***
– ...только нам понадобится смазка, чтобы он вращался без проблем, подожди минуту... Больше этого из всего потока объяснений Джуто Рио уловить не смог. Точнее, уловить-то он уловил, но после этой фразы всё как-то забылось – ни что они сегодня будут делать, ни на кой чёрт пилону нужна смазка. Ирума выглядел совершенно невозмутимым, говоря это – его, кажется, вообще ничего в озвученном не смущало, как и в надетом для сегодняшнего занятия костюме. Полупрозрачные вставки на боках и груди открывали вид на бледную кожу и подтянутые мышцы, а сама ткань, казалось, прилегала к телу ещё сильнее обычного. Возможно, у Бусуджимы просто слишком разыгралась фантазия. А может, и нет. Джуто проделывает какие-то манипуляции с пилоном, удерживая в руках флакончик с тягучей жидкостью, отдалённо напоминающей масло, и тот приходит в движение – неподготовленный взгляд не уловил бы таких изменений, однако Мейсон чётко видит, что пилон начал вращаться. Так вот о чём говорил Ирума всё это время – пора добавить их выступлениям ещё больше динамики. Как и их отношениям. Джуто включает музыку – Рио уже знает, что это означает очередное зрелищное выступление. Наверняка Ирума хочет сначала продемонстрировать ему то, на что он будет способен в будущем, да и в целом познакомить с оборудованием – всё это время Бусуджима занимался только на статичном пилоне, выполняя несложные элементы, а потому сразу заставлять его переходить на динамический без всякой подготовки было как минимум нецелесообразно. Преподаватель Джуто строгий, но именно благодаря его требовательности Мейсон смог добиться таких результатов в столь короткие сроки. Поэтому в решениях Ирумы Рио никогда не сомневается – если он считает, что надо поступить именно так, а не иначе, Бусуджима последует за ним. Джуто вообще трудно сопротивляться. И Ирума это прекрасно знает – знает, какое влияние оказывает на Мейсона, знает, что у того земля из-под ног уходит каждый раз, когда они оказываются наедине, знает, что сердце Рио стучит как бешеное, стоит Джуто коснуться его хотя бы кончиками пальцев. Он знает, потому что испытывает то же самое. С того самого момента, как Бусуджима поймал его тогда, предотвратив падение, Ирума не может ему сопротивляться – он стал пленником этой мягкой, едва заметной улыбки, сильных рук, низкого голоса и взгляда, наполненного восхищением, добротой и заботой. Они оба пропали в тот день. И единственным способом выразить собственные чувства в полной мере для Джуто являлись танцы – только так он мог показать Рио, что испытывает. Только так он мог разделить с ним эти головокружительные эмоции, что каждодневно захлёстывали его, словно волны.Insane, inside The danger gets me high Can't help myself Got secrets I can't tell
Бусуджима вновь оказывается заворожён движениями Ирумы – тот просто не оставлял ему иного выбора. Ни разу с момента их первой встречи Джуто не позволял ему отводить взгляд – каждое, даже самое незначительное движение приковывало к себе внимание и заставляло затаить дыхание. Каждое выступление Ирумы будто говорило: «смотри только на меня». И Рио повинуется. Он скользит взглядом по чужому телу, плотно прилегающему сейчас к пилону, жадно ловит каждое движение – то, как Джуто обхватывает пилон ногой, грациозно оттягивая носок, то, как он запрокидывает голову, удерживая почти весь свой вес на одной лишь вытянутой руке, и прикрывает глаза, будто наслаждаясь мелодией, то, как во время вращения он делает плавный кувырок, переворачиваясь в воздухе – всё это пробуждает в Мейсоне чувства благоговения и желания.I love the smell of gasoline I light the match to taste the heat
Ирума следует за музыкой и направлением вращения пилона – вновь переносит свой вес на руки, чтобы выполнить вертикальный шпагат и поймать на себе очередной восхищённый взгляд Рио – тот всегда восторгался гибкостью и пластичностью Джуто.I've always liked to play with fire
Огонь сейчас разгорается и в груди Бусуджимы – он приближается к пилону, уже готовый присоединиться к Ируме, но тот не даёт ему этого сделать, ловко спрыгивая с небольшой высоты прямо на руки Мейсона.Play with fire
