Рейд с SeQretом на борту

В жизни Коннора Фаулера, рядового Е-3, существовало несколько ступенек карьерной лестницы. Первая – когда он пришел в армию, уже будучи несколько умнее других сослуживцев. Вторая – когда, благодаря навыкам и неуемному зуду любопытства, переквалифицировался в достаточно ценного специалиста. Третья, как ни странно, когда ему отказали в Е-4 и озвучили тот вектор приложения усилий, который армия сочла для него наиболее подходящим. Несмотря на прошедшие с того времени годы, обида все равно периодически тлела. Особенно сейчас, когда высококвалифицированный специалист без рангов и медалей, имеющий огромный опыт в секретных операциях, в охоте на чокнутых андроидов и, наконец, в угоне космических кораблей, висел в какой-то гребаной паутине и пытался с помощью служебного терминала и гаечного ключа отремонтировать гребаный марсианский вездеход. Наверное, это можно было считать прыжком сразу через несколько ступенек на своеобразное карьерное крыльцо. Бонус – внезапные улучшения организма с помощью современных технологий. Но в данный момент Коннора намного больше волновало, что с марсохода вот-вот может ливануть гидравлика, и потом придется все это панически собирать в специальную техническую клизму. – Может быть, подать отвертку? – периодически сочувствующе куковали сверху. – Не надо! – А может, кран барашковый? – Какой еще кран, откуда ты его взял? – Он плохо лежал, – голосом, полным абсолютной святости и невинности, ответил Ральф. – Прикрути на место, придурок! Андроида с ремнем на тебя не хватает! – Я вношу элемент хаоса, одобренный сержантом Алленом, – все с теми же интонациями блаженного парировал снайпер. – Ты вносишь боль в мою задницу, – почти прорычал Коннор, перебирая схемы, сменявшие друг друга на противоударном экране. – О! – Презерватив? – исключительно сладко осведомился Ральф. – Кофе! Принеси мне кофе, святоша чертов. Ральф захохотал. По броне марсохода стукнули пятки ботинок, и навостренным за прошедшие четыре недели чутьем Коннор уловил движение воздуха. Гнусный тип действительно улетал. Не факт, что за кофе, но хотя бы перестал издеваться над хакером-аналитиком, низведенным до простого механика. Утешаться оставалось лишь тем, что все это для пользы дела. Именно ради нее сержант внес несовместимые с жизнью марсохода изменения в тонкие механизмы, явно пользуясь для этого и ключом, и отверткой, и, возможно, даже кофе. После чего торжественно пригласил Коннора полюбоваться на результаты и немедленно начать их чинить. "Лучшая тренировка перед возможными тяготами и лишениями на внеземных территориях", – пояснил он. Коннор тогда смог только выдавить "есть, сэр", а остальные слова и выражения благоразумно проглотил. Сержант ободряюще похлопал его по плечу и улетучился из помещения. Наверное, отправился готовить развивающие сюрпризы и головоломки для остальных участников экспедиции. Потея под марсоходом и периодически чувствуя намеки на головокружение, вызываемые легкими изменениями в работе двигателей "Куба", Коннор размышлял, что все-таки сержант – действительно выдающийся человек, и их отряду очень повезло, что он летит с ними. А не за ними, к примеру, в каком-нибудь "Фалькон-возмездие". Какого-то такого возмездия они все в диком напряжении ожидали первые сутки, пока сержант Аллен трудился в поте лица. Он координировался с большими шишками, в ярости бомбардирующими его противоречащими друг другу приказами. Количество сообщений, которые он отправил за это время, наверняка превысило трафик какого-нибудь гребаного Уиткиагвика. Коннор подозревал, что саржу очень сильно помогали Скала с Карой, ну и конечно же Аманда. Однако они были не людьми. По сути это были враги, захватчики, предатели и так далее. Взбунтовавшиеся машины. Поэтому они стали лишь скромными безымянными помощниками, на плечах которых сержант Аллен сам выстроил все свои обращения к очень высоко стоящим персонам. Ни на второй день, ни на третий, ни на десятый сержант так и не обмолвился ни словом о том, с кем он разговаривал и что им рассказывал. Девятый отряд принял это со смирением грешников, осознающих тяжесть совершенных ими преступлений. Несколько позднее Ральфа застукали, когда он горячо молился за здравие сержанта и выпрашивал у Иисуса для него долгих лет жизни и трезвого рассудка. – Коннор? – А? Это опять ты? В пространстве мелькнули магнитные ботинки, исчезли, и вместо них перед Коннором оказалась светловолосая голова. Отросшие лохмы колыхались, точно водоросли, "прицельный" глаз задорно щурился. В руках у Ральфа был герметичный прозрачный тубус, внутри которого плескался адски черный кофе. Показалось, что от ядрености этого напитка уже заранее сводит челюсти. Ральф помахал тубусом. – Ну как успехи? – Неплохо, – довольно