***
Третьим вечером после отплытия Вернон лежал в каюте, заложив руки за голову, и размышлял о том, как быстро удастся добраться до верховьев Понтара, ведь потом еще прилично идти по предгорьям. Он понимал, что зря тревожится, и быстрее «Персифаля» ему не побежать, как бы ни хотелось, а потому был даже рад, когда от этих мыслей его отвлек чужой негромкий разговор. Рядом находился закуток Бьянки, отделенный тонкой перегородкой, поэтому слышно было довольно многое. Опознав голос девушки и Геральта, он поначалу не особо прислушивался — еще воркования ему тут не хватало — и не уловил, о чем там шла речь. Ровно до одной фразы, зацепившей его внимание. — Вряд ли. Не всех из них способны надолго там задержаться, — со вздохом отозвалась Бьянка на какой-то вопрос ведьмака, который Роше упустил. — В конце концов, по щелчку пальцев собственную суть не переменишь. — С этим трудно поспорить. Но что именно ты понимаешь под сутью? Быть убийцами и мародерами, чуть что хватаясь за нож? Девушка фыркнула. — Шутишь? Недавно ты Роше едва не записал в фанатики, а теперь вот меня. Не знала, что кажусь тебе такой недалекой. — Ты же знаешь, что нет. Впрочем, учитывая всё, лучше и правда счесть это шуткой, причем неудачной. А насчет недалекости, — ведьмак сделал паузу, подбирая слова. — Знаешь, за всю жизнь я встречал достаточно фанатиков. Самых разных. И да, в основном они сбивались в полубезумные толпы, тупо следующие за общими веяниями. Но довольно скоро я заметил, что самые ярые, непримиримые и жестокие из них, напротив, отличались поразительной разумностью и рассудительностью. Под любую чушь могли подвести четкую логическую базу, к которой не придраться. Этот парадокс долго мучил меня, я всё пытался его разгадать, и в итоге пришел к одному простому выводу: такими людьми часто — хотя и не всегда — движет нечто очень личное. — Ох, только не начинай… — Даже в мыслях не было. Наоборот, я был поражен, обнаружив, что в самом деле имея это личное, которое иного давно сломало бы и вывернуло наизнанку, ты сохраняешь прочную связь с реальностью. Что, кстати, большая редкость. — И на том спасибо. Последовала еще одна долгая пауза. Вернон всё ждал, пояснит ли Бьянка про «суть» или оставит так. Уж такая она была. Но, видимо, ей самой хотелось этим поделиться, выговориться. Впервые за все те годы, что он знал ее. Должно быть, потому что впервые ей встретился нужный человек. — Когда мы обнаружили Мориль, — наконец, начала она тихо, заметно изменившимся голосом, — когда я взяла на руки ее ребенка и бросила взгляд на труп Лоредо на полу… Ты согласишься, что любой, кто впервые встречал этого ублюдка уже наперед мог сказать, что он та еще тварь. И попадал в яблочко. Запил у него такой, попросту говоря. Всё на морде написано. — Однозначно. — Ты так же согласишься, что есть и другие, ему подобные. Которые выглядят и ведут себя совершенно иначе. — Таких меньше, и проявляются они, как правило, позже, при близком общении. — Верно. Может, звучит как банальщина, — в ее усмешке послышалась горечь, — особенно для того, кто так долго живет на этом свете. Притом со стороны всегда кажется, что всё очевидно, и только последний кретин может обмануться. — Я такого не говорил. — Да, точно. Проехали, — она смягчилась. — Взять тех же эльфов… они, ну, сентиментальны что ли. Романтичны. Тот, что держал меня в плену, дарил подарки, ухаживал, говорил, какая я красивая и уникальная, пусть и человек. Или как раз потому что человек. Особенная. И разумом я понимала, что это лишь изощренная издевка, не более, однако в какой-то момент — от безнадеги, видимо — начала не то чтобы верить, но… Потому что кроме этого нет больше ничего, все чужие и никто лишнего слова тебе не скажет, только он. А потом волей-неволей сама начала вторить его словам: будто это не рабство, будто это лучшая для меня жизнь, и среди своих мне было бы хуже. — Я как будто слышу, что он был не таким уж подонком. — Ну, это как посмотреть и с чем сравнить, — Бьянка говорила честно. — Бил ли он меня больше, чем бил бы муж-человек? Зависит от мужа, как повезет. Мне и от отца крепко доставалось. Брал силой, когда хотел и сколько хотел? Само собой. Но редкая женщина от такого избавлена. То есть, он не был даже маньяком или психопатом, нет, его истинное отношение крылось в других вещах. Например, он ценил свою компанию превыше всего и для друзей ничего не жалел, в том числе и меня. При этом собственных баб они старались беречь для, — она запнулась, — для всего лучшего. И никогда не делали с ними того, что со мной. Ведьмак тактично молчал, пережидая паузу. Вернон тоже. Потому что знал не всё. О многом она умалчивала, а он не хотел бередить ее раны. — Как ни странно, мне никогда не хотелось покончить с собой. Знала: ну, умру я и что? Никому от этого не станет легче, а он и дальше будет охотиться на таких, как я. Поначалу даже думала о расправе над ним, пока были силы. Но постепенно всё как-то изменилось. В какой-то из дней у меня появилась возможность уйти — он давно уже не держал меня на цепи — но я ничего не сделала. Хуже того, саму возможность осознала не сразу, а лишь спустя месяцы как Роше меня вытащил. Осознание было ужасным. Геральт собирался что-то ответить, но она сразу продолжила: — По сути, что бы ни происходило и как бы он себя ни вел, в каждом его жесте было одно общее зерно: все мы для них, даже для оседлых, всего лишь dh'oine, и никто больше. А если чем-то лучше вещей или животных — удобнее — то только тем, что с нами худо-бедно можно изъясняться. Они опять надолго замолчали. Потом разговор возобновился, но тема сменилась на нечто уже неинтересное Вернону, и он, шумно прочистив горло, отвернулся к стене и задумался о своем.***
