Рейд с SeQretом на борту

Мили легко ложились под подошвы, время пролетело незаметно, и дорожка снова привела их на обжитые территории. "Арсенал" уже вовсю просыпался, и стылое утро испуганно отступало перед бодрыми голосами. На повороте к казармам натренированный глаз сразу выхватил своих: посреди мельтешения тех, у кого не было такого внимательного и любящего сержанта, "девятки" держались особенно вальяжно. Норт в майке-боксерке разминала плечи, Ральф с Гэвином боролись на пальцах, а Маркус подыскивал ракурс для запечатления первого солнечного луча. Над входом в казарму болталась тщательно вырезанная тыква – крошечное напоминание, что в мире существуют обычные праздники, на которые никак не влияют падающие и взрывающиеся корабли. Ускорившись, бегуны достигли отряда в темпе, который наверняка порадовал бы сержанта. – Че не спим? – выдохнул Коннор, продолжая завершающий бег на месте. – Вот! А вы говорили – ебутся, ебутся где-то за кустами, – прокомментировал Маркус, пряча смарт в карман. – Клевета! – возмутился Лютер и сделался еще чернее обычного. – Зависть мотивировала вас встать в такую рань? – осведомился Коннор. – Это все инопланетные споры, – сообщил Гэвин, пережевывая травинку и орудуя мизинцем в беспощадной борьбе. – Нашептывают, что пора начать перемещаться и охватывать регион для размножения. Пальцы снайпера привыкли подолгу держать тяжелое оружие, но пальцы подрывника привыкли крутить тугие заглушки. – С этим – к врачу, – строго потребовала Норт. – Врачей я прошел шутя, – прорычал Гэвин, не отрываясь от поединка. – Все сочли, что я на редкость здоровый человек, как бы специально созданный природой для покорения континентов! – О, смотрите-ка, – Маркус взмахнул рукой в сторону корпусов группы "В". – Кто к нам идет! Утро началось неплохо! Поперек основного движения всех спешащих на тренировки бойцов вышагивал Скала. Коннор еще раз сам для себя убедился, что своего андроида они могли с легкостью отличить от других из этой же линейки. – Делаем ставки, – быстро предложил Маркус. – Почистили или нет? Лютер, ты записываешь. – Не хочу, – сказал Лютер. – Все равно потом никто долги не отдает. А рисовая бумага нынче дорога. – Как поживает мисс Андроников? – тут же заехидничал снайпер. – Прекрасно, – с достоинством ответил Лютер. – Полностью разделяет мои увлечения. Маркус закатил глаза и одновременно схватился за задницу. Норт монументально сложила руки на груди, явно передумав отжиматься. Гэвин с Ральфом вступили в завершающую фазу яростного пыхтения. Скала преодолевал расстояние стремительными шагами по три с лишним фута каждый. Его обогнула целая группа, бежавшая прямо – видимо, решили не связываться. – Излучает, – авторитетно сказал Маркус. – Смотрите, как красиво от него разбегаются. – Что у людей в головах? – вопросила в пространство Норт. – Продолжать бояться вышек, которые излучают вот уже почти сорок лет. – Раньше, говорят, излучало стоящее вдали ЛЭП, – внес авторитетную справку Лютер. – А до этого телеграфные вышки в лесу поражали лучами смерти первобытных охотников и собирателей. Скала промаршировал остававшиеся ему сто пятьдесят футов и с грохотом подошв остановился перед отрядом. – Андроид SQ800 прибыл! – металлически объявил он. – Предъявите психопрофили! – Надо было принимать ставки! – возопил Маркус. – Опять? – хором застонали Гэвин с Ральфом, под шумок разъединяя пальцы. Скала повел головой из стороны в сторону. На черном экране вспыхнула яркая голубая нить. – Шутка, – сказал уникальный стратегический андроид. – За три сотни баксов. Ха. Ха. Ха. И "девятки" действительно с облегчением заулыбались. – Молоток! – Маркус сделал селфи на фоне самого ценного члена отряда. – Мы верили в твою криптостойкость! – Чувство юмора никуда не делось, – без особого расстройства вздохнул Гэвин. – Скала, а Скала, – тут же прилип к андроиду Коннор. – К тебе, случайно, не приходил один собрат по модели? Вчера выспрашивал у нас, что мы там видели. – Кто? – Сумасшедший андроид из твоей линейки, – вежливо пояснил Ральф, бережно вытирая натруженный мизинец носовым платком. – Утверждал, что видел эквивалент б... божественного присутствия, прости Господи. – Где? – проявил удивительную недогадливость Скала. – В полях, – с выражением сказал Гэвин, в свою очередь, незамысловато обтирая мизинец о штаны. – Там, где все рвануло. Свет двигателя перепутал с десницей архангеловой. Рафики, я все верно говорю? – Нос откушу, – пообещал снайпер. Скала как-то удивительно выразительно передернул плечами. Из чего следовало, что никто к нему не приходил. – А из твоей головы что-нибудь выковыряли? – не отступался Коннор. – Тебя ж этот обрубок хватал за уши? Мне вот транслировал какую-то дичь, даже Норт зацепило, а что тебе? Скала снова повторил это особенное механическое движение – поворот головы