сказал Коннор и потянулся головой в сторону гостя. Ральф ловко ткнул ему трубочкой меж зубов, Коннор прищелкнул языком, сдвигая заглушку, и всосал порцию кофе. Как и ожидалось, тот ударил в мозг тараном. – Ум-мф! – Сахар вредит здоровью, – авторитетно пояснил Ральф, продолжая держать тубус. – Диабет второго типа, знаешь ли, жуткая штука. Даже на Земле, не говоря уже о Марсе. – Мгм! – На нандроидов надейся, а сам молись и кайся, – еще подробнее разъяснил Ральф. – Хмф! Сделав еще глоток, Коннор сдвинул трубочку в уголок губ, а сам обеими руками принялся орудовать в разверстых перед ним недрах. Ладно, он хотя бы ремонтировал марсоход, а не засбоившую систему биотуалета. От этой почетной миссии весь отряд отказывался, рыдая крокодильими слезами и находя у себя чудовищные космические болезни, от которых отваливались мозги, руки и спинномозговые центры координации. В итоге сержант Аллен кинул монетку, и отправиться в ужасные ассенизаторские глубины выпало Норт. Ее провожали торжественным строем, хранящим траурное молчание. – Мхм! – Коннор радостно глотнул еще кофе, докопавшись до проблемы. Он приглашающе взмахнул рукой, и Ральф осторожно подвинулся ближе. Извиваясь на манер ленточной рыбины, влез под марсоход, и инерцией его прижало к Коннору. Он протянул свободную руку и обхватил Коннора за пояс. Так же на автомате Коннор закинул на него ногу, и они сцепились щиколотками. Реальные космические полетные условия сильно отличались от трансляций, передаваемых на федеральных каналах, и до "девяток" быстро дошло, что перемещаться и даже просто висеть на месте гораздо удобнее, когда вы напоминаете обезумевших осьминогов, сливающихся друг с другом в экстазе. Как минимум у вас становится на несколько активных конечностей больше. – Вот, – Коннор наконец открыл задвижку. – Смотри! Ну сарж, ну... – Хитрый сукин сын? – предположил Ральф. – Я хотел сказать – изобретательный человек, но твой вариант мне нравится больше. Ральф прижался к нему чуть ли не щека к щеке, стремясь рассмотреть, что происходит на экране терминала и под руками у Коннора. Сам Коннор не возражал. В конце концов это тоже было важной частью их космических тренировок – шарить знания. Без лайков, конечно, да и репостить их было некому, но все равно. И к тому же ощущать рядом человека было просто физически приятно. Особенно если вокруг вас немножко кислорода и температуры, потом металлическая скорлупа, состоящая из сверхлегких слоев алюминия-тета и еще кое-каких запатентованных штук – а дальше пустота. Огромная и бесконечная. Страшная. – Во-от здесь, – Коннор аккуратно соединил несколько крошечных "ножек" и почти нежно коснулся микропаяльником. – Оп! Схема на экране подключенного терминала мгновенно сменилась с красной на голубую. Заработали тест-системы. – Да! Коннор вскинул руку над головой, ударился о дно марсохода и зашипел от боли. Ральф сострадательно попытался запихать кофе ему в зубы. * * * Жизнь в "Кубе" подчинялась строжайшему распорядку. Лавируя между многочисленными вспомогательными конструкциями, которыми оброс главный коридор, ведущий к рубке, Коннор отмечал на планшете все свои обязанности на сегодняшнее утро. Гигиена, по сложности исполнения сравнимая с выступлением в Цирке Дю Солей – чек. Индивидуальный комплекс упражнений – чек. Сканирование собственных улучшений – чек. Обход сектора и этот треклятый ремонт – чек. Долетев до входного люка, Коннор навострил уши и попытался уловить что-нибудь интересное. Люк, как всегда, отсекал все лишнее с суровостью профессионального палача. Хлопнув по перепатченной панели доступа, Коннор торжественно вплыл в рубку. – Рядовой Рид! – грозно сказал сержант. – Почему не выполнен норматив?! – На последнем сете упражнений у меня образовалась грыжа, сэр, – умильно сказал тот, подергивая уголками губ. – Пришлось даже прибегнуть к медицинским мерам. Сэр, ну почему нельзя было поднять с десяток андроидов для обслуживания? – Потому что нельзя! – зарычал сержант. – В условиях невесомости каждый обязан трудиться до надрыва жопы, чтобы потом марсианским тяготением из вас не сделало садовых слизней в центрифуге! – Протеиновые мешочки всмятку, – уточнил Скала со своего места. – Это и вас касается, сэ-эр. Сержант уперся ногой в панель обшивки и метнул в Скалу дротик. Андроид хладнокровно уклонился и сцапал пролетающее мимо орудие. В конце дня все пойманное торжественно возвращалось сержанту, чтобы вместе с новым утром он снова мог начать играть в дартс с чужими задницами. – Аккуратнее, сэр, – сказал Скала. – Так и главный пульт испортить можно. Пользуясь возможностью, Коннор начал крадущееся восхождение буквально по стене, чтобы занять свое уже устоявшееся место и при этом не особо привлечь внимание сержанта. – Что-то я не видел, чтобы