***
— Идиот, — устало выдохнул Осборн. — Что сказал? — вспылил его собеседник. — Ты сам читал, что написал? Переведя спокойный взгляд на агрессивного парня, он слегка усмехнулся. — У меня нет ни сил, ни желания выяснять с тобой отношения. Если хочешь, неси Ямаде-сан. В таком случае, я первым скинусь тебе на гроб, — он по-дружески ударил Спуна по плечу, тем не менее сверля его холодным взглядом. — Я пытался тебя спасти, но, увы, не вышло. Тот потупил взгляд, услышав имя начальницы и сразу потеряв уверенность в том, что прав. Осборн был её ближайшим подчинённым. Именно поэтому он как никто другой знал, что Ямада сочтёт адекватным, а что нет. И именно поэтому большинство разведчиков приносили документы ему, а уже после — на одобрение Эйми. Осборна, конечно, такой расклад дел не устраивал — всё же не секретарём он сюда работать приходил. С другой стороны ему на самом деле было жалко Ямаду-сан; что то же будет с ней, если она будет всё это читать? — Ладно уж, может, и правда ошибся. Пойду проверю. «Проблемный тип. Что он вообще здесь забыл? Таких уж точно не в духе Ямады-сан брать, — подумал Осборн, провожая его взглядом. — Интересно, она там ещё не померла?.. Всё же ей, наверное, хуже всех». Тихо постучавшись, он тут же вошёл, прекрасно зная (и понимая) привычку капитана лишний раз не открывать рот. Тихо жужжал стоящий около стола принтер, блёкло горел монитор компьютера, тем не менее хозяйки не было. Руйко гордо восседала на спинке кресла и смотрела на Осборна. Ему почему-то показалось, что сова — вечный спутник Ямады Эйми, уничтожит его, стоит только неаккуратно двинуться. — Я позже зайду. — И готовый отчёт принесёшь. Он дёрнулся и резко выругался, вызывая у Эйми только усмешку. — Проходи. — Остановите Землю, я выйду! Эйми, задумавшись, развернулась. — Я передумала. Катись отсюда. Осборн проигнорировал, почти пританцовывая, подошёл к столу и отодвинул папку с бумагами от края. Они работали вместе не очень долго, но даже так отточили свои деловые отношения до автоматизма. Не разговаривая иногда месяцами, они работали и тянули за собой весь отдел. Иногда выпивали — без этого никуда, но везде, всегда и всюду следили за всеми. И это их объединяло. Эйми не любила бездельников и шутников, на дух не переносила лентяев и не особо ценила людей, отвлекающих её от работы. Любила кофе — пила его целыми днями в разных вариантах, пьянела бутылке к шестой вина, третьей — портвейна (про другой алкоголь Осборн судить не брался, ибо там он терял рассудок намного раньше капитана). Музыку никогда не слушала — не подходило к имиджу, но, кажется, сама на чём-то играла. Осборн задержался взглядом на её лице. Эйми Ямада, ровно как и все, выглядела совершенно обычным человеком, такую нетрудно принять за старшеклассницу или студентку. Она не бросалась в глаза и не выделялась, хотя (по общему мнению всех мафиози, посещавших бар по пятницам) была очень красивой. И тем не менее Ямада была самым талантливым разведчиком Портовой мафии и хладнокровным убийцей. Какая из этих сторон Эйми была не видимостью, а реальностью Осборн и пытался понять. — Тормозной жидкости выпил? — тем временем едко спросила Эйми, пролистывая документы на компьютере и одновременно зажимая какую-то комбинацию кнопок на клавиатуре. — Вы пугаете меня. — Рот. Осборн откинулся на стуле и тихо рассмеялся — хорошее настороение у Эйми Ямады случалось раз в сотню лет. — Ямада-сан, тоска зелёная. Ваши подчиненные закалупали уже ко мне бегать — все смертные, все вас боятся. Сейчас со Спуном часа два провозился, а в итоге и виноватым оказался. Она не смотрела на него, но часто кивала, вслушиваясь в то ли серьёзную, то ли шуточную жалобу. — И? — Может выпьем? Она подняла на него строгий взгляд и осуждающе промолчала. А потом, наконец найдя что-то нужное, кивком подозвала его к себе. — Стадион Йокогамы… — задумчичо протянул Осборн, склоняясь над столом и опираясь на него локтем. Эйми кивнула, подтверждая его