вправо-влево. Коннор с интересом повторил за ним. Территория у казарм опустела – все разбежались на тренировки, а те, у кого был выходной – спали, истекая слюной в подушку, а не торчали на улице в такую рань. – Андроид? – вкрадчиво окликнула Норт. Скала медленно поднял руку. Крутанул запястьем, что-то щелкнуло – и между большим и указательным пальцами оказалась крохотная серебристая монетка. Маркус спрятал смарт и приставил к глазам бинокль из рук. – Минуточку, – севшим от восхищения голосом сказал Коннор. – Это что? Это ты у того, в кузо... На визоре Скалы резко вспыхнула красная нить и тут же повернулась вертикально. Коннор демонстративно зажал себе рот. – Если вы что-то затеяли, – просипел Гэвин, – то тут не лучшее место. Ральф схватился за затылок, спохватился, убрал платок и вскинул палец. – Друзья! – очень громко сказал он. – Ввиду выпавших на нашу долю испытаний, я предлагаю всем посетить замечательную церковь города Хантсвилла! – Че? Ты с ума сошел? – Епископальная церковь Рождества! – с напором повторил Ральф, одновременно корча такие рожи, что глаз поехал, как у эпилептика. – Барокко! Службы! Орган и колокола! – Не понял? – вскинул брови Гэвин. Ральф яростно покрутил пальцем у виска. – Ничто постороннее не способно проникнуть в благостную атмосферу святилища! – с еще большим напором разъяснил он. – Можно сосредоточиться на таинстве! Рожи у всего отряда резко начали приобретать понимающее выражение. – Чуждые мне концепции, – изрек Скала. – А тебе не мешало бы поучиться любви к человечеству! – рявкнул Ральф. Скала заскрипел динамиками, явно намереваясь высказать все, что он думает о человечестве, и Гэвин пнул его в голень. Андроид крякнул и промолчал. – А неплохая идея, – задумчиво сказала Норт. – Рядовым, свободным от выполнения боевого задания, полагается четыре выходных в месяц. Лютер! – А? – испуганно вынырнул из бука тот. – Пиши, – повелела Норт. – Дорогой сержант Аллен, сэр... – Да погоди! – Ральф выдернул смарт. – Это надо голосом. Норт подняла брови, а Лютер с облегчением убрал выхваченный было стилус обратно в держатель. Ральф пригладил волосы, чиркнул пальцем поперек шрама, быстро натыкал в смарт и поднял его на ладони. Над экраном расцвела тусклая проекция, очень отдаленно напоминавшая сержанта Аллена. Потом проекция мигнула и вроде даже обернулась к присутствующим. – Слушаю! – рявкнули из динамика. – Сержант Аллен, сэр, – невероятно проникновенным и в то же время кошмарно постным голосом сказал Ральф. – Просим согласовать культурную программу для отгула. С целью накопления эстетического опыта и повышения командного духа. – Вы что, пьянствовать собрались? – сразу предположил нехорошее сержант. – Сэр, мы собираемся в церковь, – торжественно изрек Ральф. – Ку-да? – по слогам переспросил сержант. – В Епископальной церкви Рождества сегодня грандиозный органный концерт на одном из лучших в мире органов, – возвестил Ральф. – Инструмент в точности повторяет орган в Ватикане, в соборе Cвятого Петра. Играть будет небольшой оркестр и главный органист Вестминстерского аббатства в Лондоне, выступающий в крупнейших соборах Англии. Сэр. Лютер опустил бук, у Маркуса от изумления развалился объектив из пальцев. – Так, кто из нас сошел с ума? – уточнил сержант. – Программа включает в себя великие шедевры религиозной музыки и грандиозные произведения для органа в сопровождении хора и оркестра, – неумолимо сказал Ральф. – "Реквием" Моцарта, "Мессия" Генделя, "Токката и фуга ре минор" Баха, "Аве Мария" Шуберта. – Отряд, что у вас там случилось? – с подозрением спросил сержант. – Номера будут иллюстрированы видеопроекциями великих фресок Сикстинской капеллы в Ватикане, написанных Микеланджело, Боттичелли и Перуджино! – с восторгом разъяснил ситуацию Ральф. – Вы серьезно? – Абсолютно, сэр! – отчеканила Норт. – Ради Шуберта можно поступиться многим! – Боттичелли – мой тотальный краш, – влился в культурные струи Маркус. – С детства, сэр! – Вы еще скажите, что андроида с собой хотите потащить! – заорал сержант. – Ave, Maria, gratia plena, – еще более церковным тоном сказал Скала. – Это еще что? – возмутился сержант. – Радуйся, святая Мария, что сержант Аллен сэр вот-вот даст нам разрешение на групповой уик-энд, – невозмутимо перевел Ральф. – Он не это сказал! – Sancta Maria, Mater Dei, – добавил Скала. – Что?! – Слава Марии, Матери Божьей, что сержант Аллен так добр и человеколюбив и уже подписал пропуск, – потупил глаза Ральф. Гэвин, находившийся вне зоны видимости смартфона, загибался от беззвучного смеха. Норт хмурила брови, но было видно, что держится она из последних сил. Смартфон молчал, а затем неожиданно послышался какой-то звук – то ли хрип, то ли хрюканье, то ли всхлип. – Вы подведете меня под трибунал, – сдавленно сказал сержант. – Иисус с вами, валите на свой концерт. Отдельных