кто-то по его кнопкам тыкал последние три недели, – тут же придрался сержант. – Пыль не вытерта! – А нам нельзя, – влез со своим Гэвин. – Мы не компетентны достаточным образом, чтобы трогать кнопочки. – Так точно, – согласилась Норт, занявшая место на потолке вниз головой, точно Бэтвумен. Сержант фыркнул и что-то отметил в своем планшете. По крайней мере, дисциплина отряда могла его порадовать: сказано было – не трогать пульт, и никто его не трогал. По внутренней оценке Коннора они даже стали еще более дисциплинированными и мотивированными, чем обычно. Сержант Аллен в условиях полета через космос закрутил гайки так, что с натуги из ушей текло. Каждый день был наполнен техническим обслуживанием корабля, дополнительными программами обучения, тренировками по ведению боевых операций, а также некоторым количеством научной деятельности. Например, выяснилось, что разработанная концерном "Миеле" стиральная машина для работы в условиях низкой гравитации не очень-то подходит. Ее всем человеческим составом ремонтировали три дня, посылая соответствующие грозные ревью производителю. Далее в методологическом порыве сержант велел все кругом оклеить схемами различных приборов, инструкциями и так далее. Теперь, пролетая по коридорам, приходилось щуриться, чтобы не наткнуться взглядом на признаки радиационного поражения, формулу изготовления "фиолетового" тириума или чертеж охладительного контура посадочного шаттла. Андроидов сержант к работам практически не допускал. Более того, запретил расконсервацию всех ранее погруженных до момента победной высадки. Гэвин, неделю назад обнаруживший на нижних уровнях копию недоброй памяти Шай-Хулуда, все семь дней потирал руки, воображая, как эта тварь плюхнется в марсианские джунгли и там будет назидательно съедена. – Ужасные новости у кого-нибудь есть? – строго осведомился сержант. – Марсоход полностью исправен, сэр, – самодовольно доложил Коннор. – Все тесты зеленые. – Отлично. Где рядовой Гарднер, кто-нибудь в курсе? – Видел его направляющимся к гидропонным оранжереям, сэр, – прилежно доложил Коннор. – Наверное... Договорить он не успел. Люк глухо чпокнул, и Ральф ворвался в рубку, если такое можно было сказать о человеке, неистово гребущем в невесомости. – Прошу прощения, сэр! – гаркнул снайпер, хитрым маневром просачиваясь к своему месту. – Выполнял миссию по опылению кустов перца! Миссия успешна! – Когда это мои подчиненные успели переквалифицироваться в садовников? – несколько ядовито вопросил сержант. – Или это фамильное? Ральф надулся. – А также в механиков, – подал голос Коннор. – В ассенизаторов, – проворчала Норт. – Сварщиков широкого профиля, – оскорбленно подхватил Гэвин. – Я создан уничтожать вещи, а не склеивать их... гхм, прошу прощения, сэр. Взгляд сержанта одним самурайским отточенным движением пресек все возможные последующие жалобы. По лицам Лютера и Маркуса было видно, что им тоже есть что сказать, но дисциплина уверенно встала обоим поперек горла. – Есть новости с Земли, сэр, – наконец робко сказал Лютер. – Косвенно относящиеся к нам. Разрешите? Сержант вскинул брови, а потом кивнул. Ральф отплыл поближе к Коннору и начал ковыряться тесаком под ногтями, хотя чистота их каймы должна была заставить любого лаборанта удавиться от зависти. – Определили ответственного за бразильские территории. Теперь все конфискованное будет направлено на рекультивацию. "Киберлайф" обещает своих пчел. Маленьких и пушистых. В отряде содрогнулись. Киберпчелы модели "бразильские убийцы" на борту тоже имелись. Целый контейнер нашелся в двадцать восьмом секторе. Наткнулся на них там Ральф и после этого вообще отказался в этот сектор когда-либо в будущем заходить. Еще неделю он капал на мозги Гэвину инновационным предложением чуточку там все подорвать. Успокоить его смог только сержант Аллен, который директивно приказал Скале найти инструкцию к пчелам и тщательно контролировать, чтобы какой-нибудь любознательный придурок – при этом по совершенно непонятной Коннору причине он смотрел прямо на него, – не активировал их раньше времени. – Неплохо, – оценил сержант. – Что еще? У кого-нибудь отвалилась печень? – Медтесты зеленые, – доложила Норт. – Судя по ним, мы не развалимся на части, сэр. И я имею в виду не только полет с посадкой, но и последующее пребывание на поверхности. Кстати, сигнал по-прежнему стабилен, нас там ждут. – И если ждут с недобрыми намерениями, то мы готовы, – под нос себе пробубнил Гэвин, едва заметно шевеля пальцами, точно нащупывал чеку. – Обращения с Земли? – задал традиционный вопрос сержант. Едва стало понятно, что угнавшие "Куб" персоны остаются вполне себе законопослушными гражданами Америки, на емайлы и в мессендежеры каждого обрушился селевой поток различных сообщений. За