Всадники времени: Заброшенные часы чести

Кричали эмоции, кричало сердце, Что как же судьба со мною жестока! Я - всадник, та самая смерть, Которая отняла немало жизней. Но прожитый путь охладил моё сознание, сердце перестало трепетать. Любовь и нежность, радость и смех позабылись во мрачных кошмарах. — Ты забрала моего мужа! — Нет у меня больше семьи! Смерть безумна, она улыбается, смеётся, а потом тихо шипит: — Их время пробило, стрелки жизни остановлены. — Так когда же твой час пробьёт?! Четвёртый всадник оскалился, так же дико и безрассудно. Снова играет, снова уносит жизни за собой, а потом поёт о своём ответе: — Всадники вечны, они всегда будут рядом с вами. А смерть внутри плачет, не этого она хочет, О покое мечтает, но говорит совсем другое: — Я - всадник! Я ваш последний приговор! Р.А.Й. Отрывок из записей «Несущие свет и тьму». **** Боль. Холодный айсберг, буря, что сейчас стелилась белыми дорожками в душе. Не было знакомого тепла и израненного оптимизма, только лишь одна боль, что уже не хотелось прятаться под другими спасительными эмоциями. Софи вместо своей широкой улыбки скалилась, как зверь, у которого забрали самую дорогую добычу. А почему "как"? У неё и правда отняли любимого человека, так жестоко и безвозвратно. Лили была цветком жизни, что распускала свои бутоны любви и нежности в побитом сердце Рейнхарт, словно садовник младшая сестра сажала красивые цветы, что сейчас были растоптаны, а земля под ними начала гнить. Сжимая руки в кулаки до побеление костяшек, Софи громила весь дом, до крови закусывала губу. Она делала всё, чтоб заглушить омерзительную боль в сердце. Душевные переживания не были схожими с физическими. Первая одолевала всей своей силой, больнее давая ощутить всему телу неприятные покалывания. Неизвестность дышит в спину, раскрывая себя всеми серыми красками. Чувства настолько прочно были заперты внутри, что сейчас вся палитра чувств казалось новой вещью, открывая себя не в самом лучшем свете. Рейнхарт не хочет показывать себя ничтожную. Она не плачет, когда ссора с отцом заканчивается истериками, или когда тишина ночи съедает её. Софи измученна. Она допускает оплошность, проливая солёную воду считается проиграть самой себе. Отчаяние. Когда же она затеяла эту игру с самой собой? Как это было давно, но она всё ещё помнит смуглую девушку с блондинистыми волосами, лежащую в гробу, где так красиво были разложены лилии. Рейнхарт показала слабину перед всеми ними 6 августа 2035 года. День смерти её матери. Сейчас же 2041, начало декабря. Безумие, но она запомнила эти цифры, как и саму смерть любимых людей. Лили покинула Софи, как когда-то сделала их мать. Также жестоким способом погибая, не спокойно, в кругу любимых людей, а где-то в незнакомом месте, что мог только напугать своим видом. Воспоминания. Они такие обжигающие и горькие. Вот и Рейнхарт не удержала в себе эмоции из-за прошлого. Девушка горько взвыла перед тем, как разбить фотографию, где она счастливая обнимает маму и только родившуюся сестрёнку. Её малышки больше никогда не будет с ней рядом. — Ли-и-или, моя милая... м-и-илая... Злость. Испытывая смешанные чувства, девушка оказалась в водопаде неудержимых чувств. Софи скалилась, ревела, била всё, что попадалось под руку, а потом, когда слёзы кончились, а боль так и не прошла - сдалась. Падая, словно воин на поле боя, Рейнхарт не в силах больше терпеть, опустила плечи, признавая свой проигрыш. Смерть снова возвышается над ней, довольно скалясь, впитывая в себя победу. Она снова была одна. Тишина и она, тот друг, что пугал собой. — Мы сейчас пытаемся найти место, откуда пришло сообщение. Вы не знаете, куда именно пошла Ваша сестра? — Постойте, — от собственной догадки в голове Софи хотелось разреветься на месте, — то есть, Вы не знаете где убийца и моя сестра? Тишина. Рейнхарт сразу поняла, что говорить то, что они упустили