Рио не может его не поймать, но сейчас отпускать Джуто совершенно не хочется – да и неловкого молчания, как в первый раз, между ними не возникает. Они оба понимают, чего хотят, оба на одной волне – их губы встречаются одновременно, порождая чувственный поцелуй, наполненный страстью.I've always liked to play with fire
Ирума не спрашивает, хочет ли Бусуджима опробовать пилон не по прямому назначению – ответ на свой вопрос он и без того знает. Подпускать Мейсона к динамическому в таком состоянии, правда, себе дороже, однако это вовсе не значит, что от своей затеи Джуто собирался отказываться. Статику никто не отменял. А динамики они добавят сами. Ирума прижимается спиной к пилону – лёгкая прохлада ощущается кожей даже через костюм, но сейчас его это мало волнует. Потому что холод пилона сполна компенсируется жаром тела Рио, скользящего своими широкими ладонями по бёдрам Джуто. Ощущения незабываемые – Ируме всегда нравилось оказываться в его руках, ощущать эту надёжность и поддержку, знать, что ему ни за что не дадут упасть. Ему нравилось принадлежать Бусуджиме. Музыка заглушает сбившееся дыхание обоих, однако она не мешает Мейсону услышать тихий стон, стоит ему только поцелуями спуститься по шее Джуто вниз, к груди. Тонкая ткань костюма не позволяла Рио коснуться кожи напрямую, но полупрозрачные вставки более чем это это компенсировали – Бусуджиме открыт обзор не только на вздымающуюся грудную клетку Ирумы, но и на чёткие очертания сосков, проступившие под сценическим комбинезоном.I ride (I ride) the edge (the edge) My speed goes in the red
Джуто отводит руки назад, за голову, плотно обхватывая ладонями пилон – настолько, насколько сейчас ему позволяло состояние безумной эйфории. Поцелуи Рио, ощущающиеся огнём даже через ткань, сводили с ума – у Ирумы голова не кружилась подобным образом даже тогда, когда он впервые осваивал вращения в воздухе. Бусуджима влиял на него необъяснимым образом, заставляя терять всё самообладание – Джуто жался к его мускулистому телу, обвивая ногами талию, прижимался к плотным кубикам пресса отчётливо выступившим под обтягивающим костюмом стояком, создавая ещё больше дразнящее и раззадоривающее его трение. Выдержка Мейсона тоже балансировала где-то на грани – поддерживающие Ируму на весу ладони сжимали стройные бёдра, а от смешивающихся с мелодией стонов становилось невыносимо жарко.Hot blood (hot blood), these veins (these veins) My pleasure is their pain
Если раньше Рио считал, что время своих выступлений Джуто выглядит просто потрясающе, то сейчас у него не находилось ни единого слова для того, чтобы передать открывшуюся перед ним картину. Раскрасневшийся, взмыленный, с расфокусированным взглядом, полным нежности и желания, Ирума не поддавался никакому описанию – Бусуджима мог только наслаждаться, с помощью прикосновений и ласк передавая собственные чувства без всяких слов. Костюм после такого однозначно придётся тщательно постирать – в области паха на ткани начало проступать пятно смазки, и Джуто протяжно стонет, когда Мейсон вжимает его своим телом в пилон, отпечатывающийся у Ирумы между лопаток. Впрочем, чёрт с этим костюмом. – Порви, – на выдохе произносит Джуто, смотря Рио в глаза. – Ткань. Можешь разорвать. Бусуджима на мгновение замирает, тяжело дыша – ему не показалось? Нет, они оба уже успели потерять голову друг от друга, но не настолько, чтобы думать тем, что в штанах. Вопросительный взгляд Мейсона вызывает у Ирумы улыбку – ожидаемая реакция. Рио никогда не стал бы вести себя с ним грубо. – Это же твой... для выступлений, – говорить у Бусуджимы получается с таким же трудом, как и у Джуто – оба разгорячённые, желающие только полностью поддаться чувствам. – Давай я сниму. Не хочу портить... твои вещи.I love to watch the castles burn These golden ashes turn to dirt
