Truth And Dare.

Глаза слепит свет карманного фонарика. От неожиданности Дани дёргается, пытается закрыть лицо, но не успевает. Чья-то ладонь больно прижимается к губам, заглушая любые звуки. Пальцы холодные и сильные, Мунстар старается оторвать их от собственного лица, но будто в стену упирается. Старая больничная кровать под весом двух человек прогибается так, будто вот-вот сломается окончательно. Одеяло мешается, спутывает движения. Дани как раз натянула его едва ли не до ушей, а теперь расплачивается за это. Ну, что ж, либо терпишь холод, либо нападение среди ночи. И то, и то – паршивый выбор. Кто-то нависает над брюнеткой, однако ни дыхания, не особого шума не слышно, только тихая возня, где большую часть звуков издаёт она сама. И всё же слезящимися глазами она может видеть силуэт за ярким светом, не понимая, кто это, и что ему нужно. – Ты не кричишь, я отпускаю тебя, поняла? – чужой голос шёпотом пробирается в уши. Дани не сразу понимает значение слов, больше задерживаясь на несравнимом ни с чем акценте. Её внутренности замерзают, едва звучит вопрос. – Поняла меня? Она с трудом кивает, и сразу же рука с её рта исчезает. Слышно, как скрипит кровать, когда некто смещается к краю, беспорядочно водя лучом фонарика по стенам. В один из таких рывков он выхватывает из темноты светлые волосы и мрачный взгляд. К сожалению Дани, она не ошибается. Когда глаза перестаёт резать яркий свет, а Ильяна больше не прижимает к матрасу, девушка может сесть, переводя сбитое дыхание. Осторожно подносит руки ко рту, прослеживая кончиками пальцев борозды на коже. И надеется, что к утру они пройдут, иначе придётся объяснять доктору Рейес, что случилось. Если, конечно, она не пялится в камеры прямо сейчас. Будет неловко. – Не обязательно было так давить, – бормочет Мунстар. В ответ русская пожимает плечами, щурит глаза и смотрит пристально, оценивает, проверяет. Не очень уютно находиться с ней в одной комнате в принципе, даже когда в ней есть кто-то ещё, но вот так, наедине… Это подобно кошмару. Всего на секунду кажется, будто это действительно сон. Такой нелепый, такой неприятный. Однако время идёт, а Дани всё никак не может проснуться, только ёжится под хмурым взглядом, не понимая происходящего. Ильяна одета в простую белую футболку. Довольно длинную, почти до середины бедра, поэтому сложно сказать, натянула ли она свои любимые короткие шорты или нет. Дани просто надеется на лучшее. На ногах у неё неизменные тяжёлые ботинки в заклёпках, подошвы громко бряцают, когда блондинка курсирует по комнате, рассматривая вещи. Задерживаясь у одежды, предложенной Сесилией, она подцепляет несколько предметов и бросает их в сторону Мунстар. Дани едва успевает поймать клетчатую рубашку и синие джинсы перед тем, как они упадут на пол. – Идёшь со мной, – наконец, говорит Ильяна. И выходит у неё это просто, как-то буднично, в порядке вещей. Хочется поинтересоваться – куда они отправляются, однако разговаривать с Распутиной бесполезно. Она говорит только тогда, хочет говорить. Можно сколько угодно задавать вопросов, но все они повиснут в воздухе без ответа. Так что вместо этого Дани покорно вылезает из кровати и на ощупь надевает одежду. Ильяна балуется фонариком, рисует лучом света на стенах замысловатые узоры, не заботясь о комфорте другой девушки. Конечно, отсутствие нормального освещения раздражает, но Дани уговаривает себя проглотить рвущееся наружу возмущение. – Как ты прошла? – когда брюнетка заканчивает одеваться и пытается толкнуть входную дверь комнаты (камеры, поправляет она себя), то с удивлением обнаруживает, что не может этого сделать. Доктор Рейес внимательно следит, чтобы все входы и выходы в здании были закрыты, и на ночь она обязательно блокирует двери всех комнат. Однако Ильяна находится