слова. — А это Йокогама Акаренго Соко. Эйми вновь кивнула и полезла за какой-то бумажкой. Осборн не совсем понимал, зачем это надо, но на всякий случай запоминал — Ямада никогда просто так ничего не делала. — Связь улавливаешь? — Нет? — почесал он затылок. — Значит твоя задача уловить. Быстро пролистывая перед ним фотографии людей в чёрных плащах и капюшонах, старых пистолетов одной модели, какой-то мелочовки Эйми ничего не говорила. А Осборн всё больше хмурился — с каждой секундой в его мире объяснялось все больше событий: смерть Масао Хорики, исчезновение Эйми Ямады, взрыв… — Мимик, кажется? — Не кажется. — Премного благодарен, — театрально поклонился он, двигаясь в сторону двери. — Приказ исполню в лучшем виде. — Месяц без зарплаты работаешь, — в тон ему ответила девушка. Он сразу же стал серьёзным, но все равно слабо улыбнулся и, абсолютно точно, уже в дверях сказал тихое «спасибо». Она не отреагировала. Не услышала, а может, сделала вид, что не услышала. В любом случае, ответа он и не ждал. «Лучший человек в Мафии. Хоть и странный».***
Дазай слонялся по штабу мафии туда-сюда, не находя себе места. А действительно, чем заняться? На этот вопрос ему крайне нецензурно ответил Чуя. И даже подкрепил слова действием — в закрывающуюся дверь за Дазаем полетел укрепленный гравитацией степлер. Дазай не расстроился. Даже наоборот: выбешивание напарника доставляло ему огромное удовольствие. Гениальный стратег и, пожалуй, сильнейший человек организации, Дазай умел объективно оценивать себя. И привык, уже привык, слышать разные свои характеристики. Его сравнивали с дьяволом, пустотой, клоуном — чем угодно. Может быть поэтому сказанное совсем тихо «хорёк» вызвало у него приступ дикого хохота. Эйми, тем не менее, была серьёзна. Наверное… «Раз, два, три, четыре… Что-то как-то скучно стало, » — ворчал он себе под нос, слоняясь по коридору. — У-у-у, скука, — вслух, будто разговаривая с кем-то, протянул он. — Пойти повеситься, что ли? Но желания искать верёвку, крюки или балку, стол или стул… Да и вообще, желания делать хоть что-то не было. Дазай присел на подоконник и упёрся в него руками — скука, страшная скука. И пугающая пустота. — Хочу увидеть дорогую Эйми. А, как известно, Дазай всегда получал то, чего хотел… Он никогда не задумывался о том, как жизнь будет выглядеть без неё. Если она погибнет, или если он, наконец, убьёт её. Она всегда была неотъемлемой частью его существования и по аксиоме вписывалась в понятие «жизнь Дазая Осаму». Он усмехнулся. Эйми — «очень любимая», Осаму — «правитель, соблюдающий закон». Их имена будто бы смеялись над ними. Даже устав от этого до смерти, все в один голос продолжали повторять, что Эйми Ямада и Дазай Осаму слишком похожи — не по природе, по пониманию. От обоих чувствовалась сила, обоих не понимали, обоих боялись. Разница заключалась в том, что не обладая, в бытовом понимании, ничем особенным, Дазай Осаму умел отталкивать, а Эйми Ямада — притягивать людей. Стоя спиной к спине они и сами понимали, что не могут жить друг без друга. Но и сосуществование в одном мире, одной среде с каждым годом всё быстрее стремилось к отметке «невозможно».***
— Эйми! При… — улыбка на лице сменилась озадаченностью, — …вет? Застыв на месте, он не сразу совместил сидевшую за столом и положившую голову на локти Эйми с тем, что происходило. Среди горы бумажек, ручек, пыхтевшего принтера и горящего ярким светом монитора Эйми Ямада, Исчадие ада Портовой Мафии и его личный ночной кошмар, спала и казалась совсем маленькой. — Моя Эйми, какой ты бываешь! Он медленно обошёл длинный стол, облокотился на него, рассматривая её лицо, руки и чёрные пряди волос. И почему-то так спокойно стало на душе. Захотелось присесть рядом и уронить голову ей на плечо. И посидеть так. И забыть, что она враг, что её нужно уничтожить. Он невольно улыбнулся и отстранился. — Отдыхай. Ты устала. И прости — мне все же жаль, что у нас всё так получилось. Дазай вышел из