Элвис не покинул здание

Стив предпочел бы не возвращаться, растянувшись на серфе и отмахивая мощными гребками расстояние, в конце концов приведшее бы его куда-то к берегам Французской Полинезии. Не на такое он подписывался, когда согласился возглавить отряд 5-0. И этот жест отчаяния даже не считался бы дезертирством или малодушием. Любой бы проникся. Годы безупречной службы что-то да значат, и если прямо сегодня подать прошение командованию, то завтра же он окажется в Афганистане или Сирии, по уши обвешанный оружием и завернутый в камуфляж до самых бровей. Ничто иное не было бы столь уместным. Конечно, он будет безмерно сожалеть о том, что Гавайи остались в другом полушарии. Но Пять-ноль сможет продолжить работу. Лу Гровер тоже не мальчик из балетного класса, и бывшему командиру спецназа не составит труда взять на себя командование, а Стива поймут все. Ровным счетом каждый из четверых, если только у него получится открыть рот и заставить язык вытолкнуть объяснения. Дэнни бы сам согласился, что это лучшее решение в столь безвыходной ситуации. Дэнни… Солнце взошло, отражаясь в глади океана, и Стиву вдруг стало очень жарко. Но память и любовь не пропадают, если между вами лежит расстояние. За последние несколько лет жизнь носила его по разным странам. В Японии и Азии, за тысячи тысяч миль от затерянных в океане островов, он всегда чувствовал, что его сердце бьется где-то между облупившимся от времени и ветра креслом на берегу и двигателем Шевроле Камаро, послушно оживающим от легкого поворота ключа. И эта соль на губах — вовсе не океанская. Неутолимая жажда никогда не покидала его, оседая холодными каплями на горлышках запотевших бутылок, слепящими вспышками выстрелов оставаясь в голове и болезненным напряжением — вдоль позвоночника от затылка до самых пяток. — Береговая охрана США! — раздалось как гром среди ясного неба. — Эй, на серфе, прекратите движение и поднимите руки. Вы приблизились к границе территориальных вод. Остановитесь и ждите, за вами выслана шлюпка. Стив перевернулся на спину, демонстрируя открытые ладони. Что ж, спонтанная попытка побега во Французскую Полинезию не сработала. Но у него все еще оставался план Б. *** — Случайно не помнишь, правое или левое колено неосторожно повредил Санчес, когда мы его преследовали? — Ты правша, значит, держал клюшку для гольфа в правой, а стоял чуть сбоку. Поэтому пиши левое, на стуле он сидел лицом к тебе, — откликнулся Стив, отрывая глаза от компьютера. Дэнни застыл в дверном проеме его кабинета, опираясь спиной о косяк и скрестив лодыжки. Не лучшее время для разговора. Терпению Дэнни в процессе бумажной работы можно было позавидовать, но всему хорошему существует предел. — Давай вечером отвлечемся, сходим выпить. Не дома и простого Лонгборда, а то, что-то вроде... Ну я не знаю… Смена обстановки? Дэнни подозрительно сощурился в ответ, опустив ресницы, на миг возвращая Стива в сегодняшнее утро: солнце, встающее над океаном и перекрывающее безупречный цвет неба своим сиянием. — Мне совершенно не нравится эта идея, — отозвался Дэнни, оттягивая двумя пальцами наглухо застегнутый воротник. — Но если выбор между ужином с тобой и занудным ток-шоу по телеку, то почему бы нет? При условии, что я забуду кошелек. *** — Кошмарное место. Надеюсь, я здесь в первый и последний раз. Никогда не думал, что тебе нравится, эм-м… Подобное… — Мне и не нравится, Дэнно. — В таком случае, твоя попытка сменить обстановку удалась. Но если ты еще раз встанешь не для того, чтобы вернуться домой — кто-то из нас сильно пострадает. Скорее всего, я. Не нужно никаких дополнительных усилий. Просто закажи еще раз в музыкальном автомате «Тутти Фрутти» и моя голова взорвется сама. — Не любишь Элвиса? — А были сомнения? Как можно любить эпилептическую рождественскую елку в костюме безумного клоуна? — Я почему-то так и думал. — Слушай, я знаю, что на Гавайях он кто-то вроде бога. Я не слепой и вижу самые дорогие леи на его статуе и вокруг всех портретов. Но здесь… Извини, у меня начинается нервный тик от всех этих мерцающих неоновых трубок в стиле семидесятых, в меню двадцать разных блюд с названием «Голубые Гавайи», и в каждом из них полно ананасов. А этой посуде следует пройти санитарную экспертизу, я уверен, ее не меняли примерно полвека. Если ты хотел разнообразить мой вечер, то я предпочел бы плавание или прыжки с парашютом. — Я собираюсь вернуться на службу, — сказал Стив, ковыряя вилкой нечто, с натяжкой сошедшее бы за мясной рулет. — Завтра подам запрос командованию. Думаю, меня вызовут в ближайшие несколько дней. По словам губернатора, работа Пять-ноль все еще эффективна, и, уверен, без меня не станет хуже. Дэнни вышвырнул трубочку на сомнительной чистоты деревянный пол и жадно отпил коктейль прямо из стакана. — Я не… Я не пытаюсь оправдываться, окей? — заикаясь, продолжил Стив. — Губернатор поставил мне условия, в которых лучший для команды выход — мне оказаться как можно дальше от Оаху. Ты знаешь, я редко сомневаюсь в своих силах, но… — И ты привел меня сюда, чтобы этот ебаный рок-н-ролл как-то смягчил плохие новости? О-очень неудачная мысль, зубная боль у меня началась еще полчаса назад. — Нет, чтобы окончательно убедиться, что миссия невыполнима и мое решение верно. — Эй, парень, ты, в узких брюках! — взмахнул рукой Дэнни. — А ну-ка, нам по два вот этой зеленой дряни с зонтиками. Постарайся растолковать бармену, что вместо сиропа нужно добавить лишнюю порцию водки. Тебе придется объясниться, Стивен. И учти, причины должны быть весьма и весьма убедительными. Начинай, я весь — внимание. Офис губернатора Деннинга 24 часа тому назад — Со всем уважением, губернатор, но… — Со всем уважением, лейтенант-коммандер, ни отказ, ни ваши рекомендации частным специалистам не принимаются. Сенатор Фуллер не просто мой друг. К вашему сведению, большая часть финансового обеспечения и прикрытие лично вашей задницы и проблем всех ваших коллег — его заслуга. И если вы считаете, что в бюджете штата есть особая графа «выполнение любых прихотей отряда Пять-ноль» или расходы на адвокатов и судебные выплаты тем, к чьему телу или имуществу вы прикасаетесь, — то это непростительная ошибка, МакГарретт. Я всеми силами потакаю вашим безумствам, потому что вижу в них реальную пользу. Но если вы не можете снизойти до личного, ни в чем не нарушающего закон одолжения тому, кто сделал для вас столько добра… Что ж, очевидно, придется пересмотреть наше взаимодействие. Вот, кстати, — губернатор порылся в ящике стола и вынул толстую пачку документов, — иск от Томаса Калабро. Удовлетворен, несмотря на мастерство государственных защитников. Вы разнесли ему виллу, коммандер. Да, ваши люди решили, что там скрывается террорист, хотя он оказался всего лишь нелегалом-чистильщиком бассейнов. Знаете, куда можно было направить эти деньги? И каждый из вас до конца жизни выплачивал бы Калабро свою часть пенсии патрульного. Мы договорились верить друг другу, и я закрываю глаза на ваши особенности, коммандер. Учтите и мои интересы. Только вы и только с детективом Уильямсом. Это личное пожелание сенатора и моя настоятельная просьба. Ваш союз давно перешел грань всех законов о субординации, и исключительно слепые не считают вас женатой парой, о чем неоднократно свидетельствуют в суде. Знаете, чем чреваты неуставные отношения между командиром и подчиненным? Флот должен был вас этому научить. — Со всем уважением, губернатор, меня и детектива Уильямса не связывает ничего, кроме крепкой дружбы. Иначе… — Со всем уважением, разговор