прямо позади неё, и Дани абсолютно не понимает, каким образом русская вошла. – Так ты отве… Предложение обрывается, она как раз оборачивается, чтобы получить ответ хотя бы на этот вопрос и замолкает, обнаруживая Ильяну перед собой. Губы блондинки расплываются в ухмылке, а её пальцы смыкаются на запястье Дани мёртвой хваткой. – Я покажу тебе фокус, – смеётся Ильяна. – Смотри внимательно. Телепортация – это не больно. И хотя Дани никогда ранее не телепортировалась, она сразу понимает этот рывок в пространстве правильно. Будто падение, или, лучшее сравнение, которое она способна придумать, поездка вниз по самому высокому склону американских горок. Без ремня безопасности, естественно. Всё происходит очень быстро: её комната исчезает, а знакомые стены чердака появляются. Но на мгновение, всего на одно – она видит огромное пространство выжженной земли, над которой нависает яркое оранжевое небо. Видение заканчивается так же быстро, как и начинается. И всё же Дани чувствует в лёгких неприятный задымлённый запах, а во рту вкус пепла. Она кашляет, пытаясь выплюнуть эти неприятные ощущения, и с жадностью глотает пыльный воздух чердака. – Без подготовки в Лимбо лучше не дышать, – констатирует Распутина. – Ко второму разу ты привыкнешь. – Чт-что мы тут делаем? Конечно же ответа она не получает. Ильяна молча скользит вперёд, поэтому Дани спешит за ней, чувствуя себя довольно неуютно в темноте. Русская блондинка не лучшая компания на вечер, но у неё есть фонарик, которым она светит себе под ноги, чтобы не споткнуться о набросанные на чердаке вещи. Вот и приходится идти за ней вдоль столов и шкафов, заваленных всевозможными предметами, пробираться между старым хламом, оставшимся от предыдущих посетителей этой больницы. Вещей действительно много. Дани пытается рассмотреть их, когда успевает. Она замечает зоотроп на полке одного из стеклянных шкафов. Несмотря на защитное стекло, весь прибор покрыт пылью настолько, что сложно даже догадаться, рисунки каких животных изображены на его подвижной верхней части. В углу находится велосипед без одного колеса, рядом с ним соседствует расцарапанный ящик – усилитель для электрогитары. Несколько ракеток для тенниса с вырванной сеткой попадаются под ногами, Ильяна перешагивает их, Дани же больно бьётся о рукоятку одной, наступая на кончик спортивного инвентаря. Шипя и потирая ушибленное колено, Мунстар проклинает тот самый миг, когда решила, будто следовать за сумасшедшей девушкой – лучшая идея в мире. Ей хочется остановиться, плюнуть на всё и отправиться назад в комнату, забраться в кровать и сделать вид, что ей приснился дурацкий сон. Очень хочется, на самом деле. Но она знает, что будет, если доктор Рейес узнает о её блужданиях вне комнаты ночью, а единственный человек, способный её туда вернуть без ведома женщины, сейчас идёт всё дальше и дальше, не обращая внимания на то, следуют ли за ним. Распутина останавливается неожиданно. Брюнетке приходится собрать все свои силы, чтобы не ткнуться в её лопатки лицом. Она слишком старалась не отставать, чтобы не двигаться в полной темноте, и вот что из этого выходит. – Садись, – сначала Мунстар не понимает, но затем видит это большое плетёное кресло, в котором поочерёдно оказались Роберто, Сэм и сама Ильяна, играя в «правда и ничего кроме правды» пару недель назад. Появляется стремление возразить, покинуть наконец этот странный спектакль и разбудить Сесилию, чтобы она открыла двери. «Ты знаешь, куда тебя отправят за непослушание», – шепчет мерзкий голос в сознании, Дани хочется вырвать его из своей головы, но вместо этого она просто спрашивает: – Насколько мы здесь? Кресло неуютно скрипит, когда она забирается в него. Плетёная спинка холодная, прислоняться к ней нет никакого желания, мурашки тут же