Учимся жить снова

В это было почти трудно поверить, но все, наконец, закончилось. Спустя два с половиной дня, которые были самыми долгими в жизни Сон Гоку, Маджин Буу наконец умер. Ну-у, то есть злая часть Маджина Буу. По какой-то странной иронии судьбы первое воплощение Буу, которое они встретили, теперь называло себя мистером Буу и подружилось с Мистером Сатаном. Гоку не был уверен, как Сатан смог этого добиться, но теперь эта версия Буу была вроде как хорошая. Или, по крайней мере, не имела склонности к случайному разрушению. Вегета, естественно, не верил в это, и Гоку не мог его винить. В конце концов, именно эта версия Буу убила его. Или он убился об нее. Неважно. Такое не принять за несколько минут. И всегда был риск, что Буу может создать еще одно злое воплощение самого себя. Тем не менее, Гоку не чувствовал злого умысла или тьмы в этом Буу. Это было совсем не похоже на их первую встречу. На самом деле, сейчас Буу ощущался почти невинным. В первую встречу было ощущение невинных людей внутри него, покрытых чернотой зла. Но сейчас этой тьмы уже не было. Это имело смысл. Буу, стоявший перед ним, больше походил на непослушного ребенка, невиновностью которого манипулировали такие люди, как Бабиди. С заботой и руководством Мистера Сатана он смог научиться жить мирной жизнью. Может даже стать одним из хранителей Земли. Учитывая, что Буу казался безнравственным, он всегда будет рядом, чтобы заботиться о планете. Конечно, если он снова не станет злым. Гоку полагал, что это не имело значения. Даже если этот Буу снова станет злым, он был далеко не таким могущественным, как раньше, учитывая, что большая часть его силы ушла в Супер Буу и прочие его первоначальные воплощения. Конечно, сейчас Буу все еще был достаточно силен, чтобы о нем могли позаботится только Готенкс, Гохан или он сам, но Буу больше не был тем абсолютным ужасом, которым был раньше. Тем не менее, то, что Буу сейчас на их стороне будет трудно объяснить всем. Не говоря уже о том, чтобы прятать его до тех пор, пока память о Буу не будет стерта из умов людей. Но все это было проблемами Мистера Сатана. У Гоку были свои заботы. А именно — как он объяснит внезапное воскрешение? В спешке, чтобы остановить Буу, он никогда не думал о последствиях возрождения. Он был мертв уже семь лет. Его друзья и семья ушли от него. У него был еще один сын, о существовании которого он даже не подозревал несколько дней назад, а его старший сын вырос и завел девушку. Как он теперь внезапно вернется в их жизнь, как будто ничего не произошло? Не говоря уже о причине, по которой Гоку решил остаться мертвым, чтобы защитить их. До появления Буу большая часть зла, обрушившегося на Землю, преследовала именно его. Дошло до того, что Гоку начал задаваться вопросом — был ли он самым большим проклятием на его любимой планете, несмотря на то, что он все время спасал ее. Тогда это было трудное решение, но Гоку считал его лучшим в то время. Потом случился Буу. С одной стороны, Буу был возрожден благодаря Гоку. Если бы он не вернулся в один прекрасный день, Вегета никогда бы не продался Бабиди, чтобы превзойти его. Гохана и Вегеты было более чем достаточно, чтобы справиться с Дабурой и прочими прихвостнями Бабиди. Гоку был им практически не нужен. Но кто может гарантировать, что Бабиди не нашел бы другого способа вернуть Буу даже без помощи Гоку? Если бы по какой-то иронии судьбы Буу был воскрешен, никто бы не смог его остановить. Основная причина, по которой Буу не взорвал планету сразу, заключалась в том, что Гоку пообещал, что сильный боец ​​бросит ему вызов через несколько дней. Готенкс может и был ненадежным и ребячливым, но он занимал Буу, пока Гохан завершал свое обучение в Кайошинов. А потом все события, когда Буу почти всех смог поглотить… В любом случае, Гоку не мог с уверенностью сказать, была бы ситуация лучше без него. Но он успокаивал себя тем, что