Гарри Поттер и Леди Совершенство

Если вы захотите отыскать Тисовую улицу, то проще всего обратиться к Полисмену, стоящему на перекрестке. Он слегка сдвинет набок каску, задумчиво почешет затылок, а потом вытянет руку и скажет: «Сначала направо, потом налево, потом еще раз направо — и вы на месте! Счастливого пути!» И — будьте уверены, если вы точно пойдете в указанном направлении, то непременно окажетесь на Тисовой улице. Хотя никаких тисов там и в помине нет. Лишь аккуратные домики с ухоженными садиками. Мистер и миссис Дурсль проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди. Уж от кого-кого, а от них никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь странную или загадочную ситуацию. Мистер и миссис Дурсль весьма неодобрительно относились к любым странностям, загадкам и прочей ерунде. Семья Дурслей насчитывала три с половиной человека. Самого мистера Дурсля, полного мужчину с роскошными моржовыми усами, его жену — миссис Дурсль, блондинку с типично-английским слегка лошадиным лицом, их сына Дадли, и Этого, их племянника. Тщедушного черноволосого мальчишку в очках. Конечно, была еще приходящая няня Кэти, но вообще-то она не совсем заслуживает, чтобы говорить о ней как о члене семьи, так как к началу событий, описываемых здесь, она уже ушла из дома номер четыре. — Не предупредив! И даже не попрощалась! — сказала по этому поводу миссис Дурсль. — Что же теперь мне прикажете делать?! — Дать объявление, дорогая, — отозвался мистер Дурсль, с пыхтением надевая ботинки. Это был крайне трудоёмкий процесс, в связи с огромным животом вышеупомянутого мистера Дурсля. Он, живот, мешал не только обувать, но и как следует рассмотреть ботинки. К счастью, его обожаемая супруга терпеть не могла грязи, и всегда начищала обувь мужа до зеркального блеска. — Ну, все! Мне пора! Бр-р-р! Холодно, как на Северном Полюсе! Интересно, откуда дует ветер? И с этими словами мистер Дурсль покинул дом, ещё не зная, что закрутил маховик всей этой истории в совершенно иную сторону. Миссис Дурсль решила последовать совету мужа, что делала крайне нечасто. Она взяла Дадлика и Этого за руки, и направилась на почту, откуда позвонила в местную газету и составила объявление о найме приходящей няни для мальчика шести лет. Несмотря на начало лета — труднейшего периода, когда дети не ходят в школу, было очень и очень холодно. Ещё с утра разыгравшийся, ледяной восточный ветер набирал силу и клонил верхушки деревьев к земле. Дадлик трясся и жаловался на холод, а Этот, только счастливо жмурился, подставляя ветру лицо. Ненормальный. Как только они зашли в дом, Петунья, а именно так звали миссис Дурсль, раздела Дадличку, переобула его в тёплые тапочки и убежала на кухню готовить сыночку горячий чай. Потому как на таком ветру её Дадлипусику немудрено и простудиться. Этот раздевался сам. Она лишь скомандовала: — Мыть руки, и в чулан! И мальчик понуро поплёлся в ванную, по пути получив тычок под рёбра от брата. Незаметно пролетел день, и вот уже самое время отцу семейства возвращаться домой. Дадли караулил приход отца, стоя у окна гостиной. Если отец в хорошем настроении, у него можно выпросить пару фунтов на сладости. — Вон же он! — Закричал Дадли, узрев фигуру, стоящую напротив калитки. И тут же добавил удивленно— Это не папа, это кто-то другой! Между тем фигура, шатаясь под порывами ветра, отодвинула щеколду, вошла, и в следующий момент Дадли понял, что это женщина. Одной рукой она придерживала странную заострённую шляпу, а в другой несла большой ковровый саквояж. И тут произошла совсем невероятная вещь! Едва фигура вошла во двор, как ветер подхватил ее, поднял в воздух и понес к дому. Было похоже, словно вначале он доставил ее подобным образом к калитке, подождал, пока она её откроет, после чего перенес прямо к парадной двери. Через мгновение Дадли услышал страшный удар, такой, что весь дом задрожал! Испугавшись, он поспешил спрятаться у себя в комнате. А вот Гарри, а его брата, которого вся семья предпочитала именовать Этим, звали именно Гарри, не испугался. Он внимательно смотрел из щели в чулане под лестницей, который и был его постоянным местом жительства. И видел он удивительные вещи. Тётя Петуния распахнула дверь перед незнакомкой. У незнакомки из-под шляпы были видны блестящие черные волосы, она была худощавой, но с большими руками, а из-под нахмуренных бровей смотрели маленькие, пронзительные синие глаза. Она поставила свою большую сумку, сделанную словно из ковра, к стойке с зонтами в прихожей. По аккуратности и наглаженности, неожиданная гостья могла посоревноваться с тётей Петунией, чем произвела на ту самое лучшее впечатление. Гостья что-то тихо проговорила, и проследовала за тёткой в гостиную, а Гарри не удержался от того, чтобы тихонько пойти за ними, и спрятаться за дверью. Дадли тоже хотел знать, кого это ветром принесло в их дом, и затаился наверху лестницы, внимательно вслушиваясь в голоса из комнаты. — Вы увидите, Дадли прекрасный мальчик! — говорила миссис Дурсль.