убийцу никому не хотелось, но всё же через минуту ответил уже не такой уверенный голос. — Да, но мы это скоро исправим... В своих бирюзовых глазах Софи в них видела лишь трусов, что могут бросаться лишь громкими словами. Это не первый случай, что происходил в её жизни, она знала, каковы такие люди, что они на самом деле чувствуют. От такой досады хотелось скрипнуть зубами от злости. Но преодолев все кипящие внутри чувства, девушка встала на ноги, но только на секунду. В голове звенящим звуком начали отдаваться неприятные покалывания, а в глазах появились большие тёмные пятна. Не успела Рейнхарт моргнуть, как она уже лежит на полу, полностью отправляясь в тёмное царство Морфея. **** Всё так до ужаса знакомо. Пугающая тишина, темнота, что медленно тебя съедает. Тот лес и маленький домик, от которого хочется далеко бежать. Софи снова стояла в этом проклятом, забытом богом, месте, ощущая животный страх. Словно зверь, загнанный в ловушку, она просто не верила в своё горе. Злость перемешалась со страхом. Страхом, который пробирается до костей, а потом в твою черепно-мозговую коробку. Девушка скалилась, но так же продолжала стоять на изумрудной траве, под светом луны. Всё было одновременно завораживающе красиво, но в тоже время и пугающе. Это её сказка, тёмная как и её жизнь, привлекательная, как и её голодный интерес. Всё это давало неописуемые микс жажды нового, неизведанного, того, что ещё не успели увидеть за свою жизнь бирюзовые глаза. В этом месте забывается боль и слёзы, оставляя лишь нечеловеческий интерес. Странно, но Рейнхарт не убегала, она смотрела на дом, что пугал в предыдущем сне (?) своим видом. С тяжёлым взглядом, будто повидав больше, чем должна за короткий срок жизни, Софи улавливала каждую новую деталь на деревянных досках. Не было того "Спаси", от которого шли мурашки по коже, вместо этого в доме были зажжён свет. От этого маленького горения не становилось жутко, наоборот, вместо привычного страха пришла какая-то уверенность, заполняя собой всё женское тело. Поднимаясь на ослабших ногах, она начала подходить к когда-то пугающему дому. Шаг за шагом пропадала тошнота, а глаза начали высыхать от слёз. Даже почему-то хотелось улыбнуться. Это было так странно. Она хочет плакать и смеяться, видя, как она, может, идёт к своей смерти. К этой неизвестности, что в любой момент может её поглотить полностью, со всеми чувствами и ощущениями. Но даже эти мысли её не останавливают. Рейнхарт показалось, или она прибавила в шаге? Шаг за шагом, тянущийся оскал на девчачьем лице. Почему это всё даёт эйфорию? Шаг за шагом, ноги становятся ватными... Почему она идёт на свет, что движет Софи? Один шаг и финал, дверь распахивается. Рейнхарт жалеет своё минутное геройство. Всё чувства в миг похолодело. Сердце начало с быстро скоростью биться, когда она увидела знакомые карие глаза, что сейчас лучились своей теплотой и любовью. Где же вся её минутная храбрость? Сейчас вместо неё только неверие и... счастье? — И снова ты без своего топота великана, тебя и не узнать, — мягко рассмеялся голос, но потом подрагивающим и неверующим продолжил. — Сестрёнка, это же правда ты? Больше не надо было слов, перепрыгнув через всё, что их разделяло, Софи заключила в свои объятья Лили, что громко заревела. Обе не верили в своё счастье. Никто не понимал где они, рай или ад, может сон? Нет разницы. Сейчас все вопросы позабылись, когда они встретили друг-друга. — Прости меня, прости, прошу, — тихо нашёптывала Софи, поглаживая ладошкой мягкие волосы сестры, — умоляю, прости. — Софи, за что ты просишь прощения? Ты не виновата, — продолжала плакать девочка, прижимаясь холодным носиком в тёплую грудь. — Я была слишком плохой сестрой, — грустно улыбнулась, не хотя отойдя от Лили на шаг, чтоб заглянуть своими бирюзовыми глазами в карие. Видя, как девочка плачет, Софи нежно убрала пальцами