пару недель полета всех их пытались перепродать, перекупить, нанять, сагитировать и что еще только не. Особенно Коннора оскорбила попытка, замаскированная под письмо от дяди Джеффри. Негодование было настолько сильным, что он не поленился собрать маленькую симпатичную программку и аккуратно встроить ее в ответное письмо. После чего еще долго наслаждался, воображая, как его детище резвится в операционке спамера, прогрызая ту, как особо ретивый киберчервяк. Помимо спамерских и пропагандистских атак, ну и писем от самых настоящих чистопробных сумасшедших, Коннору пришло абсолютно подлинное сообщение от Ричарда Фаулера. Тот сдержанно поздравлял брата с грандиозным продвижением по службе и вежливо просил в следующий раз попробовать что-то менее ошеломительное. Например, ограничиться борьбой с "ядерными" террористами. В конце концов, один небоскреб производит меньше шума, чем один межпланетный корабль. Жмурясь от удовольствия, Коннор настрочил в ответ послание, полное дипломатичных уверений, что непременно последует совету, будет брать пример с лучших и в дальнейшем будет таким же скрытным засранцем, как федеральный агент из управления по борьбе с внутренним терроризмом. Заодно передал привет специализированному андроиду и все-таки порекомендовал завести сенбернара. – Снова обращались из "Кибердайн Системз", – пожаловался Лютер. – Требуют какого-то долевого участия в программе исследований, поскольку, гхм, их запатентованная система виртуальных партнеров участвует в... Ну, в текущей ситуации на Земле. – Интересно, почему они написывают тебе, – хмыкнула Норт. – Будто мы сами себе отдельное государство. Сержант тоже хмыкнул с отчетливой интонацией, что они сейчас – действительно отдельное, полностью автономное, недоступное никому государство. Единственным способом дотянуться до них была бы хакерская атака, но в этом случае Коннор хакерам не завидовал. – Еще какие-нибудь корпорации? – наконец уточнил он. Скала молча поднял руку и покрутил запястьем. Сержант кивнул. Этот жест у Скалы означал, что в его голову уже в стотысячный раз аккуратно пытается постучать "Киберлайф", и что их попытки все так же безрезультатны. Не в силах удержать собственные мысли, Коннор мгновенно представил многоуровневую картину происходящего в недрах компании, чей военный андроид скооперировался с секретным андроидом и устроил мировой кризис. Вероятно, это уже даже нельзя было назвать сдержанным словом "девиация". Скорее, кошмарным словосочетанием "самостоятельная искусственная личность". По скромному мнению Коннора, всем производителям нейротехнологий на Земле стоило остановиться и как следует задуматься. – Ух какая там сейчас наверное обстановка, – мечтательно сказал Маркус, будто услышал его мысли. – Акции, наверное, падают... "Мона Лизу" продают с молотка. Коннор окинул всех быстрым взглядом, чтобы убедиться, что не занимался непроизвольной сублингваликой. – Почему именно "Мона Лизу"? – почти механически уточнил сержант. – Не знаю, сэр. Но я бы купил! И парочку Боттичелли... Можно еще Малевича взять, периода “Черного квадрата”. – Опять ностальгическая тяга к искусству? – усмехнулся сержант. Маркус закивал, ярко улыбаясь во все зубы. Сержант вытянул руку, ухватил снайпера за воротничок и подтянул к себе. Наглядно продемонстрировав, что пристегиванием в невесомости пренебрегать не стоит. Маркус удивленно моргнул, и сержант отточенным командирским жестом стер у него с переносицы след оружейной смазки. – Опрятность и дисциплина! – возвестил он. – А потом уже разнообразные Рафаэллы с Микелянджелами. И, заметьте, я не про черепашек-ниндзя говорю! Присутствующие с готовностью загыгыкали. Коннор между тем напряг мозг, но если с Боттичелли он еще был знаком, то некто Малевич, похоже, относился к какому-нибудь загадочному древнему периоду искусства. В районе польских вампирических мотивов, наверное. – Ну если у тебя достаточно монетизации, то можешь и купить, – великодушно сказала Норт с потолка. Глаза у Маркуса неожиданно полыхнули – что голубой, что зеленый. Сержант отпустил его, но снайпер не потрудился улететь, видимо, захваченный идеей. – А что-о, – хищно протянул он. – Сэр, как думаете, нашему имиджу не повредит участие в аукционах? – Нашему имиджу повредит, если мы допустим, чтобы вверенное нам судно развалилось где-то между Луной и поясом астероидов, – сурово ответил сержант. – Поэтому слушай план работ на сегодня! – Да, сэр! – мотивированно проорали со всех сторон. "Скала, ведро проклятое, наверняка подсказывает ему, чем нас уморить!", – застонал Гэвин. "Проклятое ведро собирается за несколько месяцев полета сделать из вас пионеров освоения Марса, – отозвался как всегда слегка недовольно тот. – И уже прошло четыре недели, за которые более