предписаний не будет, все по общим правилам. – Аминь, сэр! – расплылся в улыбке Ральф. – Вас понял, отбой! – Отбой, – все так же сдавленно ответил сержант. Ральф опустил смарт, и, прежде чем он сбросил вызов, "девятки" услышали что-то подозрительно похожее на прорвавшийся хохот. Отряд терпел еще секунду, а потом загоготали сами. Ральф презрительно осматривал всех, точно ангел, столкнувшийся с воинствующими мракобесами. Гэвин выпрямился и утер слезу. – Чел, ты не шутишь? Мы реально пойдем в церковь на концерт? – В церквях потрясающая акустика, – надменно сказал Ральф. – А еще это место, где можно отвлечься от ваших дурацких смартфонов и буков, да-да, вы двое, я смотрю на вас. Для таких, как вы, там установлены глушилки! Чтобы наконец-то можно было стать ближе к Господу без помех. Гэвин выразительно округлил глаза. – Ужас, – содрогнулся Лютер. – Недавно была новость, что для современного человека интернет-потребность заняла доминирующее место в пирамиде этих самых потребностей. Теперь официально. Но так и быть, ради сближения с коллективом я согласен на это пойти. "У-бе-ри", – губами приказала Норт Скале, указывая подбородком на преступный трофей. – Кстати, наше ведро там тоже станет ближе к эффекту Бога? – обеспокоился Гэвин. – И отключится от интернета? По визору Скалы мгновенно метнулась встревоженная красная синусоида. – В этом смысле я сомневаюсь в мощи десницы человеческой,– проворчал Ральф. – Хер его заглушишь. Красная линия превратилась в голубую. Скала опять шевельнул пальцами, и крохотная пластинка исчезла. Коннор подавил желание выхватить ее в прыжке с воплем "мое!" – Итак, к пяти часам я жду вас всех в гражданском у КПП номер один, – торжественно сказал Ральф и посмотрел на воображаемые часы. – Надеюсь, у всех есть приличный костюм? – Для прогулки на велике или поездке на шаттле? – уточнила Норт. – Для торжественного музыкального вечера! Эй! Вы куда? Стоять! В дружном порыве все "девятки" сделали вид, что совершенно не слышат идеи про костюм. Ральф повозмущался им вслед, сдался и ускорился, чтобы догнать. * * * Церковь Рождества высилась торжественными шпилями, в которых терзаемый ужасными подозрениями разум немедленно увидел космический корабль из далеких галактик, посланный более культурно развитой цивилизацией. – То есть ты без всяких шуток купил билеты на концерт, – резюмировала Норт, задирая голову. – Я до последнего думала, что ты брешешь. – Культурные мероприятия входят в общий гуманитарный грант, – с укоризной сказал Ральф. – Ты что, не изучала этот раздел? Норт отозвалась неопределенным мычанием. Коннор почувствовал смутное удовлетворение человека, только позавчера записавшегося на курсы квантового шифрования. Он и сам пользовался грантами первые год-два, но потом лень и уверенность, что начать никогда не поздно, победили. Теперь же он был твердо намерен догнать Лютера в саморазвитии. Еще очень хотелось спросить Маркуса, не взял ли он какой-нибудь курс по искусствоведению. Но Маркус был занят – он запечатлевал церковь со всех возможных ракурсов, между делом регулярно включая в них себя. – Впервые в жизни пойду на такой концерт, – почти смущенно сказал Гэвин. – Это похлеще Арктики. – Где ваши вечерние костюмы, спрашивается? – тут же прицепился Ральф. – Для важного события! – Чем мой костюм не вечерний? – рассеянно поинтересовался Маркус, снимая собор в ракурсе из-под колена Норт. – Я всегда хожу в нем по вечерам. Перед сном. Норт, не шевелись, я вычисляю идеальную траекторию фотонов. – Тем более я в платье, – кивнула Норт. – Вы должны ежесекундно переживать экстаз по этому поводу. – Мы переживали, – умильно сказал Коннор. – Прямо на КПП номер один как начали, так и всю дорогу... – Полдороги, – сурово исправила Норт. – Я подсчитала, что все закончилось на четвертой миле. – Это от шока, – разъяснил Маркус, выбирая еще один такой же умопомрачительный ракурс. – Кончилось дыхание и умные слова. Лютер, более не отягощенный фиктивным браком, чуть не схватил инфаркт. Норт осклабилась от уха до уха, Гэвин родил такой же фирменный оскал. Коннор краем глаза посмотрел на боевика и в очередной раз сделал ценный вывод, что темнокожие очень даже умеют краснеть. – Можно было хотя бы ведро облачить во фрак, – вздохнул Ральф. – С галстуком-бабочкой. – Я знаю только колумбийский галстук, – металлически сказал Скала, по-прежнему облаченный в черную униформу, но с отстегнутыми знаками отличия. – Это такой смертельный прием. Ха. Ха. Ха. Ральф обеими руками показал, как сворачивает Скале его начиненную микросхемами и черным юмором голову. – Ну ладно, что ли. Пойдемте, господа! Норт наклонилась, взяла Маркуса за загривок двумя пальцами и выпрямилась, увлекая его за собой. Творец и фотографический гений успел только перхнуть. Другой рукой Норт дотянулась до Лютера и, пользуясь полным