Ориентир

— У вас очень уютный дом! — заметил Румпель и выпил эля. Вкус напомнил тот самый эль, который он пил давным давно будучи крестьянином. Он сидел на кухне двухэтажного дома Кларисы. Она разместила его на втором этаже в гостевой спальне. Румпель не взял с собой никаких вещей, кроме кинжала тёмного и денег и успел пожалеть об этом. Стоило бы вернуться в Сторибрук и заодно взять магическую книгу о феях. Впрочем, Голд не торопился назад и на то были веские причины. — Сама готовила, — заулыбалась довольная Клариса и кивнула в сторону книжного шкафа и двери ведущей в подвал. — По старинным рецептам и продаю в местный паб. — А у меня в Сторибруке что-то вроде ломбарда. У вас я смотрю совсем нет старинных вещей. Клариса махнула рукой. — Мне хоть и семьсот лет, но я не вижу смысла превращать свой дом в музей. Оставила часть книг, да канделябр. Остальное давным давно продала. — И портрет? — Румпель кивнул в сторону старинной картины в позолоченной раме. На ней была изображена красивая молодая женщина, одетая по моде викторианской эпохи, очень похожая на Кору. — И портрет! — гордо добавила Клариса. У Зосо определенно хороший вкус. Был. О том каким образом нестареющая ведьма сумела так измениться, Румпель решил не уточнять. Дело здесь было явно не в крепких и не очень напитках. Раздался звонок в дверь. Клариса бросилась открывать. Вошёл накаченный парень среднего роста. — Уже готова новая партия, пойдёмте! Клариса с кокетливым видом проводила парня к подвалу. — Ну-ну, — хмыкнул Румпель, сдерживая ехидный смешок: очень уж красноречиво Клариса разглядывала мускулы того парня. Эта сцена ему кое о чём живо напомнила, точнее кое о ком. И это был не сын, хоть тот вполне мог работать таким же грузчиком, им бывшим крестьянам к тяжёлой работе не привыкать. Напомнил о другом. Другой. Он щёлкнул пальцами и перенёсся к себе в лавку в Сторибрук. — Голд, вот ты где! Не успел Голд подойти к прилавку, как звякнул дверной колокольчик, и вошла довольная Реджина с книгой в руках. — Ты гений! Я теперь вновь начинаю нормально общаться с Генри. — Ты дала ему больше свободы? — удивился Голд. — В некотором роде. Я попыталась общаться со Свон не как со своим злейшим врагом и она… она меня мера города Сторибрук обыграла в приставку! — И посмела ведь! — не удержался Голд. — И не говори. А Генри над нами ржал! Я же в отличии от этой Свон совсем играть не умею, — в голосе слышалась лёгкая досада, и всё же Реджина выглядела на редкость довольной. — Но это не важно. Главное — он не смотрит на меня как на предательницу и начинает скучать по дому. Это уже маленькая победа. Шторы, закрывавшие подсобку, дрогнули. К Голду в совсем коротком, чуть прикрывавшем ягодицы, чёрном, кружевном платье вышла Лейси. Румпель побледнел. Как же он мечтал вернуть Белль или хотя бы научить Лейси прилично одеваться, но пока ничего не выходило. А вот она уже успела научить его прятать дорогой виски и коньяк в сейфе. И Румпеля это не радовало, а впрочем… — Свон бывает прекрасным собутыльником, когда не ноет: Генри то, Генри сё, — сказала Лейси и покачивая бёдрами направилась целовать Голда. Он был не против, хоть и принялся чихать. Лейси так надушилась, что запах перебил не то что нафталин в лавке, а казалось уничтожил весь кислород. Реджина презрительно скривила губу и положила книгу на прилавок. — Возвращаю тебе книгу. Я всё-таки нашла это заклинание тёмных фей от мимических морщин, спасибо! — Давно пора. И сколько горожан ты убьёшь, чтобы оно подействовало? — поинтересовалась Лейси. Реджина в ярости выставила руку вперед. На ладони вспыхнул огонёк. Секунда другая и он превратится в огромный огненный шар. Голд среагировал мгновенно: одной рукой схватил книгу, другой — Лейси за плечо и трансгрессировал в Лохду. — Это ещё кто? — возмутилась Клариса. — У меня не придорожный мотель и не бордель. Хотя на вкус и цвет. — Позже объясню, — с этими словами он вновь перенёс себя в Сторибрук, уже домой. Надо было собрать вещи. Надо было одеть Лейси приличнее. В шкафу висели вещи Белль и если не брать с собой одежду Лейси, то эта проблема отпала бы сама собой. Лейси не успела ни похудеть, ни поправится, и ей прекрасно подойдут её же старые вещи до проклятия. Жалко, что это вернёт только внешнюю оболочку. До Белль ей как до Луны. Но Румпель в очередной раз верил, что не всё потеряно. Впрочем, он взял кое-что и из её нового гардероба. Румпель любил и жаждал вернуть Белль, и сегодня что-то до боли знакомое, что-то храброе, истинно Белльское в ней промелькнуло. Это давало надежду, но и себя хотелось побаловать.