Еще один рут

Непроглядная тьма была буквально везде. Впереди, позади, под ногами и даже если обратить свой взор наверх — ни единого облака или тусклого мерцания одинокой звезды не наблюдалось там. Шэнь Цинцю много чего повидал в своих сновидениях. Чаще всего это были кошмары — о семье Цю, из которой он так и не смог сбежать, о Юэ Ци, насмехающимся над ним из-за глупой веры и надежды… Иногда это были странные монстры — не то демоны, не то просто твари, порожденные чьей-то больной фантазией. Изредка сны забрасывали его в бамбуковую рощу на пик Цинцзин. Ласковое тепло солнца, умиротворяющий шелест листьев… даже любимый чай — и тот стоял на столике рядом, не заканчиваясь, сколько бы Шэнь Цинцю его ни пил. Но желанный покой и безмятежность очень быстро исчезали, стоило понять, что вокруг никого нет. Вообще никого. Шэнь Цинцю не особо любил людей, но остаться одному в огромном пустом мире — точно не предел его желаний. Сложно сказать, а были ли у него вообще хорошие сны. Даже в том мире спокойствия каждая минута длилась подобно вечности, и Шэнь Цинцю постепенно начинал сходить с ума, не зная, сколько еще продлится его пытка. Ведь то, что это все сон, он понимал только под самый конец, просыпаясь в оцепенении и полном смятении чувств. Но сегодня, что удивительно, едва открыв глаза Шэнь Цинцю сразу же понял, что окружившая его тьма — это новый странный сон. Было немного странно и, вместе с тем, захватывающе. Текстура пола совершенно не ощущалась, но от каждого шага вокруг Шэнь Цинцю расходилась рябь, подобно кругам на воде. Ни единого шороха ткани, ни единого проблеска света или подобия эха — складывалось такое ощущение, что вокруг Шэнь Цинцю было одно сплошное ни-че-го. Никакой усталости или влияния извне он тоже не чувствовал, так что продолжил идти вперед, лениво обмахиваясь своим веером. Вряд ли он тут поможет, случись какая напасть, но с ним было как-то поспокойнее. Час ли, два — Шэнь Цинцю с трудом представлял, сколько прошло времени. Тьма, тьма, снова тьма, о! Снова тьма. Надо же, какой разнообразный сон. Шэнь Цинцю начал искренне надеяться, что на него выпрыгнет какой-нибудь монстр, пусть даже самый страшный и неубиваемый. Хоть какое-то разнообразие. Он даже на мерзавца Цю был согласен.... Но нет, вокруг него все так же расстилалась бесконечная тьма. Шэнь Цинцю продолжал идти. От скуки он начал редактировать в уме учебный план. Последнее занятие по каллиграфии в очередной раз доказало, что практически все его ученики — те еще бездари. Несколько даже имело наглость заявить, что их учитель дал слишком сложное задание! Выгнать бы их взашей, да Юэ Ци сразу же примчится и начнет нудеть над ухом. И, должно быть, мысли эти слишком сильно его увлекли. Иначе Шэнь Цинцю не мог объяснить, как умудрился пропустить появление человеческой фигуры прямо по курсу. Замерев на какие-то мгновения, Шэнь Цинцю нахмурился и возобновил шаг. Он с трудом заставил себя не сорваться на более быструю поступь. Подозрения в его голове возникли, едва он рассмотрел одежды цвета цин. Укрепились, когда он увидел сжатый в чужих руках веер. Полностью оправдались, когда он взглянул на чужое лицо, словно в зеркало. Но очень быстро Шэнь Цинцю понял еще одну важную вещь. — Ты — не я. Это не был вопрос. Утверждение. Шэнь Цинцю хватило буквально одного взгляда, чтобы понять, что за копией его оболочки скрывается кто-то другой. И после короткой паузы, его двойник закатил глаза и довольно хмыкнул. — Почему-то я не сомневался, что единственным, кто поймет это, будет настоящий Шэнь Цинцю. Никакой опасности от него не исходило, но Шэнь Цинцю буквально прошибло яростью. То ли от лицезрения непривычных эмоций на собственном лице, то ли от осознания, что эта фальшивка заняла его место. Ведь, судя по его словам, где бы он ни обитал, никто не заметил подмены. Даже Юэ Ци. Злобный дух? Демон? Пока Шэнь Цинцю терялся в догадках, его двойник напряженно потер переносицу и уселся в кресло. Стоп. Кресло?! В бескрайней тьме, где нет ничего и никого, эта тварь одним легким движением руки создала себе плетеное кресло с кучей подушек. И, если Шэнь Цинцю не подводила память, дизайн был подозрительно похож на привычную меблировку секты Цанцюн. После первого