кабинета чуть ли не на цыпочках и тихо закрыл дверь. Эйми Ямада и он — вещи не совместимые: разные полюсы одного магнита — вроде целое, а вроде и нет; люди, идущие по одной дороге, но в разные стороны. В любом случае допускать подобную слабость снова точно нельзя. Осаму с немного рассеянным лицом преодолел первую половину офиса, будто не замечая разведчиков, которые с опаской поглядывали на юного исполнителя. Такие взгляды стали привычкой, как, впрочем, и все другие. Обращать внимание на тех, кто слабее тебя было по крайней мере глупо. Но всё же Дазай остановился, опустил голову и замер в таком положении на какое-то время, потом ни с того ни с сего встряхнулся, и крикнул на всё крыло: — Ну-ка тихо все! Некоторые сотрудники отдела от неожиданности опрокинули те вещи, что держали в руках. Кто-то подавился чаем, кто-то чуть со стула не упал. Дазай рассмеялся, покрутится вокруг себя на месте, подпрыгнул, щёлкнул пальцами и прогулочным шагом направился к двери. Выскачивший из кабинета Осборн Дазая заметил сразу и почти в это же время почувствовал, что кто-то буравит его взглядом. Раздался приглушённый кашель. Дазай обернулся и, словно ничего не было, лучезарно улыбнулся, помахав рукой Осборну и Эйми. — Приве-ет! Какое совпадение, Эйми! Ты ко мне? Осборн, прекрасная погодка! Ямада стояла в дверях своего кабинета, опираясь на косяк. Все затаили дыхание, а Дазай нервно сглотнул и с хохотом бросился к двери. Эйми, будто специально, состроила злое выражение лица, выхватила из внутреннего кармана пистолет и выстрелила. Пуля просвистела у уха Дазая и с шумом влетела в дверь, в которой и застряла. Дазай изумленно обернулся и тут же был схвачен огненными лентами. — Я по три часа в сутки сплю, — спокойно и громко, удивляя окружающих ещё больше, сказала Эйми. — Смекаешь? — Эйми, не злись! — А я и не злюсь. Ямада обвела всех уставшим взглядом, будто говоря: «Ну? Работаем, не отвлекаемся!» Ещё раз выдохнула и огляделась по сторонам. Ну не дадут ей покоя. Она выволокла Дазая за шкирку и с силой захлопнула дверь — что произошло потом не знал никто. Однако в офисе не рискнули даже хихикнуть. Только Осборн еле-еле улыбнулся и отвернулся, незаметно давясь смехом. — Шоу окончено. Деньги за представление сдаем лично мне в руки. И продолжаем работать!***
Проходя по коридорам, Эйми не реагировала на вопросы идушего сзади Дазая. Ускоряя шаг, она стремилась на крышу — к свободе и открытому пространству. — Что тебе снова надо? Я не ищу Анго к твоему сведенью, — Эйми нахмурилась и присела рядом с Дазаем. — Мне хватило. — Тебя увидеть хотел, — легко отозвался он. — Вот счастье привалило! Каждый из них думал о своём, и Эйми почему-то именно в этот момент решила для себя, что Гин просто так не отпустит. Каждый промах в их среде карается. Казнить Гин ей, конечно, не хотелось, а вот искупать в городской реке — дело нехитрое и полезное. Акутагава-младшая плавать не умела. Более того, воды она боялась как огня (какая ирония, ведь именно со страха огня началась успешная карьера Гин). Даже ванную не принимала — ничего дальше душа и дождя. — Ты меня совсем не любишь, — грустно выдохнул Дазай. — А есть за что? — Пожалуй, нет. — Вот видишь, проблема решилась очень просто. Они помолчали, сидя совсем рядом. Но Дазай вскоре рассмеялся. — Скажи, Эйми, почему хорёк? — Потому что ты похож на хорька, — разумно, будто не допуская другого варианта, ответила она. — Красивый, агрессивный и убиваешь не тех, кого необходимо, а всех подряд.***