он не был главной причиной всего этого. Хотя в любом случае его присутствие не было бы необходимым, если бы Гохан продолжал тренироваться. Гоку вздохнул про себя. Пикколо предупреждал его. Его сын не был бойцом. Гохан может наслаждаться боевыми искусствами ради спорта, но у него не было духа воина. Если нет прямой угрозы, с которой нужно было сражаться, Гохан не станет сосредотачиваться на том, чтобы стать сильнее. Независимо от того, что новая угроза могла бы прийти в будущем. Гоку было печально от этого, учитывая, какой чудесный талант был у его сына, но этого было не изменить. Готен и Транкс могли стать новыми защитниками Земли в будущем, но они были еще слишком молоды и незрелы. Об этом же свидетельствовало поведение Готенкса. В конце концов, они были просто детьми. Они не были похожи на Гоку, вся жизнь которого была посвящена борьбе и выживанию. До Буу, Готен и Транкс никогда не видели живых сражений. До этого момента драки были для них просто игрой без каких-либо долгосрочных последствий. В случае неудачи никто не умирал. Гоку все еще сомневался, что эти двое осознали всю серьезность битв не на жизнь, а на смерть. Потому что все последствия были отменены благодаря Драгонболам. Гоку любил Драгонболы, но хотел, чтобы они все не зависели от жемчужин так сильно. На днях они столкнутся с ситуацией, которую невозможно было исправить никаким желанием. Пока Гоку не нашел настоящего преемника для защиты планеты, казалось, что Земля нуждается в нем еще немного. Даже если он действительно навлекал на нее опасность своим существованием. — Эй, ты что, спишь? — спросил Вегета хриплым голосом. Гоку посмотрел на своего соперника, который выглядел более чем готовым уйти. Денде был рядом с Вегетой и озабоченно смотрел на него. — Да, замечтался. Извини за это, — усмехнулся Гоку, вставая. — Думаю, я позволил своему разуму задуматься. Вегета фыркнул, явно сдерживая саркастическое замечание. Гоку приложил пальцы ко лбу, пытаясь найти источник энергии, за который можно было бы зацепиться и вернуть все на Землю. — Разреши мне, — сказал Кайошин, крепко схватив его за плечо. — Это меньшее, что я могу сделать. Остальные собрались вокруг, касаясь Кайошина. В мгновение ока они покинули Мир Кайошинов и вернулись в Храм Ками. Сразу же Гоку почувствовал энергии остальных. Все были здесь живы и здоровы. Казалось, что весь ужас Буу никогда не случился. Они все действительно были в долгу перед намекианским Драконом. Без него Земля и все ее жители были бы потеряны навсегда. Легко помахав рукой и попрощавшись, Кайошин вернулся в свой мир. Гоку было немного жалко этого парня. Они оставили Мир Кайошинов в полном беспорядке. Он мог бы предложить помочь убраться, но слишком устал, чтобы беспокоиться еще и об этом. Одной из «радостей» снова обрести живое тело было чувство настоящего истощения. Даже после исцеления. Чтобы снова привыкнуть к таким чувствам нужно было время. Не говоря ни слова, они двинулись, чтобы поприветствовать всех. За исключением Буу, который стоял в тени. Нет смысла сразу вызывать панику. Их близкие тепло приветствовали их возвращение. Бульма и Транкс бросились в сторону Вегеты, который пытался вести себя равнодушно. Мистер Сатан по-медвежьи обнял свою дочь, оба плакали от счастья. Денде побежал и обнял мистера Попо, который плакал, увидев молодого стража живым. Пикколо выглядел как гордый папа. Он не мог стереть эту ухмылку со своего лица, как ни старался. Что до себя, то Гоку поднял своего младшего сына, который гордо ему улыбался. — Папа, ты сделал это! — радостно закричал Готен. Гоку улыбнулся в ответ, чувствуя прилив счастья от того, что снова увидел свою семью. Когда он попрощался с Гоханом, то был уверен, что это было в последний раз. По крайней мере, до тех пор, пока Гохан не умрет, что, как надеялся Гоку, не произойдет еще очень и очень долго. Он никогда не мечтал, что увидит их снова. Не