***
Каюты не могут порадовать их полезными вещами, однако рулевая рубка оказывается сокровищницей. На полках, где когда-то хранились карты, теперь стоят масляные лампы, наборы огненной стали и кремня, мотки крепкой веревки и полоска обработанного воском брезента. Закончив изучение полок для карт, Катара переводит взгляд на капитанский стол. Первый ящик оказывается закрытым на замок, который она легко вскрывает — этот сомнительный фокус она переняла у Тоф, — но содержимое доказывает, что её усилия оказались напрасными: она находит лишь пустые пергаментные свитки, восковые печати, перья и чернильницы. Катара пробует открыть следующий ящик, который без усилий поддаётся и открывает её взору аккуратные квадраты яркой ткани. Запасная одежда? Она берёт один из квадратов, и он тут же разворачивается в большой флаг. Тонкая ткань легко складывается; кажется, эти флаги сделаны из лёгкого, но прочного материала, и она не может не думать, что они бы идеально подошли для путешествий. Их можно использовать для фильтрации воды, создания тени, а ещё как бинты. Катара выбирает белый флаг: он также сможет помочь, если им понадобится подать сигнал о помощи. Но вдруг что-то бросается ей в глаза — яркое синее пятно, цвет её племени — и она в удивлении выдёргивает флаг из ящика. — Надеюсь, ты не собираешься его использовать. Катара оглядывается и видит Зуко, прислонившегося к дверному косяку. — Но почему? Для чего он? — она опускает взгляд на синий флаг. — Этот флаг вывешивают, когда умирает капитан или офицер. — Ой! — Катара быстро сворачивает его обратно, надеясь, что не успела принести им несчастья, развернув его. — А я и не догадывалась. К её удивлению, он подходит к ней и вытаскивает ещё один флаг, тут же позволяя ему развернуться. Этот флаг красный с длинной белой полосой поперёк. — Это сигнальные флаги. Все они посылают разные сообщения. Этот — просьба разрешить встать на якорь. — А этот? — Катара поднимает ещё один флаг. — Он сигналит, что корабль терпит бедствие и ему нужна помощь. — Надеюсь, нам никогда не придётся использовать его, — говорит Катара и начинает сворачивать флаг, но Зуко останавливает её. — Лучше запомни его на всякий случай. И вот этот, — он поднимает выше красно-жёлтый флаг. — Он означает «срочно нужна медицинская помощь». Катара запоминает сказанное. Медицинская помощь. Красный с жёлтым. — Есть ли ещё какие-то особенно важные? — Вот этот, — Зуко берёт белый флаг с синим крестом. — Думаю, он означает «покиньте корабль», но я не уверен. — Может быть, где-то здесь есть инструкция, — предполагает Катара и начинает рыться в ящике в надежде найти нужный свиток. Зуко, всё ещё глядя на белый флаг с выражением лёгкого замешательства на лице, кажется, что-то вспомнил и спрашивает её, знает ли она, как поднять флаг. Катара слегка обиженно приподнимает бровь. — Ладно, может быть, я не слишком хорошо разбираюсь в больших металлических крейсерах, но поверь мне: я практически выросла на парусниках. Конечно же, я знаю, как поднять флаг. — Я спросил только потому, что фалы на крейсерах могут сильно отличаться от парусников, — оправдывается он. — Держу пари, я смогу с ними разобраться, — она берёт в руки красный флаг. Зуко смотрит на неё недоверчиво.***
Они стоят на корме корабля, пока утренний свет омывает морские волны. Однако внимание Катары сосредоточено не на живописном океане перед ними. Её взгляд прикован к верёвкам и рычагам. Они выглядят немного сложнее, чем она помнит — на самом деле, прошло много времени с тех пор, как она в последний раз поднимала флаг на корабле, — но она ни за что не признает поражения. Зуко дал ей несколько странных металлических пружин, и она понятия не имеет, что с ними делать. На парусниках её племени для поднятия флагов использовались верёвки. — Тебе показать? — Нет, — огрызается Катара. Проходит несколько долгих секунд. — Ну, может быть, просто чтобы