Австралия

Командир подставился, и нужно было успеть его вытащить, отвлечь Капитана Америку на себя, и Зимний бежал на пределе своих возможностей, но всё равно опоздал. Ведьма успела раньше, и Командира разорвало, костюм должен был спасти, уберечь от травм и, пока никто не побежал разбирать завалы, Зимний рванул туда, чтобы найти Командира, попытаться спасти, сделать хоть что-то, чтобы не остаться одному. Найдя тело, от которого не так уж и много осталось, Зимний убедился, что Командир жив. Как — он не знал, с такими повреждениями не выживают, но Командир жил, и значит, Зимний сделает всё, чтобы он жил и дальше. Мстители сейчас ему не должны были мешать, и Зимний направился в ту лабораторию, которую Брок грабил, там были умельцы, способные сохранить жизнь даже у глаза, а потом засунуть его на место. Здесь же нужно было сохранить мозг, а тело… Тело Зимний найдёт, и не хуже, чем у командира было раньше. — Где тот, кто сохраняет органы? — рявкнул Зимний, войдя вместе с телом Командира в одной руке и винтовкой в другой. Люди вокруг запищали, словно напуганные котята, и Зимний дал очередь в воздух. — Врача мне, срочно! — Давайте я вам помогу, — предложил свою помощь невысокий мужчина. — Я тот, кто занимается стазисом, я спасу вашего друга, только, пожалуйста, не убивайте никого. — Веди в свою лабораторию, — приказал Зимний, и врач, плевать было, как его зовут, — почти бегом повёл за собой. В лаборатории стояли большие и маленькие колбы с какой-то жидкостью. Некоторые были заполнены, некоторые стояли пустыми. — Кладите его сюда, — сказал врач, и Зимний положил то, что осталось от Командира, на металлический стол. — Мне нужна ваша помощь. — Говори, что делать, — рыкнул Зимний. — Хорошо, может снять с него броню? Зимний выполнял всё, что говорил сделать врач, а когда вытащил Брока из панциря брони, понял, что тело не выживет. Врач это тоже понял, и приказал. — Дайте вот эту сетчатую шапочку, и аппарат рядом, — сказал врач, и Зимний дал ему всё необходимое. Сеть накинулась на голову, а несколько иголок вошли в череп. — Нажми зелёную кнопку. Машина тихо заурчала, давая понять, что она работает. — Что ты делаешь? — спросил Зимний, наставив на врача винтовку. — Он будет жить? — Нужно отсечь лишнее, я сохраню только мозг. Новое тело ты сможешь сделать у доктора Хелен Чо, у неё больница в Южной Корее. Скажи, что тебя прислал Ирвин Кадвин. Крови было немного, хотя Зимний привык к крови, привык к убийствам, привык всегда быть один, и только Командир сказал ему, что он человек, что у него может быть и другая жизнь. Зимний потянулся за этой другой жизнью, потянулся к Командиру, чтобы стать лучше, чтобы позвали с собой. И сейчас Зимний знал, что сделает всё, чтобы Командир снова жил. Даже невозможное. В резервуар с питательной жидкостью опустили только голову и позвоночник Командира. Зимний даже не представлял, сможет ли Чо, по сути, воскресить Командира. — У тебя ровно сутки, чтобы успеть и вернуть голове тело, — сказал врач. — Потом повреждения будут необратимы и твой друг умрёт. — Где искать доктора Чо? — спросил Зимний и получил точный адрес. Наставил на врача винтовку, посмотрел, а потом развернулся и ушёл с колбой, в которой был Командир. Нужно было добраться до джета и лететь к Чо. Если она ему не поможет, Зимний собирался её пристрелить. До джета пришлось добираться почти час, он был оставлен далеко за городом. Мстители до сих пор разбирали завалы, чтобы спасти хоть кого-нибудь, и Зимнему это было на руку. Он поднял джет в воздух, задал координаты и повернулся к колбе, устроенной в кресле. Он нежно коснулся стекла живыми пальцами, только сейчас позволяя себе что-то почувствовать, оттаять немного, как бывало после сложной миссии, когда Командир позволял привалиться к своему плечу и закрыть глаза. Выдохнуть и почувствовать