Как ни торопились, дорога заняла почти неделю, поэтому до города добрались лишь к середине сентября. В низинах еще ощущалось относительное тепло, однако на перевалах Синих гор ветер вовсю носил снег, и воздух был намного зябче, чем под Вергеном, особенно по ночам. Вдобавок здесь обитали целые полчища гарпий. Геральт похвалил посеребренные болты Полосок и добавил, что они здорово помогли в борьбе с доставучими крылатыми тварями, иначе было бы совсем не насладиться захватывающим дух видом величественного города. — Жаль, Бьянка этого не видит, — заметил кто-то из ребят. — Она бы оценила. Ее решено было оставить на корабле вместе с раненым Овном, несмотря на заявления, что здоровье уже в норме и есть желание встать в строй вместе с остальными. Роше не хотел лишний раз рисковать ей, тем более что вместе с людьми Наталиса у него хватало бойцов и для захвата убийц Фольтеста, и для преодоления любых других непредвиденных обстоятельств. А первым сигналом о том, что непредвиденные обстоятельства обязательно возникнут, оказался лагерь Ордена Пылающей Розы, раскинувшийся под стенами Лок Муинне. При виде рыцарей в черно-красных доспехах, Геральт и его спутники с недоумением переглянулись между собой. После Вызимских событий орденцы стали в Темерии не в почете, и ведьмак, принимавший в тех событиях непосредственное участие, мог подтвердить, что — вполне заслуженно. Кроме того, он многое почерпнул о причинах и цели создания данного ордена из любопытного опуса «Люди-тени», однажды выигранного им у Талера. Ну а Роше, ясно дело, знал обо этом еще больше и счел примечательным тот факт, что орденцы в итоге связались именно с реданским королем. Поэтому особенно настораживало обнаружить их здесь, на сходке, изначально устроенной чародеями из чародейских же интересов. Остальные Полоски если не словами, то взглядами выразили неприязнь, помня о том, каких дел натворили рыцари в столице под водительством своего тронутого магистра Якова, который сам оказался колдуном, вел дела с Саламандрами и выступил против Фольтеста. — Знавал я одного из них, Зигфрида, — вполголоса поведал Рикард Яго. — Отличный парень был поначалу, хоть и верующий не в меру. Но потом поддался дурным идеям и херово кончил. — Видать, некому было посеять зерно сомнения, — отозвался тот философски. У темерцев с ними проблем не возникло, а вот по поводу Геральта, весьма дерзко поведшего себя с офицером, Вернону пришлось объясняться. Заодно, правда, добыли немного новой информации и потратили минуты не зря. — Похоже, Радовид не рассчитывает на мирное завершение этих мирных переговоров, раз пригласил их сюда, — подытожил ведьмак, когда орденская застава осталась позади. Роше почти машинально выразил согласие, мыслями пребывая совсем в другом: здесь ли уже Иорвет, и не случилось ли ему столкнуться с Орденом? Впрочем, наверняка нет. Сами рыцари не упомянули о каких бы то ни было эльфах в округе и, как выяснилось, даже в город не заходили. А Шеала, прибывшая сюда заранее, могла настроить для Саскии, Филиппы и их предполагаемой свиты стационарный телепорт. Им попросту не было смысла идти через главные ворота. К этому времени в Лок Муинне уже набралось порядочно народу. Кроме правителей, их делегаций и, собственно, чародеев, здесь было много лавочников, проституток, кулачных бойцов, игроков и всякого иного сброда, пользующегося возможностью подзаработать прямо сейчас и торгануть полезной информацией позже. Кажется, всем давно было известно не только о последнем поражении Хенсельта под Вергеном, но и о судьбе его первой армии, сожженной бандитами. Причем, говорили о короле так, словно он до сих пор был жив, что, конечно, играло на руку Вернону. Геральт ворчал на извечное людское злословие, стараясь игнорировать сходу посыпавшиеся на него приглушенные эпитеты «белоголовый», «седой», «мутант» и «дурной глаз». В каждом месте одно и то же, думал он, а сказать прямо в лицо никто так и не отваживался. У Синих Полосок были свои заботы. От такого обилия чародеев они пуще прежнего рвались мстить Детмольду. — Пусть старый козел приготовится. Щас пятый угол искать будет! — запальчиво, но мрачно заявил Зенан, потирая руки. Ребята дружно его поддерживали. Зато капитан осадил: — Успеется. Сначала к нашим зайдем, обустроимся. Пока неизвестно, где именно в городе засел колдун и у себя ли он вообще, так что Роше в первую очередь собирался зайти к коннетаблю и выяснить, как дела у Анаис и Бусси — они уже должны быть на месте. Геральт же, которому идея обустраивания показалась напрасной возней, заявил, что осмотрится в городе и выяснит, где нильфовский лагерь и есть ли там магичка, выкравшая Трисс. Напоследок они условились, что встретятся в центре и вместе отправятся предупредить Радовида об убийцах, находящихся в городе. Факт того, что даже орденцы об этом были не в курсе, сам по себе лишь подкрепил давние подозрения насчет короля. Поскольку инициаторами данного Сбора выступили чародеи, то у них было право первыми выбирать для себя места дислокации, а расположение делегаций от государств складывалось стихийно — лучшие районы достались тем, кто приехал раньше. И на взгляд Роше, темерцы выбрали для себя превосходный район. Шатры были устроены по периметру просторной площади, в середине которой обнаружилось нечто вроде фонтана или бассейна, имелись также отдельные покои для господ. Без труда нашлось место и для лагеря специального отряда. Однако прежде, чем те начали раскладываться, перед капитаном появились Фенн и Томыня, ранее отправленные вслед за конвоем на проверку. Что сказать, очевидно и на этот раз предчувствие его не обмануло. Это было буквально написано на их лицах. Вернон смерил бойцов долгим взглядом, затем шумно втянул воздух сквозь зубы и велел докладывать, наконец, что стряслось. — Тут такая история, капитан… — начал Фенн, скребя свой бритый затылок. — Мы нагнали обоз с наследниками немногим восточнее Калькара. И вроде всё с ними было в порядке. Но вскоре Любович свернул с заданного маршрута. Сослался на некий приказ, якобы ранее полученный им от барона Кимбольта. Там, в приказе, советовалось выбрать другой путь, через Скворечную долину, мол, на старом пути рыщут бандиты. Мы, понятно, сразу же ознакомились с бумагой, и выглядела она вполне нормально: печать, подпись, все дела. Поводов для