с щёк слёзы. Как ей было больно смотреть на неё, зная, что она больше не жива. — Из-за меня сейчас т-ты... — Прекрати, — Рейнхарт старшая оборвалась на полу-слове, её сейчас удивило, что с какой холодностью, но в тоже время отчаянием сказала это Лили. — Ты меня всегда любила, заботилась... Боже, как ты могла так подумать? Девушки замолчали, каждая посмотрела на друг-друга по-разному. Старшая с грустью и горечью, а вторая злилась. Она злилась на себя и на сестру. Она никогда её ни в чём не винила, чтобы не случилось она будет любить старшую, даже если она забудет её когда-нибудь. С самого детства Софи заменила Лили маму, ту женщину, которую всё время не хватало. День за днём она плакала, а старшая приходила и успокаивала. Ради счастья младшей Софи отдавала всю себя ради неё. Разве Лили будет ненавидеть или винить её в чём-то? — И вообще, если будешь винить себя, то я нашлю на тебя проклятье, — недовольно пробубнила Лили, садясь на ближайший стул. Странно, но внутри дом казался очень уютным и милым, не так, как со стороны. Большой столик и стулья. Всё было похоже на место для собраний, но Софи не стала об этом задумывать, просто последовала примеру младшей и села рядом с ней, на самый большой и красочный стул, что отличался от других. — Я призрак, ну или дух, я смогу! — Дурочка, — мягко рассмеялась под недовольный взгляд Лили, — Призрак ты или кто, не сможешь наслать проклятье. Да и кто тебе будет завтраки по утрам готовить? — передразнила её Рейнхарт, совсем забывая, что девочка уже мертва. Недавно сёстры ругались, но сейчас не было этого накала, где обоим не хотелось встречаться взглядами. Всё изменилось на уютную атмосферу, которую Лили умело разыграла. — Вообще-то я всегда готовила в доме, — в такой же манере ответила ей Рейнхарт младшая. — Да и я уже мертва. Зачем мне еда? — задумалась на секунду девочка, а после пожала плечами. На этих словах Софи снова хотелось не смотреть в тёплые карие глаза. Всё заледенело, а глаза стали стеклянными. Поднялась ледяная буря, что льдинками впивалась в сердце. Злость начала кипеть, а тугой комп образовываться в горле. Была бы она дома - разбила бы новую порцию фото и сервиза, только эмоции пришлось спрятать, увидев, как грусть начала теплиться в глазах младшей. «Ты проходила это, раз, два, три, успокойся, смирись...», — думала Софи, мягко улыбнувшись, осторожно взяв в свои тёплые руки Лили, стараясь не замечать их мёртвую холодность. — Меня иногда пугает твоя прямолинейность, — беззлобно рассмеялась девушка. — Раз ты так честна со мной и собой, то скажешь мне, что всё таки случилось? Теперь неудобно себя почувствовала и младшая сестра. **** Порой люди совершают ужасные и эгоистичные поступки, за которые мы сами потом же расплачиваемся. Но знаете, даже такие эгоисты могут сделать это во благо, только попробуйте посмотреть это с другого взгляда и угла. Вы поймёте. **** Замявшись, Лили мягко высвободила свои руки от тёплых оков и опустила глаза в пол, закусывая губу. Насторожившись настроению младшей, Рейнхарт выжидающе смотрела на Лили, выжидая, когда она сможет снова говорить. Только время шло, а девочка ничего не говорила, а лишь смотрела на потрескавшейся местами доски. Софи широко улыбнулась, показывая, что всё хорошо и она может ей довериться, а Лили вжала голову в плечи, тихим, почти неслышным голосом прошептала: — Я-я... в-видела м-ма... — Что? Младшая Рейнхарт снова замолчала, боясь что-то сказать. Липкий страх сковал детское тельце, не давая проронить и слова. Тяжёлый груз, силой припечатал её к этому чёртовому полу. Этот страх, он похуже самой смерти. Это страх того, что ей, ребёнку, не поверят, хоть она и жертва, единственная, кто может дать показания. Но здесь нет логического объяснения того, что она видела. Если она расскажет, как видела давно уже мёртвого человека, то сестра возможно, но поверит, а потом