себя немного живым. Страйк на всё это даже внимания не обращал, привыкнув, что Командир после миссии обнимается с Зимним. И вот теперь после миссии Командир не мог обнять Зимнего, потому что у него не было ничего, кроме головы и хребтины, которая защищала спинной мозг. — Командир, — шепнул Зимний, — командир, всё будет хорошо. Тебе нужно только очнуться в срок, и всё будет хорошо. Зимнему сейчас как никогда нужны были объятия, но некому было прижать его к сильному плечу, закрыть собой от всего мира, шепча на ухо какую-то чушь о том, как они будут рыбачить с лодки в Тихом океане, или как пасти скот в Техасе, или пить саке в маленькой пагоде где-то далеко от торных дорог Японии. У Командира была масса таких историй о будущем, и каждый раз она была новая, каждый раз такая, какая нужно. — Сегодня я расскажу тебе историю, Командир, — сказал Зимний, забираясь в кресло и прижимая к себе колбу с тем, что осталось от Командира. — Когда ты проснёшься, мы бросим всё, что знали, и полетим в Австралию. Там будем разводить кенгуру, они такие быстрые, сильные и очень смешные. Есть яичницу из одного яйца, такого, как у страуса, даже мне хватит. К нам в дом будут приходить вомбаты, а ещё большая часть тварей Австралии будет пытаться убить нас, потому что они все злобные и ядовитые. Но мы будем их ловить и выдворять из наших владений. Мы же правда поедем в Австралию, Командир? Только я о ней больше ни черта не знаю. Зимний не замечал, как из его глаз текут слёзы, расчерчивая неумытое лицо на три почти равные части. Он всхлипнул, утёрся рукавом, размазывая грязь, но даже не представлял, как теперь выглядит, словно чумазый ребёнок. Так, обнимая колбу с Командиром, Зимний изучил, кто такая Хелен Чо, и остался доволен, что его послали именно к ней, она была мастером реставрации плоти, но Зимнему нужно было больше, чем просто зашить рану, ему нужно было новое тело. В век информационных технологий его на подлёте к зданию клинки Чо должны были ждать люди с автоматами, а ещё лучше сбить на подлёте к городу, но отчего-то на крыше здания их встречала сама Хелен Чо. Одна. Когда рёв турбин стих, Зимний в обнимку с колбой и с винтовкой наперевес спустился по аппарели из чрева джета. — Хелен? — спросил он, совершенно не чувствуя опасности, и это было странно, потому что должна была быть хоть какая-нибудь охрана. Но нет, они тут были совершенно одни. — Мне позвонил Ирвин, сказал, что прислал очень интересный случай, — ответила Чо. — Его зовут Брок Рамлоу. Командир, — не согласился с описанием Зимний. — Хорошо. Брок так Брок. А вы кто? — Чо была совершенно спокойна и даже оружие её совершенно не пугало. — Зови Солдат, — ответил Зимний, другого имени у него не было. — Ты вылечишь его? Сделаешь ему новое тело? Чо посмотрела на Зимнего очень внимательно, словно решая что-то для себя, а потом аккуратно ответила: — Я сделаю всё, что от меня зависит. — Почему не говоришь, что всё будет хорошо? — спросил Зимний. — Потому что совру. Ничего не бывает хорошо, пока пациент не очнётся, — предельно честно ответила она. — Хорошо. Я могу помочь? — Зимний хотел быть рядом с Командиром, быть на подхвате, если что-то понадобится. — Хочешь быть рядом — будь. Но под руку не лезь, — ответила Чо. — Договорились, — кивнул Зимний. Не так, конечно, но похоже поступал Командир, когда Зимний на миссии был только потому, что хотел прогуляться, и Командир брал его с собой, уверяя начальство, что лучшее оружие Гидры должно всегда быть при деле. Вот он при деле и лежал в снайперской лёжке, чтобы не мешать Командиру и Страйку делать свою работу. — Тебе нужны другие помощники? — спросил Зимний. — Нет, — ответила Чо. — Я отпустила всех, когда узнала, что ко мне едет странный мужик с головой террориста, которую надо спасти. — Почему сама не ушла? — прищурился Зимний. — Слишком