скользят по рукам, едва стоит задеть подлокотники обнажёнными руками. Дани стискивает зубы и старается не дрожать. Ильяна запросто примет озноб за страх, это не то, что хочется ей показывать. – Ночь длинная, – хмыкает русская, достаёт знакомый серебристый кейс, вскрывает его. Даже тогда, в первый раз, прибор выглядел довольно старовато. Сейчас, чуть ближе, он оказывается совсем древним на вид. Пишущая головка, которую Ильяна проверяет, скрипит до ужаса громко. На мгновение кажется, что она перебудит половину особняка. Однако Распутина что-то делает, и звук становится тише. – Руки, – телепортер берёт протянутую руку Дани морщась, словно делает одолжение. Надевает на пальцы датчики пульсометра, закрепляя их липучками. А затем наклоняется, чтобы застегнуть провод, опоясывающий грудную клетку. Светлые волосы Ильяны заслоняют обзор, Дани терпеливо ждёт. В прошлый раз ей так и не удалось испытать на себе полиграф, и она могла только представить, что чувствовали остальные, сидя в этом кресле, обвешанные проводами, отвечая на бесконечные вопросы остальных мутантов. Других тут нет, думает девушка, чувствует нарастающее напряжение в мышцах, как перед прыжком с большой высоты в воду. Она не боится Ильяну, и однажды сказала ей это прямо в лицо, однако волнение всё равно присутствует. Тем более после того, как та показала ей свою силу – какой-то странный раскладывающийся из ниоткуда меч, которым она собиралась разрубить Дани напополам. Вспоминая этот эпизод, Мунстар неожиданно вздрагивает. Она совершенно не готова оставаться с Ильяной наедине после того злополучного вечера. Ей хочется узнать, может ли она уйти, но Распутина уже затягивает последний провод, довольно оглядывая проделанную работу. – Отлично, – Дани резко выдыхает, когда блондинка отстраняется. И если русская и замечает это, то не подаёт виду. Лишь плюхается на диван напротив, закидывает ноги в ботинках на низенький столки и складывает руки на животе. – Поговорим? – Я выбираю правду, – шутит Дани. – О, нет, – Ильяна качает пальцем, закрывая левый глаз. И улыбка на её лице действительно дьявольская. – Сыграем в игру? Видишь эту ровную полоску за пишущей головкой? Это твоё общее состояние. Мой полиграф довольно интересен, он не считывает только биение сердца. Для заключения ему нужны три параметра: пульс, дыхание, сопротивление мышц. Она загибает пальцы, когда считает. – Когда все три находятся в особом положении, полиграф называет это ложью. Ты можешь попытаться глубоко дышать или быть расслабленной, можешь даже солгать – мне всё равно. Но если хотя бы один зигзаг будет на плёнке, ты проиграешь. – И что будет, если я проиграю? – У меня есть много идей на этот счёт, – блеск в глазах блондинки Дани не нравится, впрочем, ей не сильно нравится такое положение вообще. Но всё же… – А если зигзагов не будет? – Я перестану тебя доставать, – надо отметить, предложение заманчивое. Слишком заманчивое. – Договорились, – Дани немного двигается в кресле, удобно устраиваясь. Она не знает, сколько проведёт здесь времени, так что не очень хочется, чтобы к концу игры у неё отвалилась спина, или что пониже. – Какие у тебя способности? – Ильяна начинает сразу, едва только включает полиграф. Слышится скрип бумаги, скользящей по валикам, лента начинает движение с ровной полосы. Несколько секунд Дани смотрит на неё, мысленно запоминая свои ощущения в этот момент. Ильяна говорит, нужно следить за тремя параметрами, поэтому Мунстар отмечает то, как дышит, чувствует свой пульс в сдавленных кончиках пальцев, полностью расслабляется на стуле. Она не позволит себе проиграть, только не в эту игру, и только не с этим соперником. – Я не знаю, – брюнетка поднимает взгляд, смотря Ильяне в глаза. Ей тут же хочется вернуться к ленте, но она не позволяет