отсутствием формы, крепко взяла его под руку гражданским жестом. Маркус подвергся той же участи. – Оставшиеся – не вздумайте браться под руки, – предупредил Ральф. – Это церковь консервативного направления, они исповедуют скромность и умеренность. – Да что такое, – демонстративно сказал Гэвин. – В форме чувств не выражай, без формы чувств не выражай, я так задеревенею вконец! Коннор, признайся, ты огорчен? – Конечно, только-только собирался прыгнуть тебе на шею, – не менее демонстративно раскатал губу Коннор. – Ничего, у тебя всегда было хреново с мимикой, – утешил Гэвина Ральф. – Глянь на Скалу, он спокоен и умерен! – Я скептичен, – холодно возразил тот. – И угнетен вашим стремлением потратить время под ритмичное звуковоспроизведение. Оставшаяся часть отряда тут же взяла скептичного андроида в кольцо и двинулась по направлению к церкви. Скала на ходу начал отвратительно поскрипывать. Не слишком большая, но равномерная струйка посетителей вливалась в высоченные двери, и едва "девятки" переступили порог и сделали пару шагов, браслет на запястье Коннора недовольно показал потерю связи. Скала слегка дернулся. – Главное – не начинай ходить кругами и биться в стены! – яростным шепотом велел Ральф. – Это противоречит принципам умеренности и скромности! – Очень смешно, – вполголоса ответил андроид. – Прекратите хватать меня руками. От него отступили. Вежливо улыбаясь и кивая незнакомым людям, "девятки" пробрались к своим местам на балконе. Весьма ограниченным по обзору. В другой ситуации Коннор уже сказал бы кое-что насчет бюджета, выделяемого на культурные мероприятия, но в этот раз у них было конкретное намерение уединиться на самом дальнем ряду самого неудобного нефа, спрятанного за самой толстой колонной. Браслет продолжал мигать, и Коннор просто его отключил. Теперь для этого были веские причины. Последняя геометка зафиксировалась ровно на церкви, и совесть рядового Фаулера была чиста. Забившись за колонну, "девятки" окружили Коннора и даже слегка потеснили Скалу, монументально занявшего прописанное в билете место. Коннор жестом фокусника достал из кармана доброй памяти модуль "Троянца", благополучно перетаскиваемый за собой по всем территориям. – Тебя должны были уволить нахер за контрабанду! – прошипела Норт. – Это не контрабанда, – возразил Коннор под начавшееся объявление программы. – Это материалы для работы. У меня таких целый пак. – Почему мне патроны брать в качестве трофеев нельзя, а ему можно? – так же шепотом возмутился Маркус. – А ты что с ними будешь делать, аналитику производить? Снайпер мстительно достал смарт и навел на Коннора. Отрядный аналитик немедленно спрятал опытный образец. – Что же ты боишься? – сладким голосом поинтересовался Маркус при общественной поддержке в виде ухмылок. – Это же не контрабанда, не так ли? – Это сверхсекретные сведения, – нашелся Коннор. – Убери! Маркус показал ему средний палец, но смарт все-таки убрал. По замершему в тишине залу процокали подметки и начали подниматься все выше. Коннор неслышно выудил модуль снова. Потом достал мини-проектор, работающий без коннекта к сети, гибкий планшет-листок и держатель для него. Все это отлично помещалось в карманах гражданской одежды. Коннор прилепил держатель к спинке пустующей скамьи, на нем расположил планшет, водрузил себе на колено проектор и протянул ладонь Скале. – "Реквием" Моцарта! – торжественно объявил невидимый конферансье. – Вариация на тему! Раздались первые тяжелые звуки раскачивающихся и разминающихся органных мехов. Норт величественным жестом переложила ногу на ногу. Складки платья едва не затрещали. Круг заговорщиков стянулся еще теснее, жадно пялясь в одну точку. Орган грянул. Скала поднял руку, и между его пальцев появилась серебристая добыча. Коннор почти благоговейно принял ее и аккуратно вставил в модуль. Выудил из глубин карманов контроллер, соединил его со всей этой причудливой техникой Франкенштейна и нырнул в привычные команды вызова данных. – Долго? – осведомилась Норт, барабаня пальцами по колену. – Не очень. Я тут уже ковырялся, и... Ага. Вот. Орган музицировал с такой мощью, что даже пришлось поднять голос. Оригинальную мелодию Коннор упорно не мог расслышать, судя по всему, это была какая-то очень современная переработка. В ней предсказуемым образом слышалась мощь и даже некоторый патриотизм. На планшет упал луч света, и "девятки" сдвинулись еще ближе. Последним чуть наклонился Скала, закрывая этот охранный купол сверху. – А ты что, будешь всю его жизнь перематывать? – опасливо уточнил Ральф. – Мне кажется, даже созерцательность Лютера на такое не способна. – Эй, – без особого энтузиазма возмутился тот. Коннор покосился на Лютера. Для него понятие повседневного торжественного костюма выглядело как полукомбинезон и серая обтягивающая водолазка. Ральф отдельно