интересное дело, — ответила Чо. — Мы с Ирвином давно контактируем. Он занимается сохранением тела или, как у тебя сейчас, головы. Я занимаюсь восстановлением тканей. Пока у нас не было обоюдных экспериментов, да и тестировать наши программы на людях пока запрещено. А тут такой случай. Я не могла отказаться и сделаю все, чтобы твой Командир выжил. Веришь мне? — Верю, — ответил Зимний. Он поверил, потому что Чо не пыталась говорить о каком-то человеколюбии, о долге врача и прочую восторженную хрень. Она честно сказала, что для неё это важный эксперимент. И Зимний решил, что этого хватит. — Если он умрёт… — Если он умрёт, — Чо была категорична, чем покорила Зимнего, — ты заберёшь то, что останется, и пойдёшь хоронить, а я займусь своими делами. Если у тебя есть другие мысли по этому поводу — пристрели меня сейчас же. — Делай, что должна, — просто сказал Зимний, устраиваясь на один из удобных стульев в лаборатории. Чо включила какой-то аппарат, похожий на саркофаг, и уложила туда голову с хребтом, предварительно сняв иглы и сетку. Аппарат закрылся и загудел. — Можешь отдохнуть, тело будет формироваться двенадцать часов, — Чо села на стул, она уже выглядела уставшей, похоже, долго ждала Зимнего. — Поговорим? — О чём? — спросил Зимний. — О Командире. Или о тебе, — предложила Чо. — Могу о себе рассказать. — О тебе я прочитал, а о нас с Командиром говорить нечего, — Зимний действительно не знал, о чём им с Чо можно поговорить. — Тогда я пойду посплю, — сказала она. — И тебе советую. Да не дёргайся ты так, раз я уже не вызвала никого, так и не вызову. Отдыхай, Солдат. Но я бы поговорила о твоей руке. — Я о ней ничего не знаю. — Мы можем узнать, — предложила Чо. — Сканер многое может рассказать. — Не стоит, — мотнул головой Зимний. — Отдыхай иди. Я тут посижу. — Тогда расскажи о Командире, — не унималась Чо. — Дался тебе Командир, — усмехнулся Зимний. — Я знаю его тринадцать лет. И все эти тринадцать лет у нас были сложные отношения. Мы менялись в ролях начальника и подчинённого, всегда сохраняя субординацию. А вне миссий он делал меня живым. — А ты сам-то кто? — спросила Чо. — Я — Солдат, — ответил Зимний, и Чо приняла описание к сведению, решив больше не затрагивать эту тему. — Командир делал меня почти человеком. Придумывал нам будущее. То в лесах Канады, то в джунглях Амазонки. То в Европе. Или на Урале. Я смог придумать только про Австралию. — А что в Австралии? — спросила Чо. — Кенгуру, вомбаты и всякие ядовитые жуки-пауки и змеи, — ответил Зимний, словно они с Командиром уже уверились, что поедут в Австралию. — Я однажды фильм видел. Там красивые рыбы, коралловый риф и всякие твари, от которых надо держаться подальше. Ещё про Европу фильм смотрел, но Австралия лучше. Там тепло круглый год, а ещё времена года перевёрнуты. Мне нравится Австралия. — А Командиру что нравится? — спросила Чо. — Не знаю, — вздохнул Зимний, поглядывая на аппарат, больше похожий на саркофаг. — Он мне не говорил. Да и что тебе до того? — Просто интересуюсь, — пожала плечами Чо. — Ты же не просто так решил нарушить все законы, чтобы его спасти. — Не просто, — сухо ответил Зимний. — Он мне… дорог. Он сам не знал, какое слово будет правильным отражением его чувств к командиру, потому что не знал, что чувствует. Командир был для Зимнего и матерью, и отцом, и командиром и ещё кем-то очень близким, кем-то, кем он не имел права быть. По крайней мере, Командир говорил об этом именно так — им нельзя быть ближе, чем уже есть. Но продолжал после каждой миссии рассказывать про гамаки в Мексике, пингвинов на Южном полюсе, и всегда говорил, что они обязательно туда поедут. — Ты была на карнавале в Рио? — спросил Зимний, когда молчание начало звенеть своей тишиной. — Нет, — ответила Чо. — Но слышала и видела по телевизору. — Командир говорил, что мы поедем