«Я тебя нашёл».
С каких пор Широнума стал обращать на него внимание? В памяти всплыло происшествие, из-за которого Йоджи стал избегать его. Первый семестр, урок математики. Он вдруг заметил, что Тетцуо постоянно молча смотрит на него. — Ты с самого начала знал? Обо мне... Зенья назвал Сакияму самкой, а Широнуму — превосходным самцом. Самец и самка... Рождающиеся из его тела кусочки плоти... Другими словами, Йоджи был «самкой» в том смысле, что рождал потомство. Брюнет вздохнул. Тетцуо ничего не говорил. Это и было ответом. — Значит, всё это…было для того, чтобы заполучить меня как самку? Это можно было назвать инстинктивными действиями самца. — Сначала, да, — от этих слов в груди Йоджи кольнуло. — А сейчас... Я не знаю. Между ними подул прохладный ветерок. — Ты знал о своём теле? — спросил Сакияма. — В средней школе я понял, что отличаюсь от окружающих, я ведь даже имён своих родителей не знаю. Я подумал, что я не человек, — Тетцуо мало-помалу рассказывал о себе. Это было немного странно, но приятно. — И с тех пор я всё время думал, что я не человек, но должен жить среди людей. Но, поступив в старшую школу... Увидев тебя, я сразу понял, что ты такой же. — Как ты понял? — От тебя исходил запах. Такой же, как от меня. Запах. Услышав это, Йоджи вспомнил тот аромат, исходящий от Тетцуо. Видимо, от него самого тоже чем-то пахло. — Кроме меня, есть ещё самцы, — продолжал говорить Широнума. — Например, Окинага. Поэтому во что бы это ни стало...я хотел сделать тебя своим. — Потому...что ты самец? С точки зрения инстинкта, это были совершенно естественные действия, но Йоджи не хотел, чтобы это было единственной причиной. Блондин сделал небольшую паузу, как будто размышляя: — Сейчас... Я уже плохо понимаю. Самец, самка, не человек...всё это тоже. Пока я бегал за тобой, пока ты отталкивал меня, пока мы разговаривали, мне стало всё равно. Хоть ты и не человек, хоть ты и самка... Ты думаешь только о самых обычных, естественных вещах. Как обычный человек. — В каком смысле? — Тебе не было одиноко? — внезапный вопрос удивил Йоджи, а устремлённый на него взгляд был искренним. — От мысли, что ты не такой как все... Тебе не было одиноко одному? ... Не было. Брюнет убедил себя, что не было. Если бы он этого не сделал, то не смог бы себя защитить. Слабеющее тело и одиночество его пугали. Всё вокруг казалось холодным и острым, поэтому парень должен был стать таким же. На самом деле...ему было одиноко. Но не только он один был таким. С немым вопросом Сакияма посмотрел на Тетцуо. — Сейчас...я хочу быть с тобой. И больше ничего, — проговорил блондин. Возможно, они просто зализывают друг другу раны. Но даже если это так...что здесь плохого? Было очевидно, что их души при этом притягиваются, как единое существо, разделённое на части; потерянные и недоступные ранее осколки притягивались, нуждаясь друг в друге. Слушая то, что говорит Тетцуо, Йоджи тоже захотел что-то сказать. — Я слышал, что ты меняешь девушек как перчатки. Получается, ты много с кем встречался, но так и не нашёл свою любовь? Кого-то, в кого бы по-настоящему влюбился? — Нет, я думаю. Услышав быстрый ответ, брюнет кивнул, соглашаясь: — Ведь ты...странный. Вдруг молча подходишь, трогаешь... Честно, было очень страшно. Мол, о чём он вообще думает? Почему подходит ко мне? — это казалось далёким прошлым. Глядя на темнеющее небо, Йоджи прикрыл глаза, вспомная с ностальгией. — Но, хоть сначала я вообще ничего не понимал, ты иногда приходил мне на помощь... Я начал думать, может, ты всё время смотришь на меня, — не отрицая, Тетцуо молча слушал. — С первого семестра я тебя опасался. Когда на уроке я заметил, что ты пристально смотришь в мою сторону, я подумал, что ты меня не взлюбил. Я понятия не имел, о чём ты думаешь. Среди выцветших воспоминаний, это он помнил отчётливо. Если подумать, с тех пор в уголке сознания всегда была мысль о Тетцуо. — Но со временем я начал думать, что, может, ты неплохой парень, поговорив с тобой, я подумал... Что мы немного похожи. Ты замкнутый, совсем не говоришь, непонятно, слушаешь ли вообще... Но я догадываюсь, почему ты стал таким, другого выхода у тебя не было, — слегка вздохнув, Йоджи перевёл взгляд с неба на блондина. — Поэтому мне тоже...уже всё равно. Потому что я понял, что, кем бы я ни был, есть кто-то, кто меня понимает. Теперь...всё хорошо, — когда парень закончил, он сразу же испытал облегчение. Казалось, они наконец узнали настоящие чувства друг друга. — Это прозвучит странно, но, — смущаясь, Сакияма продолжил то, что очень хотел сказать. — Если бы мне сейчас сказали, что в этом мире нет никого, кроме нас двоих, я бы, наверное, согласился. Наверное, именно так чувствуешь себя, когда ты оторван от всего. — Это намного лучше, чем быть одному, — произнёс после долгого молчания Тетцуо. — Это точно.Вечность вдвоём намного лучше вечности в одиночестве.
