда улыбалась мягко, а тут столько страха на лице. Эта женщина взялась за его руки и смотрела умоляющими взглядом. — Я… Хорошо, я обещаю…» И теперь он часами ходит по этим холодным улицам. Не может найти этого придурка и из-за этого же злится. Но скорее на себя. Как же он сейчас может злиться Хоррора? Будь Даст на месте Хорька, то тоже куда-то спрятался. Зазвонил телефон, он устало вздохнул и взял трубку, уже не видя букв. — Ало? — потерев глаза, он попытался встряхнуться. Получилось не очень. — Иди уже сюда, заболеешь, че будем делать? — это был всеми обожаемый ворчун по имени Эррор. Кто же, если не он? — Ага, только пройду ещё кружок и сразу к вам… — не дослушав возражений, телефон был снова закину в карман. Даст и сам понимал, что этим наврятли чего-то не добьётся. Но шанс есть всегда. Хотя, во многих случаях он настолько неудачливый, что может даже с 1% вероятности вляпнуться в какое-то дерьмо. И зачем тогда ходить вот так. Ноги болят, лёгкие тоже, к тому же, хочется спать. Но что это по сравнению с тем, что сейчас происходит с Хоррором. Через несколько мгновений пыльный сдался и просто пошёл в квартиру к Хоррору. Даст все ещё смеялся с того, что они решили сделать всем ключи от домов друг дружки, вдруг что случится. Вот и случилось. Как же тошно. А ещё противно. Интересно, а мама Хоррора увлекалась живописью? Просто, Даст точно мог подметить, что именно сегодня, после долгого дождливого дня, был такой прекрасный закат. Яркий, насыщенный. Все эти красные оттенки просто решили так красиво отпечататься, что можно было подумать о том, что высказывание о художниках правдиво. Они же, вроде бы, после смерти рисуют самые красивые закаты? Неоптсуема красота красных закатов. Закат всегда притягателен, всегда обрывист, отчасти трагичен, поскольку закат — это всегда гибель. Гибель дня, гибель множества дневных надежд и планов, это ощущение невозвратности и неизбежности конца, но постоянной надежды на новое начало, на новое повторение, на ещё один шанс, ещё один день. Но, не смотря на красоту, пылька шёл молча, опустив голову. Ему, будучи тем, кому сейчас нет особого дела до красоты заката, оставалось только смиренно идти вперёд, немного неосозновая, что он достаточно быстро дошёл до пункта назначения. — Ну наконец-то. А Хоррора так и не нашёл? — спросил Найтмер, который первый встретил Даста. Последний же был в небольших раздумьях, из-за чего немного тряхнул головой, после помотав ею. — Ясно. Думаю, скоро вернётся. — А что если… Ладно, не важно. — Даст вздохнул, не решившись задать вопрос. — Да ладно тебе, пылька, если не вернётся до часу ночи, то пойдём все вместе его искать. — из-за угла выглянул Киллер, а упомянутый лишь вздохнул. Такой ответ его не особо устраивал, хотя что ещё можно сказать. В доме все время простояла тишина. Никто не хотел что-то говорить на этот счёт, а что уж про похороны… Нет, только не сейчас. Они не могут сейчас это обсуждать. Так время и шло. Даст ходил из комнаты в комнату, не находя себе место. Каждую минуту он смотрел на часы, будто на них отмечено, когда Хоррор должен прийти. — Даст, сядь уже, надоел мельтешить перед глазами. — и снова Эррор стал ворчать. Но правда есть правда, это и всё начинало надоедать. — Иди нахуй. — капюшончатый не перестал ходить туда сюда. — Да блять, реально заебал уже. Все на иголках, но мы ничего не сможем сейчас поделать, поэтому просто сядь и жди. — курильщик хоть и зыркнул злобно на кошатника, но все же сел. И какая же удача. В тот же момент послышался звук открывания входной двери. Все тут же подорвались. Хоррор и правда зашёл, но его лицо. Заплаканные глаза, такие стеклянные и одновременно пустые, красный нос, дрожащий губы. Он лишь на секунду посмотрел на ребят, затем тут же опустил взгляд в пол, а затем и сел, пытаясь вытереть лицо от слез и соплей. Никто не решался что-либо сделать. Все знали, какую боль может испытать человек в такой ситуации. Но что именно сделать, чтобы облегчить боль? Ах если бы существовало такое средство, которое бы лечило раны на сердце, то они бы потратили на Хоррора все, что только могли. Но увы и ах, такого лекарства не существует. Бальзам на душу ещё не изобрели. Именно поэтому единственное, что смог придумать Даст, так это просто обнять дылду. Сначала Хоррор опешил, а после, обняв в ответ и спрятав лицо в плечо, кажется, уже в который раз заплакал. Все остальные тоже присоединились к этим объятьям. Кажется, именно в кругу близких становится намного лучше. И эта трагедия уже не кажется такой непереживаемой. И красноглазый уже может понять, что ему понадобится немного времени, чтобы просто отпустить самого близкого ему человека. Она была с ним всегда. С самых ранних воспоминаний он помнил то, что его мама всегда была самой надёжной опорой для него. Она готова была отдать все, лишь бы Хоррор был счастлив. Но а сейчас он хотел лишь сидеть и не прерывать эти объятья. Ему было наплевать, что они все сидели на полу. Ему было наплевать, что он ведёт сейчас себя, кажется, как ребёнок. Хоррор просто знал, что ему нужно это внимание прямо сейчас. Иначе он просто не выдержит. — Простите… Я заставил вас волноваться. — Хорёк немного успокоился, но все ещё шмыгал носом. — Не смей извиняться. — немного строго ответил Найтмер, не рассчитав свой тон. — Подумаешь, Даст всего-лишь то рванул как ошпареный на улицу и несколько часов там шараебился, пхах. — шутя, ответил Килька. — Хах, конечно, потому что на вас ленивых увальней нельзя надеяться. — Даст немного разозлился на этого идиота. — А что? Ну это же правда. Ай! Кто меня ударил? — он обернулся и увидел раздраженного Эррора. — Какого хрена?! Ты мне точно шишку оставил. — Не притворяйся, не больно было. А вообще, Хоррор, ты напугал пыльку настолько, что тот пока тебя здесь ждал, всю твою квартиру по сто раз обошёл. — решил тоже посмеяться дядя Шнюк (соавтор: не помню как правильно, извините). Хоррор же виновато посмотрел на Даста. — Если ты сейчас извинишься, то я пришибу не только Эррора и Киллера, но и тебя. — сказал Дуся, затем посмотрев на двух вышеупомянутых придурков. — А может нам всем подняться? — невзначай спросил Кросс, которому все же надоело сидеть на полу. И наконец вся толкучка расцепилась и принялась вставать. Оттряхнув одежду, все решили пойти на кухню. Но Хоррор, как маленький ребёнок, потянул Даста за рукав, остановив тем самым. Коротышка посмотрел на того вопросительным, а затем вздохнул. — Хей, я и ребята с тобой, ладно? Мы тебя не бросим. — Даст мягко улыбнулся Хоррору, на что тот снова обнял Даста. Кто бы мог подумать, что именно в такой день состояние Хоррора спасли объятья? Уж точно не эти двое, которые ещё на некоторое время остались в прихожей, обнимая друг друга.