Гравитация

      — Птенчик, хочу. Сейчас.       Фумикаге еле заметно вздрогнул, когда сильная, настойчивая рука Ястреба оказалась на его талии, а по шее пробежался влажный язык.       После столь внезапного возникновения отца Кейго, фактически предложившего свои крылья в обмен на порядок в стране и маленькую, простите боги, месть, смысл которой Фумикаге не особо понял, но решил не спорить, герою тьмы понадобилось время прийти в себя. Поэтому стоило ему приказать возмущающемуся «почему, я?!» Кейго укладывать гостя, как Цукуёми сразу же направился к кухонной раковине.       Герой тьмы медитативно домывал посуду, обдумывая события прошедшего вечера. Вообще, Фумикаге ненавидел разбираться с грязными тарелками, но ненависть к ним стала тем чувством, которое ему сейчас было крайне необходимо, чтобы абстрагироваться от происходящего. Именно тогда к нему и пристал Ястреб, купившийся на сосредоточенное личико своего мужа. Его неряшливо собранные в хвост волосы (бескрылый запретил их срезать) и обтягивающая каждый мускул сильных плеч домашняя футболка стали для Ястреба красной тряпкой.       — Кейго, подожди, нет, стой! – парень резко развернулся, пытаясь остановить бескрылого, и, еле беря себя в руки, прошептал. – Твой отец в соседней комнате.       — Отлично. Пусть слышит всё.       Цукуёми явно не ожидал такого ответа, зато Ястреб, воспользовавшись замешательством, властно прильнул к губам возлюбленного, закрывая доступ к любому вербальному сопротивлению. Младший успел только выключить воду и что-то невнятно промычать, подняв мокрые руки кверху. Если номер два чего-то хотел, он всегда это получал. Фумикаге бессознательно, от страха быть застуканным с поличным, выпустил Тень, но стоило ей коснуться бескрылого, как Кейго небрежным жестом приказал причуде возвращаться обратно. Цукуёми почувствовал себя в этот момент беспомощным до слёз.       — Прямо сейчас я хочу, чтобы ты развернулся ко мне своей аппетитной задницей, снял штаны и дал любимому мужу вволю насладиться твоим прекрасным телом. Ты понял?       Фумикаге хотел было отказать, вырваться, накричать на худой конец — сделать хоть что-то, но, к своему стыду, только почувствовал, как в животе растеклось предательское возбуждение. Он тут же покраснел, прекрасно понимая, что Ястреб увидел на его лице. А значит, теперь он не отвертится.       — Ну, птенчик, сколько мне ещё ждать?       Герой тьмы закусил губу и, чуть ли не плача от обиды за собственную реакцию, покорно развернулся, уперевшись руками в раковину и выгибаясь в спине. Кейго же, боготворивший этот абсолютно не мужской прогиб в позвоночнике у своего возлюбленного, плотоядно облизнулся.       — Хороший мальчик. Обожаю твою растяжку. И, если мне не изменяет память, в другом месте ты тоже растянут со вчерашней ночи…       Цукуёми промолчал. Если бы не Тень, умеющая быстро приводить физическое состояние хозяина в порядок, от Фумикаге бы уже живого места не осталось. Ястреб обладал зверскими аппетитами, мучая своего мужа еженощно с таким усилием, что герой тьмы начал искренне жалеть о ускоренной регенерации. Выносить такое психологически было тяжело. Не потому что Кейго был жесток, о нет, часто он был до закатывающихся в экстазе глаз нежен, а потому что Цукуёми чувствовал, как с каждым разом всё сильнее подсаживается на иглу и не может думать ни о чём больше, кроме как о физической близости со своим начальником, любимым и мужем в одном флаконе.       Мягкий поцелуй в шею вместе с грубыми, до синяков властными руками на бёдрах вызвал у возбуждённого парня сладкую дрожь. Он подавил стон, позволив себе лишь судорожно выдохнуть, что абсолютно не понравилось Кейго.       — Птенчик, я хочу услышать твой голос, – но герой тьмы только сильнее сжал губы и смущённо покачал головой. – Это бунт? – снова отрицательное покачивание головой. – Тогда как мне расценивать такое неподчинение?       — Я не домашнее животное, – пряча лицо за волосами, с вызовом прошептал Фумикаге.       — Ну конечно нет, ты не домашнее животное, – рука, до этого сжимающая бёдра, плавно перешла на бок, кончиками пальцев коснулась низа живота, вызывая рефлекторное сокращение чувствительных мышц около паха, и опустилась ещё ниже, высвобождая Цукуёми от ненужной ткани. Всё это время парень только сильнее сжимал зубы и глубже изгибался, ненавидя себя за такую откровенную реакцию. – Посмотри на себя, ты же просто животное, – на этих словах Фумикаге не выдержал и громко простонал, когда в его тело медленно вошёл Ястреб, раздвигая чувствительные стенки внутри. Кейго это понравилось. – Видишь — жадное, похотливое и очень возбуждённое дикое животное. Смотри, как твоё тело поддаётся навстречу. Мне навстречу.       Цукуёми приоткрыл рот, пытаясь отдышаться. Тонкая ниточка слюны медленно протянулась по его подбородку от уголка напряжённых губ. Бескрылый сделал несколько грубых толчков, наслаждаясь обрывочными сладкими вскриками, с боем вырванными из тела любимого. Фумикаге чувствовал себя крайне смущённо. Он понимал, что отец Кейго точно всё слышит, что он услышал бы их даже на соседнем этаже, если бы ему было надо, что это жестокая игра, что его муж использует любую возможность насолить своему горе-родственнику... Но в тот же момент это было чертовски вкусно, а Цукуёми, хоть и не мог признаться в своих кинках напрямую, но тело без прямой воли на то хозяина напрягалось сильнее, пока сам Ястреб тоже не начал громко дышать и властно рычать от удовольствия.       — Птенчик, не сжимай так сильно, это опасно для нашей конспирации, – хитро прошептал Ястреб, делая несколько очень глубоких толчков.       — Ммм... Заканчивай представление... И сделай мне уже хорошо. Аааах!       Бескрылого не надо было просить дважды. Он быстро вышел, отдирая парня от кухонной раковины, и грубо кинул в сторону обеденного стола. В такой ситуации они ещё не оказывались. Жалобно зазвенели чашки, когда Фумикаге за секунду оказался прижат к твёрдой поверхности, лопатками чувствуя холодное неприветливое дерево, а Кейго навис сверху, входя обратно и грубо целуя. Раздался синхронный стон удовольствия. Обоим уже было всё равно, кто там и где.       — Демоны, ты уже обычного.       — Это ты глубже обычного, – всхлипнул герой тьмы, запрокидывая голову. Футболка задралась, обнажая рельеф мышц и прижатое к груди красное перо.       — Тень, отдай, – приказал Ястреб, касаясь пальцами маленькой части своей причуды на чужом теле. Тень послушно отступила, позволяя Кейго взять управление пером на себя. Его мягкий кончик нежной щекоткой пробежался по чувствительной коже забывшегося в экстазе Фумикаге, вызывая у парня волну мурашек.       Это был последний раз, когда бескрылый смог бы управлять именно этим пером. Завтра в его власти может оказаться уже совсем чужая причуда, мозг перестроится на новую волну, а подаренное ранее перо станет бесполезным и нечувствительным к приказам хозяина. Кейго не знал, сможет ли он снова подарить кусочек новоприобретённого квирка после пересадки крыльев, потому что они будут не просто чужими, а ещё и кровавыми. Поэтому не хотелось упускать шанс подразнить возлюбленного именно собой.       Сам Цукуёми к этому моменту был окончательно повержен. Вездесущее перо вместе с не всегда нежными ласками бескрылого, сладкими толчками и грубой болью от столешницы в спине создавали невероятный контраст, от которого Фумикаге сходил с ума. Ястреб любил эти мгновения, когда герой тьмы был под ним на грани, ронял слёзы, шумно просил ещё, вскрикивал на особо глубоких моментах... Идеально. Перо пробежалось по напряжённому паху Цукуёми и это стало последней каплей для перевозбуждённого парня.       — Вот так. Кончай. Хороший мальчик.       Сам «хороший мальчик» сжался ещё сильнее, из последних сил успевая закусить пальцы, лишь бы не закричать от удовольствия. Кейго же продолжил истязать особо чувствительное на пике тело, не обращая внимания на всхлипы и полное отсутствие сознания в глазах напротив.