Широнума медленно повернулся к Йоджи и посмотрел ему в глаза. Раньше брюнет боялся этого взгляда, как будто его загнали в угол, и некуда было бежать, но сейчас он понимал его. — Йоджи, — немного помолчав, нежно произнёс блондин имя парня, будто беря в руки драгоценную вещь. Это было так приятно, что Йоджи прикрыл веки. В голове он ещё много раз повторил голос Тетцуо, произносящий его имя. А затем, чтобы убедиться, что это было реальностью, Сакияма открыл глаза. — Всегда будь со мной. — Хорошо, — сразу после этого ответа за руки потянули, и брюнет оказался напротив Широнумы. Йоджи пристально смотрел на него, и Тетцуо наклонился вперёд. Их носы соприкоснулись, губы соединились. Немного шершавое, тёплое касание. Они поцеловались, лишь соприкоснувшись губами, и медленно отстранилась. Они будут вместе. До смерти, наверное, отныне и даже после смерти, всегда. — Нужно уходить, — проговорил блондин. — Ага, — согласился Йоджи и, сильнее сжав руку Тетцуо, пошёл следом за ним. Школу к этому времени уже покинули все кусочки плоти, и выход был свободен. Но была одна проблемка, по которой парни не могли спокойно добраться до дома, — их одежда была в крови, из-за чего люди могли подумать что-то неладное и вызвать полицию. — Тетцуо, — тихо проговорил Сакияма, — недалеко от школы есть больница. Может, дойдём до неё? — Нога болит? — Не так, чтобы я не мог двигаться, но, думаю, потерять много крови будет не очень полезным для меня. — Хорошо, но, может, мне тебя понести? — Ч-что? — Йоджи удивился. — Н-нет, не надо. Я не настолько беспомощный. Тетцуо посмотрел на такое бледное, но крайне милое лицо, слабо улыбнулся и поднял брюнета на руки. — Эй! Стой! Отпусти меня! — недовольно запротестовал тот. — Расслабься, Йоджи. От интонации, с которой блондин произнёс его имя, по спине Сакиямы прошла волна мурашек, однако на этот раз он испытывал совсем не страх. Теперь голос Широнумы вызывал у него только спокойствие, умиротворение. Собственно, поэтому брюнет прислонился к груди парня и прикрыл глаза, слушая ритмичное биение чужого сердца. Занятый таким увлекательным делом, Йоджи даже не заметил, что они переступили порог больницы. За стойкой регистратуры сидел дремлющий медработник, но появление неожиданных пациентов вывело его из приятной дрёмы, от чего он встрепенулся и посмотрел на школьников уставшими глазами, осматривая. — Господи, что с вами случилось, юноши? — обеспокоено произнёс он, поднимаясь со своего места. — На нас напали хулиганы, мы отбились, но моего друга ранили в бедро, — наполовину соврал Тетцуо. Парень за стеклом тут же набрал номер травматологического отделения, сообщив о случившемся, и провёл пострадавших на нужный этаж. — Можно узнать Ваше имя? — задал медработник вопрос Тетцуо. — Широнума Тетцуо. — Не против, если буду обращаться к Вам на «ты»? — Нет. — Хорошо, тогда сможешь ответить на мои вопросы? Мне нужно оформить документы, сейчас строго ведётся учёт пациентов. — Отвечу. Через пять минут блондин вернулся к Йоджи, которому уже обработали и перевязали рану. — Может, мне стоит перевестись в другую школу? — спросил брюнет, не поднимая глаз на Тетцуо. — Зачем? — Мне кажется, что Зенья не отстанет от меня и продолжит преследовать. — Если это повторится, то тогда и подумаем об этом. — Ладно. До дома Йоджи парни доехали на такси поздно ночью. Тетцуо позвонил маме, сообщив, что останется у друга с ночёвкой, потому что показываться перед ней в таком виде было нельзя, а днём, когда родителей не будет дома, он переоденется и закинет вещи с кровавыми пятнами в стирку. Следующим утром учёбу они благополучно пропустили, потому что возник ряд проблем. Первой было то, что парни так