окончен, лейтенант-коммандер. Чартер сенатора приземляется послезавтра в 17:00, и если для его охраны нужно будет вываляться в смоле и перьях и в таком виде разгуливать по пляжу Вайкики, то вам придется сделать это. Ваши слабости ничуть не лучше чужих, коммандер. Свободны. *** — Ладно, — сказал Дэнни, когда стакан опустел. — Я коп, если ты до сих пор этого не понял, и мне не впервой работать под прикрытием. Однажды я даже изображал мормона из штата Юта, и весьма успешно. Если речь всего лишь о негласной охране желающего поразвлечься сенатора, то почему нет? Тем более что цена отказа — судьба команды. Не спорю, ты потрясающе органично выглядишь в драном камуфляже, измазанный в болотной жиже до кончиков волос, но я забочусь в первую очередь о себе. А мне, знаешь ли, очень не нравится летать через половину земного шарика, чтобы переночевать в твоей больничной палате. Госпиталь Триплера куда ближе, и если можно избежать лишних трат времени и денег, то… — Дэнни поджал губы и хмыкнул. С каждым его словом улыбка Стива расплывалась все шире. Ситуация, утром казавшаяся совершенно безвыходной, вдруг наладилась сама собой, хотя изнутри его все еще подтачивал мерзкий червячок: как настоящий дипломат, он сказал Дэнни правду. Чистую правду. Но не всю. И он надеялся, что напарник не переменит решения, если вздумает погуглить. Отступать было некуда, и Стив вынул телефон, набирая личный номер сенатора Фуллера. — Скажи ему, если приготовит для меня что-то в этом роде, — прошипел Дэнни, тыча пальцем в огромную фотографию на стене, — я застрелюсь раньше, чем решусь надеть помесь ювелирной витрины, костюма для дайвинга и плаща Супермена. Кадык Дэнни резко дергался, пока он залпом допивал вторую порцию, и пальцы сжимались вокруг стакана с такой силой, что Стив мысленно приплюсовал к счету оплату за битую посуду. Но как бы там ни было — их мучения не должны продлиться дольше суток, а двадцать четыре часа — вовсе не срок для того, кто умеет задерживать дыхание на пятнадцать минут и десантироваться без парашюта. *** О том, что задание будет сложным, и вовсе не потому, что он не привык охранять или сопровождать объекты, Стив догадывался с момента, как они с саркастически хмыкающим и подозрительно молчащим Дэнни покинули бар. Но он и представить не мог реального масштаба проблемы до тех пор, пока не явился в дом Дэнни следующим утром, после почти бессонной ночи. Вооруженный кофе и маласадас, он свободной рукой повернул ключ и надавил на ручку. Сперва ухо уловило легкий шорох и прерывистые вздохи, и он уже хотел было ретироваться, оставив принесенный завтрак за дверью, чтобы не смущать Дэнни, очевидно, решившего поддержать боевой дух свиданием. Хороший, действенный метод — Стив не мог возражать и не смел бы помешать ему. Но в последний момент он все же поднял голову, оторвавшись от изучения царапин на полу, и тут-то перспектива сегодняшнего вечера замерцала перед ним цепочкой красных сигнальных огней. Дэнни был один, но, ей-богу, лучше бы с тремя акробатками из бродячего цирка. На его голове переливались нимбом огромные наушники, голые плечи и спина были покрыты бисеринками пота, и влажные волоски слипались в темно-золотистую дорожку. Она сбегала по позвоночнику до поясницы, пересекала тонкую полоску белой кожи и скрывалась под резинкой низко сидящих пижамных штанов. То, что Дэнни выделывал бедрами, было… Непристойно, если бы Стива вдруг кто-то попросил описать процесс цензурным словом. На самом деле это выглядело блядски горячо. Крепкие, идеально округлые ягодицы подрагивали по очереди, когда Дэнни подавал вперед то одно, то другое бедро, и сжимались вместе, когда приходили в движение оба сразу, будто он пытался трахнуть спинку стула, за которую держался. А после он описывал широкий круг влево, еще раз влево, слегка отставив ногу и чуть склонившись вбок, и голени, колени, а потом бедра и задница начинали мелко дрожать, ускоряя темп, пока не вычертили совсем немыслимую дугу и, наконец, он замер в неустойчивой позе, одним коленом почти касаясь пола и вскинув руку вверх. Едва Стив успел зажать ладонью рот и нос, чтобы шумное дыхание его не выдало, неслышная музыка в наушниках Дэнни задала ему новый ритм. Тонкая серая ткань натянулась, четко обрисовывая каждый изгиб и явно давая понять — в постели Дэнни обходится без лишней одежды. Он чуть прогнулся в пояснице, дальше отставляя задницу, влага нарисовала на штанах маленький темный треугольник сразу под резинкой. Дэнни переступил босыми ногами, пристукнул пяткой и начал покачивать бедрами, чуть согнув колени. Упругие полушария перекатывались мягкой волной, и живой человек не в силах был спокойно наблюдать это вопиюще порнографическое действо. Особенно если у него и без того имелась примерно сотня фантазий о том, что и как можно проделать с совершенной задницей детектива Уильямса. Стив проклял джинсы, с тоской вспоминая свободные карго, оставленные в сушилке, поправил очевидно выпирающий член и вслепую нашарил по ту сторону открытой двери звонок. Конечно, так и следовало поступить с самого начала, но только это не облегчило бы его участи. Дэнни обернулся, сквозь музыку наконец-то расслышав долгую трель, и Стив вдруг задумался об индийских шароварах, тренировочных защитных бандажах и холодном океане — что угодно сейчас было бы спасением. Глаза Дэнни блестели яркой синевой, щеки пылали, и обычно тщательно зачесанная длинная прядь свисала со лба до самого кончика носа. Вдобавок по его губам блуждала легкая и озорная улыбка, которой Стив не удостаивался ранее. — В этом и правда есть какой-то кайф, — сказал Дэнни, вытирая ладонью лицо. — Привет. Пять минут, я в душ. Должно быть, у Стива действительно случилась так часто предрекаемая аневризма, потому что он едва чувствовал челюсть и с трудом заставил язык шевелиться, чтобы сказать: — Угу. Четкий абрис полувставшего члена Дэнни, с крупной округлой головкой и аккуратной мошонкой под ним, заставил Стива опустить подставку с кофе на пол, чтобы незаметно провести пальцами по губам и убедиться, что с них не течет слюна. — В холодильнике индейка, какой-то ужасный сыр и прошутто, если хочешь, — крикнул Дэнни, скрываясь за дверью ванной. Да, делать что-то монотонное, отвлекающее от посторонних мыслей — отличная идея. Стив с трудом остановился, только когда понял, что сооружает уже шестой сэндвич. — Фух, — прогудел Дэнни, возвращаясь на кухню и принося с собой запах лайма и травяного шампуня. — Ну что там с сенатором? Нам повезло встретить его в нормальном аэропорту или придется тащиться в Хикэм? — Нет, он прилетает в Гонолулу, — машинально ответил Стив. — Чем это ты занимался? — Мы же под прикрытием, — пожал плечами Дэнни и вонзил зубы в сэндвич с такой силой, словно голодал неделю. — Отрабатывал детали. Вдруг придется… Неестественно было бы вырядиться в дорогие карнавальные тряпки, но двигаться как профан. Сразу привлекает внимание. Кстати, это не так-то просто. Нужно, чтобы корпус от плеч до талии не шевелился, а работало только то, что ниже. Тебе бы тоже не помешала подготовка. Стив был уверен, что срезал все корочки с хлеба, но никак не мог сообразить — мясо или крошки остановились поперек горла и перекрыли дыхание: — Нет, спасибо. Я… Я умею танцевать. Надеюсь, до этого не дойдет. — Ну вот, а из меня танцор хреновый. Моим максимумом был английский вальс на собственной свадьбе, и то тренер провозился с нами почти месяц. — У тебя отлично получается, — выдавил Стив. — Не думал, что ты будешь так спокоен. — А чего психовать? — пожал плечами Дэнни, принимаясь за