***
Ему год. Чьи-то руки баюкают его, а ласковый голос шепчет, что он самый очаровательный ребенок. Он улыбается и начинает смеяться, а женское лицо озаряет лишь намек на полуулыбку.***
Ему четыре. Он пытается подражать своему брату, который является для него примером во всем. Они выбегают из комнаты и сбегают по лестнице, когда свет неожиданно гаснет. Он замечает головы домовиков, которые всегда его пугали, а во тьме они пугают еще больше. — Ты чего там застрял? — раздается голос брата из темноты. — Испугался? — Я не трус! — тихо отвечает он, пытаясь не выдать того, что он дрожит от страха. Пару раз делает глубокий вдох, а потом медленно спускается по лестнице, стараясь не расплакаться.***
Ему шесть. Он стоит в гостиной, где их с братом отчитывают за то, что они слишком громко шумели. — Да, мама… — тихо отвечает он, желая ей угодить. — Мы больше так не будем. Женщина кивает и выходит. В этот раз наказания им удалось избежать. Его брат молчит, а он хочет, чтобы это молчание было нарушено. — Испугался, что нас опять будут ругать? — наконец-то раздается голос брата. Он медленно качает головой и поднимает голову, чтобы посмотреть на брата, но лишь видит его спину. — Я не трус… — шепчет он в темноту.***
Ему восемь. Находясь в своей комнате, он слышит, как его родители отчитывают брата. Тот опять что-то натворил. Он тихо приоткрывает дверь, чтобы услышать, что будет дальше, чтобы прийти на помощь брату. — Взял бы пример хотя бы с брата! Тихий, послушный, воспитанный мальчик! — раздается голос матери. Он закрывает дверь, зная, что не хочет слышать того, что будет сказано дальше. Он совсем не трус, он просто не хочет слушать то, что его ранит.***
Ему десять. Они втроем сидят в столовой и ужинают. Без брата дом опустел. И пусть он должен будет приехать на рождественские каникулы, это всё равно ещё не так скоро. Он видит, как мать разворачивает письмо и начинает хмуриться. Сейчас опять начнётся… Предчувствия его не обманули: матери не понравилось, что брат попал на Гриффиндор. — Несносный мальчишка… Даже тут умудрился опозорить… — он пытается не вслушиваться в слова матери, которые его задевают. Это все-таки его брат. Родной. — Мы надеемся, что ты поступишь как все Блэки — на Слизерин… Он не понимает, что эти слова обращены к нему. А когда слышит своё имя, то просто кивает, хотя хотел сделать совершенно не это.***
Ему одиннадцать. Они с братом едут в Хогвартс. — Не бойся, — слушает он слова брата. — Я тебя не брошу. Просто не трусь. Он кивает и заходит в купе, обещая себе, что сделает так, как сделал брат. На Распределении он попадает в Слизерин, как и хотели его родители. Он снимает шляпу и смотрит на брата. Но видит, как тот разочарованно отворачивается от него. — Я не трус, — повторяет он про себя, пока идет к столу своего факультета.***
Ему пятнадцать. Дома опять скандал. Он даже не прислушивается к тому, что говорит его мать. Просто абстрагироваться от шума, сделать так, чтобы его не заметили, и ему не придется снова никому угождать. Дверь в комнату резко открывается. Он отрывает взгляд от книги и смотрит на брата, который выглядит взбешенным. — Пошли со мной, — говорит тот, но он просто качает головой. — Струсил? Он ничего не отвечает, а лишь снова начинает читать. И лишь когда в доме наступает полная тишина, а его комнату озаряет луна, то он тихо шепчет: — Я не струсил.***
Ему шестнадцать. И ему надо убить, чтобы получить метку. Слова застывают у него в горле, когда он поднимает палочку на безоружного маггла. Он не может этого сделать, не может так отобрать жизнь у другого человека. — Ты струсил? — звучит голос его кузины. Он резко вскидывает палочку, произнося убивающее заклинание, а в голове лишь бьются слова о том, что он не трус.***
Ему восемнадцать. И он недавно понял, что Темный Лорд зашёл слишком далеко в своих экспериментах. — Крестражи — самое худшее, что только может быть, — как будто наяву он слышит голос матери. Он ещё раз расспрашивает домовика о том, что было в пещере, делает фальшивый медальон и пишет записку. Даёт домовику все указания, приказывая, чтобы тот ничего не говорил матери. Он стоит в пещере перед чашей с зельем, которое мерцает в темноте. Закрывает глаза и делает пару вдохов, проговаривая про себя, что это не шутка и пути обратно нет. Глоток зелья обжигает горло. Чтобы не отступать назад, он поспешно делает ещё пару глотков, пытаясь абстрагироваться от пожара, который разгорается внутри и закрывает глаза. Он пьет зелье с закрытыми глазами, вспоминая все моменты своей жизни: как он смеялся с братом, как радовался улыбке матери, хотя это было всего лишь раз, свой первый поцелуй… Но также он вспоминает все обидные и ранящие его слова. Огонь медленно пожирает его изнутри, заставляя его мучиться от жажды. Краем глаза он видит, что домовик забирает медальон. Он выдыхает и смотрит на водную гладь, понимая, что это последнее, что он видит. — Я не трус, — шепчет он и касается прохладной воды, которая должна подарить ему свободу.