Гин никогда не чувствовала себя в безопасности. И даже Ямада-сан, даруящая спокойствие, этого чувства не пробуждала. Боясь однажды лишиться всего, Гин часто не принимала то, что заслуживала, от этого и страдала. Но сейчас, следуя за наставником по набережной, Гин интуитивно понимала, что её ждёт. Эйми Ямада — олицетворение силы для Гин Акутагавы и многих связанных с мафией людей. И каждый, каждый, кто имел дела с ней знал, что ошибок она не прощает ни себе, ни другим. — Крепись, Гин, — задумчиво выдохнул Осборн, встретив девушку у кабинета Эйми. — И ничего не бойся. Гин могла рассуждать долго и, наверное, так бы и сделала, если бы не почувствовала, что больше не стоит на земле. Всё произошло быстро, слишком быстро. Вспыхнул огонь, и Гин сразу всё осознала. Полёт до воды показался необычайно долгим, словно снятым для неё в замедленной съёмке… И пугающим. Первая мысль была о то, что ожидать этого стоило. Вторая растянулась и прозвучала монологом. «Что происходит с этим миром? Что происходит со мной? Где я? Куда я двигаюсь?» Много вопросов. Пугающе-безэмоциональный и немного растерянный голос в голове. «А куда в целом катится моя жизнь? Небо… Такое голубое и красивое. Почему я раньше этого не замечала?» А потом тело пронзил холод. Кололо руки и ноги, болела спина. Первые секунды она просто уходила ко дну, наблюдая искажённые водой лучи солнца. Солнца… которого было так мало, которое у неё отбирали всю жизнь. И которое так жгло каждый раз, когда Гин пыталась выбраться и приблизиться к нему. «А есть ли вообще смысл жить?» Этот вопрос она сама задавала себе много раз, этот вопрос повторяла Эйми в ответ на попытки Гин понять окружающую реальность. Барахтаясь, Гин вынырнула и жадно вдохнула — на поверхности оказалось ещё холоднее. Но, усердно двигаясь, стараясь не утонуть, думать об этом ей было некогда. — Не замёрзнешь. Вода целых пятнадцать градусов. Хочешь жить — выплывай любыми способами. Она увидела сидевшую на бортике Эйми и снова ненадолго погрузилась под воду. «Я хочу жить!» Эйми в её подсознании улыбнулась. «Что ж, живи». Внутри Гин кричала, плакала и требовала. В реальности боролась. Всё упорнее барахталась и старалась пережить тот момент, в котором нужно выжить. Труднее всего было вылезти из воды — руки и ноги дрожали, Гин дышала с трудом и тяслась от холода. Первые пару минут, распластавшись по камню, она не понимала жива вообще или нет. — Для первого раза сойдёт. Такими темпами и нырять научишься. Вновь загоревшийся рядом огонь и исходящее от него тепло. Вновь знакомый голос, знакомый образ, знакомые слова. — Ямада-сан… — только и прошептала она в ответ. — Вставай! — приказывает, приказывает, как и обычно. Требует повиновения, закаляет. Раз за разом повторяет, что никому ты в жизни не нужна. Что рассчитывать можно только на себя. И каждый раз Гин вставала. Поднималась на дрожащих ногах, истекая кровью, лишь заслышав голос наставника. Чтобы не разочаровать, чтобы не показаться слабой. Чтобы доказать самой себе, что ты можешь быть не только отбросом этого общества. Доказать, что и ты можешь, если захочешь. — Ты молодец. Гин не поверила, что верно расслышала сказанное. Ямада-сан всегда была с ней терпелива, уделяла много времени тренировкам, гоняла, не жалея. Могла кивнуть в знак утешения, но не более того. Но чтобы вот так открыто похвалить… Такое случалось редко. Гин всегда знала, что Эйми хотела как лучше; знала, что её присутствие и каждая её ошибка с грохотом обрушивались на наставника; видела, как к ней относился тот же самый Дазай; понимала, что репутация Эйми пошатнулась с её приходом. Понимала всё это… Поэтому лезла из кожи вон. Только для того, чтобы больше не вредить учителю. Получалось пока плохо, но она старалась. Изо всех сил старалась. Она решила, что никого к себе не подпустит, и этого странного Дазая в том числе. Пусть он пытается приласкать, переманить на свою сторону, пусть кажется добрее — вечно улыбающийся и дружелюбный парень был врагом. Гин помнила и первую их встречу и то, как однажды он подошёл к ней, потрепал по голове и чуть не всунул конфеты. Акутагава-младшая тогда подскочила, и юркнула под руку Эйми. Снова спряталась за её спиной. Акутагава помнила и то, что именно после этого случая Ямада научила её бегать. Очень быстро… Снова было страшно и сложно — в спорте девочка явно слаба. Но быть убитой способностью Эйми Ямады хотелось меньше всего, поэтому Акутагава