второй сэндвич. — Это работа. И в любом случае лучше, чем двадцать часов наблюдения в засаде или пробежки по крышам. У тебя какие-то проблемы? Стив, если да, то, пожалуйста, умоляю тебя, прекрати жевать и скажи сейчас. Попробую произнести по слогам, чтобы дошло: при-кры-ти-е. Негласное сопровождение. Все должно быть сносно хотя бы на первый взгляд. Конечно, я сомневаюсь, что весь клуб будет наблюдать за нами или сенатором, но нужно не вызывать подозрений. В том и суть, если на твоих супер-котиковых курсах тебя учили только, как выломать дверь ногой и ворваться с автоматом наперевес. — Ты знаешь, в чем особенность «Белого сапфира»? — у Стива вдруг пропал аппетит. — А я похож на человека, который не умеет читать и не может попасть по кнопкам? Да, «Сапфир» — небольшой и безумно дорогой гей-клуб, где ежегодно проводится неделя Элвиса Пресли, как раз в январе, в те дни, когда он транслировал свой знаменитый концерт из Гонолулу на весь мир. Слушай, я терпеть не могу ананасы. Но это не значит, что не в состоянии проглотить несколько кусочков, если будет нужно. И еще раз: какие-то проблемы, Стив? Мы напарники, я должен понимать, где подстраховать, если тебе сложно. И пока Стив выбирал между вариантами: «пожалуйста, больше никаких танцев в моем присутствии» и чем-то, так и не принявшим вербальную форму, но гнавшим кровь в обоих направлениях — к щекам и к члену, Дэнни втянул в рот длинную пластинку прошутто, сосредоточенно прожевал и заявил: — Только не ври, что никогда не был в гей-клубе. Я понимаю: служба, «Не спрашивай, не говори», но… Ой, я прав, да? Неужели даже в увольнительной из чистого любопытства? Стив счел версию идеальной и молча кивнул. — Поверь, детка, — рассмеялся Дэнни, хватая его за плечо, чтобы удержать на месте, — никто не станет трахать тебя, разложив на барной стойке. Если ты, конечно, сам этого не захочешь. К тому же в таких местах всегда приличная выпивка. Ну и мы придем туда как пара, так что вряд ли кто-то будет пытаться склеить тебя в моем присутствии. Поэтому просто считай, что мы выбрались вдвоем провести свободный вечер в новое место и постарайся вывести человека хотя бы в туалет, а лучше на улицу, прежде чем заехать ему в морду или по яйцам. — Ладно, — серьезно ответил Стив. — Но откуда ты так осведомлен… — Отдел нравов Ньюарка кого только к нам ни таскал и в какие только бордели не отправлял, — пожал плечами Дэнни и, морщась, запил третий сэндвич почти ледяным кофе. *** Сенатор Фуллер оказался спокойным и уверенным в себе мужчиной, разительно отличающимся от своих официальных фотографий — с мягкой ненатянутой улыбкой, крепким рукопожатием и фигурой, ничем не выдающей его анкетный возраст в пятьдесят с маленьким хвостиком лет. — Приятно познакомиться лично, господа, — сказал он, едва подошвы его ботинок коснулись плит взлетной полосы. — Коммандер. Детектив. Отчеты о ваших делах регулярно скрашивают мои вечера. Знаете ли, для телешоу и книг у меня все еще недостаточно времени. — Я же говорил, следует захватить леи, — прошипел Стив в сторону. Все было прекрасно и даже почти спокойно, пока Стив вел — со всеми предосторожностями, тормозя на каждом светофоре и не превышая скорости ни на милю — предоставленный губернатором Бентли. Бронь в обычном, вовсе не самом дорогом номере «Хилтона», переполненного туристами, не была утеряна или случайно аннулирована, вопросов к имени Росса Карпентера на ресепшене тоже не возникло, кредитная карточка и ключи сработали без проблем. Соседний с сенатором номер, доставшийся Стиву и Дэнни, мог бы послужить прекрасным любовным гнездышком какой-нибудь паре из Северной Дакоты, но Стив только осмотрел его с порога, подавил вздох сожаления и тут же потянул Дэнни к соседней двери. Официант, доставивший еду, числился в штате «Хилтона» восемь лет и не имел ни единой жалобы, в ванной не были выстроены в ряд взрывоопасные смеси, а в комнате не обнаружилось странных приборов, скрытых камер и жучков. — По официальной версии я с гуманитарной миссией в Киншасе, — сказал сенатор, надкусывая двойной гамбургер, щедро политый соусом. — Так что можете звать меня просто Скотт. Да, возможно, Стив сумел бы пережить эти сутки. Три огромных, обернутых шуршащей бумагой коробки доставили на имя Росса Карпентера два часа спустя. Счетчик Гейгера не зашкаливал, автоматический анализатор не нашел ничего постороннего, и сенатор, заводя глаза в ответ на вопрос Стива, подтвердил, что упаковка в точности соответствует той, которую он сдавал в службу доставки вчерашним утром. — Должно быть, пора разъяснить вам, господа, — сказал он после того, как Стив надрезал скотч, обматывающий посылки. — Я — взрослый человек и не нуждаюсь в няньках. Мой друг, Сэм Деннинг, убедил меня, что следует минимально соблюдать безопасность, дабы, скажем, не оказаться в центре драки, не быть затоптанным толпой и уберечься от падения софита или назойливого внимания пьяного искателя приключений. Я и сам очень рад познакомитmся с вами. Но если вы посмеете залезть в мою постель, чтобы удостовериться, надел ли я презерватив, станете пробовать каждый коктейль, который мне подадут, или начнете стрелять по человеку, случайно наступившему мне на ногу, то лучше попрощаться сейчас. Если бы я этого хотел, то привез бы сюда команду своих телохранителей. Сенатор потянулся и закинул руки за голову: — Сегодня тот день, один из трех в году, когда я могу позволить себе быть Скоттом Фуллером и потакать своим желаниям. Я делаю это не впервые и предпринял все меры для соблюдения инкогнито. Так что, умоляю, не испортьте мне отдых. Сенатор — Скотт — отпил виски прямо из горлышка бутылки и с благоговением провел ладонью по одной из коробок. — Этот мой. В отношении двух остальных — надеюсь, ваши мерки соответствуют указанным в профайлах и портной не ошибся. Хотите убедиться, что оба моих яйца на месте, пока я переодеваюсь, или предпочтете облачиться в костюмы в своем номере? Это, конечно, был вопрос, но заданный таким тоном, что у Стива и Дэнни не возникло сомнений: из комнаты их выставляют. Дэнни предпочел пройти мимо двух огромных коробок, однозначно уступая вакансию грузчика Стиву. — Вроде неплохой чувак, — заметил тот, сбрасывая груз на кровать. — С виду, — хмыкнул Дэнни. — Погоди радоваться, пока не снимешь крышку. Хер знает, что там внутри. — Твою мать, — выдохнул Стив, приоткрыв коробку и разворачивая бумагу. — Ебаный блядь на хуй. Подозреваю, это твой. — Не-а, — хищно улыбнулся Дэнни, вынимая из тонкой обертки блестящие черные брюки. — Не мой рост. — Надеюсь, у тебя что-то еще хуже. Я понятия не имею, как натянуть это без масла. Тонкая, нежная, отлично выделанная кожа ластилась к ладони, и бархатистая изнанка обжигала кончики пальцев, будоража ум весьма неуместным сравнением. — Я переоденусь там, — выдавил Стив, подхватив коробку, и скрылся в ванной. Черная кожа обтянула его бедра, плотно прильнув к телу. Она была точь-в-точь как костюм для дайвинга, только разделенный на две части: брюки с широким поясом и куртка, которой позавидовал бы каждый пятнадцатилетний подросток из его прошлого — с большими нагрудными карманами и прямой змейкой от нижних двух пуговиц до уголков жесткого старомодного воротника, прикрывающего шею. По счастью, под следующим слоем нежной рисовой бумаги обнаружилась майка, потому что Стив всерьез начал прикидывать, сколько дезодоранта нужно извести, чтобы по его следу не смог пойти хотя бы кот с полным отсутствием обоняния. Тончайшая черная вещица тоже не была продуктом достижений спортивной моды: на очень узких, низко