— Уверяю, с ним не будет никаких хлопот! — продолжала она нерешительно, так как сама не очень-то верила в то, о чем говорила. Гостья издала звук, похожий на фырканье, словно и она сильно в этом сомневалась. — Теперь хотелось бы взглянуть на ваши рекомендации… — Одно из моих основных правил, — сказала гостья твердым, уверенным голосом, — никогда никаких рекомендаций! — Но я думала… что так принято. Я имею в виду… но ведь, насколько я понимаю, все люди так делают! — По-моему, это очень старомодный обычай, — услышали мальчики строгий голос. — Очень старомодный! Даже можно сказать, совершенно несовременный! Если и было на свете что-то, способное вывести миссис Дурсль из себя, так это мысль о том, что ее могут счесть старомодной. Поэтому она быстро сказала: — Ну что ж, хорошо. Забудем о них. Я спросила лишь на тот случай, если бы вы сами захотели их предоставить. И она встала с дивана, с явным намерением провести гостью в детскую. Дадли, со всей доступной его немаленькому колобкообразному телу скоростью, взлетел по ступеням и спрятался в своей комнате. А Гарри шмыгнул в чулан. Мальчишки не рискнули наблюдать за тем, как миссис Дурсль и странная гостья поднимаются по лестнице. А зря. Миссис Дурсль поднималась первой, не переставая расхваливать Дадлика, и не видела того, что происходило у нее за спиной. А поведение гостьи было более чем странным. Дело в том, что, следуя вверх за хозяйкой, она делала это не совсем обычным способом. Взяв в руки ковровый саквояж, она уселась на перила и въехала по ним наверх, очутившись, таким образом, там одновременно с миссис Дурсль. — Ну что ж, значит — договорились? — со вздохом облегчения сказала Петуния. — Естественно. До тех пор, пока это меня будет устраивать, — ответила незнакомка, чопорно. — Дадличек, — засюсюкала миссис Дурсль, — это твоя новая няня, Мэри Поппинс. Поздоровайся, ты же у меня очень воспитанный мальчик! Но Мэри не обратила на Дадли внимания. Она с раздражением обернулась к Петунии. — Где второй? Петуния опешила, но сумела быстро собраться. — Гарри, — закричала она уже совсем другим голосом. И Гарри был вынужден покинуть своё убежище и показаться на глаза тётке. Мэри Поппинс внимательно разглядывала детей, неторопливо переводя взгляд с одного на другого, и словно пыталась решить, нравятся они ей или нет. — Ну как? — то ли осмелев, то ли обнаглев, спросил Гарри, мгновенно попав под резкий взгляд тётки. А Мэри Поппинс продолжала изучающе осматривать ребят. Затем, громко хмыкнув, она сказала: — Да, я принимаю ваше предложение. — Ну, я тогда оставлю вас знакомиться? — как-то уж слишком нерешительно спросила тётя Петуния. Няня едва заметно кивнула. Дадли продержался меньше минуты. — Я видел, как вы пришли! Вас принесло ветром! — торжественно заявил он. — Так оно и есть, — коротко ответила Мэри Поппинс, и принялась разматывать шарф и снимать шляпу. Шляпа была широкополой и островерхой. Как у ведьмы на картинках. — Какая у вас удивительная сумка, — протянул Гарри глядя на саквояж новой няньки. — Ковер, — ответила Мэри Поппинс, вставляя ключ в замок на саквояже. — Вы хотите сказать, что это сумка для переноски ковров? — Нет. Сделана из. — А! — сказал он. — Понятно, — хотя на самом деле ничего не понял. В это время саквояж открылся, и кузены были удивлены еще больше, увидев, что он совершенно пуст. — Как? — Но ведь в нем ничего нет! — восторженно и одновременно обиженно вскричал Гарри. Дадли лишь настороженно смотрел внутрь загадочной сумки. Чудеса пугали его и вызывали неприязнь. — Это как ничего? — переспросила Мэри Поппинс, выглядя до глубины души оскорбленной. — Вы сказали «ничего»? И с этими словами она вынула из совершенно пустого саквояжа белый накрахмаленный передник и тут же надела его. Вслед за ним она достала большой кусок