освежить память… Я знаю, как поднять флаг, просто забыла, — она бросает на него вызывающий взгляд, но он просто кивает в ответ и подходит к ней ближе. — Прикрепи флаг вот так, — руки Зуко двигаются ловко и быстро, и Катара хмурится: она не успевает уловить его движения. Он замечает её замешательство и берет её за руку. — Вот так. Его рука ведёт её руку сперва по канатам, а затем по флагу. Мягкая ткань касается тыльной стороны её ладони, а пальцы Зуко осторожно сжимают её. — Поняла? — спрашивает он, отпуская её руку. Выйдя из глубокой задумчивости, Катара поднимает на него взгляд. — Покажи мне ещё раз. Он снова берет её руку, обхватывает пальцами ладонь вместе с фалом и бормочет указания. Катара кивает и внимательно слушает. Она не говорит ему, что поняла всё с первого раза.***
Это было так странно сокровенно, и она слегка краснеет, когда вспоминает произошедшее поздним вечером, во время тренировок простых форм покорения воды в своей каюте. Ну, конечно, ей нравилось ощущение того, что кто-то держит её за руку: она почти ни к кому не прикасалась с тех пор, как покинула Страну Огня. Зуко совсем не любит прикосновений — она помнит, как он старался избегать групповых объятий всегда, когда это было возможно, — а мысль об Азуле, которая прыгает вокруг, обнимая всех подряд, заставляет Катару громко рассмеяться. В любом случае, завтра они достигнут большой земли, и Катара наконец-то сможет поговорить с другими людьми. Другие люди… и другие враги. Опять они в бегах, и опять она не будет знать, кому можно доверять. Им придётся быть осторожными. Антимонархисты наверняка отслеживают каждое их движение и уже ждут их в Сенлин. Но, будучи оптимисткой, Катара напоминает себе, что такое развитие событий почти невозможно. Она не видела других кораблей уже много дней, и разве могли они предсказать, что Зуко направится в крошечный, незначительный порт на отдалённом побережье северо-запада Царства Земли? Успокоившись, она гасит лампу и ложится спать.***
Поймай меня. Они играли в эту игру, когда были маленькими, очень маленькими. Когда её брат играл в солдатики, а Азула всё ещё верила в сказки. — Поймай меня! Это воспоминание далёкое, блёклое, едва различимое. Она может лишь чувствовать его. Чувствовать, как трава мнётся под ногами, в воздухе разливается запах цветов сливы и жасмина, а её брат смеётся где-то, прячась в дворцовых садах. Зу-Зу всегда знал, где лучше всего прятаться. Но в конце концов она всегда находила его, и они гонялись друг за другом по саду, хихикая, пока одному из них не надоедало бегать. Зу-Зу никогда не надоедало бегать. А потом он вырос, ушёл и начал гоняться за кем-то другим. Кто же это был? Азула зажигает в ладони синее пламя и смотрит в огонь. Кто это был? Мальчик… Со стрелой на голове… Рука Азулы сжимается вокруг пламени, как будто это настоящий предмет, что-то, за что она может ухватиться, что-то, что удержит её на ногах. Иногда попытки вспомнить причиняют слишком сильную боль, как будто кто-то вонзает нож в её мозг. Она стискивает зубы.***
Катара просыпается, и её встречает ещё один прекрасный день. Небо, чисто вымытое утренним дождём, светится бледно-голубым, а лучи солнца мягко ласкают океан, обдуваемый свежим морским бризом. Катара замечает, что Зуко тоже просыпается рано. Он полностью отдаётся своей ежедневной тренировке покорения огня, но в этот раз отступает от обычного комплекса упражнений, пробует новые стойки и движения. Она кивает ему, пока проходит мимо и несёт ведро с водой, чтобы вымыть палубу. Ей приходится заставлять себя быть терпеливой всё утро — печь должна прогреться, и Зуко делает всё, что в его силах, — но она ловит себя на том, что расхаживает вокруг штурвала и ждёт, ждёт… А потом двигатель, наконец, издаёт низкий гул, который она мгновенно узнаёт и тут же хватается за штурвал, хотя его почти и не требуется крутить. Ей лишь нужно закрепить его