возражения не было. — Допустим. Дальше, — подогнал их Роше, уже догадываясь, о чем пойдет речь. — В общем, на новом маршруте на обоз и напали. Сначала это походило на грабеж. Нападавшие рубили всех подряд, прорываясь к телегам, но были слишком уж мощными для обычных грабителей. Легко разделались со всем конвоем и только на нас, Полосках, обломались. Я крикнул Бригиде хватать Анаис и Бусси и бежать в лес, чтобы их не зацепило, а налетчики вдруг ринулись прямо за ними! Один из бандитов глянул на нас испуганно, достал какую-то магическую штуковину и вызвал подмогу. Спустя секунду порталом явился чародей, разыскал близнецов и взял их за шкирки, как котят. Отшвырнул Бригиду посохом и тут же исчез вместе с детьми. Не убил ее, видать, потому что спешил. А мы далеко от того места были. Собирались еще поймать кого-нибудь из его банды, но те скорее по коням — и прочь. Вернон не стал уточнять, почему маг не взял с собой своих людей. Ухищрения колдунов разнообразны, но, насколько ему известно, мгновенный телепорт дается лишь самым способным, и даже в этом случае может принять лишь одного пассажира кроме заклинателя. Детишки по массе наверняка сошли за одного, а все остальные были посланы лесом. — Так, а что за чародей-то был? Как выглядел? — На голове у него койф, на груди — книжка. Типично чародейский черный балахон. — Под это описание подойдет не один колдун на этом чертовом сборище. — Но у каждого из них вроде как свой особенный посох. У этого был в форме шипастой спирали, и держал он его на спине. Увы, этих сведений было слишком мало даже чтобы отнести его к какой-то конкретной фракции. Томыня между тем протянул капитану приказ Кимбольта и магический прибор, с помощью которого был вызван маг. В таких приборах тот разбирался еще меньше, чем в обрядах боболакских священников, так что решил сначала показать его Геральту. А письмо внимательно изучил сам. — Нда, со стороны Кимбольта это был бы вполне ожидаемый ход, — проговорил он, отметив, что не только сам стиль писанины заметно отличался от официальной переписки барона, но и отдельные детали. О чем бойцы, конечно, знать были не обязаны. — Вот только с каких это пор он связывается с магами и… увлекается плотницким делом? — Это еще не всё. Оставшись втроем — больше никто не выжил — мы поехали тем первым, изначальным маршрутом. А то мало ли, вдруг налетчики догнали бы нас, чтобы добить, и тогда некому было бы доложиться. Мы сочли, что барон солгал про опасность. Ага, как же! Там нас поджидала другая банда, сразу за постоялым двором. Вернон фыркнул со смеху, не взирая на то, что ситуация была, мягко говоря, не веселая. — Никак, подстраховаться решил, если письму не поверят? — Должно быть. Эта западня была организована совсем уж херово. Какие-то громилы-недотепы шуршали в кустах, но драться не спешили. Мы с Томыней даже подъехали ближе и сами заговорили, мол, в чем дело, чего сидим тут. Хотели по-нормальному вызнать всё. Но, — он оглянулся на товарища, словно в подтверждение, — те мужики оказались горячие. Слово за слово — возник конфликт. Их было четверо, нас двое, не считая Пепеброк. — Расклад напряжный, но для вас ведь не проблема. — А то! По правде говоря, дамочка тоже недурно обращается с арбалетом. Шмальнула так, что один из громил прям в полете и помер! — Моя школа. — Еще одного я оставил кишки обратно в брюхо собирать. И тогда главарь рассудил, что без брони, в одних штанах, косынке да партаках они, пожалуй, против мечей не вывезут. Или, может, Синие Полоски в нас распознал — может, еще где наши прячутся, а заказанного обоза и денег за него уже не предвидится — да только взял и выдал всё, как на духу. Мы в долгу не остались: пообещали им с приятелем свободу и снятие обвинений в обмен на сведения. И вещественные доказательства. Напоследок предложили проехать с нами, дать показания против барона, но они наотрез отказались. На этот раз он передал капитану карту, оказавшуюся подробным описанием маршрута со списком стражников и их характерных примет, вплоть до привычек. Всё выполнено на дорогой бумаге и сдобрено словечками из охотничьего жаргона. — Этих якобы тоже нанял Кимбольт, — добавил Томыня. — Дал задание напасть на голубую повозку, в которой «два щенка и нянька», и живых никого не выпускать. — Итак, у двух групп были разные цели. Барон хотел по-простому избавиться от детей, для чего нанял громил. А второй, сочивший от его имени явно фальшивый приказ, взял близнецов в плен, заодно подставив его. И я уже догадываюсь, кто это может быть… В общем, не зря я вас выслал, парни. По крайней мере, бумажки принесли и сведения добыли. Кстати, — Роше обвел взглядом лагерь, — где Бригида? Как выяснилось, она с самого приезда, то есть уже три дня, не выходила из укрытия, поскольку чуть ли не сразу на нее начали охотиться неизвестные типы, видимо, посланные тем магом устранить свидетелей. Заметив рядом с ней темерцев, они отстали и больше не появлялись, разделяя те же опасения, что были у Кимбольтовских наемников — как бы не спровоцировать на себя сразу всех людей Наталиса. В принципе, большая часть из важного уже была известна Вернону, но он никогда не пренебрегал лишним источником информации. И когда нашел Пепеброк, то не мог не заметить, как она вскочила, вперившись в него напряженным взглядом. Он велел парням уйти, чем и вовсе вызвал у нее с трудом сдерживаемую панику. — Да расслабься ты, — бросил он сквозь ухмылку. — Не укушу ведь. Просто выложи свою версию произошедшего. — Что еще тут выкладывать? Твои солдаты тебе обо всём уже рассказали. Роше сохранял спокойствие, хотя у него тоже нервы были ни к черту. — Бригида, ты забыла зачем я попросил тебя сопровождать обоз? Та не выдержала и огрызнулась: — Ты не просил! Ты бросил меня в эту гадскую мясорубку, прекрасно зная, что там за люди и чем это может кончиться. Что я, по-твоему, могла сделать с теми засадами, если даже твои люди мало чем помогли? Спасибо, хоть их прислал. В самом конце. — А вроде ведь взрослая женщина, — медленно протянул