пойдёт за ним, убийцей. И тогда она не удивится, если месть будет главным смыслом жизни Софи. Лучше бы ты меня забыла, продолжала жить дальше. Софи знала, о чём сейчас думала младшая, она не хотела заставлять произносить её "Я не хочу говорить, а то вдруг ты побежишь на свою ненормальную голову к смерти", она не хотела её торопить, но время, боже, оно так не вечно, как хотелось бы. Рейнхарт поняла, что надо было начать самой разговор, чтоб Лили поняла, что всё хорошо, нет больше боли и страхов, а только страшная сестра, готовая уберечь её хоть в этом мире (?). — Ты знаешь, что прошлое даёт нам силы на новое настоящее? — К чему ты это? — Лили удивилась, странно посмотрев на продолжающую улыбаться Софи. Софи ещё шире улыбнулась, младшая слушает, а это хороший знак, — К тому, что если ты мне расскажешь, то ты сделаешь только лучше, хорошо? Пойми, своим молчанием ты погубишь немало жизней. — глаза Лили округлились от удивления, а старшая Рейнхарт нахмурилась. — Да, я ринусь в бой за тебя. Раз не смогла постоять, то отомщу, даже если это и приведёт к плохим последствиям. — Зачем мне другие жизни, когда мне дорога лишь одна, твоя? — Я ценю твои слова, малышка, только я сломаюсь из-за этого больше, чем от этого маньяка, — легко сказала Софи, а Лили прикусила губу, не этого она хотела услышать от сестры. — Лили, — вдруг снова нежно проговорила Рейнхарт, — я знаю, что ты добрая, так помоги же другим своей отзывчивостью. Не будь эгоисткой. Лили знает, что она не такая. Она не добрая, не милая, уж точно не отзывчивая, но девочка любит, до безумия любит эту блондинку с бирюзовыми глазами, и младшая точно не допустит её боли. Лили рассказывает, без боли, без страха и всех чувств, что когда-то были на детском лице. Софи старается показать себя сильной, когда слышит, что повидала её малышка, что чувствовала, и чем это обернулось. Когда всё заканчивается она срывается и... ... прижимает к себе удивлённую младшую сестрёнку. Капля за каплей стелются мокрой дорожкой по смуглой коже, но девушка не хочет, чтоб её малютка видела эту минутную слабость. Хотя бы сейчас она покажет, что её старшая сестра рядом, а боли нет, только лишь любовь. — Я правда сожалею, что не уберегла тебя от этого мира. Этот грех мне никогда не искупить... — охрипшим голосом тихо говорит Софи, всё ещё прижимая к себе притихшую Лили. — Но знаешь, будь ты здесь или в другом мире - я рядом, помни. — Верю, — мягкий смех. Слёзы смешались со смехом... — Я люблю тебя, малышка. — Я тоже люблю тебя, Софи. ...а любовь с отчаянием. Время не вечно, время никого не щадит. Их встреча прерывается, и девушки разрывают объятья. Рейнхарты смеются тихо и мягко, с любовью во взгляде смотрят на друг-друга, а потом нежный поцелуй в лоб и прощальные слова. Софи вздрагивает, когда Лили всё же показала все свои эмоции в конце. Она и правда боялась, хоть и не показывала за весь рассказ. Огромный страх, хрустальные слёзы и молящий голос: — Спаси. А Софи усмехается, это место с первого знакомства поведало ей об этом слове, только вместо повседневного ужаса нет ничего, кроме любви и тепла. В последний момент, когда Рейнхарт старшую обволокла серебряная оболочка она кивает. Это будет последняя воля её любимой сестры. **** Когда ещё Бог не создал Адама и Еву, были и они, жестокие убийцы, герои страшных историй, всадники. И первым, кто ступил в райские гущи была смерть. Она самая последняя и жестокая, сильная и вольная. Она отличалась от своих братьев и сестёр, она была намного сильнее и превосходящая их. День за днём, а дальше и веками она вершила свой собственный суд. Но когда-то и даже она уходит во тьму, оставляя после себя пророчество на дальний век. Мы молимся каждый день за вас, наши браться будущего, мы можем только надеяться, что четвёртый всадник не вернётся вновь, верша новый суд. Потерянные записи из церкви Святого Георгия.