выступил по этому поводу, сообщив, что обычно так одеваются специальные грузовые андроиды, но никак не солдаты армии США, направляющиеся в увольнение и на концерт. – В быстром режиме, – наконец сказал он. – С момента... А вообще, можно же таймбатчами это делать. – Чем? – грозно уточнила Норт. – Объединить в батчи, например, по дням отмотать плюс-минус, – рассеянно пояснил Коннор, ведя настройку. – Если ничего не найдется сразу, надо будет делать срез подробнее... Вон, смотрите... хм-м. Орган начал покорять всё большие космические высоты, а луч проектора высвечивал перелистывающиеся дни. Коннор не стал добавлять, что настроил еще и цветовой анализ – он прекрасно помнил градиент цветов, попавших к нему в голову. Перевести их в обычный CMYK было проще простого, равно как и задать поиск по этому набору. Поэтому на батчи он смотрел спокойно: там все было одинаково серо-стальным. Серая лента чужих будней моталась рывками, и все так напряженно вглядывались в нее, точно оттуда мог выпасть миллион долларов. Солидные басы органа заставляли Церковь Рождества содрогаться от фундамента до самых шпилей, точно это и впрямь была не церковь, а готовый к взлету корабль... – Стоп! Норт прошипела одно-единственное слово так яростно, что у Коннора палец дернулся сам собой, без участия мозга. Таким тоном отдавались приказы, связанные с выживанием. Лента остановилась, и во весь невеликий спроецированный экранчик жесткими углами выползло нечто серое, поблескивающее металлом. Штуковина с равным успехом могла быть частью какой-то детали, ступенькой, пластиной с корабля... – Сохрани все что есть, – велела Норт. – Не могу сразу сказать, что это, надо рассмотреть. Сбросишь кусок? – Сброшу, сброшу, – нетерпеливо сказал Коннор. – Мы еще до розовенького не добрались. – Да о чем вы вообще? – не выдержал Маркус. – Какое розовенькое? – Я же говорил – мне трансляция прилетела, – разъяснил Коннор, не повышая голоса, даже несмотря на то, что орган уже разошелся вовсю. – Значит, где-то здесь она есть. Поехали? Норт вновь переложила ногу на ногу, снова немилосердно терзая платье. Ткань обтягивала части тела словно по заказу, и Коннор потратил еще пару секунд на рассматривание этого скульптурного совершенства. А потом вновь нажал на перемотку. – Вот умора будет, если у Обрубка просто оптика поехала, – скептически сказал Гэвин. – А вы из этого уже теорию заговора развели. – Розовенькую, – поддакнул Маркус. Норт замахнулась на него собственным смартом. Стандартный девайс не влезал толком в сумочку, так что высокотехнологичную игрушку Норт то и дело рассеянно перекладывала из руки в руку. Лента пошла рывками – умеренный серый начал сменяться на какие-то темные оттенки, потом на металлические, потом внезапно экран резко высветлился, а затем... Коннор со свистом втянул воздух и снова нажал на кнопку. Величественные аккорды органа постепенно стихали, переходя в лирическое разноголосье. Изображение застыло на экране, чуть подрагивая. – Вот, – зачем-то пояснил всем Коннор. – Вот оно. "Мозговая" трансляция, оказывается, была даже беднее, чем оригинал. Истошное буйство потусторонних красок заливало проекцию радужным керосиновым половодьем. – Глюки процессора, – уверенно сказал Гэвин. – Вон как траву всю перекосило. – И в каком же месте он ловил эти глюки посреди космоса? – сладким голосом поинтересовалась Норт. – Ты видел там гидропонную фабрику? – Я видел там множество говна, наросшего на корабль снаружи, – еще более уверенно парировал Гэвин. – Почему бы говну не расти и внутри? Допустим, это мутировавший лук-шалот. А? Похоже? – Челноки гидропоникой не занимаются, – так же уверенно отмел его версию Лютер. – Согласно отчету "ГринЭйр Орбитал" нормальные эксперименты можно проводить только на площадях размером... Короче, челнок не годится. – Это корабль! – шепотом возмутился Маркус. – Тоже мне нашли челнок. – И даже корабля будет мало, – махнул рукой Лютер. – А вообще смотрите, какие странные... что это? Поры? Устьица? Можно зум? Коннор покрутил изображение, приближая один из широких листов: розово-лиловый, испещренный ярко-оранжевыми прожилками, с махрящейся кромкой. Лист был весь дырявый, но отверстия выглядели слишком одинаковыми, чтобы считать, что потрудился какой-нибудь листоед. Коннор покрутил настройку перемотки и запустил ее в почти обычном режиме. Отверстия на листе задрожали, сомкнулись и снова разомкнулись. – Устьица, – тоже подхватил Коннор умное слово. – Поры, то есть, ты прав. Дышат! – Мало ли кто как дышит, – все так же критически сказал Гэвин, чуть откидываясь назад, пока остальные все лезли вперед. Даже Скала чуть наклонил голову. – Может, это макро. И в ультрафиолете. Исследования зрения очередных киберпчел, во. А съемка – изнутри улья! Надеюсь, улей-то влезет в челнок? – Корабль! – опять шепотом потребовал