он, — дворянка и авантюристка, к тому же с амбициями. Я-то думал, тебе понравится приключение. Даже пострелять успела. Она одарила его взглядом, весьма красноречиво говорящим о том, куда он может засунуть себе свою стрельбу и приключения. При этом ее не переставала бить мелкая дрожь. «Если за ней нет никакого грешка, то почему тогда так трясется? Но если это моя репутация так работает, то я совсем не против. Буду продолжать в том же духе». — Почему ты перестала писать мне? И о приказе для Хорта сменить маршрут умолчала. — Меня начали подозревать. И я не знала о приказе. Всё, хватит отчитывать меня, как девчонку. Роше смотрел на нее и размышлял о том, что далеко не всегда удается угадать с правильной тактикой и кадрами, тем более, в ситуации крайней спешки и хаоса. На тот момент Бригида была единственным доступным агентом, и в итоге так подвела его. У ребят, поздно присоединившихся к обозу по определению не было возможности втереться в доверие к тем похотливым дворянам, в отличие от нее. Что говорить, ведь она и сама это любит и прекрасно умеет. Но всё бы ничего, что запуталась, что не смогла вызнать их планы… если бы она сейчас хоть на мгновение перестала печься исключительно о своей заднице. Нет, в таких агентах не нуждался ни он сам, ни Темерия. По пути он еще подумывал переспать с ней, снять напряжение. По старой дружбе, и если не найдется девиц поинтереснее. В какую бы сторону ни прояснилась ситуация с Иорветом, о нормальных отношениях забывать было нельзя. Однако в данный момент он совершенно не хотел Бригиду. Может, дело было в его разочаровании, или в ее внешности, которая почему-то стала вызывать противоречивые чувства. Фигура ее по-прежнему была соблазнительной, а вот тугие кудряшки, вздернутый нос и простоватые манеры, присущие большинству темерских дворян — всё то, что раньше казалось россыпью изюминок в этой сдобной булочке, стало походить на пятна плесени на засохшем каравае. — Что ты теперь будешь делать? — спросил Вернон напоследок. — Покину город. И как можно скорее. — В одиночку? Пепеброк помолчала, глядя в сторону. Контрабандист, которого она просила помочь ей, прибывал только сегодня, но в условиях слежки невероятно сложно было бы самой добраться до условленного места. Роше, как она заметила, сделал вид, что не слышал про преследователей, или уже забыл о них — она никогда не бывала до конца уверенной в нем и его намерениях — а потому помощь предлагать не спешил, равно как и не обещал, что разберется с ними. Забавлялся, ожидая, когда она сама попросит. Ну, делать нечего — гордость или жизнь. — Я не доверяю тебе, — сказала, — и твоим солдатам. — Да ладно, они настоящие рыцари! Бьюсь об заклад, ни разу не пристали к тебе за время пути. Чистая правда. Но такое их поведение, считала она, объяснялось лишь тем, что они сами здорово переволновались из-за кражи детишек, и мысли их занимало только это. В ином случае Бригида, вполне привычная к обильным знакам внимания, давно взвыла бы от их простых, как топор, сальных скабрезностей. Однако сейчас в голове у нее маячили куда более плачевные варианты развития событий. — Я сама выберу кого сочту нужным, — заявила она. — И ты не будешь говорить с ними, пока мы не уйдем. — Ну вот, а я собирался напомнить им, чтобы во все глаза следили за сохранностью каждого кудрявого волоска на твоей бесценной головке. «Мерзавец», бросила Пепеброк еле слышно, проскользнув мимо него, и сразу направилась к отряду, сочтя что лучше выйти заранее и подождать на месте, чем опоздать. Томыню и Фенна она больше в качестве спутников не рассматривала, тем более что они были заняты разговором со своими сослуживцами, и выражение их лиц отчего-то делалось всё смурнее и смурнее. Попыталась найти Бьянку и еще кого-нибудь, кому можно доверять. Задумала окликнуть Шеридана, по ее мнению, вполне надежного и уравновешенного, но тот, скользнув по ней нечитаемым взглядом, шагнул к капитану в ожидании распоряжений. «Ну что же, — сама себя утешила девушка, — здесь всё еще есть из кого выбрать». Вернон же намеревался поскорее встретиться с Геральтом, чтобы с его помощью проверить, не осталось ли в приборе каких-то магических следов, которые помогли бы установить местонахождение мага, а, значит, и детей. Он решил взять Шеридана с собой — вдруг придется выслать его с каким-нибудь сообщением или отправить на слежку. Назначил Фенна следить за отрядом. Кроме прочего, он надеялся по пути к площади высмотреть кибитку цирковых артистов, где должен быть связной Иорвета, Ухач, и просигналить ему о своем прибытии. Хотя понимал, что в кварталах делегаций циркачам делать нечего, и они наверняка устроились поближе к амфитеатру. Зато им с Шериданом повезло наткнуться на нечто куда более примечательное: на некотором отдалении от них двигалась группа из трех человек, направлявшаяся в противоположную от темерского района сторону. Остановив своего бойца, Вернон кивком указал ему на троицу, пока еще не обнаружившую их присутствие, и тот кивнул, что понял. Оба, не сговариваясь, замедлили шаг. Двое из трех оказались солдатами Маравеля, по всей видимости охраняющих — ну надо же! — некоего колдуна в черном одеянии, по подолу изгвазданном в грязи. Был у него и приметный посох в форме «шипастой спирали», убранный за спину. — Походу, этот тип в чепчике — тот самый, которого описывали наши, — тихо сказал Роше. — Погляди, каков подлец: идет и не скрывается. — Еще и с гвардейцами графа. Вряд ли совпадение. Совокупности отличительных черт колдуна было более, чем достаточно чтобы при захвате обойтись без предупреждения и не спугнуть его. Тем более, что за беспечностью он прятал предельную бдительность, ведь наверняка запомнил и Бригиду, и бойцов из Синих Полосок, бывших с ней — кто еще, как не его люди преследовали Пепеброк? Имея на кону так много, Роше готов был взять на себя ответственность за возможную ошибку, и всё-таки сперва хотел выбрать правильную тактику. Огляделся вокруг, прикусив губу. Глухой закоулок, и рядом ни души. Уже поздно посылать