***
У медиков Фумикаге оказался уже через несколько минут, слава богам, всех студентов заставили выучить расположение медпунктов перед миссией. Уже на подлёте он натянул маску, скрывая заплаканные глаза, и, стоило коснуться земли, быстро передал тело отреагировавшей медбригаде, которая, не задавая лишних вопросов, принялась срезать с героя номер два прилипшие куски ткани, пытаясь освободить кожу для обработки ожогов. Но стоило им начать... Когда Фумикаге понял, что видит обугленные рёбра и позвоночник, его чуть не вывернуло наизнанку. И дело было не в том, что он никогда не сталкивался с настолько обезображенными телами, хотя и это тоже, а в том… В том, что было страшнее любой копоти на костях, в том, что он не заметил в пылу сражения. Крылья… Их… Нет. Ублюдок. Я найду тебя и сожру твою душу.***
Вдали грохотал бой, Гигантомахия разносил ландшафт вперемежку с надеждой на победу, герои балансировали на грани отчаяния, а Цукуёми… Ему было всё равно. Он не мог оторвать взгляд от того, что видел. Он правда хотел, но… Не мог. Будто это его наказание. Только он не понимал, в чём его вина. Пять месяцев не должны были закончиться так. Это нечестно. Кейго стольким пожертвовал. Почему этого недостаточно? Где они ошиблись? Человек, олицетворяющий собой само солнце, не заслужил подобного исхода! Слезы опять потекли из глаз героя тьмы, солёными неприятными лужами скапливаясь под маской. Под оглушающие фанфары ломался Город, но для Фумикаге звуки вокруг казались музыкой по сравнению с тем шумом, который рос у него внутри. Казалось, серая бесформенная масса заполонила сознание, вылезая из черепной коробки, перекрывая зрение яркими всполохами. И тут из оповещения на станции раздался голос, который Цукуёми узнал бы из тысячи. Голос человека… Нет. Зверя. Голос зверя, отнявшего не принадлежащее ему. Этот голос рассказывал о том, что он сын Старателя, что герой номер один погряз в зависти и гневе, что он использовал свою жену как инкубатор для выращивания лучших генов и что он не один такой «герой». — Возьмите, например, Ястреба, героя номер два... Сцена с убийством Твайса, его прощальные трогательные слова... Как хорошо, что Кейго этого не слышит. Он в этот момент сам умирает, не зная, как во всём мире узнают о его грехах. — Чтобы выслужиться перед нами, злодеями, он даже убил героя номер три — Бест Джинса. Бедного Бест Джинса, который не смог дать отпор из-за травм. Да и конечно! Насилие уже давно въелось в его жизнь, он же сын известного серийного убийцы! Что, не ожидали? Поэтому вы ничего и не знаете о его имени и прошлом. Загуглите фамилию Таками, ха-ха-ха! Самое смешное, что именно Старатель поймал его отца, какие великолепные превратности судьбы. Забавно, когда всё так зацикливается и связывается, вам не кажется? Может, это и было той связью, что свела ваших любимых топ-героев вместе? Этих отвратительных людей со скелетами в шкафах!.. Дальше Фумикаге не хотел слушать, мысли смешались в затягивающем водовороте, бурля и утопая сами в себе, ведь это бред… Чушь! Не может быть правдой! Ястреб никогда бы не убил Бест Джинса! Невозможно! И без разницы, кто был его отец, да пусть сам Дьявол, не имеет значения! Герой тьмы ждал, когда этот огненный тип заткнёт свою грязную пасть и уже отправится в Ад, потому что он был готов сам спуститься в преисподнюю, чтобы предоставить Даби там самый тёплый приём. К чёрту, что он сын Старателя и брат Шото. Этот человек не должен ходить на свободе. За то, что он сделал, убить его будет недостаточно. Вместе с пропавшим зрением стали утихать и звуки. Но Цукуёми не обратил на это внимание, сейчас для него имела значение только одна вещь во вселенной — медленный, затихающий стук в груди Таками Кейго. И даже если Ястреб не тот, за кого себя выдавал, Фумикаге был готов защищать его. Даже если весь мир встанет против него. Особенно, если весь мир встанет против него. Потому что он уже давно себе не принадлежал. И так будет правильно. Только... Герой тьмы уже сомневался, есть ли хоть что-то, что он может сделать правильно?! Врачи бились как могли, не замечая, как жизнь испаряется из тела крылатого вместе с жаром обожжённой кожи. Кейго буквально сожгли заживо. На секунду Цукуёми показалось, что это плата за смерть того мальчика с большими глазами. Шум добрался до языка, кожу закололо беспокойными иголками… И только до скрежета в зубах медленный стук сердца Ястреба в голове держал парня в сознании. А потом по рации передали, что Бест Джинс вступил в бой.***
