Liloo was here

— God kno-o-ows! God knows I want to break free! Лилу Поттер (или Лили Луна, как считала вся ее семья, пока накосипорившие со свидетельством о рождении Гарри и Рон во всем не сознались) изображала победный танец, пытаясь подражать Фредди Меркьюри, что у нее не слишком хорошо получалось: если в ее кривляниях и можно было узнать сценические движения Фредди, то ее хриплый «женский бас» был ближе к Дэвиду Боуи. — Кошмар, — прокомментировал ехидный мальчишеский голос. Лилу фыркнула, подавив желание показать фантомному малолетке язык. — Ты не сможешь испортить мне настроение, Смерть-младший, даже не старайся. Бывший Темный Лорд нахмурился — видимо, столкнувшись с этим сравнением в первый раз, — и внимательно всмотрелся в ее лицо. — Хм-м... А где?.. — Нет-нет-нет, никаких спойлеров! Как будто тебя история с пророчеством ничему не научила, — сердито помотала головой Лилу. — Ты узнаёшь свое будущее с чьих-то слов и вляпываешься в дерьмо в попытках обмануть судьбу — нетушки, со мной это не пройдет! Риддл сощурился — ему не нравилось, когда его перебивали, — но он ничего не мог ей сделать: не в этой форме, и уж точно не в этом биологическом возрасте. — И по какому поводу танцы? — процедил он, скрестив руки на груди. Лилу зажмурилась от восторга и жестом пригласила его подойти к рабочему столу. — Только посмотри, что я умыкнула из Александрийской библиотеки! Риддл, странно дернувшись при упоминании Александрийской библиотеки и коротко глянув на нее, словно на сумасшедшую, с интересом и некоторой опаской осмотрел несколько глиняных табличек с клинописью и древнегреческим и престранную карту, совмещавшую сушу и звездное небо. — Клептомания — это, видимо, наследственное, — Риддл поднял бровь, явно намекая на ограбление Гринготтса Поттером-старшим и компанией. — Кармическое, ты хотел сказать, — фыркнула Лилу, намекая уже на самого Риддла с его беззаветной любовью к чужому антиквариату. — Ты ведь тоже учил мертвые языки... — Они указала на интересовавшее ее место на одной из табличек. — Я ведь не ошиблась? Здесь имеется в виду «всемогущество»? Серьезное выражение, сосредоточенно сведенные брови и беззвучно шевелящиеся губы странно смотрелись на детском лице. Лилу нетерпеливо наблюдала, как Риддл вчитывается в древнее послание, и только чистым усилием воли заставляла себя сидеть на месте и не отбивать ногами ритм, словно бешеный зайчик. — «Сокровище наивысшей ценности» может и кучей золота оказаться, вообще-то, но в колдуны Месопотамии частенько использовали это сочетание как идиому, так что ты не ошиблась. Однако... часть с «ловушкой на грешника» тебя не смущает? — произнес наконец Риддл, подняв взгляд на Лилу. — Ни разу, — широко улыбнулась Лилу. — Раз в них сидят семь духов, которые послужили прототипом для списка грехов, а я — восьмая реинкарнация, мне ничего не грозит. Скажи, — она наклонилась к Риддлу, хитро подмигнув, — какой твой любимый грех? — Vanagloria, — бесстрастно пожал плечами Риддл. Лилу слегка удивилась. — Тщеславие? Это так по-женски. Или ты «Адвоката дьявола» цитируешь? — Прошу прощения? — Фильм девяносто седьмого года с Аль Пачино, не смотрел? Риддл ядовито улыбнулся. — Милая, у меня тогда были совершенно другие цели и задачи. Лилу смерила его мрачным взглядом. Да уж, она знала, чем Волдеморт занимался в те времена. Дядя Джордж, например, так и не оправился. Не говоря уже о бедняге Тедди. — Я в курсе, — процедила Лилу. — Да и на Аль Пачино ты не тянешь. — Ах, какая жалость. — Риддл театрально прижал руку к груди, хотя его голосом можно было лед замораживать. — Я не похож на какого-то маггловского актеришку. Жизнь прошла зря. — ...