себе это сделать. Больше за весь разговор она не посмотрит на полиграф ни разу, поддерживая своё состояние на максимально близком к верному. Она может сбиться, если заметит, что головка дрожит, проводя линию по ленте. Поэтому нет, никаких взглядов, ничего, что позволит ей ошибиться. – Никаких догадок? Вообще ничего? – Вообще ничего, – эхом повторяет Дани. – Это всё, что ты хочешь знать? Девушка не отвечает, можно было догадаться сразу: здесь задаёт вопросы только она. – Скучаешь по отцу? Пальцы Дани сжимаются на подлокотниках, но она не позволяет дыханию сбиться. Она готовилась к этому вопросу. За те несколько секунд, пока Ильяна возилась с полиграфом, она мысленно прикинула несколько тем, которые могли бы быть интересными, и эта одна из них. И всё равно прозвучавший вопрос оказался слишком неожиданным и болезненным. – К-конечно, – скрыть свой дрожащий голос трудно, но Дани действительно старается. – Хорошо, – неожиданно просто соглашается Ильяна. – Как тебе ребята? Вопросы сыплются один за одним, на некоторые блондинка требует подробных ответов, для других хватает лишь неопределённого мычания. Несмотря на кажущуюся заинтересованность, Распутина не выглядит довольной, наоборот, она морщится, несколько раз закатывает глаза и дважды сбивает с мысли, не давая закончить. Дани не понимает, торопится ли она спросить как можно больше, или, может, ей просто не интересно слушать какие-то вещи. Однако ни разу за весь разговор, Ильяна на удивление не обзывает, даже не шутит, что удивительно для неё. – Что ты думаешь о докторе Рейес? – В каком смысле? – не понимает Мунстар. – Нравится или нет? – Она вполне компетентная, – осторожность никогда не мешает. Брюнетка не знает, как относится к Рейес сама русская, поэтому ей сложно ответить правильно. Стоит ли делиться подозрениями или приберечь их для себя и Рейн? – Не думаешь, что она сука? – Дани вздрагивает, когда слышит настолько неприкрытое оскорбление. Блондинка же щурится, наклоняется, снимая ноги со столика, будто хочет быть ближе, чтобы услышать ответ. – Она… увлечённый своей работой человек, – Ильяна разочаровано стонет, откидываясь на диван. – Не то, что ты бы хотела услышать, верно? Наконец-то Дани может позволить себе ухмыльнуться. – Надеюсь, это последний вопрос, потому что, если честно, я чертовски хочу спать, а не проводить с тобой время. – Это была психологическая часть, – девушка встаёт неожиданно быстро, и сердце Дани почему-то ухает куда-то вниз, будто повторяет ощущения телепортации. Ильяна движется медленно, вкрадчиво, похожа на приближающегося хищника. Её шаги тихие, но уверенные, она обходит столик, на мгновение задерживается у открытого полиграфа, подкручивая какую-то катушку, затем скользит ближе. – Осталась лишь физическая. Мунстар стискивает зубы. – Мы не договаривались так, – шипит она. Ильяна подходит совсем близко, опускает одну руку на спинку кресла и наклоняется, заглядывая в глаза. – Ты же говорила, что я тебя не напугаю. Уже боишься? Дани собирается встать, чтобы закончить это всё, но едва она приподнимается, как сильная рука толкает её назад. Она чувствует, как прогибается кресло вниз, когда Ильяна забирается на него, устраиваясь на её коленях. – Ты издеваешься? Вместо этого Распутина наклоняется к ней, брюнетка пытается отклонить голову в сторону, но та настойчива, а сзади спинка кресла, поэтому отступать некуда. Тёплые губы прижимаются к краю уха Мунстар. – Она смотрит. Сердце Дани пропускает удар. Ей не нужно повторять дважды, или объяснять это загадочное «она». В этом месте только один человек, у которого есть возможность смотреть на мутантов, когда вздумается. Это доктор Рейес. Внезапно всё становится на свои места, будто не хватало какой-то детали, а теперь она появилась. Дани вспоминает, как