спускающихся лямках, открывающая грудь широким вырезом, дугой ложащимся ровно на солнечное сплетение. Неудобные полоски ткани сползали с плеч, но как только он пытался подтянуть их выше, — тут же плотно прилегали к соскам, раздражая кожу, и застегнутая сверху куртка нежной внутренней стороной еще настойчивей напоминала о небезопасности лишних движений. Стив поочередно вскинул руки, имитируя резкие удары, присел, подпрыгнул и, наконец, нагнулся, возблагодарив небеса за то, что снизу штанины слегка расширялись, позволяя добраться до голени. Он натянул короткие носки и блестящие лаком узкие туфли. Неуверенно сделал несколько шагов вперед-назад по скользкой плитке и только после этого глянул в зеркало. Для глубокого погружения не хватало маски и ласт, для съемок в порно — то ли кляпа во рту, то ли хлыста в руке, но в целом все обстояло несколько лучше, чем он ожидал. Очевидно, Дэнни был другого мнения о том, в каком виде ему предстоит провести сегодняшний вечер, потому что ушей достигли громогласные проклятия, перемежаемые самыми грязными ругательствами. Клятва свернуть всё вместе с коробкой и засунуть без смазки внутрь сенатора была не самым худшим и не самым изобретательным из них. — Эй, я выхожу! — крикнул Стив, открывая дверь. — Да мне насрать! — заорал Дэнни. — Но если увижу в твоих руках телефон, обещаю, что губернатору и страховой компании придется разориться на протезы. Да, лучше бы на Стиве был костюм для дайвинга. К нему, по крайней мере, прилагался баллон с кислородом, что помогло бы восстановить дыхание. Если бы Дэнни вздумал проделать бедрами то, чему Стив стал свидетелем этим утром, их миссия закончилась бы, так толком и не начавшись, по причине внезапного сердечного приступа коммандера МакГарретта. Дэнни все еще стоял к нему спиной и сплошной ослепительно-белый комбинезон с нелепым высоким воротником, смешно и трогательно приподнимающим волосы сзади, обтягивал его как перчатка, подчеркивая треугольник спины и обычно маскируемый ремнем и поясом брюк прогиб поясницы, без единой складки ложась на задницу и бедра. Слегка расклешенные брюки доходили до середины наборных каблуков белых лаковых туфель. — Великолепно, — сумел выдохнуть Стив. — А ты боялся, что будешь сиять, как витрина Картье. — Что ты… — шипяще протянул Дэнни. — Я, блядь, счастлив, неужели этого не слышно по моему радостному тону? Человека, который придумал подобную хуйню, нужно изолировать от общества до конца жизни. Дэнни размахивал руками, как утопающий, отчаянно зовущий на помощь, но Стив на самом деле не понимал, в чем проблема. — Послушай, — как можно спокойней произнес он. — По сравнению со мной… Нет, действительно, у тебя все отлично. Хорошо сидит, не блестит, и тебе всегда нравились светлые тона. — Да?! — завопил Дэнни так, что на столике звякнули стаканы. — По-твоему, вот это отлично?! Скажи мне, скажи, какой извращенный мозг додумался до подобного? Он резко развернулся на каблуках, раскидывая руки в стороны, и Стив в ту же секунду пожалел, что так и не смог пересечь границу вплавь. Плотно обтягивая пах и бедра, застежка-молния белого комбинезона не доставала до нижних ребер, позволяя краям верхней части расходиться в форме широкой V. Каждая из сторон была украшена железными блестящими кольцами, и длинный белый шнур проходил через них, скрещиваясь, но ничуть не прикрывая светлую кожу и волосы, золотистые сверху и казавшиеся темно-русыми с легкой рыжиной в самой ложбинке выреза. Вдобавок от плеч до пояса линию выреза повторяла длинная бахрома, украшенная цветными бусинами, и при каждом глубоком вдохе шнуровка натягивалась, нити бахромы колыхались, и мелкие шарики играли яркими бликами. — Это… — у Стива внезапно прервалось… Он надеялся, дыхание, а не кровоснабжение мозга. — Пиздец, да? — обреченно сказал Дэнни, рухнув в кресло. — Там в коробке еще и пояс есть. Ярко-голубой. Единственное, что меня утешает — ты выглядишь не лучше. — Соглашусь, если тебе от этого станет легче. — Что заставляет тебя считать, будто в мире есть слова, способные успокоить меня? — проворчал Дэнни. — Да у меня в голове не укладывается, как это вообще в состоянии надеть живой человек. Нет, может, Пресли брился трижды в день от подбородка до колен, но я уверен, что никому не под силу застегнуть такую молнию и не прищемить волосы на животе. Это охуительно больно и заставляет задуматься о том, сколько забористой наркоты тогда гуляло по Америке. — Слушай, но мне правда нравится, — улыбнулся Стив. — И с этими каблуками ты на два дюйма выше, удобней танцевать в паре. — Обещаю, если до этого дойдет, ты станешь вальсировать с моим трупом, потому что ему уже будет все равно, как позориться. Ладно, допустим, ты тоже ничего, — Дэнни поднялся с шумным выдохом. — И предполагаю, мне придется отвлекаться, чтобы вовремя отгонять претендентов на твою идеально обтянутую кожей неандертальскую тушу. Я хотя бы похож на веревочную швабру спятившей мексиканской уборщицы, но ты выглядишь, как парень, знающий, чем привлечь другого парня. Пусть сенатор пеняет на себя — я буду смотреть на него только одним глазом. Вторым — следить, чтобы никто не покусился на твою задницу. — А если я не против посягательств? — с усмешкой спросил Стив, только чтобы посмотреть, как Дэнни безмолвно глотает ртом воздух, пытается изобразить руками что-то невнятное, а его шея и мочки ушей покрываются неровными розовыми пятнами. — Тогда помоги нам всем бог, — прошептал Дэнни, — потому что ты не умеешь шутить и флиртовать, Стивен МакГарретт, а я не хотел бы запороть миссию и до конца жизни регулировать движение на загородном шоссе, он все же сенатор и… — Кстати, о миссии, — прочистив горло, сказал Стив, потому что дело — единственное, что сейчас могло вернуть ему здравомыслие. Кроме ледяного душа, разумеется. Он потянулся к сумке и запустил руку внутрь: — Огнестрельное через металлодетекторы клуба мы пронести не сумеем, — затараторил он, — но керамические ножи — да, а потому… — Хотел бы я знать, как в этом костюме можно спрятать хотя бы носовой платок. Но еще интересней, что ты думаешь обо мне. По-твоему, я — цирковой метатель кинжалов? Надеюсь, тебя качественно облапают на входе и… Послушай, Стив, вот так не делай никогда! По крайней мере, до завтрашнего утра, слышишь? Рука Дэнни взлетела в резком жесте, и Стив замер, недоумевающе подняв бровь. Он не совершал никаких странных движений: не вертел бедрами, не пытался незаметно повести плечами, чтобы сдвинуть лямку майки с соска и вообще почти не дышал. — Не шевелись, — неожиданно хрипло сказал Дэнни, оглянулся и распахнул дверцу большого шкафа. Зеркальная внутренняя поверхность отразила фигуру Стива, поставившего одну ногу на стул и крепящего на голени ножны. Под черной кожей четко вырисовывался каждый мускул; напрягшиеся бедра, круглая задница, идеально ровная спина и рука, обхватившая открытую лодыжку под вздернутой штаниной. Все в целом напоминало бы постер с разворота порножурнала «Горячие мужчины и холодное оружие», если бы он существовал не только в воображении Стива. — Окей, кажется, я понял, — быстро сказал он, выпрямившись. — Сомневаюсь, — разглядывая себя в отражении, прошипел Дэнни и тут же поморщился от громкого стука в стену. — Чтоб этот сенатор Фуллер подавился собственным значком. Давай коммуникатор. Как-нибудь переживем. Потом посадим этого придурка в самолет, и, обещаю, я приготовлю лазанью, если принесешь не только пиво, но и что покрепче. Стив коснулся кулаком его сжатого кулака: — Забито. Лазанья, виски и спортивные штаны. — Надеюсь, он