Эта информация вырвала Фумикаге из ловушки, в которую он провалился. Стук в голове ускорился, возвращая зрение и другие ощущения. И тут парень понял, что всё это время не дышал, а медленный пульс принадлежал его собственному сердцу. Чувство вины больно царапнуло где-то у горла. Он трус. Он чуть не сдался! Ещё пятнадцать секунд назад он был на грани отключки, собравшись убежать из реальности, даже не поборовшись за жизнь любимого человека. Непростительно. Он снял маску, вытер слезы, дал себе громкую пощёчину и твёрдым шагом направился туда, где, окружённый медиками, лежал бескрылый Кейго. Герой тьмы знал, что делать.***
— Мы его теряем! Подготовить реанимацию! — Стойте! – Фумикаге прорвался к Ястребу и прикрыл его тело руками. — Парень, ты что, сдурел?! Ты вообще кто? Ремнабор, живо! – чьи-то руки попытались оттеснить мешающего героя, но тот даже не сдвинулся с места. — Я запущу его сердце! – решимостью Цукуёми можно было крушить бетон. — Сейчас не время для шуток! – переходя на менторский крик, разозлился сидящий рядом с умирающим героем номер два мужчина в белом халате. Где-то Фумикаге его уже видел до этого, но не мог точно вспомнить, где. — Я серьёзно, позвольте мне, у меня медицинская причуда! — И где ты был раньше? – врач скептически поднял бровь, сцепившись взглядом со странным упёртым парнем. Ещё совсем молодой, явно студент, но яркий блеск карих глаз и следы слёз на щеках не остались незамеченными для внимательного к мелочам медика. — Я только что понял, что могу помочь, – спокойно ответил герой тьмы. — Ты идиот?! – спасательная бригада, опешив от столь странного разговора в подобных обстоятельствах, уже перестала понимать смысл происходящего. — Да, сэр. Так что, дадите мне шанс? – пауза длилась доли секунды. — Живее! Время идёт! Фумикаге кинул благодарный взгляд на врача, отзывающего реанимацию, и тут же под заинтересованные взгляды окружающих материализовал Тень. Дело предстояло нелёгкое и, как обычно, без права на ошибку, но отчего-то герой знал, что справится. Он аккуратно приложил причуду к обожжённой спине Ястреба. Плоть не поддавалась. В груди взошли ростки паники. Времени катастрофически мало. Ещё раз. Барьер. Ещё… Ну давай же, должно получиться! Ещё одна попытка не увенчалась успехом. В любой другой ситуации Цукуёми бы решил, что это глупая идея, и бросил бы попытки применить свою способность к телесному контролю на другом человеке, но не сейчас. Сейчас он должен был сломать себя и свою причуду, чего бы ему это не стоило. Думай о хорошем, думай о нём, думай о… Цукуёми позволил себе буквально на секунду окунуться в тёплые воспоминания, возрождая образ невероятно красивой улыбки Кейго в лучах зимнего закатного солнца… Как чуть ли не потерял управление над Тенью — так быстро она вошла в тело, словно песок сквозь воду. Сознание расщепилось. Фумикаге сжал зубы, ощущая, как на его спине иллюзорно раскрываются горячие цветы ожогов, и громко зарычал, когда их цветение полыхнуло невыносимой фантомной болью. Если бы героя тьмы спросили, что такое агония, то он бы, не задумываясь, сказал, что испытывает её прямо сейчас. Смерть дышала в затылок. Холодная, беспристрастная к чужим страданиям, она уже занесла свою косу, чтобы срубить золотую голову Ястреба, только… Черта с два ей позволят забрать трофей без боя. Цукуёми обещал Кейго, что спасёт его — пришло время выполнять обещание. Он сосредоточился на собственных ощущениях, беря под контроль призрак чужой боли, это позволило расслабиться, свободно вздохнуть и двинуться дальше. Врачи вокруг забыли о том, где находятся, заворожённо наблюдая за героем абсолютной ночи, погружённым в процесс. С того момента, как он узнал о второй стороне своей причуды, ему пришлось прочитать большое