за своими, а, значит, остается только один вариант… — Разрешите действовать, капитан, — попросил его Шеридан, не отрывая пристального взгляда от троицы. — Погодь! Скажи сначала, что задумал. — Я нашел у него слабое место. Только охрана мешает. Роше медлил всего секунду. — Добро. Беру их на себя. Бесшумно вытянув пачку метательных ножей, лейтенант прицелился и, пока солдаты крутили головами, что-то подозревая, со всей силы запустил снаряд в правую ладонь чародея. Локтевой нерв был предусмотрительно защищен налокотником, но на самих руках не было даже перчаток. Маг взвыл, как оглашенный и собрался было дать деру, тряся поврежденной кистью и попутно доставая посох здоровой рукой. Шеридан метнул еще один нож, но промахнулся и мазнул ему по бедру. Роше подстраховал: ринулся на людей Маравеля и мощным ударом сшиб ближайшего к себе, увернувшись от его меча. Удар заставил того столкнуться с магом — и оба кувырком полетели на землю. Казалось, дело в шляпе, однако граф не просто так кормил своих бойцов. Пусть те были далеко не такими быстрыми и ловкими, как Полоски, но тоже отнюдь не спешили расставаться ни с жизнью, ни с жалованием. Когда чародей сделал еще одну попытку сбежать, наугад стрельнув огненной вспышкой, один из них крепко уцепился за Роше и сразу схлопотал сапогом в лицо, и в итоге стал жертвой клинка Шеридана. Чародея удалось догнать. Он не успел дочитать заклинание, которое хуже поддавалось ему в условиях паники и боли, к тому же с одной, не ведущей руки, и благополучно оказался пойманным, поваленным навзничь и закованным в двимеритовые наручники. Дальше было проще. — Лежи смирно, разговор есть, — велел Роше пленному, переводя дух. Тот как будто всё понял и готов был вести диалог, только еще раз глянул куда-то на дверь в стене и прислушался, словно ожидая чего-то. Но ничего не было слышно, кроме звуков борьбы двух других противников, и он обреченно выдохнул. Потом его губы вдруг растянулись в издевательском оскале, и он выдал, не скрывая акцента: «Как бы не так, нордлинг». Во рту у него что-то хрустнуло, а сам он побелел и закатил глаза. Спустя всего миг перестал дышать. На его вывалившемся языке блестело битое стекло вперемешку с кровью. — У-у, сука! — капитан в сердцах пнул уже мертвое тело. «Нильф, как я и думал. Час от часу не легче». Для имперских магов, знающих свое место и бесконечно преданных правителю, подобный «уход от ответа» был обычной практикой. С выходцем же с Севера, заботящемся только о своей шкуре, в подобной ситуации вполне можно было бы договориться. И всё же Роше тщательно проверил пульс и другие признаки — может, хитрец просто онемел для вида, надеясь быть брошенным здесь и позже «ожить»? Тогда следовало его, скованного, приволочь в темерский лагерь и дождаться, пока он вернется в сознание. А сейчас стоило хотя бы просто обыскать. При нем была сумка с важными документами, которые он не успел ни защитить, ни сжечь. И среди прочего там обнаружилась переписка Маравеля с нильфгаардским послом Шилярдом, проливающая свет на целый ворох обстоятельств. Во-первых, на их сговор по похищению наследников Фольтеста, а во-вторых, на передачу тех третьей стороне, каэдвенцам, от имени посла. Что также подтверждало успешное завершение переговоров между империей и Каэдвеном. «Наверняка именно это имел в виду Хенсельт, приказывая Детмольду «доделать то, что нужно». Ясно теперь, где тот держал своих лучших людей». В-третьих, удалось получить более точные ориентиры о том, где могут находиться Анаис и Бусси. Скорее всего, Детмольд спрятал их в городе, поближе к себе. Оставалось лишь выяснить, где его логово. — Ну что же, шлюшка-Луис не подвел. Продался всем, кому можно и нельзя, — заключил Вернон и поднял голову на Шеридана, услышав его смешок. — А ведь ты правильно рассудил, что с колдунами не стоит канителиться. Если б промедлили, он сбежал бы к своим — и хрен тогда его выцепишь. — Жаль, не взяли живым, даже имени не узнали, — парень вытер кровь из ссадины на брови, после чего принялся начищать свой меч. — Плевать. Самое важное находилось здесь, — Роше потряс документами. — Заодно наловчились обезвреживать магов. Его планы несколько изменились. Убедившись, что нильф и его спутники мертвы, он в первую очередь отправился к интеррексу. В иной ситуации он предпочел бы довести дело до конца, то есть вызволить детей, прежде чем беспокоить его. Но нужно было разобраться хотя бы с графом, чтобы тот не создал лишних помех. Арест сразу двух влиятельных феодалов был чреват осложнениями, никому ненужными накануне Совета. И если с перепиской Маравеля всё было более-менее прозрачно, то притянуть того же Кимбольта по одному только описанию конвоя, где нет ни подписи, ни адресата, оказалось бы труднее. Впрочем, Ян Наталис был не из тех командиров, которые выходят из себя и вопят при малейших проволочках. Чем вызывал особенное уважение у капитана Синих Полосок, много каких начальников повидавшего в жизни. Другие причины тоже имели место, и среди них буквально всё, что высмеивали люди вроде Детмольда: безродный выдвиженец, он представлял собой воплощение патриотизма и настоящего героя. Роше считал для себя делом чести служить под его началом, и делал всё возможное, дабы упрочить его позиции, поскольку не мог даже представить себе кого-то другого на должности регента при наследниках. Сам Наталис тоже не подвел. Ознакомившись с документами и выслушав доклад, он вынес закономерный вердикт: — Я отдам приказ на арест графа. С бароном разберемся позже. А ты продолжай работать и делай то, что должно, — на последних словах он сделал акцент. — Слушаюсь, — Вернон склонил голову, без лишних разъяснений понимая, что тот имеет в виду. На этом краткая аудиенция считалась оконченной. В своем роде парадоксально, думалось ему, что с коннетаблем немыслимо было вести себя иначе, кроме как неукоснительно соблюдая субординацию, тогда как Фольтеста, короля, всегда искренне веселило, если приближенные к нему люди нет-нет да забывали о регламенте, проникнувшись