Пиво со вкусом первой любви

      Гриша краснеет и смущенно чешет затылок, когда мама Роберта забирает его куртку и подает тапочки.       — Проходи, не стесняйся, — говорит светловолосая улыбчивая женщина, ладонью призывая его пройти по коридору дальше.       Гриша кивает, несмело ступает за Бертом и понимает, в кого мальчик так красиво и солнечно улыбается. В маму — у него лучики-морщинки в уголках глаз от широкой улыбки, тонкая изящная шея и нервная привычка поправлять лезующую в глаза челку. Мама Роберта ставит чайник, поднимает крышку коробки и ласково треплет сына по макушке, портя укладку. Торт вышел красивым — светло-голубой цвет крема, свежая голубика на верхушке и несколько листочков мяты.       — Мама, положи, пожалуйста, несколько кусочков Грише и его маме с собой, — говорит Роберт, разливает по кружкам чай и достает из холодильника банку с малиновым вареньем, чтобы хорошенько согреться.       Гриша хмыкает, опускает взгляд на носки тапочек, чтобы не встречаться с мамой Берта глазами. Ему немного стыдно за то, что он без приглашения ворвался в их тихий семейный вечер, устроил переполох и своим появлением заставил отца Роберта оторваться от просмотра любимой программы и появиться на кухне. Гриша встает, пожимает крепкую теплую ладонь мужчины и получает дружелюбные похлопывание по плечу.       — Не смущайся, а то эти две хозяюшки соберут тебе с собой весь наш холодильник, — мама и Берт поднимают на главу семейства и укоризненно синхронно цокают языками. — Что? Будто я не прав. Так всегда, когда к нам приходят гости.       — Мам, пап, — обращается Роберт к родителям, заламывая от волнения пальцы на руках. Гриша бы с удовольствием взял его за руку, но боится, что для родителей мальчика это будет слишком. — Гриша позвал меня на день рождения своего друга. Можно я пойду?       — Я провожу его до дома и лично передам в руки, — спешит пояснить Гриша, наконец подняв взгляд. — Обещаю, что не отойду от Роберта ни на шаг.       Пока родители переглядываются, обдумывая услышанное, Роберт с другого конца кухни прикусывает губу, чтобы сдержать улыбку, и стреляет в Гришу благодарным взглядом. Он выглядит таким уютным и домашним, что у Гриши сосет под ложечкой от голода. Ему не хочется есть, но он определенно хочет коснуться губ Берта и толкнуться языком во влажное тепло его рта. Притянуть к себе за талию и прижать ближе, потому что Роберт напоминает ему дом, где чувствуешь себя безопасно и хорошо.       — Думаю, ничего плохого не случиться, если ты сходишь и попробуешь завести новых друзей, — говорит мама Роберт, нарезая и укладывая торт в пластиковый контейнер.       — Но только не до поздней ночи, — сурово добавляет отец, но на дне ярко-голубых, как и у Роберта, глаз Гриша видит золотистые смешинки.       — Конечно, у нас занятия на следующий день, — соглашается Гриша и видит, как Роберт, пересекая комнату, подходит к нему и кладет ладони на плечи.       Гриша чувствует затягивающийся узел под пупком и опускает глаза, чтобы родители Роберта не увидели блеснувший желанием взгляд. Пока взрослые переговариваются и готовят стол к чаю, Берт хватает Гришу за руку и тянет вглубь квартиры, ведет в свою комнату. Гриша успевает заметить плакаты с дорамами на стене и нежно-розовую толстовку, когда губы Берта впиваются в его, а теплые ладони обхватывают щеки.       Гриша удивленно хмыкает в поцелуй, издает очаровательное «оу-у-у» и цепляется за водолазку у мальчика на спине, ведь ему так трудно сдерживать свое желание повалить Берта на кровать, поджать под себя и прикусить сливочную тонкую кожу на шее, под самой челюстью. Он чувствует кончик чужого языка на своих губах и игриво прикусывает, когда тот хочет скользнуть дальше. Гриша нетерпеливо прихватывает его за узкие бедра, тянет на себя, чтобы Роберт почувствовал последствия своих невинных игр.       — Маленький засранец, — выдыхает Гриша, когда они отрываются друг от друга, чтобы глотнуть воздуха. Роберт довольно улыбается, окольцовывает Гришину шею и обводит припухшие от поцелуев губы языком. Грише тут же хочется коснуться их вновь. — А если бы твои родители зашли?       — У них нет привычки врываться в чужие комнаты без спроса, — пожимает плечами Роберт, смущенно хихикает, когда Гриша проводит большим пальцем по румяной щеке, и спрашивает: — Это был твой первый поцелуй с парнем, так? — Гриша кивает, и Роберт, спуская ладонь по его спине, сжимает пальцами сильное бедро. — Ну, как тебе?       До этого самого момента Гриша воспринимал поцелуи как способ расслабиться, завести девчонку перед тем, как уложить в постель. Целоваться с ними было приятно, но ни в какое сравнение не идет с тем, что вытворял несколько мгновений назад Роберт. У Гриши сбитое дыхание, покрасневшие, припухшие губы и стояк, который не видно из-за мешковатой толстовки. Интимное уединение прерывает мама Роберта, зовущая их с кухни. Чмокнув напоследок парня в кончик носа, Роб выходит первым, а Гриша следует за ним через несколько мгновений. Ему кажется, что родители мальчика обо всем догадаются — нужно быть слепым, чтобы по зацелованным губам и блестящим глазам не понять, что происходило за закрытыми дверями.       Они пьют чай в тишине, и только приглушенные звуки телевизора из гостиной спасают от неловкой тишины. Роберт касается Гришиной коленки своей под столом, скрывает хитрую улыбку в кружке с чаем со вкусом смородины. Гриша тяжело дышит, булькает что-то нечленораздельное и старается не смотреть на улыбающихся маму и папу Роберта, которые, кажется, обо всем догадываются. Если бы Гриша мог прямо сейчас провалиться сквозь землю, обязательно бы это сделал. Он кидает беглый взгляд на настенные часы и, вздрогнув от неожиданности, говорит:       — Извините, но меня матушка ждет дома, — Гриша поворачивает голову и сталкивается с влюбленным взглядом Роберта, из-за которого сердце падает в желудок. — Очень вкусный чай, спасибо.       Гриша пожимает руку отцу Роберта, улыбается его маме на прощание и идет по коридору в прихожую, чувствуя между лопаток внимательный взгляд Берта. Он обувается, накидывает куртку и бережно укладывает в рюкзак контейнер с тортом, когда замечает одевающегося Роберта.       — Эй, даже не думай провожать меня, — возмущенно цокает языком Гриша и хмурится. Роберту хочется разгладить образовавшуюся складку между бровей парня, чем он и занимается, сделав шаг вперед. Гриша прижимается губами к центру его ладони, целует пальцы и солнечно щурится. — Снимай куртку, я говорю.       — Только провожу тебя до улицы и все, — Роберт треплет его по волосам, зарываясь пальцами в мягкие кудри.       Они еще несколько минут целуются на последнем лестничном пролете, тискаются и зажимают друг друга в темноте, и Роберт думает о том, чтобы завтра подарить Грише гигиеническую помаду, потому что его влажные от поцелуев губы моментально обвертятся на морозе.