на месте и время от времени проверять курс. Солнце всё так же медленно ползёт к зениту, и в полдень Катара проверяет пройденное расстояние будучи уверенной, что они продвинулись совсем недалеко. Однако она оказывается не права: они прекрасно успевают по времени. И, когда солнце уходит с высшей точки горизонта, она замечает Азулу, стоящую на палубе и наблюдающую за чем-то. Её лицо обращено к небу, а взгляд скользит по облакам. Катара прослеживает его. Чайка. Птица опускается чуть ниже, а потом поднимается снова, когда ловит очередной воздушный поток. Небо ярко-голубое, но волны неспокойны, а воздух колет кожу холодным ветром. Катара и не думала, что волны хмурой осени могут принести с собой такой странно ясный день. Она подходит к штурвалу, кладёт на него руки и, прищурившись, пристально вглядывается в горизонт. Суши пока не видно. Корабль, кажется, слегка замедляет ход: похоже, что Зуко ненадолго покинул котельную; сейчас время обеда, и он, наверное, ушёл перекусить. Она проверяет штифт на руле, убеждается, что он всё ещё на своём месте, и быстро спускается на камбуз. Там Катара обнаруживает Зуко, поедающего сушёную хурму. — Как проходит навигация? — спрашивает он. — Хорошо. Мы держим курс. Он кивает и, схватив горсть хурмы, покидает камбуз. Обычно они нормально обедают, но Зуко, похоже, так же сильно, как и Катара, хочет добраться до Царства Земли. Она тянется за банкой с хурмой как раз в тот момент, когда Зуко окликает её. — Я вижу сушу. Катара едва не роняет банку, рассеянно бросает её на ближайший табурет и сломя голову выбегает на палубу. — Береговая линия никуда не движется, — ошеломлённо говорит Зуко, пока Катара спешит к носу корабля. Она ничего не отвечает ему, только встаёт у перил и глядит на океан. Береговая линия едва видна: это лишь размытая и неровная полоска на горизонте. — Вот и всё, — воодушевлённо говорит Катара. — Это Царство Земли. Оно выглядит таким маленьким, правда? Как крошечный островок. Но на самом деле оно тянется бесконечно. — Мне нужно вернуться к двигателю. Пошли сигнал, когда мы приблизимся к порту, — отвечает Зуко, и Катара кивает. Они оба уходят с палубы. Катара пробирается к рулевой рубке и смотрит вперёд, улыбаясь, пока береговая линия медленно вплывает в фокус зрения. Слабая и неровная линия Царства Земли выглядит так, как будто суша волшебным образом возносится из океана. Белые скалы вздымаются, как призраки. Она всегда любила путешествовать на лодках и кораблях. В детстве она завидовала мужчинам своего племени, с тоской наблюдая, как они уплывают, исчезая за горизонтом. Через несколько месяцев они возвращались, нагруженные любопытнейшими вещицами: специями, чаем, свитками, написанными на прекрасных языках, которых она не понимала. Однажды Хакода уловил блеск в глазах дочери и стал часто брать её в короткие поездки под парусом на маленькой лодке. Канна очень не одобряла этого и всегда отчитывала Хакоду за выбор опасных участков пути (независимо от того, куда и как он плавал), но это были одни из самых ярких моментов детства Катары и одни из необычайно редких дней, когда ей удавалось проводить время с отцом. Закрыв глаза и подставив лицо океанскому бризу, Катара улыбается воспоминаниям. В них лишь она и её отец, проплывающие мимо айсбергов, и деревня, исчезающая за ними. Хакода доверял ей ценные вещи, пока он сам ставил паруса, а потом Катара вела их вокруг льдин, наслаждаясь тишиной. Никаких бесконечных хлопот по хозяйству, или нагоняев от Канны, или нытья Сокки по поводу ужина, или необходимости нянчиться с младшими детьми племени. Только она и её отец, глядящие на бескрайний океан. Она распахивает глаза и, почувствовав чье-то присутствие за спиной, оборачивается. Её взору открывается Азула, глядящая на белые скалы. — Пойдём, Азула, — говорит Катара, чувствуя себя странно сентиментальной. Она хочет разделить с кем-то эти минуты. — Пойдём посмотрим на скалы. Азула шагает вперёд, пока не оказывается рядом с Катарой и не получает возможность разглядеть горизонт. — Разве это не прекрасно? — спрашивает Катара. Азула ничего не отвечает, и Катара тут же жалеет, что попыталась разделить с ней эту минуту. Конечно же, Азула всё испортит, как, впрочем, и всегда… — Да, — говорит Азула. Она крепче вцепляется в перила. — Прекрасно.***