туда, чтобы посмотреть на полуголых девиц с павлиньими хвостами, — Зимний прикрыл глаза, пытаясь себе представить нечто подобное. — А Марди-Гра? — Там девушки получают бусы за демонстрацию своих грудей, — ответила Чо. — Командир был любителем женщин? — Похоже, — вздохнул Зимний. — Он много о чём рассказывал, но никогда не говорил про Австралию. Я хочу его туда свозить. Ничего более интересного я не знаю. — Свозишь, — уверенно сказала Чо. — Почему ты не вызываешь никого, чтобы тебе помогли избавиться от нас? — спросил Зимний. — Вы не сделали ничего плохого, — пожала плечами Чо. — Больницу вы не захватывали, есть даже запись разговора, где я сама вас пригласила. А у Ирвина вы тоже ничего плохого не сделали. И, тем более, какие посторонние при таком невероятном эксперименте. Солдат, вы не представляете, какой прорыв в науке мы совершим, когда ваш Командир очнётся. Это же просто немыслимо. — Командир не будет лабораторной крысой, — ощетинился Зимний. — Он очнется, вы проверьте, в порядке ли он, и мы уйдём. Только так. — Хорошо, — покладисто согласилась Чо. — А сейчас я настаиваю, чтобы мы оба отдохнули. — Отдыхайте, — буркнул Зимний. — Я посторожу. Хоть и приняли его мягко, не пытались убить, да и, похоже, действительно в здании никого больше не было, но Зимний не доверял Чо и не собирался отходить от Командира. Он уселся так, чтобы видеть оба выхода из лаборатории, облокотился спиной на капсулу, в которой, по словам Чо, она восстанавливала Командира, и прикрыл глаза. Спать он не собирался, просто сделал вид, что беззащитен, хотел выяснить, на что способна Чо. Так ли ей хотелось завершить эксперимент, что она готова будет рисковать, чтобы убрать Зимнего Солдата, или же дождётся окончания, или вообще попытается сама его как-нибудь убить. Но время шло, а Чо не проявляла себя никак, Зимний слышал её ровное дыхание за тонкой стенкой и не понимал, почему она никого не вызвала, почему, зная, что они террористы, как их назвали по телевизору, помогает им. Это не укладывалось в его рамки познания мира. Да, Зимнему был нужен Командир, и сейчас обстоятельства складывались в их пользу, но разве Чо так нужен и важен был этот эксперимент, что она готова была пожертвовать своей жизнью ради его завершения? Этого Зимний не знал. И Чо не понимал, поэтому был настороже сверх обычного. Часто, что не понимал Зимний, ему объяснял Командир. — Зачем Индеец остался? Я мог бы его нести, — озадаченный спросил Зимний. — А ты ему ещё и оружие оставил. — Он прикрывал наш отход, — пожал плечами Командир. — Так было надо. — Но он же там умер, — ещё более озадаченно ответил Зимний, потому что Командир втемяшил ему, что своих не бросают. — Мы бросили его. — Не бросили, — устало возразил Командир. — Он сам захотел остаться. Ты же знаешь, что он бы не выжил. — Но… — Не но, Зимний, — Командир привалился к его плечу и вздохнул. — Индеец герой, он нас спас. — Герой? — не понял Зимний. — Да, герой. — Но мы не забрали… — Не всегда на войне получается забрать, а он дал нам время добраться до джета. Он всех нас спас, — Командир снова вздохнул и закурил. — Но я бы мог нас прикрыть, — снова возразил Зимний. — Ты слишком ценен, чтобы оставаться прикрывать отход отряда, — ответил Командир. — И что, мне нельзя прикрывать отход? — Зимний был серьёзно озадачен. Он не понимал, почему он, идеальное оружие, не может прикрывать отход. Ведь он же вернётся, так или иначе. — Нельзя, Зимушка, нельзя, — Командир посмотрел, отлепился от плеча Зимнего и заставил его посмотреть на себя. — Даже если на кону будет моя жизнь, ты должен уйти. Запомни это. Это приказ, Зимушка. Как понял меня? — Чётко и ясно, — отозвался Зимний уже тогда зная, что не выполнит этот приказ. Никогда и ни за что. — Я нарушил твой приказ, Командир, — тихо сказал Зимний. — Не смог тебя оставить. Ты