вырядился в красное с золотом, чтобы быть заметней в толпе, — шепнул Дэнни перед дверью. Звук, который издал Стив, оттирая его плечом от дверного проема, свидетельствовал, что Дэнни не следовало видеть происходящее в номере. Однако это отсрочило взрыв всего на несколько секунд. — Со всем уважением к вашей должности, Скотт, что за ебаный балаган вы устроили? По-вашему, мы кто? Дрессированные хорьки, которых можно вырядить в шляпки и платьица, чтобы порадовать гостей? Сенатор стоял посреди номера, одетый в простые льняные брюки и летнюю черную рубашку с крупным белым узором, который только с натяжкой можно было принять за гавайский. Каждый первый из тысяч ежедневно прибывающих на Оаху туристов предпочитал расцветки намного ярче. — Как вы справляетесь с его темпераментом, коммандер? — Обычно детектив Уильямс более сдержан, — попытался вставить Стив, но не был уверен, что его услышали. — Дэнни, это точная копия костюма из фильма «Голубые Гавайи». В таком виде Чед появляется на дне рождения бабушки Майли. — Верно, коммандер. Приятно слышать, что вы уважаете классику. И это не копия, а те самые вещи. Один из комплектов, в которых снимался Король почти пятьдесят лет назад. — Значит, так можно было, да? — ощерился Дэнни, но сенатор медленно, как к рассерженному зверю, подошел к нему и положил руку на плечо. — Смею уверить, Дэнни, вы не только великолепно смотритесь, особенно вместе, но и там, куда мы собираемся, большинство будет одето подобно вам, а не мне. Лучший способ не привлекать лишнего внимания. Только позвольте внести в костюмы некие коррективы. В вашей коробке, Стив, есть аксессуары, они важны, без них вы будете выглядеть дилетантом. И расстегните змейку куртки до середины. А вы, Дэнни, ослабьте шнуровку на груди. Мне кажется, сейчас она не позволяет вам нормально дышать. По счастью, Скотт Фуллер не кинулся помогать Дэнни, иначе Стив не гарантировал, что у них остался бы объект сопровождения. Когда он вернулся, держа в руках нечто, идеально напоминающее широкие кожаные наручники из ассортимента секс-шопа, и сенатор лично подвернул его манжеты, чтобы помочь застегнуть пряжки, Стив понял, что терпению Дэнни пришел конец. Тот резко развернулся на каблуках, ладонью потирая горло, и двинулся на сенатора в своей неповторимой манере «не буди во мне парня из Джерси, ой, нет, поздно, он и не засыпал». — Со всем уважением ко всему, что вы делаете для нашего отряда и островов вообще, — прошипел Дэнни, и Стив уже начал было прикидывать, как растащить их, не причинив вреда, если они вдруг сцепятся. — Я должен это сказать, и сказать сейчас. Я, знаете ли, терпимо отношусь к чужим причудам. Заткнись, Стивен, я слышу, как ты фыркаешь за моей спиной! Палец Дэнни обвиняющим жестом уткнулся в пуговицу на груди не шелохнувшегося сенатора Фуллера: — И, к вашему сведению, я дважды смотрел эти ебаные «Голубые Гавайи». Впервые потому, что мне только исполнилось шесть и родители не позволили выйти из комнаты, а второй раз мне было слишком лень поднять руку и найти пульт, чтобы переключить канал. И я даже в состоянии признать: кое в чем у Элвиса был вкус. Он всегда выбирал самых красивых женщин, и цветовые гаммы его костюмов… Ну, посмотри на нас троих. Это идеально подходило бы, реши мы закатить групповушку на младшем курсе колледжа. Но, к вашему сведению, у меня есть дочь. Она умный ребенок, и мне без труда удастся объяснить ей, почему папа бегает в дурацком наряде три месяца спустя после Хэллоуина. Но она учится в обычной, — о нет, ненормально дорогой школе, — и моя бывшая разорвет меня на части, если родительский совет хоть на секунду усомнится в моей адекватности и благонадежности. Поэтому, да, я хочу подчеркнуть, я настаиваю: мы спускаемся на грузовом лифте до самого паркинга и там придерживаемся слепых зон камер, пока не сядем в машину. Потому что в отеле работает почти тысяча местных жителей и мне не хотелось бы… — Должны бы звать проблемой, должны бы звать бедой, но Дэнни; да, мое имя Дэнни, — внезапно пропел сенатор низким приятным голосом, и когда шокированный Дэнни остановился, чтобы перехватить воздуха, то поморщился и скрестил руки на груди. — Скажите, коммандер, у вашего напарника существует какой-то лимит? Ограничение на количество и скорость произносимых слов, после которого он может помолчать хотя бы до того, пока мы доберемся в клуб? — Если и да, то за все годы мне не удалось этого выяснить, — улыбнулся Стив. — Я бы молчал, если бы ты не… — Я начинаю скучать, господа, — сенатор быстро направился к двери. — На столе ваши пригласительные билеты. В клубе мы появимся отдельно. Дэнни, упрямо поджав губы, молчал в грузовом лифте, на парковке и на заднем сиденье Бентли до самого поворота перед входом. — Хорошего вечера. Стив. Дэнни, — сказал Скотт Фуллер, вылезая из машины. — Тридцать шагов от парковки до охраны я в состоянии проделать один. Постарайтесь мне не надоедать, господа. — Не проще было бы сейчас подстрелить его пулей со снотворным, и никаких проблем? — наконец открыл рот Дэнни. — Утром ты решил, что я психую перед походом в гей-клуб, — и, честное слово, улыбка Стива не была ехидной или насмешливой, по крайней мере, ему самому так казалось. — Теперь я считаю, что проблемы у тебя. — Да пошел ты, — пробормотал Дэнни и едва не вывалился из машины, зацепившись наборным каблуком за порожек. *** Встречались в жизни Стива локации и похуже. В «Белом Сапфире» не воняло болотной гнилью или вспоротыми кишками, а сухой песок не скрипел на зубах. Клуб не представлял особого интереса — со стандартной рамкой металлоискателя на входе и двумя громилами, небрежно ощупавшими их бока и бедра, но так и не спустившимися до самых щиколоток, а после шлепнувшими печать на их запястья. Чужая пятерня, отработанным жестом прошедшаяся по ягодице Дэнни, привела Стива в крайне мрачное расположение духа. Впрочем, этому способствовало и то, что пришлось оставить телефоны и коммуникаторы. Сенатор оказался прав — большинство из присутствующих были плохими копиями Короля, почему-то как специально выряженными в самые пестрые его наряды. Будто им не хватило фантазии: каждый третий изображал Элвиса в костюме с концерта «Алоха», с цветочной гирляндой или ярким платком на шее. Некоторые из них выглядели и пахли так, будто не выходили из клуба третий день кряду и собирались тут же провести двое оставшихся суток. — Нужно было прихватить темные очки, — поморщился Дэнни, потирая глаза. — Эти камни слепят хуже августовского солнца. И затычки для ушей. Я гарантированно рехнусь через час. — Вижу Фуллера, — крикнул ему на ухо Стив. — Возле бара, где вместо бармена чувак в тюремной робе. — Ну, надеюсь, ты захватил кошелек, потому что я нет. Куда, по-твоему, я должен был его сунуть? Они пробились сквозь толпу, и Дэнни, краем глаза следящий за тем, что заказывает и как широко улыбается бармену сенатор, подцепил указательным пальцем браслет Стива, усаживая его на высокий стул у стойки. — Все хорошо, детка. Видишь, я же говорил, обычный клуб. По пиву? В любом случае, больше мы себе позволить не можем. Стиву нравилась эта игра. Искреннее беспокойство Дэнни было таким милым, что разочаровать его он бы не посмел. Нет, он не был завсегдатаем подобных мест, но если жизнь мотает тебя по земному шарику в компании суровых мужчин, воспитанных вовсе не в монастыре, а сам ты всем разновидностям секса предпочитаешь наилучший — без обязательств, то рано или поздно окажешься, если не в квартале красных фонарей Амстердама, то в массажном салоне в Бангкоке. Окей, ему много