количество медицинских учебников. Это была идея Ястреба, составившего перед отъездом огромный список того, что должен усвоить его домашний бог войны, с учётом новых открытых способностей. Пунктов в нём было столько, что Фумикаге порой не успевал есть и спать, зато теперь он не то, чтобы знал о человеческом организме всё, но как работает главная мышца он уже худо-бедно представлял. Герой аккуратно сжал и тут же разжал пальцы. Тень повторила за ним это движение внутри, симулируя работу сердца. Нет реакции. Вторая попытка. Всё ещё нет. Парень «разлил» квирк по всему телу Кейго, пытаясь одновременно делать прямой массаж сердца, напрягать мышцы диафрагмы для симуляции дыхания и воспользоваться ресурсами клеточной регенерации, чтобы хоть как-то снизить жар от ожогов и уменьшить количество шоковых сигналов, терроризирующих тело. А потом его осенило: он добрался до головы и просто перекрыл все лишние сигналы, освобождая кричащий о боли мозг от перебивающего работу органов истеричного сигнала. Сердце сделало слабый импульс, Ястреб поверхностно вздохнул. Держащий всё это время руку на пульсе врач широко раскрыл глаза в недоумении, когда под пальцами стабильно забилась слабая жилка. — Всё, – дрожа от всплеска адреналина, прошептал Фумикаге, он наладил баланс и убрал Тень от сердца, следя за температурой и ощущениями Ястреба. — Невероятно! Коллеги, он правда сделал это! – воскликнул всё ещё щупающий пульс Кейго мужчина. Тут же стоящие вокруг «коллеги» бросились проверять высказывание. Парень поморщился от шума, но, слава Эбису, сидящему рядом с ним медику такой ажиотаж тоже не понравился. – А ну брысь отсюда! Заняться нечем? У нас раненых вагон и маленькая тележка, не отвлекайте человека! Давайте, в темпе вальса! А то заставлю отчёты по каждому случаю писать! И только сейчас Цукуёми наконец-то понял, где видел этого мужчину. Он был главным врачом той больницы, куда его привезли после самоубийственной миссии в Окинаве. Они не пересекались лично, но его фотография в холле гордо висела над лицами всех остальных работников госпиталя. Мужчина отличался крайне умным взглядом и широкими, по-офицерски благородными скулами, поэтому из всех образов Фумикаге запомнился именно он. Но имя герой тьмы уже восстановить не мог. Он ещё раз внимательно посмотрел на врача. Теперь к образу добавились невероятно натруженные руки. Казалось, ими можно раскрошить камни, ну или головы не выполняющих предписания пациентов. И сейчас этот человек смотрел на парня напротив как на восьмое чудо света. — Прости, что сразу с места в карьер, но ты можешь помочь нам с другими пострадавшими? – Фумикаге понравилась манера мужчины не тратить время зря. — Без проблем, но только когда пойму, что с Ястребом всё будет в порядке без моей поддержки. Он сейчас… На искусственном жизнеобеспечении, если так можно выразиться. — Понял. Пока будь с ним. А я наложу бинты, – медик тут же принялся выполнять манипуляции, чётким движением вскрывая стерильные пакеты. – Ты просто поддерживаешь его жизнь или лечишь тоже? – Цукуёми неопределённо кивнул, прислушиваясь к копошащейся в чужом теле причуде. — Это первый раз, когда я лезу в чужой организм, но, кажется, правила такие же, как если бы я лечил самого себя. Регенерацию можно ускорить, но только при условии, что у самого Ястреба будут нужные микро- и макроэлементы для создания новых тканей. В моей причуде таких запасов нет. А сам он… — Истощён, – задумчиво закончил за героя тьмы мужчина. — Да. Причём сильно. Для человека, питающегося жареной курицей из KFC и пивом, он удивительно худой, – мягко усмехнулся Фумикаге. В его взгляде проскользнула доброта и… Что это было? — Я смотрю, ты неплохо его знаешь, – решил прощупать почву врач, пропитывая бинтовые подушечки лекарствами. – Вы коллеги? — Друзья. — Сочувствую, что тебе приходится видеть его в таком состоянии. — Лучше так, чем видеть его смерть, – Цукуёми опустил грустный взгляд и закусил губу, еле сдерживая новую волну слёз. Тогда он впервые понял, что в порыве забыл надеть маску и теперь его эмоции читались собеседником напротив как слова в азбуке. Ну и к демонам! Он