А вот на Киану Ривза в молодости — очень даже, — задумчиво продолжила Лилу, вглядываясь в его лицо. — Если подумать, вы так похожи, что это даже пугает. — Она сделала «лицо кирпичом». — Нео, Матрица имеет тебя. Риддл удивленно моргнул. — Что? — Следуй за белым кроликом. — Когда бывший Лорд покрутил пальцем у виска, Лилу не выдержала и захихикала. — Прости, прости, я знаю, что не любишь не понимать отсылок, но эта очень просилась! Он закатил глаза и кивнул в сторону табличек. — Откуда у тебя вообще информация про восемь реинкарнаций? — Ты сказал. — Лилу пожала плечами. — Я никогда не видела тебя старше, чем в тот день, когда мы познакомились. И потом, ты никогда мне не лгал. «Все лгут. Все, кроме тебя», — со смирением подумала Лилу, и у Риддла неуловимо поменялось выражение глаз. Словно его ударили по голове. Словно он наконец нашел того, кто действительно его понял. Возможно, он никогда не лгал Лилу именно поэтому: знал, что она все равно почувствует истину. Риддл помолчал, переваривая это откровение, и тяжело вздохнул. Хочет его будущая реинкарнация пощекотать себе нервы сомнительным приключением — ее право. Сам он в двадцать пять форсировал Атлантику на спор на ковре-самолете, за что потом два месяца куковал в КПЗ МагКонгресса, и курил гашиш с ямайскими жрецами, так что чья бы корова мычала... — И как ты будешь искать эту дрянь? Не факт, что эти зеркала все еще там, где их оставили, когда составляли карту. Лилу ободрилась, сев на любимого конька. — Те зеркала, которые перемещали из схронов, легко отследить, вещички-то специфические. Она махнула рукой, подзывая Риддла к кофейному столику, на котором был ворох старых — очень старых — газетных вырезок и копий писем. — Алчность привез из Египта в Британию маггловский археолог. Вот, он еще пишет, как странно было встретить китайское бронзовое зеркало на раскопках неподалеку от Фив. Зеркальце свело его с ума, и бедняга в приступе ярости повредил его. Дух чуть не вырвался на свободу, но наши доблестные невыразимцы заключили его в другое зеркало, более современное. Догадываешься, что это за вещица? Риддл прикрыл глаза ладонью. — Еиналеж! Лилу усмехнулась. — Тебе повезло, что твой грех — тщеславие, а не алчность. Иначе ты мог стать пленником духа... и просрать перерождение. Бывший Лорд мрачно поджал губы. — Что ж, ясно. В этой жизни буду держаться подальше от зеркал. — И никогда не узнать, чем все кончится? — моргнула Лилу. — Или что они имели в виду под «всемогуществом»? Ты странный. Риддл нахмурился, и Лилу увидела, как он наконец-то внимательно рассматривает ее комнату, выхватывая говорящие детали: книжный шкаф во всю стену, с десяток кружек из-под кофе, кембриджский диплом магистра в рамке, сотни пергаментов и вырезок и, наконец, сине-бронзовый шарф. — О, Боже! Ты — Рейвенкло! — Ты тоже, — подняла бровь Лилу. — Я имел в виду факультет! — Ну, а мы с тобой, все-таки, Ровена Рейвенкло, — ответила Лилу тоном человека, которому приходится озвучивать очевидное. — К тому же, в моей семье не топили за факультет, мудаков и героев везде хватало. Джеймс и Роза отучились на Гриффиндоре, булочке-Хьюго отлично подошел Хаффлпафф, я доводила бронзового орла Рейвенкло вместе со Скамандерами, а Альбус Северус прекрасно вписался в тусовку на Слизерине. Что? — спросила Лилу, когда Риддл поднял руку, чтобы ее прервать. — Альбус Северус? Поттер назвал сына Альбус Северус? — …честно говоря, у нас вечно какая-то дичь с именами в семье, — призналась Лилу. — Но это не папа, это дядя Хагрид, он — сам знаешь, сентиментальный. — Ага, — Риддл посмотрел на нее прямо как папа, когда Джим пытался прятать паленый вискарь у него в гараже. — А Роза — это в честь Люксембург? — Не, Паркс. И Клары Цеткин. Кстати, напомни мне в следующий раз показать тебе «Пятый элемент». Риддл в последний раз неодобрительно посмотрел на сине-бронзовый шарф и исчез, и Лилу начала искать в телефоне диалог со своим кузеном, Хьюго Уизли, обладателем редкой специальности «астроном-нумеролог». *** Неплохо быть дочерью героя магической Англии. Если бы только не приходилось слишком многое скрывать — потому что в образ семейства Поттер не вписывается. Для начала, когда Лилу было девять лет, и пока считала, что ее зовут «Лили Луна», у нее проявился природный дар к легилименции. Она только успела испугаться и убежать в свою комнату, пытаясь закрыться от чужих мыслей, когда ей явился фантом