только так скоро, но и живыми. Судя по всему, они все еще не поняли, что Гоку снова жив. Что ж, это было не очень заметно, поскольку единственное, что им говорило о его смерти — это его нимб. В радости и празднике они не успели удивиться почему Гоку вернулся. Радостные встречи были прерваны, когда Буу выглянул из-за угла. Почти сразу возникло напряжение, и несколько друзей Гоку заняли боевые позиции. Буу сделал еще хуже, показав им язык, как маленький мальчик. Гоку пришлось действовать быстро, чтобы не дать им убить Буу, в то время как Мистер Сатан пытался объяснить, что произошло. Излишне говорить, что это было долгое объяснение, на которое потребовался почти час. Даже тогда ему мало кто верил. — Так ты говоришь, что этот Буу сейчас хороший? — недоверчиво спросил Курилин. — Тот самый Буу, который превратил целые города в конфеты и съел их? Мистер Сатан почесал голову.  — Ну… да… Я имею в виду, что он не знал ничего лучшего. Злые люди манипулировали Буу и заставляли его делать ужасные вещи. Но он сам не злой. Просто его ввели в заблуждение. — Я могу поручиться за кое-что из того, что он говорит, — внезапно заговорил Пикколо. — Я наблюдал за его взаимодействием с Буу. Пока два глупых и злых человека не вмешались, Буу был на пути к реабилитации. — Тот Буу, с которым мы сражались, был злом внутри этого Буу. Теперь, когда зло уничтожено, этот Буу в основном хороший, — кивнул Денде. Мутен Роши удивленно погладил бороду.  — Итак, его ситуация похожа на ситуацию Ками и Пикколо. За исключением того, что в этом случае хорошая личность может выжить без своей злой половины. — Кажется, это так, — сказал Пикколо, скрестив руки на груди. — Однако, даже если этот Буу отделил свою злую половину, он все равно остается хаотическим существом. Есть шанс, что он может выйти из-под контроля или даже создать еще одного злого Буу. — Это то, что я говорил, — сказал Вегета, прежде чем косо взглянуть на Гоку. — Я хотел уничтожить эту розовую каплю, но Какаротто настоял на том, чтобы мы оставили его в живых, потому что этот человек пообещал позаботиться о нем. — И я сделаю это! — с абсолютной убежденностью поклялся Мистер Сатан. — Даже если это будет стоить мне жизни, я позабочусь о том, чтобы Буу никогда не навредил никому. — Папа… — Видель удивленно посмотрел на отца. Последовало короткое молчание. — Несмотря ни на что, я не могу поверить ему на слово, — размышлял Ямча в основном про себя. — Не могу сказать, что я полностью согласен. Но, учитывая, что почти все здесь когда-то были врагами и даже убийцами, я не вижу причин не дать ему шанс, — сказал Курилин. №18 сохранила бесстрастное выражение лица, но притянула Маррон к себе. — Учитывая мое собственное прошлое, я не могу судить его, — проворчал Пикколо. Бульма пожала плечами и покачала головой.  — Я не могу сказать, что прощаю его за все, что он сделал. Но, если я могу простить Вегету, я тоже не буду судить Буу. Чи-Чи нахмурилась. Очевидно, она все еще злилась на Буу за то, что тот чуть не убил Гохана. Транкс сузил глаза, пытаясь выглядеть устрашающе. Он также не простил Буу за убийство его отца. Готен посмотрел на своего старшего брата, желая посмотреть, как тот отреагирует. — Ну, я думаю, все будет хорошо. Я имею в виду, если Буу сделает что-нибудь плохое, я смогу его остановить, — почесал затылок Гохан. Мистер Сатан со слезами на глазах смотрел на них.  — О, спасибо вам огромное! Спасибо всем! Вы, ребята, не пожалеете об этом, я обещаю! Гоку улыбнулся Гохану.  — Это правильно, сын. Кроме того, после того, что Буу сделал для нас сегодня, мы в долгу перед ним и должны принять его. Вегета фыркнул, все еще не желая видеть Буу в живых. Ямча внезапно посмотрел на Гоку, как будто он впервые увидел его.  — Кстати, Гоку, а как ты вернулся? Гоку смущенно посмотрел на него. — Я имею в виду, я думал эээ… Они сказали, что когда твой день закончится, ты никогда не сможешь вернуться в нижнее царство, — объяснил Ямча. — Тем не менее, ты смог вернуться и сразиться с Буу… — О да. Я тоже был удивлен, — сказал Гохан, повернувшись к отцу. — Ты спас нас и пришел с этими серьгами. — Ну, сережки были для нас, чтобы слиться, — усмехнулся Гоку. — О, я видел это! — воскликнул Курилин перед тем, как засмеяться. — Вы с Вегетой слились и надрали Буу задницу! Вы были великолепны! Вегито, да? Это привлекло внимание Пикколо.  — Ты реально слился с Вегетой? — И никогда больше, — быстро добавил Вегета. — Это был худший опыт в моей жизни! — Но Вегета, в то время ты был мертв, — заметил Гоку. — Не в этом дело! — зарычал на него Вегета.  — Тем не менее, Гоку, тебе предоставили исключение, чтобы ты мог сражаться с Буу вместо нас? — спросил Ямча, возвращаясь к теме. Чи-Чи бросила на Гоку печальный, отчаянный взгляд. Она выглядела на грани слез.  — Тогда… это означает, что тебе снова нужно уходить?.. Гоку скрестил руки.  — Вы не заметили, что чего-то не хватает? — Вы все такие ненаблюдательные, — закатил глаза Вегета. После короткой паузы Курилин ахнул.  — Твой… твой нимб…! Его нет!…. Это привлекло всеобщее внимание. Все посмотрели на макушку Гоку и увидели, что нимб действительно исчез. — Ты прав! Его действительно нет! — воскликнул Ямча. — Означает ли это?.. — тихо спросил Курилин. Гоку улыбнулся, когда они все поняли.  — Да. Старый Кайошин подарил мне жизнь. Я больше не мертв. Реакция была немедленной. Все смотрели на Гоку так, словно никогда раньше не видели. Почти все не могли поверить в то, что он сказал, а некоторые подпрыгнули и обняли его. Единственный человек, который казался незаинтересованным, была №18. Опять же, Гоку никогда не видел, чтобы она выглядела иначе. Хотя нет, это было не совсем так. Он видел, как она улыбается дочери, а иногда и Курилину. И она была запрограммирована убить Гоку, поэтому ей было наплевать на него. Чи-Чи уставилась на мужа глазами, полными непролитых слез.  — Означает ли это, что ты можешь вернуться домой, и мы можем быть семьей? Семья из четырех человек в нашем маленьком домике? — Что ж. Это было то, что я планировал, если вы готовы терпеть меня и дальше, — Гоку улыбнулся ей.  Не говоря ни слова, Чи-Чи упала в его объятия и заплакала. Гоку не был полностью уверен, как ему следует отреагировать, поэтому мягко обнял ее. У остальных тоже были слезы на глазах при этой счастливой сцене. Гохан и Готен тоже были готовы расплакаться от радости. Гоку не мог удержаться от объятий. Он знал, что по нему скучали. Об этом ему сказала их реакция, когда они увидели его на турнире. Но он не ожидал такой теплой реакции от своего возвращения. Не после семи лет и всего того, что произошло. Ему самому почти хотелось плакать, но он сдержался. Возможно, из гордости он не хотел показывать свои чувства при всех. — Боже, Чи-Чи, ты так много плакала, когда я умер? — шутливо спросил Гоку, пытаясь унять ее слезы. Но это только заставило ее рыдать сильнее. Неудачная попытка. Сейчас не время для этого. Для Чи-Чи семья окончательно объединилась. После потери Гохана и своей смерти из-за Буу, она, должно быть, чувствовала себя потерянной. Тем более, что в загробной жизни ее не было рядом. Гоку действительно чувствовал себя немного виноватым по этому поводу. После того, как все были убиты в Храме, он подумывал о том, чтобы попасть в Рай и поприветствовать их. По крайней мере, провести время с Чи-Чи до того, как она вернется к жизни. Но тогда Гоку чувствовал, что должен убедиться, что Буу мертв, прежде чем приветствовать кого-либо из своих мертвых близких. Он думал, что даже мертвым хотел убедиться, что его мальчики в порядке, хотя и был уверен в победе Гохана тогда. Гоку вырвался из своих размышлений, прижимая Чи-Чи ближе. Все это больше не имело значения. Все были живы. Каким-то чудом им дали второй шанс. — Теперь все в порядке, я вернулся навсегда, — мягко произнес Гоку.  