шока последовал второй. Обернувшись, Шэнь Цинцю обнаружил кресло и для себя. — Кто ты? — он решил начать с первостепенных вопросов. — И что это за место? Шэнь Цинцю привык доверять своей интуиции, и она отчаянно подсказывала ему, что все происходящее — не сон. Слишком все было странно и осязаемо. На краю сознания билась мысль, что когда-то он читал о чем-то похожем. Место, сотканное из тьмы, в котором могут появляться предметы, люди, различные твари и целые города… Место, которым мастерски мог управлять один известный демон... — Это мир сновидений... — внезапно ответил Шэнь Цинцю на свой же вопрос. — А ты… старейшина Мэнмо. Двойник тут же распахнул свои глаза и скривился так, словно его обозвали не меньше как лунным питоносорогом. А Шэнь Цинцю снова захотелось врезать по лицу напротив — только бы не видеть на нем совершенно несвойственные эмоции. — Место ты угадал, но со вторым в пролете. Фу. Просто фу. Надеюсь этот брюзжащий старикан никогда не посмеет использовать мой облик. — Это мой облик, — тут же прошипел в ответку Шэнь Цинцю, не забыв поставить мысленную галочку напротив странного говора двойника. Он не мог припомнить никого из своего прошлого и настоящего, кто бы разговаривал в подобной манере. Даже среди демонов. Но если в книгах, что он прочел, говорилась правда, то мир сновидений мог соединять различные миры. Похожие на его собственные и совершенно отличные. Шэнь Цинцю нахмурился и наконец-то позволил себе опуститься в созданное двойником кресло. Картина начала вырисовываться. Среди трактатов бессмертных совершенствующихся, которые Шэнь Цинцю в дни ученичества поглощал пачками, был один, где говорилось о параллельных мирах. Мирах, где одно ключевое изменение, подобно снежному кому могло поменять все. — И из какой дыры ты соизволил выползти, демон? — Я не демон, — двойник недовольно сложил веер и указал в сторону Шэнь Цинцю. — Я простой человек, которого волею судьбы забросило в шкуру одного крайне мерзкого типа. И которому пришлось приложить все силы, чтобы разгрести все то дерьмо, что ты натворил, чтобы остаться в живых. Если бы на поясе Шэнь Цинцю сейчас висел Сюя, он бы уже пронзил этого наглеца, а потом еще и разрезал на несколько частей. Для профилактики. — Говоришь, что не демон, но смог создать предметы в мире сновидений. Только грязный демонический род способен на это! Двойник пожал плечами и чуть смущенно (смущенно?!) отвел глаза. — Вообще-то практики тоже могут при должном обучении. Просто никто раньше этим не интересовался. Да и демонов, желающих научить, не находилось… Под конец его голос практически затих. Шэнь Цинцю почувствовал, что уровень гнева в нем поднялся до того опасного уровня, когда желание дать кулаком в глаз перевешивает собственные убеждения — Насколько же отвратителен твой мир, раз там под именем «Шэнь Цинцю» живет такая мерзкая тварь, как ты. Не знающая ничего о достоинстве и якшающаяся с демоническими отродьями. — Зато в моем мире все три царства живут в согласии, — не менее ядовито парировал двойник, явно задетый за живое. — Меня не убили, превратив в человеческую палку, а Юэ-гэ жив… Двойник осекся и спал с лица. Он тут же раскрыл свой веер и практически спрятался за ним, смотря куда угодно, но не на Шэнь Цинцю. На Шэнь Цинцю, который сразу же понял, что ему только что выдали слишком важную информацию. — Ты знаешь, что нас ждет в будущем? — это была лишь догадка, и двойник даже бровью не повел, но… Одно из главных достоинств Шэнь Цинцю, позволивших ему выжить, было умение наблюдать. И рука двойника, сжавшая веер чуть сильнее при заданном вопросе, ответила все за него. В этом мире сплошной тьмы не было ни ветра, ни стужи. Но Шэнь Цинцю в одно мгновение почувствовал как его прошибло холодом. — Что случится с этим кретином? Шэнь Цинцю было плевать на себя, на весь мир, но при малейшей мысли, что что-то может случиться с этим наивным идиотом Юэ Ци… Нет. Юэ Цинъюань еще не ответил за свое предательство, так что Шэнь Цинцю не позволит кому-то или чему-то иному вершить его судьбу. Никогда. Двойник напряженно молчал, превратившись в каменное изваяние, и даже поднявшийся и нависший над ним Шэнь Цинцю не произвел на него никакого эффекта. — Говори, тварь, — прошипел