***

      На следующий день Гриша садит Роберта в столовой рядом с собой. Егор на правах лучшего друга садится рядом. Берт смущенно ковыряется в тарелке с пюре, пока Федя и Гриша спорят о том, что лучше подарить Улансу, отсутствующему из-за посещения окулиста.       — Если я правильно помню, он хотел себе новый коврик для йоги, — задумчиво хмыкает Даша, и Федя закатывает глаза. Он может смириться со всеми странностями друга, но только не с тем, что он вместе с Дашей ходит на занятия йогой.       — Вот сама и дари свой дурацкий коврик, — Даша фыркает и показывает ему средний палец, обиженно уткнувшись взглядом в свою тарелку с салатом. — А мы с Гришаней что-нибудь другое подарим. Кстати, в кассах начали продавать билеты на концерт его любимой группы. Может быть, скинемся, Гриш?       — А мы успеем их купить? Сам знаешь, что билеты расхватывают как горячие пирожки.       — Обижаешь, — Федя роется в рюкзаке и достает на всеобщее обозрение два билета — для Уланса и того, с кем он захочет пойти. — Просто переведи мне шестьсот рублей, и дело с концом.       Гриша кивает, лезет в приложение банка на телефоне, переводя другу нужную сумму, и оставшееся время любуется смущенным Робертом, доедающим морковную котлету.       — Что любит Уланс? — спрашивает Берт, когда Гриша провожает его до кабинета географии.       Гриша хмурится, вспоминая все вещи, которые любит его друг. Животных, вещи из переработанного пластика, благотворительность, авоськи для овощей и фруктов, играть в приставку, веганскую пиццу, батат с чесночной приправой.       — А почему ты спрашиваешь? — уточняет Гриша.       — Не хочу оставлять его без подарка. Думаю, ему будет приятно.       — Этот совсем не обязательно, — отмахивается Гриша, убирая светлые пряди Роберта с его глаз.       — Но я хочу подарить ему что-то, и нам нужно будет зайти в магазин перед вечеринкой, — настаивает Роберт, и Гриша просто не может отказать сверкающим от удовольствия глазам и ласковым пальцам, которыми мальчишка проводит по его волосам.       Противно звучит звонок, Гриша вздрагивает от неожиданности и нехотя отпускает Роберта в класс, еще несколько минут глядя на то место, где еще несколько мгновений назад стоял Берт.