утомились, что спали как убитые почти до обеда. А дальше всё по списку. На второй день после того, что произошло, они всё-таки добрались до учебного заведения. В его стенах ещё не утихла шумиха о том, что в кабинете химии мафия расправилась с её бывшим главой — Окинага Кунихито. Эта тема была настолько обсуждаема, что никто из одноклассников Йоджи и Тетцуо не обратил особого внимания на их однодневное отсутствие. А что касается Зеньи, то после того злосчастного праздника по случаю основания академии Команами он больше не появлялся на её территории и, кажется, вообще исчез, будто испарился. Впрочем, это не особо волновало Сакияму, ведь главное для него было то, что в его жизни стало всё потихоньку налаживаться.***
Китани осторожно вошёл в старое здание академии Команами и осмотрелся. В свете красного заката стены были намного темнее, поэтому мужчина напряг зрение, вгляделся и, мягко говоря, ужаснулся. Всё: потолок, стены, пол, шкафчики, статуя Марии, было испачканы кровью и кусочками плоти. И что более страшно — оно двигалось, будто дышало. — И куда теперь? — прошептал Кохей. — Я тут почти не был. Но на этот вопрос очень быстро нашёлся ответ, стоило ему только заметить, что это «что-то» тянулось, будто создавая вены, к лестнице, ведущей к подвальным помещениям, и, услышав оттуда чьи-то разговоры и шаги, понял, что избежать похода туда не удастся. А эти кровавые полосы не сулили ничего хорошего; меньше их там точно быть не может. Спустившись на нижние этажи, Кохей вновь ужаснулся. Тут всё было в плоти, которая уже на половине спуска сгущалась: складывалось впечатление, словно идёшь по мясистой подушке, которая с чавкающим звуком лопается и поглощает ногу, пачкая обувь, при каждом шаге. Китани испытал отвращение к этому, но остановиться, развернуться и уйти он не мог, он должен найти своих господинов и забрать их домой. Кстати, ещё большего шарма к развернувшейся перед глазами слуги картине добавлял запах, напоминающий смесь серы и гниющего мяса. Ужасный смрад, от которого слезились глаза. Оказавшись здесь буквально во второй раз, мужчина не знал, куда ему идти, но, завидев единственный открытый кабинет, посчитал логичным зайти туда. Надпись на табличке гласила: «Кабинет химии». Это, конечно, могло объяснить, почему пахло серой, но вряд ли кто-то в такой обстановке решит работать с реактивами. Внутри комнаты всё было окрашено в такой же тёмно-красный цвет заката, как и коридор, но в глаза Китани всё же бросился крупный силуэт лежащего на полу человека. Он уже понимал, что это Кунихито, поэтому со скорбью в сердце подошёл к нему. И ещё один ужас показал себя: к ране на животе старшего Окинаги прицепился огромный кусок плоти, который, казалось, пытался войти в тело бывшего мафиози. Кохей присел на корточки, трясущейся рукой схватил эту нечисть и откинул в сторону, прицелился и нажал на курок. От пули тонкие ткани плоти порвались, взрываясь и добавляя новые капли на залитый кровью пол. Кусок мяса будто загорелся невидимым огнём, сдулся, превращаясь в медузу под палящим солнцем, которую прибило волной к берегу, и начал потихоньку таять, уменьшаться. Мужчина, хоть и знал, что босс мёртв, всё равно потянулся к его шее, чтобы прощупать пульс, но только его пальцы коснулись кожи, как ощутили могильный холод. Действительно мёртв. Китани выпрямился, прикрывая во время этого глаза, и тяжело вздохнул. Но где же Зенья? Медленно разлепляя короткие ресницы, он обвёл комнату взглядом, ища ещё силуэт, похожий на человека. И эти поиски увенчались успехом: чуть поодаль от окна лежал без сознания блондин. Китани зацепился взглядом в этой кровавой темноте за всё ещё белёсую прядку его