***

      — Фух! Наконец-то на этой кухне что-то сгорело! – довольно засмеялся Ястреб, неохотно отрываясь от взлохмаченного возлюбленного после того, как сам довёл себя до разрядки.       — Я тебя сейчас прикончу и скормлю твоему отцу на завтрак, – не очень убедительно прошептал Цукуёми, пытаясь встать со стола и тут же опираясь на него, чуть ли не падая на колени от подкосившихся ног. Кейго с удовольствием наблюдал, как его муж пытается совладать с собственным телом, подключая все силы и ресурсы причуды, лишь бы только не свалиться снова, в попытке натянуть на себя штаны.       — Птенчик, ты как?       — Как огурчик, – чуть зашипев от боли в отбитой спине, фыркнул герой тьмы, – Зелёный, в пупырышку и с горькой попкой.       — Не. Попка у тебя совсем не горькая.       — Боги, – устало взмолился парень, – освободи меня от своих пошлостей и верни перо, – он заковылял к недомытой посуде, стараясь выглядеть менее побитым, чем был на самом деле.       — Иди в душ и спать. Я разберусь на кухне, – мягко целуя в ушко и вкладывая кусочек своей причуды в руку возлюбленного, прошептал Ястреб. – Отдыхай.       — А ты?       — А я закончу и скоро приду. Мне надо... Немного морально подготовиться к завтрашнему дню.       — Ну что не сделаешь ради любви! Так уж и быть, позволяю тебе помыть тарелки, – смеясь и обнимая мужа, повелительно заявил Фумикаге.       — Ты лучший, – абсолютно искренне признался Кейго сквозь ухмылку, – Обещаю, я верну тебе грязную посуду с лихвой, чтобы ты тоже смог её помыть!       — Ну что ты, дорогой, оставь этот долг при себе, я, так уж и быть, по старой дружбе, прощаю.       — Ой, ну я не знаю, как мне тогда его отдавать?.. – приближаясь к ещё красным от недавних терзаний губам Цукуёми, прошептал номер два.       — Если ты успеешь вернуться в спальню до того, как я засну, то у тебя будет возможность вернуть мне долг, – поддаваясь вперёд, соблазнительно ответил герой тьмы. Он мягко укусил Ястреба за подбородок и отстранился, ловя огонёчки в глазах номера два.       Не давая мужу продолжить разговор, Фумикаге легко вывернулся из объятий и направился в ванную, не оборачиваясь, помахав рукой в жесте «продолжай работать»‎. Кейго с глупой улыбкой посмотрел ему вслед, медленно соображая, что, похоже, только что он согласился заплатить натурой за возможность помыть посуду. «Меня обвели вокруг пальца», – с нескрываемым удовлетворением подумал бескрылый. Фумикаге многому научился.