Ильяна меняла вопросы, не позволяя отвечать, как спрашивала совсем неприятные и ждала на них развёрнутых ответов. И несколько раз звучали такие, о которых русская вообще не должна была знать. – Она попросила меня поговорить с тобой. Хочет узнать, о чём ты думаешь и как ведёшь себя с другими, – шёпот Ильяны сводит с ума. Понимание, что возможно сейчас Сесилия внимательно следит за ними через камеры, не позволяет вдохнуть нормально. Дани знает, что камеры есть везде, включая её палату, но здесь… Разве другие мутанты не должны были проверить их наличие? Разве это не их безопасное место, где они делятся секретами и откровенностями? Как давно его секретность нарушена? И если Ильяна знала об этом, почему же она не сказала другим? – П-почему? Ей не нужно заканчивать вопрос, блондинка понимает его интуитивно. – О камерах? – Дани издаёт какой-то звук, который при наличии воображения можно принять за согласие. На её счастье у Ильяны хорошая фантазия. – Я не знала о них до сегодня. Днём я расскажу остальным. Эта стерва… Пальцы Ильяны стискиваются на спинке так сильно, что слышно, как рвётся плетёный материал под её руками. – Я хочу убить её, – Дани вжимается в кресло. Голос у Распутиной тихий, спокойный, убийство для неё всего лишь обычное дело. Находиться рядом с этой полубезумной девушкой страшно. – Давай сделаем это вместе. Дыхание перехватывает от предложения, в горле появляется неприятный ком. Мунстар сразу думает о своём отце. О том, как он падает рядом с ней в лесу, как его остекленевшие глаза смотрят куда-то в раскинутое над головой небо. Это зрелище было мерзким лишь отчасти, больше всего оно было ужасно болезненным. Пытаясь скинуть Ильяну, Дани упирается руками в её плечи, но блондинка лишь смеётся, перехватывая её руки. Не отпускает, тянет на себя, заставляя податься вперёд, почти столкнуться лбами. – Я знаю, что ты не убийца, – шепчет она, облизывает губы, прикусывая нижнюю в сумасшедшей ухмылке. – Но ты и не пешка. Так что подыграй мне, и я оставлю тебя в покое на несколько дней. Ильяна выпрямляется, её футболка задирается, открывая чёрную ткань шорт. – Что мне нужно делать? – одними губами спрашивает Дани, надеясь, что её лицо не попадает в камеру. – Ничего, всё, что будет нужно, я сделаю сама. – Ты не… – Я не трону тебя, – смеётся русская, откидывает длинные волосы через плечо, расчёсывает пряди пальцами, а после позволяет собственной руке скользить вниз по футболке. Дани не может не смотреть на это движение, даже если она отлично понимает, где оно закончится. – Я буду трогать только себя. Вот теперь это абсолютно точно похоже на чертовски неудачный сон. Блондинка приподнимается, позволяя своим пальцам пробираться под край шорт, её глаза не закрыты, она смотрит на Дани с лёгкой полуулыбкой. В её взгляде буквально читается: «ты можешь остановить меня, если захочешь». Дани не хочет. Внутри неё плещется желание насолить Сесилии. Пусть даже таким способом. Сползая вниз по креслу, Дани удобно устраивается. Ильяна же наклоняется, упираясь лбом в плетёную спинку, дышит рвано. Её горячее дыхание обжигает шею Дани с каждым выдохом. Хочется зажмуриться, но она не позволяет себе этого, наблюдая за движениями русской с полуприкрытыми глазами. Ощущения довольно странные. С одной стороны, видеть это неприятно, хотя нет, не то слово. Скорее, какая-то часть её стыдится, чувствует себя до отвращения неловко. Но с другой – сердце предательски замирает каждый раз, когда с чужих губ срывается особо длинный стон. И не стоит говорить об этом вслух, но, если бы Ильяна попросила присоединиться… Дани не верит, что смогла бы отказать. Однако Распутина честно держит слово, она не касается её практически ничем, если считать этим «ничем» нахождение на её коленях, в странной попытке