его дружелюбным отношением. Покои обоих дворян располагались буквально по соседству друг с другом, так что Кимбольт прекрасно видел и слышал всё, что происходило во время ареста Маравеля. И когда конвоиры проводили мимо него изменника — намеренно или так уж получилось — то Роше с удовольствием мог созерцать, как позеленело его старческое лицо. В остальном барон не подал виду, что ситуация его хоть как-то встревожила. Вот только не сразу заметил капитана Синих Полосок, остановившегося напротив. — Я давно говорил, что граф нечист на руку, — сказал вслух, наконец, заметив. — И вот она, справедливая кара. А от меня ты чего хочешь, Роше? Тот молча и издали продемонстрировал ему приказ о смене маршрута, который должен был стать еще одной весомой уликой для обвинения графа. Кимбольт, моргнув, несколько секунд изучал его. — Так и знал, что однажды всплывет нечто подобное. Собираешься на основании этой писанины приплести меня к делу? — Наоборот, — не стал темнить Вернон. — Собираюсь заручиться доказательствами, что данной фальшивкой вас пытались подставить. Полагаю, в вашей канцелярии легко это подтвердят. Барон и сейчас не изменился в лице, но нечто неуловимое выдало целую гамму его чувств — и огромное облегчение, и осознание собственного превосходства, и опасение дальнейшего. — Разумеется! — махнул он рукой. Слишком поспешно. Роше нашел его секретаря пьяным в дым и бессовестно дрыхнувшим на койке, поэтому всю проверку делал сам. Благо, опыт имелся, причем весьма обширный. Кроме особенной бумаги дворяне, как правило, применяли специальные составы, меняющие цвет, для ее пропитки, дабы избежать подделок — капитан и сам вовсю пользовался этими и другими подобными приемами для переписки. Но очевидный автор приказа, Маравель, пропиткой не заморочился, явно понадеявшись на то, что его послание будет вовремя уничтожено и ни в чьи руки не попадет: от активатора лист предсказуемо порыжел, и Вернон приложил его к досье. Затем вернулся к Кимбольту. — Благодарю за содействие. Преступник, воспользовавшийся вашим именем и подвергший детей опасности, будет наказан по всей строгости закона. Глаза у того вновь заблестели торжеством. — Пусть Наталис не затягивает следствие. Я бы лично поглядел, как с этого плута Маравеля прилюдно сдирают шкуру. — Гарантирую вам лучшие места для обзора. — Еще бы. Ты выяснил, где он прячет бастардов? Вопрос был с подвохом. — Пока нет. — Тогда попробуй потрясти одного из его «друзей», некоего Иеронима Лаша, чародея из Нильфгаарда. Так будет быстрее. Альдрих, мой человек, расскажет как его узнать. И даже покажет. Вернон повернулся к Шеридану и хмыкнул: ну вот, мол, и имя выяснили. Лейтенант, надо отдать ему должное, даже не заикнулся при бароне и его человеке о том, что упомянутый ими нильф уже час как славит Великое Солнце, или чем там они после смерти занимаются. — Да уж, я знал, что эти двое те еще ублюдки, — выдохнул Роше, покинув стоянку Кимбольта. — Но до конца не хотел верить, что в своей жажде власти они опустятся до убийства или похищения детей. Шеридан хмуро переступил с ноги на ногу. — Ну, мы же потом разыщем тех наемников? — Само собой. Бандюки они серьезные, но не из хитрых. Всерьез перепугались, когда подключился специальный отряд. Барон наверняка вышлет ловчих по их души, чтобы не болтали лишнего, значит, нам нужно будет добраться до них раньше и повязать для дачи показаний. — Анаис и Бусси сейчас заперты у Детмольда… Как бы он чего плохого им не сделал. Вернон думал о том же самом. — Да нет, боец. Для него это дорогие козыри для размена, выторгованные у Черных. Сохранность детишек в его интересах. Он посмотрел на небо, определяя который час. Скорее всего, Геральт уже закончил со своими делами и уже ждет его в условленном месте. Пора идти к реданцам. Лишних людей к Радовиду всё равно не пустили бы, так что на этот раз Шеридан был оставлен в лагере. Однако на площади выяснилось, что ведьмак до сих пор где-то бродит. Возможно, у него возникли сложности с нильфовским лагерем, и Вернону оставалось лишь надеяться, что «бессмертный» убийца монстров уж как-нибудь справится с этим, ибо помочь ему без открытой конфронтации с нильфами было нельзя. Да он и сам это понимал, ибо ни о какой помощи перед походом не попросил. Выбрав удобное местечко у стойки акведука, Роше смог немного отдохнуть, и заодно осмотреться и прислушаться к окружению. Чародеев здесь было немного. Не забывая об их телепатических способностях, он встал так, чтобы не особо привлекать внимания, и чтобы отслеживать чужие чересчур пристальные взгляды. Но никого из них, кажется, совсем не интересовало, что происходит в голове у темерца в шапероне — вместо этого они жарко спорили между собой, обменивались новостями, заключали сделки и тому подобное. Некоторые, правда, замечали его странное поведение и тогда раздраженно отворачивались, в свою очередь полагая, что он следит за ними. Наконец, Белый Волк явился. Первым делом Роше, конечно, поинтересовался его успехами в поисках Трисс. — С этим пока не особо, — по голосу Геральта было ясно, что отчасти он расстроен, но и нечто приятное с ним тоже произошло. Причем любой бы сразу понял — что именно, поскольку от него здорово несло женскими духами. — Она в плену у Шилярда, по его приказу. До сих пор неясно с какой целью он ее держит, и как до нее добраться. Вернее, это-то последнее как раз ясно… — Сдается мне, ты узнал об этом не сам, — Роше оперся спиной о колонну и приподнял брови. — Кто-то помог? — А ты догадливый! Помогла, кхм, одна девушка. Можно сказать, наша общая знакомая. Помнишь Цинтию? — Имперскую шпионку, сбежавшую из Вергена с фигуркой Трисс в руках? А как же. — Как ты знаешь, она еще и чародейка. В общем, она сама ко мне подошла. Точно не видела меня раньше, но, разумеется, была наслышана. Попросила посодействовать в экспедиции в какие-то эльфские катакомбы, и я подумал, что от нее-то как раз и смогу подробнее узнать про Трисс. Баш на баш. «Святой Лебеда… — покачал головой Роше. — Большим блядуном