целеустремленные организмы достигли бы гораздо больших результатов!" "Куда еще целеустремленнее!" Сержант раскидывал задачки на планшеты, поверхностно их комментируя. Сегодняшний день в основном посвящался проверке приснопамятной Трубы, Клоаки, Адского Вентилятора – в общем, сопла, в котором примерно миллион лет назад весь девятый отряд едва не поднялся на карьерную ступеньку методом переквалификации в исключительно удачные образцы барбекю. Теперь ключи доступа имелись у всех, но более приятным и ностальгическим местом эта хренова клистирная трубка не стала. "Можно сократить время сна!" – возвестил Скала. "Пошел на хрен!" – дружно ответили несколько голосов сразу. * * * Очередным поздним вечером по корабельному времени Коннор пробирался в сторону Колыбельки, прикидывая, каковы его шансы на счастливую личную жизнь в ближайшие пару часов. Обычно дни на борту "Куба" были настолько переполнены работой, что вздохнуть было некогда. И тем не менее сержант – не исключено, что с подсказками некоего стратегического андроида – прекрасно осознавал, что постоянно давить на людей нельзя, если не хочется, чтобы они треснули или взбунтовались. Как и на Земле, в Кубе была принята концепция выходных. Это вовсе не значило, что можно целый день ничего не делать, просто количество вещей, которые обязательно нужно было сделать, сводилось к жизненно необходимому минимуму. Убедиться, что все системы в норме, нигде не дует в щель космическим вакуумом, а на тысячетонные запасы продовольствия не напал какой-нибудь зловредный космический грибок. Так что почти неизменно как раз в эти дни организм воодушевлялся и вспоминал, что, несмотря на невесомость, потоки радиации за надежными стенками и слишком стерильный кислород, он, организм, твердо намерен придерживаться идеи размножения. И никакие нандроиды, нагло внедренные в него, ему не помешают. По поводу изобретенной "девятками" Колыбельки больше всего имел что сказать Скала, узревший в этом ценный психологический материал. Нисколько не стесняясь отсутствующих у себя дипломов, он смело обозвал все это страхом одиночества и предложил использовать антидепрессанты, вследствие чего был неоднократно послан. Не успокоившись, он накачал из сети кучу лекций, вызвав этим у сержанта припадок экономического гнева. Вооруженный талмудами, Скала жалил людей до победного. А именно – до момента, когда в Колыбельку ввели пропуск по отпечатку радужки, каковой у Скалы по определению быть не могло. Стратегическому андроиду, почти захватившему власть над миром на целых двести сорок секунд, пришлось извиняться. Гэвин требовал обязательного коленопреклонения и посыпания слишком умной головы пеплом, но пепла на корабле тоже не было, поэтому пришлось ограничиться устной формой. "Невзирая на то, что объективно я прав, субъективно я скорее всего слишком критичен, – возвестил тогда Скала. – Беру назад все свои предложения, согласен, что групповая терапия в данном случае подходит лучше всего". "А андроидам достаточно лишь калибровки?" – куснул его Маркус. "Конкретно андроиду SQ800 номер четыреста восемьдесят два ноль-ноль – недостаточно", – абсолютно серьезно ответил Скала. Будучи во власти этих воспоминаний и слегка ухмыляясь, Коннор подмигнул сканеру. Дверь пораздумывала минутку, а потом отъехала в сторону. Изнутри потянуло теплом и тяжелым сладковатым запахом, от которого ноздри сами собой расширились и дрогнули, а по спине прокатился вал мурашек. За ароматическую составляющую отвечал помилованный Скала, предварительно надоевший всем до ужаса с одорологическими тестами. С этими пахучими ватными палочками он подстерегал "девяток" в самых неожиданных местах. Объяснял он это тем, что эффект внезапности позволяет мозгу среагировать самым быстрым, практически инстинктивным образом. Через неделю реакцией отряда стали ответные нападения с тяжелыми предметами, и Скала угомонился. Лютер поинтересовался, сколько дней на самом деле заняли исследования, а сколько дней проклятое ведро развлекалось, но Скала технично слился, не дав ответа. Зато теперь в Колыбельке всегда хорошо пахло. Запах словно расслаблял мышцы и нервы, окутывал теплым плащом и в буквальном смысле слизывал почти любой стресс. Даже если там не находилось приятной компании, то просто повисеть в теплой ароматизированной пустоте уже было очень здорово. Вместе с запахами хлынули звуки, и Коннор с удовлетворением понял, что в этот раз компания точно найдется. Еще одним преимуществом Колыбельки была дохрена сложная система креплений, которые Лютер обозвал мегашибари, хотя против этого определения возражали все остальные, способные на поиск в интернете. С точки зрения Коннора это была чрезвычайно эффективная модель удержания партнеров от разлетания в разные стороны. Предложил