самоудовлетворения. Воздух между ними нагрет. Они уже были так близко друг к другу, когда в гостиной Ильяна завалила Дани на стол, пытаясь то ли придушить её, то ли выдрать клок волос. По крайней мере, тогда она не чувствовала тяжести внизу живота, только страх за свою жизнь, когда светящийся меч ударил в барьер над её головой. Если бы Сесилия опоздала хоть на секунду… – Хочешь, я скажу твоё имя? – губы Ильяны прижимаются к её виску, появляется желание инстинктивно отстраниться, но Дани даже не пытается сделать это. – Дани, ты так хороша! Она кричит фразу громко, запрокидывая голову, смотрит куда-то позади кресла, вероятно, в камеру. Это первый раз в жизни, когда брюнетка слышит своё имя в таком контексте. Стыдно это признавать, но ей нравится. Ильяна двигается всё быстрее, дыхание становится чаще. Она откидывается ещё дальше назад, Дани смотрит на её открывшуюся шею, на выступающую ключицу и стискивает зубы до скрипа. А затем, подчиняясь какому-то странному ощущению внутри себя, двигается вперёд, сжимая зубы уже на коже русской. – Сильнее! – свободные пальцы блондинки тут же оказываются в тёмных волосах, скользят между прядями, прижимая ближе. Дани делает то, что ей говорят, кусает сильнее, глубже впиваясь зубами в нежную кожу между плечом и началом шеи. Животом она чувствует движение руки между ними, но не обращает на это внимание, сминая футболку на спине Ильяны пальцами. Язык Дани скользит по солоноватой коже, зализывая арочные следы на ней. Однако Ильяне это не нравится, она дёргает за волосы, требуя укусить снова. И Мунстар не может сказать, что это неприятно. Она вгрызается в чужую плоть, заставляя девушку вскрикнуть. И всё же она не кусает совсем болезненно, не пускает кровь, лишь оставляет следы, которые явно не пройдут до утра. – Ещё раз, – голос Ильяны дрожит, она практически находится на грани. Блондинка откидывает голову назад сильнее, давая больше доступа, и это не остаётся без ответа. Дани прижимает рот под челюстью, языком чувствуя биение чужого пульса. Именно это движение толкает Распутину через край. Дани чувствует, как её горло вибрирует, когда она издаёт долгий стон. Слабый толчок в плечо помогает понять, что требуется отстраниться. Грудная клетка Мунстар высоко поднимается, когда она смотрит затуманенным взглядом прямо в ясные глаза Ильяны. Внезапно та склоняется, останавливаясь в миллиметрах от лица неожиданной любовницы. Дани неосознанно подаётся вперёд, но русская ловко уворачивается и смеётся. Её пальцы нажимают на губы Дани, заставляя их приоткрыться. – Нет, – Ильяна качает головой, – оставлю это для волчонка. Она резко встаёт, выпутываясь из рук брюнетки. Задумчиво останавливается около столика, вытаскивает из кармана шорт фонарик и кладёт его рядом с полиграфом. – Убери его, когда придёшь в себя, – с этими словами Ильяна буквально растворяется в темноте. Через несколько секунд доносятся грохот и русские ругательства, Дани улыбается, шикарного ухода не получилось. Второй раз Мунстар смеётся, когда смотрит на ленту детектора лжи, она полностью зачиркана. Сложно сказать, кто из них проиграл в этой игре. Она или доктор Рейес, явно не ждущая такого предательства. Сесилия вероятно считала, что нашла себе союзника против Дани, однако не похоже, чтобы из них двоих, Ильяна поддерживала именно её. Когда Дани выходит с чердака, светя себе под ноги фонариком, телепортирующий мутант ждёт её, опираясь на стену коридора и потирая краснеющую шею. Они встречаются глазами, и девушка чувствует, как её лицо заливает краска. – Мы никогда не будем об этом говорить, – голос Распутиной режет. Дани лишь кивает в ответ. – Давай, – русская протягивает ей руку. – Я верну тебя назад в комнату. Дани только надеется, что это совсем не та рука, которой она… Да, она просто надеется.