справедливости Маркус. – Да хоть гроб на керосиновом ходу! – тоже шепотом заорал Гэвин. В этот момент устьица снова сложились, а когда открылись – из них выстрелили лимонные струйки дымка. Тот закружился, пылинки в этом водовороте сбивались друг с другом все плотнее, быстро оседали и наконец сели на лист комочками. Коннор машинально приблизил картинку еще больше. Оптика у обрубка была отменная – изображение осталось четким, никаких пикселей. Приземлившись на лист, они зашевелились, начиная движение друг к другу, и вот уже стало видно, что лимонные крошки формируются в листики. Один, два, пять... Чистенькие и новенькие крошечные листочки чинно сидели на родителе. А потом из-под каждого высунулось по шесть тоненьких лимонных ножек. Листочки приподнялись и побежали. В кадре показался палец, потянулся к листу, и Коннор чуть не застонал сквозь зубы. Что за идиотизм позволял себе этот Обрубок? Где защита, где правила техники безопасности? Листочки порскнули в разные стороны, основной лист подался назад, словно бы сжался – и прямо в объектив ударила густая желтая струя. Все в кадре завертелось, подернулось пеленой, изображение дико запрыгало, а потом померкло. Коннор резко нажал на "стоп". – Х-хах! Выдох шести глоток прозвучал почти одновременно. Тонкий голосок флейты-пикколо словно нарочно аранжировал этому вздоху. – Ну как, все еще считаешь, что этот половинчатый совал палец в улей? – заботливо поинтересовался Маркус. – Я просто выдерживал критическую позицию для вас, засранцев, – почти прорычал Гэвин. – Чтоб не так обидно было в случае, окажись это просто крапивный лист. – Крути его дальше, в смысле, давай еще! – жарко потребовал Ральф. – Чуден промысел господний, какая херня творится волею его, поверить не могу! – И все-таки, где это? – задумался Лютер. – Неужели полигон в Бразилии? Гэвин, это все ты виноват. – Чего? – Улей, пчелы, – Лютер сощурил глаз и высунул язык. – Сбиваешь с толку ход критической мысли! Гэвин показал ему средний палец. Посматривая на Скалу, неподвижно пялящегося в проекцию, Коннор снова запустил крутилку. Перемотка назад сначала стерла грязь из оптики андроида, потом растворила листочки, превратив их в стаю пылинок, затем заставила их всосаться в материнский листок. Коннор опять чуть замедлил темп, и путешествие в невиданные джунгли покатилось в слегка пугающем рваном ритме. Андроид двигался резким рывками, то и дело сворачивал, словно пытался запутывать следы, и чем сильнее запись уходила назад, тем сильнее были его метания. – Бежит откуда-то, – определился Маркус. – Петляет, чтоб не подстрелили. – В таких зарослях еще попробуй попади, – проворчал Ральф, поглаживая шрам. – Напалм, – зловеще сказал Гэвин. – Этому месту не помешает приличная доза напалма. – С-смотрите! – опять зашипела Норт. – Кон! Видишь?! У Коннора пересохло во рту, и он смог только кивнуть, одновременно замедляя запись. Смена ракурса на проекции продолжалась с раздражающей частотой, но все чаще взгляд Обрубка возвращался к одному и тому же месту. Над чудовищным лесом вставал купол. Гигантское сооружение, устремляющееся ввысь гладким пластиком боков. Швы не были заметны, настолько идеально подогнали стыки обшивки. Правда, растения все равно нашли их, поэтому по круглым солидным бокам всползала разноцветная пена. Черные, желтые, розовые и лиловые дорожки растительности упорно рвались вверх. Бока купола скрывались за пределами зрения смотрящего, и только их закругление давало понять, что это не стена, а именно полусфера. – Огромный, как Фудзияма, – первым подобрал сравнение Лютер. – Охренеть. Где это? Ничего подобного не читал. – Да хватит уже изображать умственную отсталость, – почти устало сказала Норт. Многозначительное скорбное завывание органа придало ее словам особую весомость. – Имбецилу уже понятно. Вон, смотрите, Кон... Коннор и сам уже нажал на замедление. В который раз замерла проекция, в который раз все подались к ней так близко, что едва не перекрыли луч самого проектора. Гигантский бок на краю поля зрения был не очень хорошо различим, мешали какие-то висящие петли, сквозь которые отступал андроид, но в обратной записи он шел вперед, петель становилось все меньше, и наконец из кипящей растительной пены окончательно выступила надпись. Тоже огромная – частично поглощенная бушующим черно-розовым океаном у подножия купола, частично и вовсе невидная. Но все же отлично считываемая. Мозгу было достаточно имеющегося, чтобы прочитать. "...