***

      Гриша встречает Роберта около подъезда воскресным вечером в пять часов. Он заботливо поправляет ярко-красный берет на светлой макушке, запахивает ворот черного укороченного пальто и, забрав коробку с тортом, берет Берта за руку и ведет в сторону торгового центра, чтобы купить Улансу подарок.        — Как насчет вот этого? — спрашивает Роберт, показывая Грише подарочный набор с кружкой песочного оттенка, парой носков похожего цвета, миниатюрной баночкой апельсинового джема и свечкой с ароматом миндального печенья. — Я был бы в восторге, если бы такое подарили мне.       Гриша внимательно рассматривает выбранный Бертом набор, смотрит на ценник и протягивает ему свой телефон со словами:       — Хороший выбор. Тебе просто надо приложить к терминалу, держи.       — Нет, в этот раз я заплачу сам, — Роберт мягко забирает телефон из Гришиных пальцев и кладет его тому в карман куртки. — Ты уже скинулся с Федей Улансу на билеты.       Гриша недовольно бурчит себе под нос, капризно отворачивается, когда Роберт смеется и хочет чмокнуть его в щеку, и наблюдает из-за стеллажа с открытками, как он оплачивает покупку, а продавщица бережно упаковывает подарок в красивую бумагу с рисунком лесных зверят.       — Ну что с твоим лицом? — останавливается Роберт посреди дороги, когда они почти подходят к автобусной остановке. — Теперь ты будешь обижаться на меня, что я не хочу быть твоей содержанкой?       Гриша возмущенно вскидывается, рывком притягивает к себе Роберта за руку и смотрит в глаза так серьезно, что Берту делается дурно. Это настолько интимно, что даже на общественной автобусной остановке ему кажется, что они находятся наедине.       — Ты же знаешь, что мой отец был бандитом? — выпаливает Гриша, и Роберт качает головой. — Он состоял в преступной группировке вместе со своим другом. Это были лихие девяностые, и на полках в магазине были только соль и уксус, а папа дарил маме дорогущие украшения. Тогда она обо всем догадалась. Но моего отца убили, когда мне был ровно год, и мы были вынуждены уехать из города, жить на те деньги, которые присылали нам друзья отца, и мамину зарплату. Я поклялся, что мои любимые люди никогда не будут ни в чем нуждаться.       Роберт дожидается, пока Гриша закончит свою пламенную речь, прижимается к нему всем телом и утыкается носом под подбородок, оставляя на коже поцелуй. Ему обидно и страшно за маленького Гришу, взвалившего на свои плечи заботу о родных. Роберт затягивает его в подошедший автобус, усаживает на сидение около окна и берет за руку. Он чувствует, как Гриша рядом с ним напряжен и сдержан, старается не двигаться.       — Это не значит, что ты должен все взваливать на себя, — тихо начинает Роберт, за подбородок поворачивая лицо Гриши к себе. По глазам видит, как тот уязвим и беспомощен прямо сейчас. — Я здесь для тебя, Гриша. Рядом, чтобы помогать, поддерживать и делить счастливые и грустные моменты.       Гриша молчит несколько долгих минут, лихорадочно облизывает губы, а затем говорит так тихо, что слышит его только прижимающийся к боку Берт:       — Я тоже здесь для тебя.       Роберт улыбается, оставляет легкий чмок на красном от мороза кончике носа и укладывает голову Грише на плечо. Всю оставшуюся часть дороги они едут в тишине, стараясь осознать то, что сегодня стали ближе к друг другу еще на одну ступеньку. Роберт чувствует разливающуюся в груди теплую благодарность за откровенность и доверие, а Гриша не может передать словами, как сильно ценит Роберта, понимающего и подбирающего в нужный момент правильные слова.