Они швартуются без особых затруднений: начальник порта посылает нескольких работников, чтобы поймать швартовы, когда Катара бросает их вниз. Тросы закрепляют вокруг кнехтов, каждый трос затягивают вокруг кабестана, и вскоре докеры снова исчезают. — Это всё? — спрашивает Катара. Зуко кивает. Она не может не ощущать радости от достигнутого успеха, когда стряхивает волокна канатов с рук.***
Катара делает шаг назад и внимательно рассматривает свою работу. На палубе аккуратно разложены три спальных мешка, по одному на каждого. Она вздыхает. Да, включая Азулу. Еда в дорогу аккуратно упакована. А ещё Катара успела совершить налёт на корабельную аптечку и отобрала кое-какие припасы. Пресную воду будет нетрудно найти: они пойдут вдоль реки. Катара осматривает небольшую аккуратную стопку припасов, затем хмурится и оглядывается. Зуко уже исчез в своей каюте, вооружившись коллекцией карт, а Азула где-то бродит. Катара подходит к каюте Зуко и стучит костяшками пальцев в дверь. — Заходи. Она входит и тут же останавливается. Карты отодвинуты в сторону, а Зуко сидит на кровати, разворачивая то, что кажется множеством крошечных подарков, завёрнутых в красную бумагу. Он поднимает взгляд и разворачивает ещё один. Золотая монета падает ему на колени, он небрежно поднимает её и добавляет к небольшой кучке денег. — Что… откуда они взялись? Что ты делаешь? — спрашивает Катара, совершенно сбитая с толку. — Я раздавал их на Празднике Середины Лета, — говорит Зуко, пожимая плечами. — Это традиция. Люди благословляют меня и желают мне добра, а я даю им монету, завёрнутую в красную бумагу, — он тянется за следующей. — Они были в карманах моего облачения Лорда Огня во время побега. За то время, пока они были на корабле, Катара успела совершенно забыть о празднествах. Судно, уже подготовленное к отплытию Айро, имело запас морской формы Народа Огня, и Зуко отказался от своего одеяния Лорда в пользу более простой одежды. Катара даже не подумала об этом. — У нас есть деньги? — спрашивает она, а затем добавляет более воодушевлённо: — У нас есть деньги! Это здорово! — Да, мне нужно будет заплатить начальнику порта за право причалить. Катара качает головой. — Нет, так всё намного проще! Нам нужно купить новую одежду, — она в восторге от мысли о новом наряде. Морская форма, которую она сейчас носит, довольно неудобная и, кажется, сшита для более угловатых людей, чем Катара. — А что не так с тем, что на нас надето? — Ну, если ты не хочешь выделяться, как зола на снегу, нам, наверное, стоит надеть одежду Царства Земли. Зуко признаёт, что это действительно хорошая мысль. Катара подходит и садится рядом с ним, берёт один из свёртков, разворачивает его и затем бросает монету в кучу. Какое-то время они работают молча, шелестя бумагой. — Знаешь, я думала об Азуле, — говорит Катара, внимательно наблюдая за выражением лица Зуко. — Я немного сомневаюсь, стоит ли брать её с собой. Она может… с ней могут быть трудности. — А что ты хочешь сделать? Оставить её на корабле? Катара вздыхает. — Я не знаю. Сможет ли она сама о себе позаботиться? Скорее всего, нет. Но я беспокоюсь, что она нападёт на кого-то, если пойдёт с нами. — Я не доверяю ей настолько, чтобы оставить её здесь в одиночестве, — Зуко разворачивает последнюю монету. — Теперь мы за неё отвечаем. Нам просто придётся взять её с собой и присматривать за ней. — Наверное, — её это не радует, но Зуко прав. Нравится им это или нет, но Азула переложила ответственность за себя на их