ее тоже Скала, и, хоть и не сразу, с ней согласились все. Дольше всех сопротивлялся Гэвин, видящий в этом тайный андроидский умысел по как бы случайным самоудушениям в девятом отряде. "Вот увидите! – вещал он. – Сначала там застрянет Лютер, потому что на него это все не рассчитано!" "Это почему?!" "Потому что жопа Маркуса в этом тоже застрянет". "Заткнись, Айова!" "Потом Ральф, помолясь господу, повесится на шнурке для гениталий!" "Да иди ты на хер, Ностардамус!" "Следом, конечно же, откинет погоны Коннор, одураченный заманчивой сложностью плетений". "А что насчет тебя?" "Барахтаясь в конвульсиях, помни, что говорил будущий марсианский детектив Рид! – горделиво отвечал тот. – Я все предусмотрел". Сейчас этот предусмотрительный тип сидел верхом на Ральфе. Или висел. Смотря под каким углом развернуться. Коннор развернулся вверх тормашками, и Гэвин начал висеть, но зато Лютер оказался воодушевляюще верхом на Скале. И одну, и вторую пару опутывали синтетические ремни, надежно стягивающие партнеров друг с другом. На черном дуэте они почти не были заметны, а вот Гэвин и Ральф словно застряли в паутине, сплетенной каким-то арахнидом-извращенцем. – Х-х... Ннгх... О... твою... м-м... Лютер ездил на бедрах Скалы, развернувшись к тому спиной. Обрисованные тонким бирюзовым свечением угольно-черные пальцы крепко держали его за плечо и за низ живота. Член Лютера мотался в воздухе, взблескивая влагой. Коннор даже успел заметить крошечный шарик предэякулята: прозрачную сверкающую бусинку, оторвавшуюся от перенапряженной плоти и поплывшую в воздухе. Обеими руками Лютер хватался за ремни, намотанные на ляжки Скалы, точно байкер за руль верного мотоцикла. Мускулы на его плечах вздувались снова и снова, из-за чего уже свои ремни рисовали на них четкие полосы. Расстегивая комбинезон, сменивший привычную военную форму, Коннор скользнул взглядом дальше. Маркус и Норт, похоже, уже отыграли свою программу, поскольку висели в обнимку и расслабленно дрейфовали под движением воздуха, выпутавшись из ремней. Черные петли, мимо которых они медленно плыли в сторону Гэвина с Ральфом, колыхались водорослями, приглашающе кивая головками петель и тычинками расстегнутых пряжек. Нет, все-таки в глубине своей механической душонки Скала определенно был извращенцем. А еще он был на самом деле прав насчет страхов. Коннор зацепил ботинки за один из ремней и присовокупил к ним комбез. – О-о, о-ох! Переть через космическую пустоту в жестяном гробу было страшно. Проверенная годами работы станция, превратившись в корабль, ничуть не изменилась. Все так же гудели системы очистки воздуха, рециркулировались всякие унылые отходы жизнедеятельности, трепетали листьями растения в оранжерее. Даже часть лабораторий работала – с Земли постоянно сыпался поток требований от ученой братии, страстно жаждавшей, чтобы исследован был каждый фут преодолеваемого "Кубом" пути. Но лететь в нем было невыносимо пугающе. Оставаясь в своей каюте – одной из двух с лишним тысяч, какую хочешь, ту и занимай, – Коннор начинал содрогаться от мучительного чувства одиночества. Это гнусное чувство преследовало не только его. Страстно хотелось ощущать на себе руки, ноги, губы, прикосновение чужой кожи и слитное дыхание – и как можно больше. Колыбелька была очень важна. Но все же Коннор точно знал, что даже с такими вводными ему совершенно не хотелось бы делить свое приватное время и приватное пространство койки с какими-нибудь другими людьми. – А-а, а-ах! О-о! Светлокожий дуэт перешел в бурную фазу. Коннор окончательно сделал выбор и направился к Лютеру, совершенно лишенный способности критически размышлять, когда эта чудесная бисеринка смазки вот так нахально плавала перед боевиком. На ходу поймав ее пальцами, он растер ее и с трудом подавил желание потащить пальцы в рот. Оказавшись рядом, он тоже ухватился за петли, перевернулся и, болтая ногами, оказался лицом перед чужим хером. Ну, не совсем уже чужим. Практически отлично знакомым. Лютер замычал, Коннор зацепился ногой за одну из петель и лихо накрутил ее на себя в несколько движений ступни. – К-конно... о-о? – Хорошего вечера, – бодро промычал Коннор, уже глотая слюну. – М-маньяк, – обессиленно выдохнул Лютер. – А... а! Коннор еще даже не добрался до него, и исторгание из Лютера этих заманчивых звуков полностью принадлежало Скале. На черных, рельефно очерченных искусственных ногах как будто даже напряглись мускулы, и Лютер снова застонал, поднимаясь и опускаясь на пронзавшем его члене. Коннор воспользовался случаем и нырнул чуть ниже, фактически просунув голову между раздвинутых ляжек Скалы. Увиденное его так взволновало, что собственный хер мгновенно оттянул на себя чуть ли не весь запас крови. Количество кислорода на долю головного мозга