прослыл разве что лишь Лютик». — Как вижу, ты не получил тот баш, на который рассчитывал, зато получил другой. — И да, и нет. На самом деле, было интересно. Она искала древний прибор для чтения мыслей на расстоянии, а другой маг из ее команды проговорился, что им нужны некие записи ученого Даэрхенны. Того, что исследовал болезни, погубившие вранов. — Это были не болезни, а эльфские клинки. Но продолжай. — Я не сильно вдавался в подробности, Вернон. В общем, искомое они нашли и забрали к себе в Нильфгаард. Телепортировались. Роше отметил про себя, что имперские колдуны почему-то занялись поисками этих вещей сейчас, а не после Совета. Что за спешка? «А Цинтия, значит, смылась. Увы, Иорвет теперь может забыть о мести за отравление Госпожи. Хотя, зная его, надо полагать, что там были за «улики», которые он добыл, и чего они стоили». Если же допустить, что домыслы эльфа верны, то покушение на Саскию вполне вписывалось в договор между Эмгыром и Хенсельтом. Этакая небольшая услуга от тех, кто рано или поздно предаст. — Ладно, хорош про них. Трисс у Шилярда. Как ты собрался доставать ее? — Есть одна мыслишка. Для этого мне, собственно, нужен сам Шилярд. — Тогда не стану спрашивать, что ты собрался с ним делать. — И правильно. Пусть это останется между мной, Трисс и его превосходительством. А у тебя как дела? Обустроились? В течение ближайших нескольких минут он слушал пересказ недавних событий у темерцев и в окрестностях, и выказал предсказуемую реакцию. А потом призадумался. Добавил осторожно, что видел в тюрьме Ла Валеттов заготовку письма, неизвестно кем составленную, но наверняка людьми Кимбольта, которые крутились неподалеку. В ней говорилось о том, что Анаис и Бусси якобы рождены не от Фольтеста, а от Ариана. — И ты говоришь мне об этом только сейчас? — всплеснул руками Роше. — А это что-то меняет? Там тоже не было подписи, а Ариан к тому времени уже погиб. — Ну, если рассудить… на тот момент тоже ничего не поменяло бы. Я мог предпринять что угодно, но гад всё равно нашел бы возможности это обойти, чтобы в итоге сесть на трон. Так что пусть останется лишним фактом. Однажды он сыграет свою роль, даже без вещественных доказательств. — Именно, — вздохнул Геральт. — Ну что же, пора навестить Радовида, пока не свечерело. Не без проволочек попав в район реданцев, они не спеша осмотрелись там. Может быть, на взгляд Геральта здесь не было ничего примечательного, однако Вернон заметил двух своих знакомых каэдвенцев, Понта Дюбуа и Яна Иохима, бывших участников заговора против Хенсельта. Они сбежали сразу после пожара и ныне обретались под боком у Радовида, одетые в его цвета. Это означало только одно: что они присягнули ему вместе со своими людьми, деньгами и ресурсами, официально или пока нет — без разницы. В лучших традициях бывалых политиков они встретились с Роше взглядами, но даже бровью не повели. И, конечно, промолчали. Как и он. Потому что теперь, когда это не задевало интересы его страны, совершенно не возражал против любых их перебежек. Напротив, они давали надежду, что когда Радовид узнает о смерти Хенсельта, то отцепится от Темерии и обратит свой взор на восточного соседа. И когда в Каэдвене начнется гражданская война, как предсказывала сама Филиппа, одна из сторон, к коей принадлежат данные перебежчики, будет ратовать за вассальную присягу реданскому королю. «Похоже, они с самого начала нечто подобное планировали. Но хорошо бы до Совета дотерпели и не сцепились с лоялистами». Так думал Роше на пути в покои монарха. Каждый раз, когда он видел Радовида — последний случился лишь пару месяцев назад и мельком — он ловил себя на мысли о том, как сильно тот отличается от других правителей. После Цинтрийского мира он казался лишь подающим надежды мальчиком, из которого неясно что вырастет, однако сейчас это был уже полноценный игрок, вполне способный бросить вызов самому Эмгыру. При этом прошло всего несколько лет… Одетый в золотой с красным доспех, король, по всей видимости, заканчивал аудиенцию с несколькими аэдирнскими дворянами. Вернон предположил про себя, что это были те предатели из Нижней Мархии, которые продались Хенсельту накануне осады и прибыли сюда, дабы заручиться поддержкой при возвращении своих владений из рук вергенской «узурпаторши». Судя по их кислым лицам, они получили тонкий, но недвусмысленный отказ. Радовид дал им отмашку и обратил свой спокойный, всё подмечающий взор на новых гостей, и Геральт, чья проницательность была весьма избирательной, свободно обратился к нему. Зато Роше поначалу лишь хранил молчание, в свою очередь внимательно изучая монарха.***
Когда некоторое время спустя они с Геральтом вновь оказались на площади, у Роше было отчетливое ощущение, будто его трижды протащили волоком вокруг города, после чего участливо спросили, всё ли с ним в порядке. Может быть, ведьмаку этого было не понять, или он плевал на подобное, но за те минуты — или часы? — что длился разговор, Радовид вполне осознанно и планомерно повышал градус давления. — Черт, он даже не пытался скрыть свои намерения! — ругнулся Роше, невольно потянувшись к фляжке со спиртным, спрятанной в кармане дублета. Но переборол себя. — Нет, ну ты слыхал? «Все спешат стать свидетелями грустного конца Темерии». Чтоб этого лысого… Зараза. — Успокойся, Вернон. Зато благодаря ему теперь известно, что Детмольд засел в старой библиотеке. — Я и без него это узнал бы. Он вообще ничего нового не сказал, кроме того, что арестовал Филиппу. — Хм. Это и правда была неожиданная новость. Для самого Роше неожиданными были скорее неосмотрительность ведьмы или ловкость реданских гвардейцев, а не причины охоты на нее. Все эти годы ходили слухи о том, что именно Эйльхарт стала причиной смерти Визимира Второго, но они, по сути, не были ничем подтверждены. И он держал на карандаше ее соучастие в делах с Шеалой не в последнюю очередь из-за неподтвержденности этих слухов. Теперь же был практически уверен, что реданская чародейка действовала в сговоре и наравне со своей