выживешь. А если не выживешь, я её убью. Ты не эксперимент, ты мой Командир. Ты мой. Зимний уронил голову на грудь. Он не мог понять, что с ним происходит, почему вбитый намертво приказ не сработал, он не ушёл, не оставил Командира. Но Зимний знал только, что без этого человека его просто нет, останется лишь, как назвал его кто-то, винтовка с глазами. Но винтовке нужна рука, и Командир был этой рукою, был тем, кто направлял Зимнего, кто ухаживал за ним, приводя в порядок после каждой миссии, был тем, кто укладывал его спать в криосон, никогда не прощаясь, просто сжимал живую руку и улыбался до последнего, пока крышка хрустального гроба, как выражался он сам, не закрывалась, разделяя их иногда на месяцы, а иногда на годы. Зимний тоже никогда не прощался, просто не привык. Ему даже было не страшно, если он не увидит Командира в следующий раз, он просто знал, что проснувшись однажды, он увидит перед собой другого человека. Но сейчас, вне крио, вне Гидры, вне всего Зимний не готов был забыть о Командире, не готов оставить и уйти, потому что был нужен, он был дорог, он был… Зимний не знал, как называется это странное, щемящее в груди чувство, а может быть и знал, просто не хотел признаваться себе в этом. Прошло около шести часов, когда появилась Чо. Она что-то проверила у аппарата, в котором лежал Командир, нахмурилась, и Зимний уже хотел подорваться, но складка между бровей разгладилась. — Всё идёт хорошо, — сказала она. — Ты голоден? Зимний прислушался к себе. Он мог не есть до недели, не спать трое суток и бежать без остановки несколько часов. Командир называл это “автономкой” и всегда говорил Зимнему, что эта самая “автономка” не нужна, если есть возможность безопасно поспать или время поесть. Он никогда не давал Зимнему полностью перейти в “автономку”, всегда загоняя его то спать, то есть, то просто отдыхать, мотивируя это экономией важного ресурса. Зимний тогда поинтересовался, отчего он важный ресурс, если он просто оружие, как утверждали техники. — Зимушка, — Командир тогда вздохнул, устроился на спальнике под деревом, откинувшись на его толстый ствол, поёрзал, устраиваясь удобнее, — каждый из отряда — ценный и очень важный ресурс. Винтовка не стреляет сама по себе, винтовка стреляет в руках стрелка. Ты тоже ценный ресурс. Поэтому тебе надо спать, есть, отдыхать. Это важно, иначе твоя винтовка не будет стрелять, некому будет кинуть нож в цель или оторвать голову врагу. Ты, Зимушка, мой важный и очень ценный ресурс, за который я буду, если понадобится, убивать. Иди сюда, тебе нужно поспать. Командир похлопал по своим коленям, и Зимний сразу же устроил на них голову, закрывая глаза. Отчего-то спать он мог только рядом с Командиром, единственным человеком, которому доверял всецело и безраздельно. И вот сейчас он бы и поспал, но просто не мог уснуть, не чувствовал себя в безопасности и никак не мог понять, почему до сих пор не пришёл никто брать лабораторию штурмом. Но Чо никому не звонила, хотя могла и написать, телефон Зимний у неё не отбирал, а надо было. Но он был так озабочен спасением Командира, что просто забыл. — Нет, — мотнул головой Зимний. — Долго ещё? — Нет, пара часов, потом надо будет его оживить, чтобы снова забилось сердце, — ответила Чо. — Ну а сколько он будет приходить в себя… — Расскажешь, что делать, — перебил её Зимний. — Я заберу его сразу, как очнётся. — Дашь мне час на несколько тестов? Это важно, понимаешь, это же невероятный эксперимент, такого, может, и не повторится никогда больше, мне нужно проверить всё… — зачастила Чо, но Зимний опять её перебил. — У тебя будет час, — согласился он. — А теперь объясняй, что нужно делать, когда он очнётся. То, что Командир не очнётся, или что-то будет не так, не получится, он даже в расчёт не брал, не хотел думать об этом, не сейчас, когда почти всё