так же резко уменьшилось, думать стало нечем. Полностью очарованный зрелищем того, как бирюзово-черный елдак таранит просто черную, без всякой бирюзы, задницу, Коннор ухватился за колени Скалы, чуть сманеврировал – и поймал член Лютера губами. – А-а, боже-е! – заорали со стороны Гэвина и Ральфа хором. Коннор чуть не захихикал с набитым ртом. Иногда Гэвин все-таки изменял своему атеизму. Или же святоша на него так влиял в моменты наибольшего разврата. – Ко-он! – почти зарычал Лютер, напрягаясь всем телом. На время отодвинув все мысли о святошах и грубиянах, Коннор сосредоточился на доставшемся ему сокровище. Здоровый хер напряженно пульсировал, едва не дергался у него во рту, и та самая смазка-предэякулят снова по чуть-чуть выделялась из уретры. Невесомость мешала энергично двигаться, поэтому Коннор прихватил основание члена двумя пальцами, чуть потянул и таким нехитрым образом слегка стабилизировался. Пошарил в воздухе свободной ногой, но подходящей опоры не нашел и решил не зацикливаться на этом. Не было в мире никаких препятствий, способных остановить Коннора Фаулера, если он твердо вознамерился кому-то отсосать. – М-мх... о... Кон-нор... Ска-а... ах... Вы... вы... о-о! Коннор яростно орудовал языком и губами, лаская каменный от напряжения член и даже ощущая оплетавшие его вены, вздутые от прилива крови. Вверх-вниз, сжать губы, чуть разомкнуть, выпустить головку, облизать... Лютер все стонал и стонал, уже даже Ральф с Гэвином оторали свое и угомонились, а Лютер все скакал и скакал на своем механическом жеребце. Даже Скала уже начал поддавать звуков, свидетельствующих о его собственном удовольствии. Горячие розовые лепестки цвели перед глазами у Коннора, точно сумасшедшая электрическая сакура. В голове позванивало, чип словно распускал невидимые "руки", и наконец-то Коннор перестал чувствовать эту ужасающую пугающую пустоту за пределами "Куба". Вместо этого он сам словно становился частью корабля – абсолютно уверенной в себе машины, вобравшей весь опыт человечества, готовой пронзить космос своими острыми... твердыми... горячими... – О-ох! Лютер заголосил почти жалобно. В такт ему на длинной тягучей ноте застонал и Скала, выпевая свой собственный оргазм. Коннор зажмурился, дрожа от нарастающего напряжения. Лютер не взялся ему помогать, и Коннор не обижался: довольно трудно качественно обслуживать кого-то ртом или руками, когда синтетический секс-террорист словно заколачивает в твою задницу сваи, раз за разом ударяющие точно в простату. И еще эти бугорки и бороздки так приятно щекочут вывернутую плоть, что просто... невыносимо… Под кожей словно судорожно зашевелилась тончайшая сеть. Коннор задергался, поджимая пальцы. Чертовы нандроиды, модифицировавшие хомосапиенсов в космосапиенсов, до сих пор давали побочные эффекты. Например, усиливая и без того сильные ощущения. – А-а-а! – глухо застонали откуда-то словно очень издалека. Коннор тоже застонал, не открывая рта. Тень шквального оргазма Лютера прокатилась по его нервам горячей волной. Член в рту стал невероятно твердым, как баллистическая ракета – и взорвался так же мощно и обильно. – Мгм-м! – А-а-а! Брызнуло так, что не поместилось во рту. Коннор прихлопнул губы насколько мог свободной ладонью, не выпуская дергающийся хер. Еще, еще... Солоноватая густая влага переполнила рот, он даже не мог толком сглотнуть, чтобы не облиться слюной из-за давящего на язык члена... Лютер перестал дрожать как под напряжением. Коннор подался назад, почти захлебываясь, снялся с конвульсивно вздрагивающего члена, напоследок с силой обсосав головку – и наконец-то смог проглотить сперму. "Безопасность – превыше всего", – прозвучало в голове голосом Скалы. – Угум-м... Лютера повело на сторону, и обе руки Скалы тут же оказались на его торсе, придерживая боевика от хоть не грозящего травмами, но все же падения. Он слегка потянул на себя, и Лютер послушно откинулся на него, разбросав руки, точно отдыхающий на воде пловец. Коннор по-прежнему легкомысленно болтался вниз головой, с удовольствием разглядывая открывшееся ему место стыковки. Растянутое кольцо ануса медленно вздрагивало, расслаблялось и сжималось снова. Мокрые чуть вывернутые края поблескивали, и загнанный в них ствол, на котором неспешно истаивало бирюзовое свечение, казался чем-то вроде космического корабля, протаранившего червоточину. Коннор чуть не засмеялся от собственных сумасбродных сравнений. – М-м! – выдохнул Лютер. – Ох… Ска… а-а… Скала отозвался глубоким механическим ворчанием. Точно движок гоночного автомобиля, мурлыкающий после успешного заезда. Коннор зажмурился, купаясь в этом звуке, на который охотно отзывались высокие технологии, наполнявшие его тело. А потом его голой спины коснулось движение воздуха. Коннор