В дороге по тлеющим углям

      Ночь была безмятежна и даже постоянное завывание ветра было прервано давящей тишиной. Слышны были только звон цепей, в кои были запряжены скакуны, да и шум колёс. Колонна вардо* отбрасывалась тенью на стенах ущелья, через которое ехала труппа. Действительно, эта ночь удивительна тем, что даже музыкант не посмеет нарушить её тишины.       Только в одной кибитке была сейчас малая суета…       Маэстро сидел за крохотным столиком, вальяжно закинув ногу на ногу и потягивая ароматное вино. Он наблюдал за тем, как его новая попутчица расчесывает светлые локоны перед зеркалом с искусно вырезанной рамкой. Певица не рассматривала себя в зеркале, ее глаза томно переходили с отражения Гримма на отражение бокала в его ладони. Тут она, отложив гребень, развернулась к Мастеру. Слова были лишними, Гримм давно увидел в зеркале ее мысли. Встав, он потянулся за бокалом, налил вина и вручил бабочке. Она благодарно кивнула и отвернулась к окну. Свет от фонаря переливался на ее маске рубином, а золотые кудри оттеняли жемчугом. «Такая красота и вся без внимания, -крутилось в голове у Гримма, -Пора это менять».       Маэстро встал, потянулся рукой к лицу певицы. Теперь на него смотрели алые глаза, которые больше не были полны боли, нет, теперь они искрились жизнью и интересом. И хитростью. Марисса отстранилась и отошла к креслу подле зеркала, скинула с себя шаль, обнажая худые плечики. Теперь она выглядела как тогда, раньше. Хрупкой и призрачно красивой. Гримм поспешил к ней, обхватывая её за талию, образно пытаясь согреть. Она в ответ сцепила руки за его шеей.       -Сегодня без музыки?       -Да.       Когда хорошо знаком со своей жертвой, или любовью, закрываешь глаза на многие аспекты: музыку для танца, свет в спальне, цвет штор на окнах. И тут так же. Их страстные порывы, опасные танго превратились в легкое усыпляющее вальсирование. Шаг за шагом, уносясь с фантомной музыкой далеко-далеко.       -Мы же никогда не приедем в один конец. Никогда не остепенимся, ведь так? Мне страшно, что со мной будет, когда ты снова… — шептала певица на плече Мастера.       -Не думай о том, что будет совсем не скоро. Мне не нравится, когда ты не в настроении.       Ответ Мариссу не порадовал, она только вновь отвела взгляд к окну. Совсем стемнело.       -Ну, посмотри на меня, — он снова притянул ее к себе, сверля взглядом.       Тут его терпению пришел конец. Нагнувшись, он увлек бабочку в поцелуй. Она в свою очередь ощутила тепло, разливающееся по всему телу, и запах вина. Марисса давно этого ждала и сопротивляться не намерена. Ее руки сползли с шеи к его локтям, приятно вцепившись за плащ. Она ощутила на своей спине его горячие ладони. Поцелуй был прерван попытками Мастера стянуть с себя тяжелый плащ. Они перешли на кровать.       Бабочка лежала на груди Гримма, водя тонкими пальцами по красному, неестественно горячему хитину. Мастер в полудреме наслаждался запахом волос певички, они отдавали розами и еще чем-то легким, ненавязчивым. Она потянулась за новым поцелуем, лаская черные рога. Эта ночь не сможет стать лучше.       Тишину сумерек нарушил рассвет, который принес с собой и завывание ветра, и музыку. Только один жук и одна бабочка отошли к грезам в объятиях друг друга.