Затем он сказал то, чего, как он был уверен, никогда раньше не говорил. По крайней мере, вслух.  — Я люблю тебя, Чи-Чи. Это действительно запустило целый водопад слез. Постепенно остальная часть группы отошла от них, предоставив воссоединившимся супругам пространство. Гохан и Готен ушли последними, оба с любовью посмотрели на родителей. Гоку не был уверен, как долго он простоял там, держа жену в объятиях. Он уже начал беспокоиться, что Чи-Чи может получить обезвоживание, если продолжит плакать. Неужели она действительно так переживала когда он умер семь лет назад?  Чи-Чи была с ним жестока, особенно в те три года перед появлением андроидов. В те дни для нее было обычным делом не разговаривать с ним целыми днями. Фактически, их отношения в то время были практически замороженными. Иногда Гоку думал, что он больше не нравится Чи-Чи, поскольку она обвиняла его во всем, что произошло, с тех пор, как пришел Радиц. Она не ошибалась в этом, но в то же время все равно было больно. Потом Гоку заболел. Его память о своей болезни была туманной. Он помнил лихорадочные кошмары и мучения от боли в груди. Боль была такой непреодолимой и всепоглощающей, что временами он желал смерти. Гоку вспомнил, как один раз даже умолял о смерти. Умолял прекратить боль. Лекарство, которое дал ему Транкс, было единственным, что сделало болезнь хотя бы отдаленно переносимой. Без этого Гоку был уверен, что одна только боль убила бы его. Ему страшно было представлять, через что прошел его коллега в будущем Транкса, умирая такой ужасной смертью. Гоку не пожелал бы этой болезни никому, даже своему злейшему врагу. Ну… может, Фризе. Может быть… Каким-то образом, сквозь туман страданий и своего почти бессознательного состояния, он слышал плач Чи-Чи, умоляющей его выздороветь и молящейся любому богу, чтобы он выстоял. Гоку чувствовал, как она пытается бороться с его лихорадкой, и избавился от кошмаров, которые постоянно преследовали его. Чи-Чи никогда не оставляла его и даже не спала ночами, чтобы заботиться о нем. Это было самое большое проявление любви, которое она когда-либо проявляла к нему. На самом деле, она была самым любящим человеком, кроме его дедушки. Это было утешительно. Почти как мать, которую он себе представлял. Тогда ее присутствие давало ему повод бороться. Напомнило ему, что есть причина бороться с болью. Это также подсказал Гоку, что, несмотря на все, что произошло, Чи-Чи все еще любит его. И в этот момент он понял, что тоже любит ее. Это странно. Прежде чем жениться на Чи-Чи, Гоку знал, что такое любовь. Он любил своего дедушку и своих друзей, даже если он не знал, что это за чувство в то время. Но концепция «романтической» любви ускользнула от него. Он знал, что Чи-Чи любит его очень сильно, но не так, как его любили друзья. Это было… глубже, если это было правильное слово. Он не мог ни объяснить, ни понять этого. Он всегда чувствовал себя виноватым из-за этого, так как не отвечал на любовь Чи-Чи к нему. По крайней мере, он так считал. Где-то между женитьбой и тем моментом, когда Гоку беспомощно лежал в постели с вирусом, он влюбился в нее. Он так и не понял когда, но это определенно произошло. Возможно, это была еще одна причина, по которой он решил остаться мертвым. Если его не будет, Чи-Чи сможет найти кого-нибудь, кто действительно сможет позаботиться о ней. И ей не надо будет беспокоиться о том, что они уйдут в космос и будут сражаться с монстрами. Он никогда не мог быть тем идеальным мужем, у которого была работа и прочие вещи. Просто это был не он. Если Чи-Чи хотела нормальной жизни, то его смерть дала ей свободу получить такую ​​жизнь. Но она этого не сделала. Чи-Чи больше не вышла замуж и все еще жила в доме на горе Паозу. Она была свободна делать то, что хотела. И все же она теперь стояла рядом с Гоку и теперь плакала в его объятиях, счастливая, что он вернулся. Казалось… он ошибался насчет нее. — Это… это похоже на сон … — Чи-Чи заговорила сквозь рыдания. — После всего, что произошло, мы снова будем семьей. Все мои мальчики вернулись ко мне. — Я и сам с трудом могу в это поверить, — мягко сказал Гоку. — Когда я уходил, я был уверен, что это было в последний раз. Чи-Чи отстранилась и уставилась на него.  — Я думаю, что в конце-концов из всей этой катавасии с Маджином Буу вышло что-то хорошее? — Она протянула руку и погладила его лицо. — Он вернул тебя ко мне. — Забавно, как это сработало, — засмеялся Гоку. Она перестала гладить его по щеке, наклонилась и схватила его за руку, крепко сжав ее.  — Мне так много нужно тебе рассказать. И я уверена, мальчикам тоже, особенно Готену. О, это так замечательно. У него будет его папа. Гоку не улыбнулся при упоминании Готена. Хотел ли его сын вообще видеть отца после столького времени? Они были практически незнакомцами. Прежде чем Гоку смог обдумать эту мысль, Чи-Чи потащила его к остальным с широкой улыбкой на лице. — Гоку дома! Мой Гоку дома! — напевала она. Бульма радостно улыбнулась им.  — Я так тебя понимаю! — она схватила и сжала руку Вегеты. Тот изо всех сил старался выглядеть незаинтересованным. — Я тоже думала, что потеряла Вегету навсегда. Но я знаю, что это даже не сравнить с твоей потерей. Гоку не было аж семь лет. — Блин, Гоку, так много всего изменилось после твоего ухода. Нам многое предстоит наверстать, — сказал Курилин с широкой улыбкой. Теперь он держал на руках свою дочь. — Знаешь, ты никогда не представлял мне свою дочь, — заметил Гоку. Курилин удивился, услышав это.  — О. Я хотел сделать это после турнира, но потом случился Буу, и я забыл, — он быстро собрался с силами и улыбнулся. — Это Маррон. — Курилин повернулся к дочери. — Маррон, ты знаешь о дяде Гоку, о котором я тебе рассказывал. Гоку усмехнулся.  — Дядя, да? — Он наклонился, чтобы оказаться на уровне Маррон. — Привет. Извини, что не представился официально, — Гоку поднял руку девочке. Сначала Маррон казалась немного застенчивой, но через несколько секунд она схватила протянутую руку.  — Вау! А ты теплый для мертвого! — Маррон! — воскликнул Курилин. — Ой, все в порядке. Она так похожа на тебя, когда ты был маленьким… , — слегка поддразнил Гоку. Криллин зарычал на него, а остальные засмеялись. — Хотя, подожди. Маррон… — размышлял Гоку несколько секунд. — Разве это не имя одной из твоих подруг? — Я… я не понимаю, о чем ты говоришь! — покраснел Курилин. — Я мог бы поклясться, что Гохан рассказал мне, что однажды у тебя была девушка по имени Маррон, — сказал Гоку. Он поднял глаза и увидел Мутена Роши и Гохана, что пытались заткнуть его. — Ты назвал нашу дочь в честь одной из твоих бывших? — холодным голосом спросила №18. Крилин залепетал, заикаясь и пытаясь придумать ответ.  — Ну, понимаешь… Я не назвал ее в честь той Маррон. Маррон — просто милое имя и все такое… и я подумал, что оно хорошо сочетается с моим именем, поскольку у тебя просто номер… Я имею в виду… ты не назвала мне свое настоящее имя… Не то чтобы я что-то имел против! Гоку почувствовал себя плохо из-за того, что доставил своему другу неприятности. Это был не лучший способ снова интегрироваться в мир. — Назвать ребенка в честь бывшей подруги? А ты храбрее, чем я думал, — засмеялся Вегета. Это заставило Курилина огрызнуться.  — По крайней мере, мой ребенок не назван в честь нижнего белья*! — Кто назван в честь нижнего белья? — склонил голову Вегета — Достаточно! — рявкнула Бульма, ударив Курилина по голове. — Кто назван в честь нижнего белья? — повторил Вегета в полном замешательстве. — Не слушай его. Он просто сумасшедший, — нервно засмеялась Бульма. Гоку мог только смотреть на эту сцену с удовольствием. Странные люди обсуждали странные вещи. Как он скучал по своим друзьям. Люди в Потустороннем мире могут быть более колоритными, но это было другое. В этот момент в Храме прозвучало громкое рычание, поразив всех. — Что… что это?! — подпрыгнув, спросил Ямча и насторожился. — Что-то еще случилось? — проворчал Пикколо, обращая внимание на нижний мир. Он не чувствовал зла. Все было прекрасно и спокойно. Гоку также огляделся в поисках источника шума. Ему это показалось смутно знакомым. Шум прекратился и начался снова, но на этот раз он почувствовал, как его живот трясется. — О, это же я, — понял Гоку, заставив своих друзей повернуться к нему. — Это мой живот. Услышав это, почти все рассмеялись. — Твой живот! Я думал, что это землетрясение! — закричал Курилин. — Да, извините. Если честно, я впервые голодный с тех пор, как умер, — почесал затылок Гоку. — Но я видел, как ты ел, папа, — заметил Гохан. — Ты даже сказал, что был голоден в какой-то момент. — Ну, еда была больше удовольствия. На самом деле мне не нужно было есть, — объяснил Гоку. — Когда я сказал, что голоден, на самом деле я не был голоден. Я просто хотел что-нибудь съесть. — Ха, я думаю, это имеет смысл, — после паузы сказал Гохан. — Если ты голоден, Буу может приготовить еду, — улыбнулся Буу. — Буу, из людей больше нельзя делать еду. Это нехорошо, — быстро остановил его Мистер Сатан. — Буу знает. Буу собирался превратить камни в еду для хорошего человека, — заявил он. — О, — кротко сказал Мистер Сатана. — Извини, что сомневаюсь в тебе. — Ничего страшного. У меня дома очень много еды, — сказала Чи-Чи с улыбкой. Это привлекло внимание Гоку.  — В самом деле?! — Это должен был быть праздник после турнира, — обьяснила Чи-Чи. — Если все вернулось в норму после желания Драгонболам, то еда все еще должна быть там. При этой мысли Гоку пустил слюни. Ему снова можно есть кулинарию Чи-Чи. Это было лучше, чем в Раю. — Вау, наконец-то мы снова можем поесть мамину еду! —  Готен обрадовался, бессознательно озвучивая мысли своего отца. — Да, давайте сразу же домой! — воскликнул Гоку, прежде чем остановиться. Он внезапно несколько побледнел. — Что случилось, Гоку? — спросил Мутен Роши, заметив это. Через несколько секунд Гоку вздохнул.  — Я только что заново открыл для себя кое-что еще о жизни, — он развернулся и направился к храму. — Гоку, ты куда? — спросил Гьюмао. — Мне нужно в туалет, — ответил Гоку, не оборачиваясь и не останавливаясь. — Вы можете устроиться поудобнее. Это может занять некоторое время. Это заставило некоторых вздохнуть, в то время как другие усмехнулись. По прошествии более двадцати минут семья Сон улетела с Храма Ками. Вместо того, чтобы использовать Кинтоун, Чи-Чи предпочла лететь на руках у Гоку. Он предположил, что она решила это сделать, чтобы быть ближе к нему. Гохан и Готен летели рядом, улыбаясь тому, что их семья объединилась. Они пригласили Гьюмао, но он отказался. Отец Чи-Чи хотел, чтобы они провели первую ночь вместе наедине. — Эй, папа, ты помнишь обратную дорогу? — спросил Гохан. — Даже если меня не будет двадцать лет, я всегда буду помнить, как вернуться домой, — улыбнулся Гоку. Дом… Было так странно говорить это слово. Гоку умер семь лет назад, но все еще считал Землю своим домом. Остальные мертвые бойцы покинули свои родные планеты. Некоторые едва помнили, как выглядела их родная планета или даже ее название. Опять же, большинство из них были мертвы столетиями, а некоторые — тысячелетиями. Мир, который они знали, давно ушел. Вряд ли это будет считаться домом. Его ситуация была иной. Семь лет были секундами среди мертвых. Кроме того, потеря воспоминаний… Гоку опустил голову. На какое-то время он фактически забыл о своих друзьях и семье. Кайо-сама предупредил его, что это произойдет. Что, когда он будет долго в Ином мире, его воспоминания о жизни исчезнут. По словам Кайо-самы, это должно было уберечь мертвых воинов от вмешательства в жизнь живых. Это также должно было защитить их, если с их миром случится что-то плохое. Например, если бы злая сила пришла, чтобы разрушить их