Ируму с головой захлёстывают эмоции – Рио просто невозможен. Даже в такой ситуации, когда у любого другого на его месте все мысли были бы только об одном, Мейсон заботится о Джуто и даже такой мелочи, как его вещи. Ируме кажется, что ни одно прикосновение, ни один поцелуй, ни один стон на свете не способны в полной мере продемонстрировать Бусуджиме то, насколько Джуто любит его и насколько ему с ним хорошо. Но он постарается сделать это. – Не беспокойся об этом, – Ирума выпускает из рук пилон, чтобы обнять Рио за шею и ласково провести кончиками пальцев по его щеке, влюблённо глядя в глаза. – У меня их полно. Иди ко мне. Если это говорит Джуто, Бусуджиме дважды повторять не надо – со всё ещё играющей на фоне песней на несколько мгновений смешивается треск ткани, и Ирума тихо охает – должно быть, вид у него сейчас неописуемый. Дыра аккурат по шву на ягодицах, отчётливый стояк, плотно обтянутый тканью, не менее заметные под костюмом затвердевшие от возбуждения соски. До тех пор, пока это видит один лишь Рио, Джуто всё устраивает. Выдержке Мейсона в данной ситуации можно только позавидовать и отдать дань уважения – он не позволяет себе поддаться инстинктам и накинуться на Ируму, до самого конца беспокоясь о его состоянии. И тогда, когда собственные тренировочные шорты становятся до боли тесными, и тогда, когда Джуто беспорядочно мечется у него в руках во время подготовки – процесс затягивается исключительно по инициативе Бусуджимы, который заставляет Ируму изнывать от желания и возбуждения, покрытыми смазкой пальцами массируя простату.I've always liked to play with fire
Рио готов кончить от одного только вида того, как Джуто опускается на его член, каким-то чудом удерживая себя на весу самостоятельно – Мейсон продолжил бы поддерживать его за бёдра, но Ирума настоял на том, чтобы добавить сексу немного острых ощущений, и вновь схватился за пилон, на руках приподнимаясь, а затем насаживаясь на член Рио с протяжным стоном.Play with fire
Ощущения и правда острее некуда – жарко, тесно и до неприличия хорошо. Пластичность и гибкость Джуто играют ему на руку не только в гимнастике – такой податливости Бусуджима никогда в своей жизни не видел. Казалось, будто Ирума таял у него в ладонях, плавился, позволяя сотворить с собой всё, что угодно – в умелых руках Джуто готов был принять любую форму, продемонстрировать любой изгиб, любое движение.Fire, fire
Но даже его выносливость не бесконечна – руки предательски дрожат, как и сам Ирума, и Рио вновь крепко подхватывает его под бёдра, прижимая к себе. Джуто отвечает благодарной улыбкой и очередным стоном, когда Бусуджима ощутимым толчком входит в него.I've always liked to play with fire
Зал перед глазами плывёт, а разум затуманивается окончательно; всё, что имеет значение для них обоих в этот момент – только незабываемые ощущения удовольствия и наслаждения. Только Рио и Джуто были друг у друга, только их губы соприкасались в страстном танце любви и вожделения, только тяжёлое дыхание и сбивчивые стоны в унисон наполняли помещение, заглушаемые лишь мелодией – только два тела, слившиеся воедино. Они идеально дополняли друг друга как в воздухе, будь то под потолком на полотнах или на пилоне, так и на земле, после тренировок прогуливаясь вместе под ночным небом. Рио и Джуто идеально подходили друг другу. – Рио!.. – Бусуджима любил, как его имя звучало из уст Ирумы, однако сейчас, в момент пика, когда Джуто, достигнув высшей точки наслаждения, практически выстанывает его, оно играет новыми красками. Ирума дрожит всем телом, крепко сжимая Рио – как самого его в себе, так и его плечи, вцепившись в них своими тонкими пальцами со всей силы.Oh, watching as the flames get higher Oh, I've always liked to play with
Мейсона после такого эффектного завершения «выступления» надолго тоже не хватает – плотно прижав бёдра Джуто к своим, он с низким рыком кончает (Ирума в этот момент практически испытывает повторный оргазм), зажмурившись от удовольствия. Джуто требуется несколько минут для того, чтобы отдышаться, и Рио всё это время держит его на весу – усталая улыбка красуется на лице Ирумы, а сам он награждает Бусуджиму нежным поцелуем в губы – коротким, но полным любви, которую невозможно было передать, как ни старайся. Мейсон так же вымученно, но довольно отвечает, бережно прижимая Джуто к себе со всё тем же намерением выразить невыразимое. Однако оставлять попытки ни один из них не собирался. – Думаю, после такого мастер-класса ты точно готов покорять новые вершины танцев на пилоне, – с тихим смешком заявляет Ирума, жмурясь, когда Рио убирает с его лба прилипшую чёлку. – Что скажешь? – Скажу, что главную вершину я уже покорил.