лет было все равно, чья рука или рот ослабят готовые рвануть клапаны. Идеальный выход: быстро, четко, максимально тихо и по обоюдному согласию, без всяких нежностей, предварительных ласк или долгих, смущающих разговоров. Практично. Каким чудом его сослуживцы ухитрялись заводить постоянные отношения, влюбляться, жениться, рожать и растить детей, Стив не понимал. Такая работа, чувства только мешают. Он позволил себе расслабиться лишь на Гавайях — шесть из семи ночей в неделю засыпая в доме своего детства, на одной и той же кровати, под лично выбранным и купленным одеялом, порой отгоняя от себя странные или глупые мысли. Да, для танца нужны двое, и лучше бы один из них не исполнял танго, а второй — хулу кахико, но ничего иного Стиву не оставалось. — Эй, даже если платишь ты, не следует залпом глотать полстакана. К тому же я не уверен, что здесь подают кофе. А если и подают, то наверняка помои. Или его можно пить, но наперсток стоит, как небольшой самолет, поэтому, детка, контролируй себя. — Что? — вскинулся Стив. — Просто в горле пересохло. Закажи минералки, если тебя так волнует уровень алкоголя в крови. — Лично я переживаю, что мне уже трижды подмигнул Элвис в ковбойской шляпе, а у меня аллергия на ранчо, — фыркнул Дэнни. — Я не заметил. — Ну вот и хорошо. Надеюсь, ты смотрел на Фуллера. Сукин сын определенно неплохо проводит время. Сенатор быстро собрал вокруг себя небольшую группу из пяти человек: трое мужчин и две женщины активно жестикулировали, подергивая бедрами в такт музыке, и выворачивали края костюмов, демонстрируя друг другу швы и ярлыки. Словно услышав Дэнни, он щелкнул пальцами, привлекая внимание бармена, что-то быстро сказал, и спустя несколько минут по стойке скользнули два широких бокала. — От горячего папочки с той стороны, — лучезарно улыбнулся бармен, — с пожеланием приятного вечера. — Передай благодарность и нашу незаинтересованность, — кивнул Стив, но с удовольствием отпил коктейль, оставляя на губах колючую крошку. — А что, Дэнни? Откуда такое лицо? Думаешь, я не умею отшивать претендентов? — Нет, пытаюсь сообразить, в каком разделе моего досье указана «Маргарита» в качестве любимого напитка. Музыка сменилась, перестав давить на барабанные перепонки, и со всех сторон их окутал медленный тягучий блюз, низкий, вибрирующий в такт с сердечным ритмом. — Мой партнер не танцует, — быстро сказал Дэнни высокому мужчине в черном, расшитом золотом комбинезоне и плаще с алой подкладкой, уверенным шагом приблизившемуся к ним. — Это даже хорошо. Тогда, возможно, ты не откажешь мне, — рассмеялся тот. — Я заметил тебя, как только вы вошли. Обрати внимание на сочетание цветов и отделки, мы должны потрясающе смотреться вместе. — Прости, я слишком трезв для подобных номеров, — ответил Дэнни. — И вот этот парень… Знаешь, он просто ревнивое собственническое животное, когда дело доходит до моих желаний, так что… — Нет, детка, какая ерунда, — Стиву казалось, уголки его рта сейчас треснут; он только надеялся, что улыбка не походила на оскал хищника. — Ты же любишь танцевать. Не твоя вина, что я так скучен. Конечно, иди. Скажу вам по секрету, он вытащил меня сюда, только чтобы у него был повод надеть этот прекрасный костюм. Поэтому давай, солнышко, я не стану злиться. Перекошенное лицо Дэнни стоило длинной тирады. — Спасибо, милый, — прошипел он так, будто его язык мигом раздвоился и превратился в змеиный, — ты у меня такой заботливый. Веди себя хорошо, пока я буду отсутствовать. Ты же не сделаешь ничего, что заставит меня беспокоиться, правда? Дэнни спрыгнул с высокого стула, сделал шаг вперед, бедром толкнув его колено и, на секунду вдруг оказавшись слишком близко, прижался всем телом, потянулся, сгреб волосы на затылке, пригибая голову, и языком коснулся верхней губы. — Не скучай, мой сладкий, — слишком громко прошептал он и, оставив Стива глотать ртом воздух, протянул ладонь своему кавалеру. Мужчина был выше, и его руки — длинные и бесконечно нахальные, играли с концами шнуровки костюма Дэнни, пока пара не растворилась в толпе и дымном свете. Стиву пришлось слегка подпрыгнуть, опираясь на стойку, чтобы различить в цветных огнях светлую макушку и блестящий от бриолина кок, опасно маячивший где-то на уровне уха Дэнни. «Ну хоть кто-то получает удовольствие», — мрачно подумал Стив, когда Фуллер поднялся и тоже отправился на танцпол. Трясущийся шейк, сменивший блюз, ударил под дых сильнее, чем приклад автомата. Дэнни и не думал возвращаться, его голова почти не попадала в свет прожекторов, и Стив, не имеющий возможности видеть и слышать происходящее, поймал себя на том, что жует короткую коктейльную трубочку, насквозь прокусывая зубами мягкий пластик. Когда заиграла плавная баллада, он все еще пытался отыскать глазами Дэнни и едва не свалился со стула, почувствовав на спине чужую ладонь. — Не надо напрягаться, красавчик, — промурлыкал сзади незнакомый голос, и только чудо и невероятное самообладание Стива избавило подошедшего от удара локтем и захвата за шею. — Смотрю, скучаешь. Такой горячий и такой одинокий. Позволишь угостить тебя? — Я не один. — В таком случае, где же твоя пара? — подкравшийся сзади был блондином чуть выше среднего роста, с мягкими чертами лица и пышными локонами, завивающимися золотисто-рыжими кольцами до самых плеч. — Знаю, знаю, — сказал он, — не видать мне приза за точность образа. Но у моего стилиста не поднялась рука осквернить мой естественный цвет. И я все еще могу претендовать на награду за лучший костюм. Согласись, конкурентов у меня маловато. — Очевидно, — кивнул Стив, скользнув взглядом по огромному тигру, украшающему грудь белого комбинезона, черно-рыжим лампасам и чудовищных размеров пряжке ремня с цепями и золотой нашлепкой в центре. Вряд ли это можно было считать поддержанием флирта, но новый знакомый уселся на свободный стул, не сводя с него глаз. — Флорис. Пусть тебя не смущает экзотическое имя. Я сменил его, когда осел на Гавайях. — Слушай, Флорис, я здесь действительно не один, и мой… гхм… бойфренд загорается быстрее, чем сухая спичка, а твой костюм и здоровье спасет только то, что у него отобрали пушку на входе. — Будь он так ревнив, не оставил бы тебя на растерзание всему клубу. Видишь, вот там. Нас восемь, а повезло мне. Я вытащил короткую соломинку и потому сейчас здесь, возле тебя. Ты уже успел оценить достоинства темного лабиринта на втором этаже? Клянусь, у меня есть защита и я не буду против, если ты забудешь про смазку. — Сладкий мой, что происходит? — раздался позади запыхавшийся голос Дэнни. — Ты потерял дар речи и не можешь сказать этому зефирному облачку, что все твои выдающиеся достоинства давно принадлежат мне? Горячие ладони Дэнни скользнули по прилипшей к телу куртке, пальцы выбили хитрый ритм на вене под самым воротником и нырнули внутрь, больно скручивая лямку майки. — Это Флорис, — задохнувшись, сказал Стив. — Дэнни, мой партнер. — На твоем месте я бы не стал бросать такую горячую штучку здесь одну, — ткнул в него пальцем Флорис. — Мое дело, как я подогреваю его желание, не так ли? — зло ощерился Дэнни. — Ты сидишь на моем стуле. Пошел вон. — Не рискнешь — не получишь, — улыбнулся тот. — И все же я считаю, что короткая соломинка была судьбой. Поэтому, красавчик, вот карточка. Заскучаешь еще раз — позвони, я многое могу тебе позволить. — Я предупредил… — Дэнни взмахнул рукой, нашаривая на бедре несуществующий пистолет. — Понял, понял, — рассмеялся Флорис и плавно отошел, демонстрируя второго тигра — на этот раз на спине. — Фуллер, кстати, неплохо