Шэнь Цинцю и попытался было схватить того за плечо, но двойник предупреждающе блокировал потянувшуюся руку своим веером. Их взгляды встретились, но если Шэнь Цинцю всем своим видом кричал о еле сдерживаемой ярости, его двойник выглядел лишь задумчивым и… немного грустным? — А есть ли в этом смысл? — После продолжительной паузы все же заговорил он, устало потирая лицо. — Даже скажи я тебе, ты не сможешь ничего изменить. Твоих сил не хватит, чтобы спасти его. — Но в твоем же мире Юэ Ци в порядке, так? Как ты это сделал?! — В моем мире все пошло по другому сценарию из-за меня, из-за того что Би… — двойник вновь осекся, но в этот раз все было иначе. Он слегка наклонил голову и обратил свой взор в никуда, словно ведя напряженный диалог с самим собой, иногда хмурясь, а иногда пропуская многозначительное «хм». Шэнь Цинцю хотелось схватить его за ханьфу и буквально вытрясти всю информацию, но последние крупицы здравого смысла советовали ему подождать. Минуты тишины длились подобно часам, заставляя стискивать кулаки от волнения, пока двойник наконец-то не обратил на него свой взор. — Юэ Цинъюань будет пронзен тысячью стрел, когда пойдет спасать тебя. А сам ты погибнешь, став человеком-палкой. Ты хочешь избежать такого будущего? Догадываться — это одно, но услышать… Перед глазами Шэнь Цинцю в одно мгновение возникла картина смерти Юэ Ци, словно она уже свершилась. Холод и ужас сковали его, но ненадолго. Это место, эта тварь с его лицом, использующая демонические фокусы — все это не вызывало никакого доверия. Но если был хоть один шанс, один из миллиона, что двойник говорил правду… Шэнь Цинцю должен был знать, как избежать этого будущего. — Говори, — хрипло процедил он и опустился обратно в кресло. И двойник заговорил. В начале он задал несколько наводящих вопросов, чтобы узнать, что именно сейчас происходит в жизни Шэнь Цинцю. Узнав, что вскоре состоится церемония выбора новых адептов, двойник задумчиво кивнул. Он говорил долго, с расстановкой, словно был учителем, а Шэнь Цинцю — его учеником. И большая часть его слов очень походила на то, что практически ежедневно Шэнь Цинцю приходилось слышать от Юэ Цинъюаня. Быть добрее к ученикам. Особенно к новым. Не давать обижать их другим. Не позволять своей зависти к чужим талантам брать над собою верх. После дела о Кожеделе, Шэнь Цинцю сам поймет, когда это случится, под любым предлогом отправиться в пещеры единства вместе с Му Цинфаном. Ни в коем разе не в одиночку. Быть добрее к ученикам. Да, он про это уже говорил, но это важно. Очень важно. Когда придет время ни в коем разе не отворачиваться от НЕГО. Не сбрасывать ЕГО в бездну. Насколько бы сильно этого ни хотелось. Двойник так и не пояснил, кого именно имел в виду, лишь посоветовал помнить, ради чего все затевалось. — Он хороший мальчик, — сказал на прощание двойник, а Шэнь Цинцю, моргнув, проснулся в своей постели. Чувство бредовости произошедшего не хотело покидать Шэнь Цинцю, но он все же записал все сказанное двойником в личную книгу и припрятал на полках. И не доставал ее, пока Му Цинфан не помог ему спасти Лю Цингэ от искажения Ци. Шэнь Цинцю ненавидел Юэ Цинъюаня за то, что тот предал его. Но все равно не одну ночь провел, вглядываясь в аккуратные строчки, написанные несколько лет назад. Шэнь Цинцю было плевать на свою судьбу. Шэнь Цинцю было плевать на судьбу всего мира. Но когда на лбу Ло Бинхэ засияла демоническая метка, а за его спиной поднялся жар от разлома бездны, Шэнь Цинцю взял свой меч, чтобы отрезать кусок ткани от своего ханьфу. — Если хоть кто-нибудь об этом узнает, придушу собственными руками, понял? — зло шипел он, оборачивая вокруг головы замершего в испуге ученика пропитанную кровью тряпку. Возможно, получилось намного туже, чем нужно, но Шэнь Цинцю на это было откровенно плевать. Ло Бинхэ продолжал что-то мямлить и заливаться слезами, за что получил подзатыльник, и, наконец-то, затих. — Пойдем. Этих тварей тут еще немерено, не следует расслабляться, — скомандовал Шэнь Цинцю, а его ученик, не веря своему счастью, радостно закивал. — И убери с лица это выражение, смотреть тошно! ...если ради спасения Юэ Ци придется терпеть на своем пике демоническое отродье — так тому и быть.