автоматически дрыгнул свободной ногой, и на его свободной щиколотке тут же сомкнулись жесткие пальцы. – Так-так, – вкрадчиво сказал знакомый голос. – Кто это тут висит такой неудовлетворенный. – А что, есть достойные претенденты? – ухмыльнулся Коннор, не поднимая головы. Пальцы сменились на прохладную хватку ремня, который обернулся вокруг лодыжки пару раз. Щелкнула пряжка. – На такую любопытную позу – конечно, найдутся, – уверили его из пустоты. По левому бедру скользнула ладонь, пальцы пробрались под яйца, привольно бултыхающиеся в невесомости, и чуть шероховатая подушечка вкрадчиво коснулась ануса. Тот мгновенно отозвался рефлекторным сжатием. Собственный член предвкушающе качнулся в теплом воздухе. Ремни натянулись, медленно раскрывая ноги Коннора в непристойном балетном па. И он совершенно не возражал. * * * Норт объявила военный совет следующим утром, не дав никому из Колыбельки сбежать. Больше всех мылился Скала, неубедительно вещавший что-то о регулярном техосмотре. Однако Норт просто накинула ему пару петель на шею, словно удавку, и, под ликующее гыгыканье Гэвина, затянула потуже. – У нас есть проблема, – объявила она. – Действительно, – скептически сказал Ральф, почесывая шрам, – мы летим к черту на рога, и это наша основная проблема. – Мы летим в крайне ограниченном составе, – подняла палец Норт. – Это-то меня и беспокоит. – Мы вовсе не собираемся строить новую цивилизацию на основе кровосмешения, – тут же уверил Коннор. – Во всяком случае я точно не готов передавать свои гены марсианской империи. – Придурок, – сухо сказала Норт. – Я говорю о сержанте. По голым плечам окружающих пробежала легкая дрожь. – Биологически все одинаковы, – сообщил со своего места висельника Скала. – Не вижу проблем. – А я вижу, – Норт постучала себя по тому месту, где на форме располагались погоны, четко отделяющие одних солдат от других. – Иерархия, понял? Сарж против нее не попрет. – С чего ты вообще взяла, что ему кто-то нужен? – поинтересовался Гэвин, между делом подгребая к себе проплывавший мимо тесак Ральфа. – В жизни не видел более застегнутого на все пуговицы хрыча, чем сержант Аллен, сэр. – А она не про секс, – прищурился Коннор. – Она про это самое. – Что? – поднял бровь Гэвин. – Про... – Коннор помедлил, не желая портить атмосферу Колыбельки, но потом все же продолжил: – ...про одиночество. Дрожь пробежала снова, и теперь гораздо более заметная. Маркус потянулся к Ральфу и ухватил его за плечо. И это почти непроизвольное движение, тут же создавшее мостик между двумя людьми, больше чего угодно другого говорило о том, что Коннор прав. Они были друг у друга, а у сержанта Аллена – никого. Только его устав и долг перед человечеством. – Теоретически мы можем начать выказывать ему всяческую заботу, – задумчиво сказала Норт. – Например, ты, Ральф, мог бы приглашать его на покаяния. – Да он же меня пошлет, – содрогнулся снайпер. Гэвин согласно кивнул и чиркнул ножнами поперек горла. – Вот именно, – Маркус подтянулся еще ближе, и казалось, будто он вот-вот оседлает коллегу со спины. – Он всех нас пошлет, если мы начнем распускать вокруг него нюни. – Пожалуй, с его точки зрения это будет оскорбительной жалостью, – согласился Лютер, не поднимая взгляда от бука. – Скала? – вкрадчиво осведомилась Норт. – Меня он точно так же пошлет, – отозвался тот. – В этом мы с вами прискорбно похожи. Висевший рядом Гэвин ткнул его кулаком в затянутое скином плечо. – Ну хотя бы Юджина он не посылает, – заметил Маркус и похлопал себя по заднице. – Может, если я сделаю саржа героем своих влогов, он окунется в общественную любовь, и ему станет полегче? Могу даже попросить своих подписчиков зафрендить его на фейсбуке. Это будет справедливо. – Или же, – подхватил Коннор, – зарегистрировать его профиль в какой-нибудь умеренной консервативной сети знакомств для тех, кому чуть за сорок. Например, в Тиндере. Холостяк без вредных привычек находится в двадцати миллионах миль от вас... Теперь по помещению прокатились сдавленные смешки. Коннор повертел в голове еще несколько вариантов, среди которых были даже такие идиотские, как явиться среди ночи к сержанту Аллену, развозя депрессию и сопли. Он живо представил себе, как пытается повеситься командиру на шею, таким образом одарив его простым человеческим теплом, и как сержант Аллен со сдержанным негодованием отправляет его за антидепрессантами. Нет, определенно фигура сержанта не влезала в шаблон человека, нуждающегося в утешении. – Вы можете выполнять свои обязанности еще лучше, – выдвинул революционную идею Скала. – Куда еще, – зевнул Маркус, таки оккупируя Ральфа со спины полностью. – Кажется, нам остается начать носить ему тапочки в зубах. – А я бы на это посмотрел – металлически произнес Скала. – Ха. Ха. Ха.