танцует, — сказал Дэнни, вытирая лоб салфеткой. — Что? Дэнни оперся локтем на стойку и нагнулся близко-близко, опаляя ухо Стива тяжелым дыханием: — Говорю, что, в отличие от нас, ему здесь нравится. И двое из трех партнеров — женщины. Их наряды, конечно, уместней смотрелись бы на пляже, но что-то это да говорит о его предпочтениях. — Наверное, до тех пор, пока он не решит отправиться в темный лабиринт, — фыркнул Стив. — Ну что ты так смотришь, новый знакомый просветил меня об особенностях второго этажа. — Твоя способность притягивать всякую шушеру никогда не вызывала сомнений. Вот дерьмо. Если Фуллер решит кого-то затащить в темную зону, нам придется идти за ним, а никакого оборудования у нас нет. — Серьезно? Ты думаешь о приборах ночного видения? Сейчас, когда протанцевал пятнадцать минут подряд с каким-то странным чуваком и твои штаны не скрывают, насколько тебе понравилось, — Стив проделал весьма красноречивый жест, потирая указательные пальцы друг о друга. — Механика, — пожал плечами Дэнни, которого, казалось, вовсе не задел намек. — Ты трешься обо что-то — у тебя встает. Быстрее, если полгода обходишься собственным кулаком. Блядь, Стив, ты действительно намерен об этом поговорить? Потому что иначе я вынужден буду поинтересоваться, не хотел ли тигренок сунуть тебе в руку хлыст и попросить его объездить? — Ты заткнешься, если я подробно расскажу, что он предлагал? — Нет. Да. Ладно, меня это не интересует. — Я знаю, — кивнул Стив. — Фуллер опять танцует. Смотри, на этот раз, кажется, он на самом деле нашел пару. — Добро пожаловать в ток-шоу «Все тайны секса со Стивеном МакГарреттом», — проворчал Дэнни, отпивая теплую «Маргариту». Невысокий парнишка в черных узких брюках, полосатой рубашке и куртке с номером 6240, чье совершеннолетие — Стив на это надеялся — наступило как минимум за пять минут до полуночи, прижимался спиной к груди Фуллера и так вращал задом, что напоминал миксер. Сенатор, очевидно, почувствовал два пристальных взгляда, повернул голову в их сторону, блуждающе улыбнулся и, сложив из пальцев шаку, высоко потряс кистью. — Ладно. Хорошо, — сказал Дэнни. — Просто проверим у пацана документы, и если все в порядке… — Знаешь, скорее всего, в темный лабиринт я за ними не пойду, — с трудом пробормотал Стив. — О, это такое облегчение. Точно. Правильное решение — ты сбросишь все на меня. Из боязни, что тебя нагнут силой, сдернут это кожаное недоразумение и выебут, не спрашивая, — кивнул Дэнни.— Мне-то что терять? Я уже был женат, и хуже, чем ебля в мозг, может быть только пуля в него же. — У вас грязный язык, детектив Уильямс, — фыркнул Стив, исключительно чтобы не показывать, насколько его завели слова Дэнни. — Я реалист, — пожал плечами тот. — И неплохо знаю людей. Смотри… Сенатор Скотт Фуллер прихватил своего партнера по танцу широкой пятерней за шею и потянул куда-то в сторону от танцпола. — Давай-ка за ним, — приказал Стив. — Если ради прикрытия придется стащить перед кем-то штаны, пусть это будешь ты. — Детка, это вовсе не обязательно, там же темно, — рассмеялся Дэнни, но, обнял его рукой за талию и крепко прижался горячим напряженным бедром. Стив видел впереди крупный узор рубашки Фуллера, и все, что он мог сообразить — пара двигается вовсе не на второй этаж, а куда-то в сторону, где в глубине коридора вырисовывалась глухая дверь с кодовым замком. Прежде чем порыться в кармане брюк и сунуть в замок карточку, сенатор оторвался от шеи парнишки, повернулся и, найдя глазами Стива, выбросил вверх большой палец. — Похоже на апартаменты с VIP-доступом, — выдохнул Дэнни, сползая вниз по стене и опираясь предплечьями о колени. — Можем ждать здесь, пока он натрахается, как какие-то евнухи у двери гарема. Можем вернуться в зал. Мне жизненно необходима еще одна «Маргарита». — Отпустишь меня отлить или хочешь помочь подержать тяжелый предмет? — рассмеялся Стив. — Кто я такой, чтобы мешать тебе получать новый опыт? Надеюсь, наши стулья у бара не заняты, оттуда хорошо просматривается зал. Туалет не производил пугающего впечатления, но и не казался местом, в котором хотелось остаться надолго. Обычные синеватые лампы под потолком, слишком широкие двери кабинок, перепачканные гелем и блестками зеркала и неопрятные клочки смятых бумажных полотенец в урнах. Когда он вернулся, честно стараясь избегать проблем, и даже не засветив в глаз престарелому Элвису в чем-то чудовищно-фиолетовом с золотом, разглядывающему каждый член, первое, что заметил в зале — белая, идеально прямая спина Дэнни, от шеи до ярко-голубого пояса прорезанная дорожкой пота. Влажный завиток волос лежал на воротнике, и Стив поклялся бы, что Дэнни думает о новом кондиционере, ванне с кубиками льда и том, как будет стаскивать с себя узкий костюм. Он поддержал бы стремление всем сердцем. Идея снять, пусть очень хорошо выделанную и безумно дорогую, черную кожу, под которой давно покрылось испариной тело, и устроить ритуальное сожжение этой мишуры на собственном пляже, казалась ему невероятно привлекательной. — Что ты лыбишься? — спросил он, подходя к стойке. — Да вот, представил, как ты шокирован местными удобствами. Из того коридора нет других выходов, так что Фуллер никуда не денется, в любом случае пройдет через зал. Между прочим, ты должен бармену двадцатку за то, что он придержал эти замечательные стулья свободными. — Слушай, я взрослый мальчик, окей? Твои предположения, что меня может травмировать, если кто-то кому-то отсасывает в туалете, да еще и довольно чистом, оскорбляют до глубины души. Между прочим, судя по звукам, в крайней справа кабинке закрылись как минимум четверо, поэтому, во имя сохранения твоего рассудка и гетеросексуальности, советую пить меньше жидкости и сбегать куда-нибудь в переулок. Но не в ближайший, а немного подальше. — Оу, — губы Дэнни скривились в смеси ехидной усмешки и понимания. — Моя гетеросексуальность бесконечно благодарна тебе за заботу. И вот, возьми… Лотерея или что-то в этом роде. Обещали крутой приз. Стив подобрал бумажку с номером, быстро ее оглядел и, как все вокруг, прикрепил ярлычок на костюм. — Кстати, моя гетеросексуальность интересуется у твоей, почему ты до сих пор не лежишь в глубоком обмороке посреди этого Содома? Потому что, Стивен, сегодня утром ты впадал в ступор от одного слова «гей-клуб». — Что сказать? Я — тренированный морской котик, солнышко, — Стиву пришлось приложить усилия, чтобы жест, которым он тронул мочку уха Дэнни и скользнул вдоль челюсти до подбородка, казался чуть вынужденным, натянутым, а не давно желанным. — Меня обучали терпеть пытки. Ты даже не представляешь, в какие передряги может угодить сотрудник морской разведки, поэтому… — У меня вдруг появилась навязчивая необходимость угостить Джо Уайта парой пива с барбитуратом и послушать байки о ваших славных днях или досуге на базах. Так у тебя не первый визит в подобное место? — Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, — широко улыбнулся Стив, наблюдая, как Дэнни ерзает на шатком стуле. — Итак, господа и дамы, короли и их свита, — вдруг раздался громкий голос; музыка стихла, и яркие цветные пятна света сосредоточились на ведущем, стоявшем на ступеньках сцены. — По традиции сегодня, в третий день фестиваля «Алоха, Элвис» мы позволяем нашим дорогим гостям сделать свой выбор. Уважаемое жюри определяет лучший танец, лучший вокал и костюм, а в воскресенье будет провозглашен король нового сезона. Но и им нужно отдохнуть, согласны? А потому сегодня дело за вами, и я приглашаю сюда тех, чей вид не даст нашим гостям спокойно уснуть