планету, они бы не беспокоились о том, что не могут помочь или спасти своих близких. В конце концов, они не могли волноваться о том, что не могли вспомнить. Мертвые не вспомнят, пока их близкие не уйдут из жизни и не увидят их снова в загробной жизни. Когда Гоку спросил, почему он не потерял воспоминания в первый раз, когда умер, это было потому, что ему было на чем сосредоточиться. На Землю летели сайяны, и он должен был стать сильнее, чтобы всех спасти. Был также факт, что Гоку знал, что вернется к жизни. По этой же причине его мертвые друзья сохранили свои воспоминания до своего возрождения. Но во второй раз, поскольку Гоку решил не возрождаться, его поразили последствия смерти. Это было постепенно. Сначала имена и места покинули его разум, затем лица, затем воспоминания о его приключениях. Гоку все еще мог вспомнить некоторые из них, но только в общих чертах. Он не мог вспомнить подробностей. Вскоре его жизнь на Земле практически исчезла из его памяти. Гоку не помнил ничего, пока не пришла Баба Гадалка и не предложила ему вернуться на день. Сначала он был сбит с толку. Почему он хотел вернуться на Землю? Для него там не было ничего. Гоку вспомнил только когда Баба показала его близких в ее хрустальном шаре. Он был шокирован тем, что в мире живых прошло целых семь лет и Гохан вырос в молодого человека, который по какой-то причине ходил в школу и одевался как супергерой. Гоку едва узнал Курилина, который отрастил волосы на голове и создал семью. Что его действительно удивило, так это то, что Бульма и Вегета действительно поженились. Гоку даже не мог представить, как это произошло. Сами их отношения были одним из многих чудес Вселенной. Время шло без него, а он этого не помнил. Это было ужасное чувство. Хотя это было не так ужасно, как возвращение в Потусторонний мир после того, как его день истек. Готен, его сын, о существовании которого Гоку не знал до вчерашнего дня, захотел обнять его в последний раз. Этот жест почти довел Гоку до слез не только потому, что сын полюбил его за такой короткий промежуток времени, но и потому, что он даже не вспомнит Готена через несколько дней в мире мертвых. Гоку надеялся, что если сосредоточится достаточно сильно, то сможет сохранить это воспоминание, но все же… К счастью, это больше не было проблемой. Гоку был снова жив, и ему больше не грозила потеря воспоминаний. Теперь он мог создавать новые воспоминания со своими сыновьями. К тому времени, когда Гоку выплыл из своих мыслей, они уже были над горами. Еще через несколько минут они приземлились перед домом. Все было так же, как Гоку помнил. Ничего не изменилось. Казалось, это место застыло вне времени. Подумать только, Буу уничтожил все это вместе с остальной частью планеты. Спасибо Кайо за намекианские Драгонболы. Было бы трагедией потерять это место. Гоку осторожно поставил жену, и она с сыновьями направилась к дому. Но он не сдвинулся с места, и Чи-Чи заметила это — Гоку? Его сыновья повернулись к нему. — Папа, что случилось? — обеспокоенно спросил Готен. Гоку молчал несколько секунд.  — Когда я уходил отсюда семь лет назад, я был уверен, что больше никогда не увижу это место. Я… я никогда не думал, что вернусь сюда. Но вот я здесь. Как будто не прошло и дня. Чи-Чи подошла к нему и схватила за руку.  — Не думай о таких вещах. Ты сейчас дома, и это главное. Она втянула Гоку внутрь внутрь, и он выдохнул от того, что там увидел. Кухня была забита едой. У входа висел плакат с надписью «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ». Это было намного больше, чем Гоку ожидал. Он должен был вернуться только день, но они сделали все это для него? Что он сделал, чтобы заслужить такую ​​любящую семью? Чи-Чи обняла его и поцеловал в щеку.  — Добро пожаловать домой, Гоку. Гохан и Готен тоже его обняли.  — Добро пожаловать домой, папа. Впервые за многие годы в его глазах стояли слезы. Он был дома.