ковирской коллегой. Убив одного короля она не чуралась бы убийства остальных. Радовид не сказал этого прямо, обойдясь обтекаемыми словами «арестована за государственную измену», но ничего иного под данное определение не подходило. Или, как вариант, король просто был мстительным типом, до сих пор не простившим ей особо жестокие методы воспитания, которые — опять же, по слухам — она к нему применяла. До такой степени жестокие, что он не преминул уточнить, как сразу после поимки с огромным удовольствием выколол ей глаза. Увы, насчет самого короля Роше так ничего и не прояснил. И остался при прежнем убеждении, что тот мог ранее состоять в сговоре с чародеями и ведьмаками, невзирая на давнюю неприязнь, после чего пригреть Орден, используя его для чародейской же схемы устранения бывших соучастников. Если даже главе Синих Полосок удалось преодолеть подобную неприязнь к скоя’таэлям, то наглядевшемуся на придворную беспринципность Радовиду это и подавно было словно орехи пощелкать. Геральт со своей стороны добавил: — Он не выглядел удивленным, услышав о Шеале и Лето. Или не показал этого. — Реданская разведка, видите ли, знает всё. — Даже то, кстати, чего ни я, ни ты не знали. И мало кто вообще, похоже. Я о гибели Хенсельта. Интересно, в какой момент это произошло? Роше посмотрел на него с невольным сочувствием. Потом пожал плечами: — Кто его знает? Разве только сама Филиппа. Полагаю, у нее Радовид об этом и выведал. А вот нам она вряд ли уже что-нибудь скажет. — Может, тогда тебе стоит предоставить ему самому довести до конца дело с убийцами? Сейчас у тебя есть более важная задача. Я про детей Фольтеста. — Годная мысль. Буду иметь ее в виду, — отозвался тот, совершенно не собираясь ей следовать. — Так, про колдуна. Как я понял, они с Хенсельтом здорово поработали, заключив договоры и с Реданией, и с нильфами, но сил его разведки не хватило узнать о смерти покровителя. Как бы то ни было, мне надо хорошенько обдумать, как лучше подобраться к нему. Ведьмак всмотрелся ему в лицо. — А потом что? Ты отведешь детей к Радовиду, как он просил? Роше с недоумением глянул на него в ответ. — Серьезно? Да чтоб мне провалиться, если я так поступлю. После всего, что уже случилось с ними за такой короткий срок, и после всего, что мне стало известно. Тот выдохнул с искренним облегчением. После чего высказал предположение, что Шилярд наверняка закончил свои шныряния между участниками делегаций, и его как раз можно подкараулить в окрестностях имперского района. Ну а Роше, разумеется, не стал посвящать ведьмака в подробности того, куда собрался сам. Ему необходимо было скорее увидеться с Иорветом. Во-первых, чтобы получить информацию о Лето и Шеале и успеть добраться до них раньше реданцев. А во-вторых, чтобы выведать у него какие-нибудь тайные лазейки в старую библиотеку. Не хотелось бы разносить в хлам весь каэдвенский лагерь из-за одного только ублюдка. Может, потом даже отправились бы туда вместе. Но от Иорвета по-прежнему было ни слуху ни духу, хотя, по идее, он прибыл сюда не позднее Филиппы, арестованной примерно четыре дня назад, и должен был хорошо освоиться. У него-то хватило бы ума не светиться, как чародейка, уверенная в своей безнаказанности. Роше допускал лишь, что либо Ухач подслеповат, даром что на все руки мастер, либо не спешит подходить к нему из-за спутников — Шеридана или Геральта. «Знал бы, как выглядит этот мужик, так нашел бы его сам. Жаль, заранее не уточнил приметы». Хотелось как-то ускорить процесс, а для того — хотя бы прогуляться по Лок Муинне. Вернон с трудом представлял, чтобы у эльфа возникли какие-либо трудности с подбором укромного места, однако не стал откидывать и такой вариант. Попробовал высмотреть что-нибудь сам и вскоре убедился, что город действительно представляет собой сплошные развалины с редким вкраплением более-менее целых сооружений. К сожалению, уже облюбованных всеми, кому не лень. За каждым закоулком прятались мутные личности самого разного толка, но ни один из них, очевидно, не являлся Ухачом. Что касается участков, показавшихся ему приемлемыми для разговора, то их можно было разделить на два типа. К первому относился тупик неподалеку от темерского лагеря, довольно удобный, если бы не вездесущие гарпии, мусор и каменный лом вокруг. Кроме того, оттуда было слышно гогот стражи, то есть, имелся риск самим быть услышанными. Второй же тип, на вид еще более заманчивый, на проверку оказался жестокой западней. Это был симпатичный безлюдный дворик с лестницей, ведущей куда-то вниз, и Вернон поспешил обследовать его тщательнее. Однако стоило ему ступить за колоннаду, как он чуть не оглох от страшного грохота, буквально отбросившего его в сторону. И сперва счел это разорвавшейся бомбой, но вскоре разглядел здоровенную горгулью, одну из тех, что украшали стены по периметру и казались статуями. Не прошло и секунды как еще несколько таких же ожили и кинулись на него. Он еле успел откатиться назад, даже не пытаясь достать меч — всё равно в одиночку ему нечего было делать против каменных монстров. Пусть с ними разбирается ведьмак. Впредь капитан был максимально осторожен и, прежде чем повернуть за угол, внимательно оглядывал стены и крышу, откуда могли напасть эти твари, просто сигая с высоты и заставляя землю подпрыгнуть. А потом и вовсе прекратил поиски. Задумался, почему так торопится и упорствует в поисках именно глухого закутка, где сложно будет застать врасплох. Когда же осознал, то с укором напомнил сам себе, что до разговора о Шантерель нет никакого смысла думать про нечто большее, чем работа. В конце концов, он вернулся на площадь, несколько успокоенный третьей возможной причиной задержки связного: кибитка циркачей могла задержаться в пути и прибыть сюда позднее темерцев, даже с учетом остановки последних в порту. В принципе, еще есть время подождать, заключил он, ведь ни вечером, ни ночью никто устраивать Собрание не станет. И вряд ли даже утром, учитывая дворянские привычки. Еще очень много всего можно успеть.