плечи. Катара собирает красные обёртки и складывает их в небольшую кучку, думая о непредсказуемости сестры Зуко. — Интересно, зачем она это сделала? — Сделала что? — спрашивает Катара, поднимая взгляд на покорителя огня. — Отдала тебе ту белую розу. Интересно, знала ли она, что это исцелит меня? Или она сделала это только потому, что хотела, чтобы ты выпустила её из тюрьмы? Катара берёт красную обёртку и медленно разрывает её на две части, потом на четыре, а затем на восемь, и теперь у неё в ладонях лежит горсть конфетти. — Не знаю, — говорит она наконец. Выражение лица Зуко становится встревоженным. Он начинает собирать монеты.***
Они составляют список покупок, и это занимает у них так много времени, что Катара боится, что оживлённый рынок в портовом городе закроется до того, как они туда попадут. — Нам не нужна вся эта еда, Зуко, — объясняет Катара, снова пресекая его просьбу о еде. — Я понимаю, что ты чуть не умер с голоду в последний раз, когда путешествовал по Царству Земли, но поверь мне, я знаю как добывать пищу и ловить рыбу. Я возьму тот большой мешок риса, это всё, что мне нужно. — А что, если там нечего добывать? — Если только мы не окажемся в пустыне, что очень маловероятно. Всегда что-то есть, поверь мне. Деньги лучше потратить на одежду Царства Земли, чтобы замаскироваться. — У тебя не получится замаскировать безумие, — парирует Зуко. — Какой смысл покупать одежду, чтобы слиться с толпой, когда Азула скорее всего подожжёт первое же здание, которое увидит? — Она этого не сделает, — мрачно говорит Катара. — Если нужно будет сдержать её, я это сделаю. — О, да, молнии и ледяные бури не привлекут совсем никакого внимания. Но в конце-концов Зуко и Катара завершают список, дают Азуле строжайшие указания оставаться на корабле, а сами отправляются на местный рынок. Когда они вместе ступают на причал, Катаре приходит в голову абсурдная мысль, что они — это родители, отправляющиеся за покупками, в то время как их непослушный ребёнок сидит дома и дуется. Она усмехается. — Что? — спрашивает Зуко, заметив её ухмылку. — Ничего. Просто придумала шутку, — она не посмеет сказать ему. Они вместе прочёсывают рынок. К большой радости Катары, Зуко оказывается очень быстрым покупателем, и вскоре они завершают с покупками всего необходимого. Вдруг Катара замечает кузнечную лавку и понимает, что широкие мечи на витрине, кажется, привлекли внимание Зуко. Она улыбается и толкает его локтём. — Сходи посмотреть. — Дело в том, что техника для… — Иди. Встретимся здесь. Он направляется к кузнецу. Катара подходит к ларьку с фруктами, размышляя, могут ли они позволить себе такую роскошь, как свежее манго, когда её внимание привлекает плакат неподалёку. Она снимает его со стенки прилавка зеленщика: плакат потрёпан и весь в разводах от воды. Спокойное лицо Зуко смотрит на неё с листа, его шрам лишь слегка прорисован, а волосы собраны в идеальный узел на макушке. «С величайшим прискорбием Страна Огня объявляет о смерти Лорда Огня…» — Что это? — спрашивает она зеленщика. Он выглядывает из-за огромной кучи киви-яблок и пристально смотрит на неё. — Солдаты Страны Огня расклеили их в своё последнее прибытие, когда причалили здесь около недели назад. — Но что это? — нетерпеливо говорит она. Зеленщик разевает рот. — Разве ты не слышала? — спрашивает он. — Лорд Огня мёртв. Катара открывает рот, снова закрывает его, а потом начинает подыскивать слова. — Вы имеете в виду Озая? — Его тоже, но я говорил о его сыне. Том, со шрамом. Похоже, Страна Огня переживает не лучшие времена, — говорит мужчина без всякого сочувствия. — Но… кто же тогда сейчас правит Страной Огня? — Я не знаю. Я не газетчик, Кох их побери. Ты будешь что-нибудь покупать или нет? — Нет, спасибо, — отстранённо отвечает Катара, а затем прячет объявление и уходит, не обращая внимания на свирепый взгляд мужчины. Зуко умело пробирается сквозь