развивала почти нечеловеческую скорость. Город суетился. Туда-сюда сновали машины и люди. Такие мелочные… Жадные, завистливые, злые… Выводы, которые Эйми делала из общения с людьми (а в них она ошибалась редко) говорили, что в современном мире на десять плохих людей приходится один хороший. Хотя хороших и плохих не существует. Скажем так на десять «отрицательных» в понимании Эйми приходится один «положительный». — Это твой город, Гин. Поэтому, пока ты жива, ты должна делать всё, чтобы жизнь его была спокойна. Акутагава кивнула, чувствуя, что Ямада чего-то не сказала, хотя хотела. Но это было не так важно. К счастью, ей даже удалось избежать болезни. В любом случае, теперь она точно знала, для чего живёт.***
Стекляные двери, начищенные до блеска, совсем не привлекали внимание. Даже они казались совсем чёрными, как и всё в этой высотке, которую мирные жители обходили десятой дорогой. Здание было продумано до мелочей: в нужных местах коридоры напоминали лабиринт — в основном они вели к медицинскому крылу или архивам, другие совсем прямые, чтобы не осложнять движение. Одна беда — не было никакой внешней защиты, поэтому неожиданно брать штурмом здание — задача легче лёгкого. Эйми окинула печальным взглядом это чёрное строение, сравнивая его с солнечным затмением или огромной дождевой тучей, что закрывало солнце от глаз людских. Все те, кто попадал в этот мир, больше никогда не выходил из тени. И их мнение было совершенно неважно. Каково жить среди людей, для которых жизнь — разменная монета? Не просто, это точно. Впрочем, и у мафиози бывали интересные дни. И это были не только частые сборы коллег за рюмочкой-другой крепкого алкоголя — на них, разумеется много всего интересного, можно узнать новое о служащих, посмеяться от души. Но Эйми на такие мероприятия не ходила, её даже не пытались зазывать — она была избавлена от этого чином. С членами верхушки она тоже не выпивала, что наводило на определенные мысли. «Пить девочка не умеет — твердил Дазай. — От одного глотка крышу сносит, маленькая ещё». Эйми усмехнулась: пить она умела, но не любила. Не любила чувствовать себя плохо по утрам, не любила ходить по врачам и от всей души уважала и без того не самый здоровый организм. И потом, сидеть в шуме и гаме ей не хотелось. Она обернулась к Гин — она, как бы странно ни звучало, была ещё более устойчивой к алкоголю и как-то раз перепила даже Чую. О том, как это произошло, какие слова были сказаны и сколько алкоголя выпито Ямада с Рюноске предпочитали умалчивать. — Эйми! Она увидела Дазая во главе большой группы людей, как только они вошли в штаб. Тут же цыкнула — этого не хватало. — Эйми, ты хотела утопить Гин-чан? Милая, если наша Эйми тебя обидела, только скажи, я разберусь, — стерев актёрскую слезу, драматично заявил Дазай. Обе девушки посмотрели на него таким взглядом, будто хотели сказать, что если он сейчас не заткнёт свою варежку, то останется без неё. А ещё без рук, ног и прочего и прочего. Он тут же хихикнул, показывая, что будет нем, как могила. — Чем заслужила такую торжественную встречу? — Эйми устало выдохнула и пробежала взлядом по толпе, замечая движение. — Да так, интересные подарки на твоё имя приходят. Вылезший из толпы парень неуверенно подошёл к ней и протянул Ямаде букет роз, тихо пробормотав что-то похожее на «курьер принёс на ваше имя». — И что? Эйми скептичным взглядом осмотрела букет и спокойно продефилировала мимо процессии. — Мне кажется, или кто-то нарывается? — буркнул Чуя. — Тебе не кажется, — ответил Дазай, положив руку ему на плечо. — Убери свои вонючие лапы от меня. И лучше скажи, кто это. — По-моему, это очевидно. Очередной кавалер, которого Эйми заманила в свои сети. — Чего? — зло выдохнул Чуя. — Что? Ты не знаешь о второй работе нашей милой Эйми? — наигранно удивился Дазай. — Ну ничего-ничего. Свожу тебя как-нибудь. Надо же когда-то взрослым становиться. — Урод! В ответ — лишь ехидный смешок, не сулящий ничего хорошего.