получилось. Хотелось, чтобы хоть раз было всё действительно просто, но Зимний по опыту знал, что просто не бывает никогда, но надеялся, что самое сложное позади. — Чтобы он очнулся, мне надо сделать ему несколько уколов, — начала Чо. Зимний слушал внимательно. И про то, как завести сердце, и про то, что Командир не сразу может начать ходить, и про потерю памяти, и про многое другое. Объясняла всё это как можно более доступным языком, чтобы Зимний понимал, что ему предстоит пройти, ведь он хочет куда-то увезти Командира сразу после того, как тот очнётся. И Зимний был ей благодарен за то, что она ни разу не сказала о том, что он не сможет очнуться, что никогда не придёт в себя. Эти мысли гнал от себя и сам Зимний, но понимал, что уже произошло то, чего произойти не могло. Командир называл это чудом. Зимний в чудеса не верил, он верил в выучку, подготовку и прочие совершенно проверяемые вещи, вещи, которые можно было посчитать. Но сейчас готов был поверить в это самое пресловутое чудо, потому что все проверяемые и считаемые вещи уже себя исчерпали. Машина, в которой лежал Командир, пискнула, вывела на прозрачные экраны информацию, а Чо подорвалась за шприцами, лекарствами, пока машина медленно открывала крышку. Ничего не трогая, Зимний заглянул внутрь. Там лежал Командир. Бледный, с синеватыми губами, но он, такой дорогой, такой важный, тот, с кем Зимний хотел разводить кенгуру и выселять из дома ядовитых тварей, есть яичницу из одного здоровенного яйца страуса и что-то там ещё, о чём Зимний пока даже не догадывался. Чо металась, вкалывая то один, то другой препарат, а Зимний просто стоял и молился, хотя даже не знал, что такое Бог, молился, потому что что-то глубинное подсказывало, что так надо, так правильно. Внезапно Зимний услышал хрип, увидел, как приподнялась грудная клетка, веки дрогнули, но глаза пока не открылись. — Дышит сам, это хорошо, — говорила сама с собой Чо. — Сердце забилось вовремя. Теперь дай ему время очнуться. — Сколько? — спросил Зимний. — Нисколько, — тихо ответил Командир хриплым голосом. — Лежи спокойно, — строго сказала Чо. — Нужно пройти тесты. — Нахуй тесты, — шёпотом сказал Командир. — Зимушка. — Да, командир? — Зимний боялся, что за невыполнение приказа Командир его прогонит. — Брок, Зимушка, — устало сказал Командир. — Теперь просто Брок. Расскажи, что случилось. Выслушав короткий рассказ, он глянул на Чо. — Валяйте, доктор, свои тесты, — решил Командир, а Зимний не знал, радоваться ему или нет. — Пошевелите пальцами. На руках и ногах, — сказала Чо, открывая колпак полностью, чтобы можно было самой наблюдать за происходящим. — Хорошо. Она проверяла чувствительность тела, записывала всё, что могла. Через полчаса только она разрешила Командиру сесть, что он проделал с некоторым трудом, хотя тело было идеально, его тело, какое и должно было быть, но вот мышцы были словно ватные, хотя голос окреп. — Вам нужно остаться хотя бы на неделю, чтобы убедиться, что тело принято и всё получилось правильно, — завела свою шарманку Чо, понимая, что Командир здесь главный, но тот качнул головой. — Доктор, вы же всё понимаете, — Командиру нашли медицинскую зелёную пижаму, в которую он облачился с помощью Зимнего, — что мы не можем остаться. — Понимаю, но вы сможете присылать мне отчёты о своём состоянии каждую неделю? — на удачу спросила Чо. — Посмотрим, может и пришлю, — сам ещё не зная, что будет делать, ответил Командир. — Зимушка, куда мы теперь? Командир облокотился на него, словно на монолит, обнял, прижавшись головой к плечу, и Зимний, кажется, совершенно растаял, улыбнулся и погладил Командира, а теперь уже просто Брока по волосам. — Я хочу в Австралию, потому что… — Там можно разводить кенгуру и есть яичницу из одного яйца? — тихо-тихо рассмеялся Брок. — Да, — ответил Зимний. — Тогда полетели.