толпу впереди, его красная туника ярко выделяется на фоне зелёно-коричневых одежд людей Царства Земли. Катара догоняет его и, схватив за рукав, притягивает к себе. — Думаю, нам пора уходить. — Кого убила Азула? — с подозрением спрашивает Зуко. — Никого, но здесь повсюду висят объявления о твоей смерти, — она протягивает ему плакат. — Что?! — Ш-ш-ш, — шепчет Катара. — В Стране Огня думают, что ты мёртв, Зуко. Они объявили об этом всему миру. Это официально. — Это не официально, — шипит в ответ Зуко. — Я пока ещё стою на ногах и дышу, если вдруг ты не заметила! — Зуко, — говорит она, — они думают, что ты мёртв. Как только они узнают, что ты ещё жив, они, скорее всего, снова придут за тобой. — Ну, на этот раз я буду… — он переворачивает плакат и замолкает на полуслове. — Что там? — с тревогой спрашивает Катара, и он молча протягивает ей лист. Там, на обороте его некролога, нарисовано её лицо с непривычно жёсткой складкой между бровей и затуманенными глазами. А над ним крупными буквами написано: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ. За причастность к смерти Лорда Огня.» Ниже перечислены её данные: «Катара из Племени Воды. Покорительница воды.» Её глаза распахиваются шире, когда она замечает значительное денежное вознаграждение, предложенное за её поимку. — Они считают, что я убила тебя, — недоверчиво произносит Катара. — Они думают… Нет… этого не может быть. — Похоже, что может, — натянуто отвечает Зуко, и Катара резко вскидывает голову. Её сердце начинает колотиться, когда она оглядывает рынок, резко начав опасаться всех подряд. Зеленщик из лавки — узнал ли он её? Вон та женщина, торгующая рисом и зерном — она только что на неё взглянула? Эти люди, которые болтают, складывая ящики с овощами, — они заняты делом или замышляют схватить её? — Не бойся, — шепчет Зуко ей на ухо. — Я не боюсь, — шипит она в ответ. — Я просто… Просто чудо, что нас ещё не узнали, — она ныряет за груду пустых ящиков из-под овощей. — Давай уйдём отсюда. Надень капюшон. Встретимся на корабле, — она считает, что два подозрительных человека вместе привлекут больше внимания, чем один. — И пусть тебя никто не узнает. Он бросает на неё пристальный взгляд. Катара вздыхает и уходит.***
К счастью, она обнаруживает Зуко в безопасности на борту корабля, когда возвращается, а Азула стоит рядом с ним. — Кажется, меня никто не узнал, — говорит Катара Зуко, протягивая ему свёрток с одеждой Царства Земли. Покоритель огня принимает наряд с кивком и исчезает под палубой. Она даёт Азуле платье Царства Земли. — А это тебе, — Катара оглядывает Азулу с ног до головы, замечает её всклоченные волосы и потрёпанную тюремную робу. Она босиком, и Катара радуется тому, что не забыла купить ещё и обувь. Азуле определённо придётся преобразиться — таскание взъерошенной девушки в полинявшей одежде по рынкам, безусловно, заставит головы поворачиваться в их сторону. — Зуко? — зовёт Катара. Через минуту он появляется из-под палубы, поправляя свою новую тунику. Катара на мгновение замолкает; он выглядит по-другому. Зелёный и жёлтый подчёркивают золото его глаз, и покрой ткани ему идёт. — Что такое? Катара прочищает горло. — Можешь нагреть ванну? Он бросает на неё озадаченный взгляд. — Ванну? — Да. Для Азулы. Зуко хмурится, но уходит, не сказав больше ни слова, вскоре появляется вновь и кивает ей. — Сделано. — Спасибо. Он ничего не отвечает, только бросает на неё вопросительный взгляд и уходит. Она вздыхает и подталкивает Азулу вперёд.***
Королевская баня. Это её любимая комната. Беспокойства Азулы тают. Вода приятно тёплая, а тишина вокруг успокаивающая; на коленях стоит служанка и расчёсывает ей волосы мыльной водой. Девушка то и дело натыкается на колтун, но Азула милостиво не замечает её промахов. В конце-концов, позже девушку всё равно ждёт изгнание.***