туалетного мыла, зубную щетку, пакетик шпилек, флакон духов, складное кресло и маленькую коробочку с пилюлями от насморка. Дети были поражены. — Но я видел! — прошептал Гарри. — Я уверен в том, что он был совершенно пустым! Мэри Поппинс достала из саквояжа большую бутылку с этикеткой, на которой красивыми буквами было написано: «Принимать по одной чайной ложке перед сном». Приставив ложку к горлышку бутылки, Мэри Поппинс налила в нее какую-то неприятно-тёмную жидкость. — Это ваше лекарство? — спросил Дадли, весьма заинтригованный. Он жадно подался вперёд уставившись на ложку во все глаза. — Нет, ваше, — отрезала Мэри Поппинс, поднося ложку к его рту. Он испуганно вытаращил глаза. Гарри злорадно посмотрел на кузена. Сморщив нос, тот принялся было протестовать. — Я не хочу! Мне не надо лекарства! Не буду! — и он притопнул ногой. Его лицо раскраснелось, заалели даже уши. Но Мэри Поппинс не сводила с Дадли пронзительного взгляда синих глаз, и внезапно он почувствовал, что нельзя смотреть на Мэри Поппинс и не слушаться ее. Что-то странное, очень-очень-очень необычное было в ней, одновременно и пугающее, и веселящее. Ложка придвинулась ближе. Дадли задержал дыхание, зажмурил глаза и… и ощутил во рту чудесный вкус. Он проглотил, облизнулся, и счастливая улыбка расплылась по его лицу. — Шоколадный торт! — и тут же потребовал — Еще! Но Мэри Поппинс с тем же строгим выражением лица уже отмеряла дозу для Гарри. То, что она наливала, искрилось, и на этот раз было зелёным. — Ой! Мятный леденец! — проглотив, сказал он и облизал губы. — Ха, у меня вкуснее! — тут же поддел его брат и толкнул в плечо. Гарри покачнулся. Мэри наградила Дадли долгим взглядом и промолвила: — Вы крайне невоспитанный молодой джентльмен. Вам должно быть стыдно — и, как ни удивительно, ему действительно стало стыдно. Возможно впервые в жизни. Мэри Поппинс в последний раз наполнила ложку и торжественно приняла «лекарство» сама. — Пунш с ромом, — сказала она, щелкая языком и закрывая бутылку. Она поставила замечательную бутылку на полку, и повернулась к детям. — А теперь — марш в постель! — строго сказала она и скомандовала раздеваться. Дадли начал было спорить: — Этот, — он презрительно посмотрел на брата, — спит в чулане под лестницей! Мэри строго посмотрела на Дадли и медленно и очень вдумчиво сказала: — Ты ошибаешься. Дети не спят в чуланах. Это неприемлемо. Дети спят в детской. Они же не какой-нибудь боггарт. Дадли было хотел уточнить, кто этот самый загадочный боггарт, но не рискнул, уж очень строгой и рассерженной выглядела Мэри. А когда он оглянулся, то с удивлением увидел на месте привычной горы сломанных игрушек точно такую же кровать, как его собственная! Но, это было невозможно! И, тем не менее, было. Гарри во все глаза смотрел на появившуюся из ниоткуда кровать. Его первую собственную кровать! До того он спал на матрасе в чулане. А теперь у него будет кровать, как у нормальных детей! — Ну, чего застыли?! Раздевайтесь, живо! Через минуту мальчики уже лежали в постелях и при тусклом свете ночника смотрели, как Мэри Поппинс разбирает остаток своего багажа. Из коврового саквояжа она достала ночные рубашки, пару туфель, коробку домино, две купальные шапочки и альбом с открытками. После всего этого появилась складная кровать с одеялами и периной. Ее Мэри Поппинс установила около окна. — Вы будете жить с нами? — удивлённо спросил Дадли. До того няньки всегда уходили домой ночевать. — Естественно. — Сухо ответила Мэри, скрываясь под одной из своих огромных сорочек, и совершая некие манипуляции по переодеванию под ней, а затем укладываясь в кровать. — А вы у нас надолго? — буркнул Дадли. — Пока ветер не переменится — ответила она коротко. «Это было бы здорово» — подумал Гарри, в чьей жизни и до того происходили волшебные вещи, но никогда ещё они не были такими чудесными. «Это будет ужасно» — подумал Дадли. А Петунья, встречая мужа и радостно сообщая ему, что теперь у них новая нянька, пребывала в благостном настроении. Её ничего не удивляло и не тревожило. Ни то, что племянник из чулана под лестницей вдруг переехал в спальню их сына, ни то, что нянька тоже будет жить с ними. Что касается мужа миссис Дурсль, то он был чрезвычайно доволен тем, что новая нянька взяла самую низкую оплату и готова панькаться ещё и с Этим. Его переезд племянника почему-то тоже совсем не озаботил. Волшебство, да и только.