рс. Базовый купол № 3". – "Рэйн Форс"? – противным голосом сказал Гэвин. – "Бразилиум Наварс", сороковая параллель? – Номер три, – зачарованно произнес Маркус. – Не один, не два даже... Гэвин резко встал. Перекрестный огонь взглядов сошелся на нем в единую точку. Подрывник открыл рот, сморщился, закатил глаза, замотал головой – закрыл рот и так же резко сел. Орган сопроводил эту пантомиму укоризненным вибрато. Вместо него вскочил Маркус. – Друзья! – придушенно изрек он. – Братья и сестры! – И прочие прихожане, – остекленев взором, продолжил Ральф. – И проч... тьфу! Люди и андроиды, хотел я сказать! Сегодня, первого ноября две тысячи тридцать восьмого года, мы сделали великое открытие! – Узрели эффект Бога, – с такими же стеклянными глазами дополнил Ральф. Норт замахнулась на него смартфоном, но Ральф даже не шевельнулся. – На Марсе есть жизнь! – патетическим шепотом возвестил Маркус. – И эта жизнь пишет на английском! Орган грянул мощью инструмента, жившего на свете уже три века и собирающегося пережить всех здесь присутствующих. Маркус несколько секунд экстатически смотрел в потолок, а потом сел. – Ну охренеть теперь, – насупился Гэвин. – А баллы в личное дело за это начислят? – Чушь какая, – растерянно сказал Лютер. – Вы же помните, двадцать первый год, посадка "Персеверанс", первые снимки... Это было всего семнадцать лет назад, я даже помню, тогда еще фейки тупые ходили по интернету, типа, звуки эти ветра и прочего там... Помните? Мы тогда смотрели на это небо, оно чужое такое было, и все думали, когда же люди туда полетят... И он там болтался, болтался, а потом... – А потом его разбомбили, – наконец открыл рот Коннор. – В целях терраформирования. Этот скандал я тоже помню, "зеленые" на "Спейс-икс" чуть ли штурмом не пошли. – Ну да, – кивнул Лютер и замолчал. Остальные тоже молчали. Печальная история Марса, из которого выжали все что можно и напоследок шарахнули несколькими сотнями ядерных зарядов, всегда считалась столпом гуманистического покаяния. И к тому же вечным напоминанием живым, что так срать в природу нельзя. Астрофизики потом подсуетились и объясняли что-то насчет орбитального сдвига. Вроде, если бы взрывы оказались чуть сильнее или чуть более кучными, то красный шарик слетел бы нахер со своей орбиты, а за ним поскакали бы и все остальные. Впрочем, вечный Маск вышел из воды сухим. Даже думать было противно, каких денег ему это стоило. Какое-то время автономные зонды еще засылались на первый в истории инопланетный ядерный полигон, а потом все это потухло, и миллиарды гения были перенаправлены в другое инвестиционное русло. Венера периодически мелькала в новостях как планета для заселения, однако никто уже не верил в такие прожекты, и работа шла без особого внимания к ней в прессе. Но она шла, и все это знали. Марс был забыт и стыдливо похоронен под листами прошлогодних "Дейли Ньюс". – Я главное чего не пойму, – медленно сказала Норт, – это там уже было? Или было другое, и оно там мутировало от страшной радиации, тормозящей живчиков? Гэвин не замедлил надуться. – Или это вообще занесенное? – продолжила мысль Норт под грандиозные раскаты. – И мы с вами наблюдаем за самым, мать его, масштабным экспериментом в истории человечества? – Скала? – наконец обратился к андроиду Коннор. – Чего молчишь, великий стратегический ум? Может, у тебя есть мнение на этот счет, а? – Слишком много данных для составления единого вывода, – буркнул андроид. – Необходимо обдумывание. – Во-от, – прошипел Гэвин. – А говорят: нейросети, нейросети, вычислительные мощности... тьфу. – Не всякий разум может смириться с базой на Марсе, – заметил Коннор. И сам удивился, как эти слова легко соскользнули с языка. Только что чуть ли не целый мир перевернулся с ног на голову, но... Но он был так далеко, что в обычной жизни обычного рядового ничего не изменилось. – Интересно, а форпост там есть? – мечтательно протянул Маркус. – Вот бы... эх! Органные рулады сошли на нет. Зал взорвался аплодисментами, и девятый отряд предусмотрительно вступил в общую канонаду. Норт хлестала ладонью об ладонь с такой яростью, точно у нее к органу и Марсу было что-то личное. Наконец шквал утих, конферансье объявил следующую композицию – творчество по мотивам Листа, – и рокочущий голос ставленника Ватикана вновь наполнил высокие своды. – Форпост, как же, – тут же стартанул с места Гэвин. – Прямо в куполе номер два! Бдит, как бы марсианские крысы не съели экспериментальные ростки марсианской кукурузы! – Ты че такой токсичный, как старый химзавод? – наконец быканул в ответ Маркус. – Тебе один палец сломать или два? – А че вы тут слюни распустили! – яростно зашептал Гэвин. – Вам это что даст? То же, что и мне – хрен! Может, в прессу побежим с докладом? Коннор, ты уже готов вложить этот чудесный обломок мозга в дрожащие руки репортеров? Коннор настолько впечатлился, что аж полностью выключил проекцию и попытался засунуть модуль "Троянца" вместе с проектором в карман. Куда тот, разумеется, не влез. – О чем я и говорю, – заключил Гэвин. – Даже если мы с вами и нюхнули великой тайны человечества, то толку от этого не будет никакого. Одно расстройство! Он стукнул кулаком по