Катару поражает то, насколько самодовольна принцесса. Как только Азула ступила в ванну, она как-то изменилась, стала изящной и какой-то более царственной. Расчёсывая ей волосы, Катара замечает, как расслабилась девушка, и чувствует облегчение. Она научилась на своих прошлых ошибках и знает, насколько опасной может стать Азула за секунду, но все её инстинкты говорят ей, что сейчас риск минимален. Всё время, пока Катара моет её волосы, Азула кажется невероятно довольной. — Не забудь про педикюр, — приказывает принцесса, и Катара морщится. — Мерзость. Сама ухаживай за своими стопами. Странно, но в эти минуты она чувствует… почти дружбу. Будто она и Тоф снова пошли в баню в Царстве Земли. Если она забудет, что это Азула, то сможет вообразить, будто они всего лишь две девочки, хихикающие над мальчиками и обменивающиеся сплетнями. Она отодвигается, и Азула встаёт и надевает платье Царства Земли. Принцесса протягивает руки, и Катара понимает, что она ждёт помощи. — Да, Ваше Высочество, — саркастически бормочет Катара, но затягивает пояс вокруг талии девушки и поправляет платье. — Знаешь, я слишком мила с тобой, — она поправляет ткань, чтобы платье хорошо село по фигуре. «Слишком, слишком мила», — думает Катара, расчёсывая волосы девушки и укладывая их в её любимую причёску. Но ей просто невыносима мысль о том, что Азула встретит свою мать, будучи одетой в грязную тюремную робу, босая и с длинными и взлохмаченными волосами. Она хочет, чтобы девушка была хорошенькой, самой красивой для своей мамы. — Вот, — говорит Катара. — Всё сделано, — она протягивает Азуле ручное зеркальце. Азула очень медленно забирает у неё зеркало и поднимает выше, но не смотрит на своё отражение. Её взгляд остаётся опущенным вниз. Катара хмурится. Затем Азула медленно поднимает глаза выше.***
Она медленно поднимает взгляд и видит себя. Прошло очень много времени с тех пор, как она смотрела на себя в последний раз. Два золотистых глаза глядят на неё холодно и спокойно, а её рот маленький и изогнутый, как у ребёнка, готового заплакать. Завороженная этой странной девушкой, она протягивает руку и касается холодного стекла. Это действительно она? Она похожа на принцессу. Она выглядит абсолютно идеально, как всегда. Выражение её лица немного странное, но и только. Азула хмурится. Её отражение делает то же самое. Идеальная принцесса, приколотая под стеклом. Какой же прекрасный портрет той, кого никогда не существовало. Она слегка надавливает пальцем на стекло, чуть левее этих маленьких изогнутых губ. Тихий звук раскалывает воздух, нежный и тонкий, как аромат роз, и резкий и жестокий, как слова, слетающие с губ Азулы. Она продолжает рассматривать своё лицо, криво разделённое надвое случайной трещиной. — Азула. Кто-то тихо произносит её имя, и она слегка поворачивает зеркало. Рядом с ней стоит водная девушка. Ярость внутри Азулы на мгновение утихает. Она просто чувствует себя опустошённой. А потом возвращает зеркало.***
Зуко моргает. — Она выглядит… нормальной. Что ты с ней сделала? — говорит он, гадая, не накачала ли Катара Азулу каким-нибудь наркотиком. — Просто вымыла ей голову и дала новый наряд, — небрежно отвечает Катара, хотя, кажется, она немного гордится преображением Азулы. — Ну… может, она и вести себя будет нормально, — в голосе Зуко нет и тени надежды. — Готова? — О! Минутку! Я кое-что забыла, — Катара внезапно поворачивается и проносится по палубе, исчезая внизу. Зуко ждёт вместе с Азулой, искоса бросая на сестру неловкие взгляды. Ему неприятно видеть её снова хорошо одетой и со старой причёской. Он почти ожидает её заявления, что всё это время она притворялась сумасшедшей, а потом она просто пронзит его сердце очередной молнией. — Отлично! Теперь мы можем идти, — спешит к нему Катара, хватая ртом воздух. Она несёт два флага: белый и синий. — Могут пригодиться, — Катара сворачивает флажки и кладёт их в сумку. Затем они натягивают капюшоны на головы и сходят с корабля.