уже знал, каким будет следующий вопрос. — Боишься потерять его? — Очень, – не тратя силы на сокрытие своих чувств, прошептал Фумикаге, всё так же смотря куда-то в пол. — Как, говоришь, тебя зовут? — Фумикаге. Токоями Фумикаге, сэр. Геройское имя: Цукуёми. — Синкай Макото. Анестезиолог-реаниматолог, главврач первого госпиталя, – твёрдое рукопожатие. – Знаешь, рано тебе раскисать, сколько бы номер два не получал ранений, он всегда быстро восстанавливался. Иметь квирк животного типа — большой плюс для его носителя, обычно у таких людей крайне быстрый обмен веществ, так что Ястреб справится. Но нам понадобится твоя помощь и дальше. — Всегда готов. — У тебя странная причуда, расскажи о ней подробнее. — Её зовут Тень. — Удивительно «человеческое» и короткое имя для способности. — Просто она действительно живая. Протопсихика, питающаяся эмоциями. — Ого. Великий Дарвин, знал бы ты, до чего мы доэволюционировали… — Это точно, – усмехнулся Цукуёми. – Чтобы не растягивать повествование, скажу, что отрицательные эмоции превращают Тень в машину для убийств, а положительные в систему, контролирующую физиологические процессы. До недавнего времени я думал, что последнее касается только моего тела, но, как видите, сегодня я превзошёл сам себя. — И как глубоко ты можешь эти процессы контролировать? — Вплоть до деления клеток, как видите. — Хорошо. А в чём слабое место? — Я не могу нарушить закон сохранения массы и энергии. Как я уже сказал, если в теле нет нужного строительного материала, я не могу синтезировать его из ниоткуда. Ястребу срочно нужно найти источник питания. — Понял. Ещё слабые места есть? — Есть. Я не могу вернуть то, что было безвозвратно потеряно. Если мне отрежут руку, то, теоретически, я смогу перекрыть сосуды силой причуды и избежать смерти от потери крови, но отрастить новую уже не получится. Всё, что я могу — это быстро пришить к себе старую с минимальными побочным эффектом. Если будет, что пришивать, конечно. — Значит… — Да. Я не могу вернуть его крылья, – эти слова дались Фумикаге с большим трудом, и Тень чуть не выпрыгнула из тела Кейго от волны эмоционального бессилия, накрывшей парня. — Ясно, – мужчина закончил с перевязкой, в последний раз оглядывая свою работу на предмет пропущенных повреждений. – Будем разбираться с этим завтра. А сейчас следи за его состоянием. Хорошо? Назначаю тебя его личным лечащим врачом. И ты поедешь с нами в больницу. Отказы не принимаются. — Если честно, даже если бы вы запретили мне ехать с ним, я бы пробрался в палату. Так что… Спасибо, господин Синкай, – герой тьмы слабо улыбнулся и тут же поник. — Фумикаге, послушай, то, что происходит вокруг — настоящая война. Много лет назад я столкнулся с подобным: на моих руках умирали люди, они теряли родных, друзей, любимых… Это было страшно. И тогда я понял, что пока мы живы, многое поправимо. Главное — сохранить жизнь. И именно это ты сделал для Ястреба. Всё остальное можно пережить. — Его крылья были для него всем. — А я бы не задумываясь променял свою причуду на друга, который будет сидеть рядом и качать за меня моё же сердце. Уверен, когда герой номер два проснётся, он согласится со мной. — Сначала у него будет истерика. А потом он потребует десять порций куриных крылышек, – горько улыбнулся Цукуёми. — Ну куда же без этого. Постараюсь найти для него парентеральное питание с запахом жареной в масле панировки, – Фумикаге, не сдержавшись, хрюкнул, и мужчина подхватил его смех. — Спасибо ещё раз, господин Синкай. Мне лучше. — Я рад. А теперь мне пора спасать остальные жизни. — Я присоединюсь, как только смогу, – сказал уже убегающей спине герой тьмы. Он снова остался один на один со своими переживаниями. Чтобы отвлечься, Фумикаге начал прислушиваться к повестке из рации. И чем дольше он слушал, тем больше волновался за свою эмоциональную стабильность: Шигараки сразился с Мидорией и Бакуго, оба в критическом состоянии; Шото столкнулся со своим братом, а Старатель с потерянным сыном; Полночь мертва; Даби сбежал, прихватив с собой Томуру… А Ястреб лишён крыльев. Блядь. Просто блядь. Это был худший день в его жизни.