колену, затянутому в выбеленную джинсу. – Именно, – медленно произнесла Норт. – Это самое обидное. Коннор и сам это чувствовал, но очень старался загнать поглубже. Однако теперь, глядя на лица товарищей в полумраке церкви, он понял, насколько одинаково сильно им всем досадно. Невероятный чужой мир, космическая программа, карьерная лестница, уходящая в головокружительную высоту – и до всего этого было не дотянуться. Никакому обычному отряду. Особенно – никакому отряду, специализирующемуся на ловле взбесившихся андроидов. Тем более – если он состоит из людей, в чьем прошлом было множество заданий, несовместимых с благородным обликом служащего военно-космических сил. Ральф, по-прежнему глядя куда-то в потолок, прикусил костяшки пальцев и досадливо замычал. Норт в раздражении перекладывала смарт снова и снова, периодически ширкая захватанным экраном по платью. Самые обычные люди... – Скала? – вкрадчиво произнес Коннор. – А как ты смотришь на перспективу собственного карьерного роста? – Я на нее не смотрю, – изрек андроид. – Мне чужды эти обезьяньи игры в иерархию. – Пластиковый сноб! – припечатал Маркус. – Ведро! – На кой хер ты вообще в нашем отряде оказался! – явно в сердцах ляпнул Лютер. – Кому не нравится мое общество, тот может попросить о переводе, – тут же загундел Скала в треть мощности динамиков. – Форму рапорта можно получить в стандартном приложении... – Тихо! – страшным шепотом приказала Норт. Заткнулись все в тесном кругу. Норт кивнула Коннору. Похоже, она уловила его мысль. Как розовенькие видения, мелькнуло непрошеное сравнение. – Ты же делаешь то, чего нам хочется, – тем же тоном Сатаны-искусителя продолжил Коннор. – А ты можешь как-то... продвинуть нас в направлении космической программы освоения Марса? Громкие слова были сказаны, точнее, конспиративно вышептаны. Коннор впился в Скалу взглядом, чувствуя хребтом, что остальные тоже смотрят на него с безумной надеждой. – Это чрезвычайно сложно, – скрипнул андроид. – Одно лишь построение прогнозной модели займет продолжительное время. Я не могу гарантировать, что... Динамики внезапно квакнули, а по визору стрельнули несколько голубых линий. Орган трепетал лирическими нотками. – Что смогу исполнить это желание, – почти смущенно закончил Скала. – Ура! – шепотом завопил Маркус и, как сидящий ближе всех к Скале, накинулся на него с объятиями. – Хотя бы попробуй! Я мечтаю увидеть эти колористические шедевры живьем! – Никаких гарантий! – отчеканил андроид, чопорно продолжая сидеть по стойке смирно. С другой стороны на него напала Норт, несколькими секундами позже присоединился Лютер, и под стоны органа стратегического андроида SQ800 начали трепать, как стая щенков любимую игрушку. Даже Гэвин дружелюбно попинал Скалу в голень. Коннор снова достал модуль и уставился на него почти с блаженством. Да, шансы были нулевые. Да, они требовали от андроида в очередной раз нарушить правила. Но просто взять и даже не попытаться – это было невыносимо. – Такими темпами лет через тридцать там будет сад Эдема, – все еще слегка зачарованно проговорил Ральф. – Представляете, при нашей жизни! – И, может быть, мы как почетные старые пердуны-генералы получим билетики! – развеселился Гэвин. – Интересно, а взять с собой краба-сиделку мне дадут? Лютер перестал мять Скале его железные бока. – А вот я считаю, что там будет передовой научный полигон, – выдвинул он собственную теорию. – Представляете, какие просторы открываются? Это же низкая гравитация! Жить при ней сложно... – С остеопорозом – легко, – перебил Гэвин. – А вот производства запускать – запросто, – невозмутимо продолжил свою линию Лютер. – Строительство, изготовление сплавов и конструкций, в конце концов аграрное хозяйство! Да это... это настолько выгодно, что даже транспортные запросы перекроет! Он чуть повысил голос, и на него тут же испуганно зашикали. Лютер выразительно втянул голову в плечи. – Это не просто Эдем, а Эдем производственный! – шепотом подытожил он. – Экономическая Мекка! – Лишь бы без радикальных исламистов, – озаботился своим Ральф. – Интересно, насколько Марс ближе к Богу? Норт тоже оторвалась от Скалы и выпрямилась. Откашлялась, удачно попав в особо мощный аккорд. Нахмурилась и обвела всех пронзительным взглядом. – Вот что, – негромко, но внушительно сказала она. – Слово "Марс" чтобы никто больше не употреблял. Мы тут с вами что-то сильно расшумелись, а ведь у нас тут краденые данные, государственная тайна и совершивший преступление андроид. Отныне всем приказываю держать язык за зубами и даже в мыслях заменять слово на букву "М" на слово... Допустим, купол. Все ясно? – Да, мэм! – хоровым шипением откликнулись "девятки". – А теперь начинай кино, Кон, – не менее сурово приказала рядовая Элмерз. – Крути его обратно, хочу знать, что и как там у них было в этом куполе устроено!