***

      В квартире настолько душно из-за включенного отопления, что собравшиеся снимают свитера и рубашки, оставаясь в легких футболках и майках. Федя помогает Улансу закрутить вентиль у батареи, чтобы перекрыть поток горячей воды, и становится чуть легче. Но разгоряченные танцами и алкоголем подростки открывают окна и выходят на балкон по очереди, чтобы остудиться и покурить.       Роберт находит Гришу в тот самый перерыв на покурить и накидывает на его плечи куртку. Он старается не смотреть на сильные тренированные руки и рельефную спину, очерченные мышцы которой хочется прикусить зубами. Гриша улыбается, целует Роба в висок и накрывает чужие ладони на своем животе рукой. Роберт смущенно хмыкает, утыкается носом между лопаток, чтобы скрыть румянец, хотя на улице давным-давно ночь.       — Ты простудишься, если будешь стоять раздетым на таком морозе, — поучительно сообщает Роберт, и Гриша улыбается.       Ему нравится чувствовать заботу и внимание к себе. Когда он встречался с Лерой, такая забота была в тягость и настораживала, будто каждое действие девушки могло оказаться ударом в спину, но с Робертом такого ощущается. Гриша растворяется в мягких руках, ласковых прикосновениях и добрых словах, как апельсиновые дольки в топленом сахаре.       — Это я должен о тебе заботиться, — Роберт чувствует в его словах легкий оттенок сожаления и хмурится. Гриша поворачивается в руках Роба и, наклонившись, поцелуем разглаживает складочку между бровей. — Знаю, что мы здесь друг для друга, но я хочу, чтобы ты знал, что я хочу оберегать тебя. Всегда.       Роберт склоняет голову, удивленно моргает и, поднявшись на носочки, целует Гришу, обхватив ладонями его щеки. Поцелуй выходит нежным, ласковым и теплым, без прежнего оттенка страсти и жадности, когда они целовались у Берта дома. Роб запускает пальцы в чуть влажные Гришины волосы, тянет на себя, углубляя поцелуй, позволяя чужому языку скользнуть в свой рот. Он чувствует теплые большие ладони под своим свитером, сжимающие и ласкающие чувствительную кожу на пояснице.       — Ты когда-нибудь меня в могилу сведешь, — усмехается Роберт, разрывая поцелуй, позволяя им обоим глотнуть морозного воздуха.       Но больше воздуха Грише нужен Берт и его мягкие, чуть влажные и припухшие после поцелуя губы. Он жмется ближе, чуть приподнимает Роберта за талию над полом и счастливо улыбается в новый поцелуй.

***

      Артем выходит на балкон, чтобы покурить последний раз перед тем, как окажется дома. Почти все разошлись: Уланс пошел провожать Дашу и Назара на такси, Гриша и Федя отправилась довести Роберта до дома, а он остался в пустой квартире, чтобы покурить в одиночестве на чужом балконе. От скуки он лезет в инстаграм, пролистывая новые фотографии друзей, смотрит несколько сториз и случайно натыкается на аккаунт Егора. В профиле всего три фотографии: компьютерный экран с включенной программой для обработки треков, пятитысячные купюры на столе и фотография с пикника вместе с Робертом. Артем хмыкает и нажимает на аватарку, решая просмотреть сториз.       Высвечивается фотография с молочным коктейлем из KFC, и Артема бросает в дрожь. Он почти уверен, что слышал от Роберта в столовой, что Егор терпеть не может сладкие молочные коктейли, а в KFC только такой и продают. Он не может удержать себя в руках и лезет в список контактов, кликает на номер Егора и прикладывает к уху сотовый. После пяти долгих гудков Егор, наконец, отвечает:       — Артем? — от удивления в голосе Егора Артем широко улыбается и пьяно хихикает. До этого момента только Егору удавалось застать его врасплох своим неожиданным появлением или выходкой.       — Зря ты не поехал — отличный был праздник, — говорит Артем и понимает, что жалеет, что сумасбродного Егора нет рядом с ним здесь и сейчас.       — Не мог же я бросить маму одну, когда она решила испечь клюквенный пирог с кремом. Обычно после папы ни кусочка не остается, — Артем слышит улыбку в голосе на том конце провода и усмехается, будто Егор может увидеть его.       — Надеюсь, ты хорошо проводишь время со свим пирогом.       — До того, как ты позвонил, вечер был скучным, — жалуется Егор, и Артем чувствует сиюминутное желание обнять его.       — Значит, я тебя веселю?       — Ты делаешь мой день чуточку лучше, — признается Егор, и у Артема нет никаких сил, чтобы это вынести.       Он неосознанно громко вздыхает, отключается и прижимается горячим лбом к холодным перилам. Артем чувствует себя слабым и беспомощным перед обезоруживающей улыбкой и смеющимися глазами девятиклассника. Слишком стар, чтобы влюбляться так глупо и безбожно сильно. Артем хочет заплакать от обиды на самого себя за нерешительность и на Егора, внезапно появившегося в именно в этой школе. Докурив, Артем тушит окурок о дно акриловой пепельницы с цветочками, которую Уланс делал сам, и покидает балкон, мечтая, чтобы больше ни Егора, ни таких странных разговоров никогда не было в его жизни.