Она давно всё потеряла...

      Она давно уже повзрослела. Давно поняла, что всего надо добиться самому и никто тебе в этом не поможет, кроме самой себя. Она всегда верила только в себя. Никто не собирается с ней няньчиться и сюсюкаться. Но ей стало казаться, что может это и к лучшему.       Она давно прекратила любить. Всё, чего она добивается ― никогда не было связанно и с просто хорошими чувствами. Она любит больше манипулировать людьми, чем иметь с ними отношения. У неё никогда не было любви и никогда не будет.       Она потеряла тепло. И если в глазах его ещё можно откопать, то коснувшись её тела, можно почувствовать пронзающий до волос холод. Холод, напоминающий тот, что бывает в самый снежный и холодный зимний день. Она давно начала врать. Одна её ложь была похожа на сущее доказательство всему, что произошло или происходит до сих пор. Она врёт профессионально и при этом чувствует ложь другого. Иногда может сдать, а иногда не скажет ни слова, ведь чужая ложь может обернуться весельем и для неё тоже.       Она давно начала подставлять и манипулировать людьми. Это для неё как для нас увидеть приехавшего друга или любовь, которого месяц не было с тобой. Она чувствует кайф от того, что делает. С самого детства её ничему, кроме этого не учили. Она никогда не жалела, да и по сей день не жалеет о содеянном зле за всю свою жизнь. Её никогда не ругали за деяния. Возможно, именно поэтому она такая, какую сейчас видим мы.       Она давно сошла с ума. Ей нравится, когда её называют злом и так далее. Ей нравится эта сцена больше всех. Сцена с марионетками, о которых она почти ничего не знает. Ей действительно это нравится. Порой, когда у неё удаётся выполнить плохое деяние, она начинает смеяться. Конечно, не при всех, а то посчитают психом, хотя ей давно уже плевать, что о ней думают. Главное, что она сделала.       Она считает, что сцена, с её живыми марионетками и вправду её. Но рано или поздно, её выкинут из этого театра абсурда. Рано или поздно веселье кончается, и для Лилы оно кончится самым трагичным способом. Она будет никем и её так и не примут в общество. Наступит то, чего она не хотела бы.       Она давно потеряла страх. Страх, что её накажут. Она в принципе ничего в этой жизни уже не боится. Её не учили этому, и пожалуй зря. Ведь гении, что не имеют страха к наказанию и становятся злодеями. Если быть честным, её ничему, кроме уроков математики, итальянского, французского и тому подобному, не учили. Она и так выросла без родителей, которым в то время было плевать на своё чадо. Хотя, может они и не должны учить этому, да и это не их ребёнок, в конце концов…

Она потеряла почти всё, что можно было потерять…

Единственная вещь, что она не потеряла за всю жизнь ― это мечта. Мечта о нормальном детстве, родителях, друзьях. Она мечтает вернуть себе то, что потеряла ещё ребёнком лет шести.