еще несколько недель. Я не отказываюсь от своих слов — у каждого из присутствующих было время подозвать бармена и ввести, ой, — ведущий картинно прикрыл рот ладошкой, — набрать… Всего три цифры на их… ауч! А я ведь хотел сказать «приборах»! Устройствах для голосования, дорогие мои, да. А мое дело лишь огласить пятерку самых горячих мужчин сегодняшнего вечера. Итак, прошу, Ноа, — поглядите, это наш Ноа — гуру системы подсчета и великолепный костюм с павлином. Жаль, что он не участвует в соревновании, я бы без сомнений включил его в топ. Парень у правой кулисы, от плеч до бедер переливающийся сине-голубым блеском, оторвался от мониторов, встал, поклонился, выбросил вверх руку с пультом и нажал кнопку. — Итак, фух, чувствую, как стало жарко. Возможно, кому-то из пятерых придется оказать мне неотложную помощь, — рассмеялся ведущий, развязал бабочку на шее и томно вздохнул. Большой экран над сценой высветил пять чисел. — Поздравляю, — искренне улыбнулся бармен. — Шот от заведения для возможного победителя. И со стуком поставил перед Стивом невысокую рюмку, до краев наполненную чем-то ярко-зеленым. — Тренированный котик, ага, — улыбка Дэнни стала пугающе счастливой, и мягкие лучики морщин разбежались от прищуренных глаз. На сцену, словно цветной вихрь, влетели двое, с трудом обгоняя друг друга. Оба — почти близнецы, в ярких, расшитых камнями комбинезонах. Один был в кроваво-красном, второй — в небесно-синем, и только это их отличало. Третий — с идеально пропорциональным, блестящим от загара и масла телом, шел босиком, и был одет в такие узкие и короткие шорты, что весь клуб задохнулся в едином вздохе одобрения. Четвертый, может, и не вырядился странно — в обычном светло-сером костюме с узким пиджаком без лацканов и бежевой рубашке, но встреть его Стив посреди улицы, записался бы в секту тех, кто до сих пор считал Короля живым. — Эй, а ты чего сидишь? — стукнул его кто-то по плечу. — Давай, красавчик, покажись всем. — Я ненавижу тебя, — процедил Стив сквозь зубы, глядя на откровенно хохочущего Дэнни. — Ты заставил меня танцевать, — задыхаясь, ответил тот. Четверо других участников и ведущий не прекращали аплодировать, пока Стив не слез с высокого стула и не направился к ступенькам сцены. — Этому красавцу явно было что скрывать, — провозгласил ведущий. — Пятый из выбранных нашей публикой — возвращение Короля, шестьдесят восьмой год и шоу канала NBC. Прожекторы слепили глаза, и Стив не видел ничего, кроме соседей по подиуму и сплошной темноты за рампой. — Что ж, у нас есть деньги для милых, и Король, поющий о них. Кто хочет — подпевайте, только не слишком громко, и вам остается целых две с половиной минуты, чтобы нажать на барной стойке цифру от одного до пяти. Надеюсь, ваша благодарность очаровательным барменам будет выражена купюрой крупнее. А тем временем наши красавцы покажут себя, чтобы вам было легче. Стив изо всех сил старался выглядеть незаметно на фоне ярких, хаотично двигающихся четверых мужчин. Ну, может, по его лицу и блуждала улыбка, которую он не мог удержать, но только потому, что он обдумывал план мести, и пока самым перспективным ему казался кляп во рту и крепкие наручники, чтобы Дэнни даже жестами не мог выразить свое возмущение. Отлично помогало вообразить картинку то, что Стив сделал несколько шагов назад и повернулся спиной к зрителям, изучая петли цветных бегущих огоньков, составляющих слово «Алоха» на заднике. Когда музыка стихла, он все еще воображал натянутую на груди белую рубашку в тонкую синюю полоску, и пуговица вот-вот грозила оторваться из-за того, что Дэнни поводил плечами и пытался стряхнуть упавшую прядь со лба. — Дай-ка мне посмотреть, Ноа. Ах, какой сюрприз! — фальшиво завопил ведущий. — Когда мамочка внушала мне: «Послушай, Барри, чтобы заполучить хороший улов, не обязательно рыбачить голым», — я обнимал ее и целовал в щеку, но, мама, посмотри сегодня на нас. Ты была права. Звоните кто-нибудь в пожарную команду, сейчас здесь загорится сцена. Так что, встречай, «Белый сапфир», Алоха с Гавайев вам говорит номер 753, камбэк Короля и этот чертовски горячий и опасный парень. — Эй, поздравляю, — сказал кто-то на ухо Стиву. — Новичкам везет. Но в следующем году я обойду тебя — Да бога ради, — Стив чуть не оттолкнул потное, скользкое от масла тело в одних шортах, но удержался и, пытаясь натянуть на лицо улыбку, подошел к рампе. — Ну разве не обаяшка? — вопросил ведущий. — С трудом удерживаюсь, чтобы не броситься ему на шею. Итак, эммм… Не желаешь представиться? — Стивен. — Обворожительный, сексуальный, невероятный и сладкий красавчик — видишь, Стивен, не я так решил, а весь «Сапфир». В ушах загремели фанфары, что было намного хуже китайской пытки водой, и откуда-то сверху дождем посыпались блестки, прилипая к вспотевшему лицу и золотистой волной растекаясь под ногами. — Что же, может, сегодняшним вечером и вы вытащите свой счастливый билет! Нет, нет, я не верю в это, нет, но каждому не грех попытаться. Скажи, Стивен, ты ведь здесь совсем один? Приз предназначен двоим, и я теряюсь, должен ли я вписать оба имени в сертификат на три ночи в номере для молодоженов самого лучшего отеля Гонолулу, или у каждого из нас есть шанс? Пожалуйста, пожалуйста, пусть он у нас будет. — Я здесь с партнером, — Стив улыбнулся так широко, как только мог, и подошел к краю сцены. — Его зовут Дэниел, Дэнни. Он вон там, у бара. Так что прости, Барри, других вариантов нет. — Ох, мне так жаль, — театрально закатил глаза ведущий, и свет прожектора выхватил Дэнни в толпе. — Дэниел. Мы все тебе завидуем, счастливчик. Прошу сюда, поздравь своего милого. — Дэнни, Дэнни, Дэнни! — оживились зрители. Стив очень старался, чтобы его улыбка не выражала превосходства. Дэнни, едва сдерживающий злость и уклоняющийся от чужих рук, толкающих его вперед и вверх на сцену, встал рядом, и бусины на бахроме его костюма засияли цветными бликами. — О боже! — заорал ведущий, будто его ударили в пах. — Надеюсь, завтра вы будете здесь. Я лично выдвину вас на приз за лучший парный костюм. Дэнни, разве ты не рад за своего парня? — Я счастлив, — прошипел Дэнни. — Так дайте же нам насладиться вашим счастьем! Из колонок вдруг грянуло легкомысленное «Поцелуй меня скорее», и ведущий взмахнул руками, призывая пару двигаться. — Танцевать? Ни за что, — тихо шепнул Дэнни Стиву. Тот развернул его лицом к себе, опустил руки на бедра, и надеялся, что легкие покачивания удовлетворят толпу. Хотя больше всего он желал бросить в нее светошумовую гранату. — Похоже, звание самой стеснительной пары тоже у них, не так ли? — хмыкнул ведущий. — Ну подарите нам хотя бы поцелуй. Это ведь вы умеете, да? — Клянусь всеми святыми, я намерен это сделать, пока нас не вышвырнули вон, — пробормотал Стив и, не дожидаясь одобрения, слегка наклонившись, положил ладонь на щеку Дэнни. По видимому, во второй «Маргарите» было больше текилы, чем прочего — он ощутил соль, упругую мягкость раскрывшихся навстречу губ, осторожные движения в ответ и почувствовал, как руки Дэнни смыкаются вокруг его талии, настойчиво перемещая тело куда-то вперед и в сторону. — Детка, это безумно приятно, поверь, — шепнул Дэнни, проходясь языком от его рта до уха. — Но будь добр, открой глаза и пошевелись. Фуллер только что показался в зале, и отсюда очень, очень плохо видно. Стив не успел ни ответить, ни толком разглядеть фигуру сенатора. Они с Дэнни все еще не разрывали объятий, стоя в слепящем луче, когда голова Фуллера треснула, как гнилая тыква под колесом грузовика. Стреляли сверху слева. Дважды.