волос. Это успокоило водителя, и он в два шага преодолел расстояние до молодого господина, присел рядом с ним. Парень дышал, тяжело, иногда хрипел, но дышал. Китани выдохнул и взял того на руки. Плевать, кто это устроил, что будет дальше, главным для него было то, что Зенью удалось спасти. Кохей поднялся из подвальных помещений и направился к выходу. Куски плоти, которые блокировали выход Йоджи и Тетцуо, не стали препятствовать мужчине, ведь он и Окинага им были не нужны. Добравшись до машины, слуге пришлось немного повозиться с тем, как открыть её и усадить блондина без неприятных инцидентов. Справившись с этой задачей, он сел на водительское сидение. Скрестив руки на руле, Китани упёрся в них лбом и тяжело вздохнул. Им нужно уехать. Покинуть Японию. Улететь куда-нибудь за границу, где можно будет отдохнуть и развеяться. Мужчина завёл автомобиль и поехал к резиденции Окинага. Благо, из-за позднего вечера загруженность дороги была не такой, как днём, поэтому добрались они относительно быстро. Заезжая в гараж, Китани вспомнил, что у задних ворот школы стояла их машина японской марки, её было бы хорошо забрать. Выйдя из салона, Кохей вдохнул свежий воздух, пахнущий наступающей ночью. Прекрасное время, по правде говоря. Обойдя автомобиль спереди и открыв пассажирскую дверь, он вновь поднял Зенью на руки и понёс в его комнату. Интересно, чем его ударили, что он так долго не может прийти в себя? Подниматься по лестнице было сложно, как и открывать дверь, но Китани справился с возникшими проблемами, и теперь аккуратно опускал Окинагу на кровать. Только голова блондина коснулась подушки, как он сжал в руке покрывало, открыл глаза и с паникой в глазах сел, не спуская ног на пол. Парень схватился за голову. — Чёрт, голова гудит! — протяжно простонал Зенья. — Молодой господин, Вы в порядке? Вам надо отдохнуть, Вы не очень хорошо выглядите, — произнёс озабочено слуга, но в душе он радовался тому, что блондин пришёл в сознание. — Знаю, — недовольно произнёс Окинага. — Отец мёртв? — Да. — Хорошо. Очень хорошо, — Зенья заулыбался во все тридцать два зуба, но эта улыбка была такой мимолётной, из-за чего Китани сначала даже подумал, что ему показалось. — Китани, — тихий голос с интонацией, которую редко услышишь из уст парня; как будто именно так он говорил только самые личные вещи, которые его непременно тревожили, — скажи мне, Китани, ты ненавидишь меня? — С чего Вы взя... — Скажи прямо, Китани, ненавидишь? За то, что я неполноценный? — он повысил голос. — Нет, Зенья, я не ненавижу тебя. Для меня ты самый полноценный человек! — мужчина хотел во время этих слов положить свои широкие ладони с шершавой от времени и тяжёлой работы кожей на щёки блондина и держать Зенью так, установив зрительный контакт, чтобы он видел искренность этих слов в его глазах, но воздержался. — «Зенья»... Ты сказал «Зенья»! — парень залился радостным смехом и бросился на шею Кохею, крепко обнимая его и пачкая костюм слуги кровью, которой пропиталась зелёная рубашка Окинаги. На следующий день было решено отправиться за границу, чтобы отдохнуть и, может быть, даже остаться там навсегда. Состояние у них было неплохое, да и бар «Cerulean Warbler» в последнее время стал очень популярен, из-за чего прибыль увеличилась в разы, поэтому Зенья и Китани не боялись остаться без гроша в кармане в незнакомом им месте. Пара дней на сборы, и вот они уже летят на борту самолёта в другую страну, навстречу их новой и совместной жизни, оставляя всё плохое в прошлом, и даже если приступы Окинаги не собирались прекращаться, то это совсем не делало их менее счастливыми. Наконец-то всё наладилось.И это именно то, чего так хотели многие.