Лорда Волдеморта. Волдеморт оказался не страшным безносым мутантом, как рассказывал ей отец, и не жутким подростком, каким был мамин боггарт, а доброжелательным седеющим мужчиной. И сказал, что Лилу в прошлой жизни была им. А до того — Ровеной Рейвенкло, Морганой и другими могущественными волшебниками и ведьмами. И что однажды она станет круче, чем сам Мерлин. Голоса не утихли, но Лилу со временем научилась не обращать на них внимания. Профессор Ксавье из мультиков же как-то с этим справлялся, и она сможет. Парселтанг, как оказалось, Лилу — на тот момент папа и дядя Рон уже раскололись — тоже понимала. И если легилименцию можно было как-то объяснить, то владение языком змей пришлось скрывать, ведь Гарри Поттер забыл этот навык после того, как хоркрукс в его шраме был уничтожен. — Скрытная ты, — сказала ей Шляпа на распределении, — гордая, гневливая и тщеславная. Слизерин величья достичь тебе поможет, дитя. Лилу невольно вспомнился персонаж, напоминавший старого, сморщенного домового эльфа, который точно так же любил инверсию. — А еще я жадная и люблю жрать и ныть. Вы что, Данте на досуге почитываете? — Старую Шляпу не слушает никто, хотя знаю я, что для тебя лучше будет... — Послушайте, магистр Йода. Я, на минуточку, перерождение Ровены Рейвенкло, вас это не смущает? А все эти интриги на Слизерине, о которых Альбус рассказывает, будут мешать мне читать. — А социализация как же? — Надо же, какие вы слова знаете! — Ах ты, маленькая негодяйка! Чтоб тебе помереть незамужней в окружении сорока кошек! РЕЙВЕНКЛО! ...кажется, дядя Невилл говорил, что после того, как Волдеморт ее поджег, у Шляпы сильно испортился характер. ...в каком-то смысле получается, что Лилу эту чертову Шляпу и подожгла. Ой-ой-ой, как неловко-то. Впрочем, Лилу отправилась именно туда, куда ей и хотелось: никто не мешал ей читать, а также едва ли кто-либо замечал ее немые переговоры с пустотой в лице бывшего Темного Лорда. Сама Лилу тоже периодически доставляла ему проблемы, появляясь невовремя, но у Риддла с выдержкой и скрытностью было лучше, поэтому он-то никаких странных взглядов от окружающих точно не удостаивался. Вот, например, когда он, еще до Хогвартса, шпарил блюзик на рояле в джентльменском клубе... Ну да это дела давно минувших дней, Лилу уже давно приноровилась держать лицо кирпичом, когда Риддл появлялся и начинал наставничать и доставать ее на людях. Едва ли можно считать собственную реинкарнацию за друга, но Лилу в детстве было очень одиноко, так что она бы, наверное, и с чертом подружилась, не то, что с Темным Лордом. Волдеморт, хоть и перестал в новой жизни убивать людей, определенно научил Лилу плохому. Отец бы не одобрил поиски обретения большей магической мощи, — но, папа, какому бы волшебнику не захотелось превзойти Мерлина? — а сама Лилу расстраивалась, что нахваталась от Риддла излишнего драматизма. *** — Ну что я могу сказать, — потянулся Хьюго и протер глаза под очками. — Карта точная, даже удивительно. Но у нас есть большая проблема. Точнее, четыре. Лилу подвинула чашку с чаем ближе к кузену. — Удиви меня. Хьюго сверился с составленным Лилу списком зеркал и схронов и сообщил: — Чревоугодие, Гордыня, Похоть и Гнев похоронены в океанах. Лилу мрачно потерла висок. — Я подозревала что-то подобное. — Она вытащила несколько вырезок из «Пророка» из большой кипы документов, скопившихся на столе за последние несколько дней. — Гордыню достали из Северно-Ледовитого океана волшебники из экспедиции Амундсена. Среди них был легилимент, который почувствовал зов из воды и смог призвать к себе сундучок. Там было несколько артефактов, в том числе китайское бронзовое зеркало со специфическими свойствами — у людей начинала просыпаться мания величия. Сейчас эта дрянь находится в покоях Папы Римского, а ты и сам знаешь, что магия там глушится — будь здоров. На расстоянии меньше километра от резиденции Папы колдовать невозможно, и зеркало, соответственно, тоже ни на кого не влияет. Так, одно из украшений интерьера. Хьюго состроил кислую мину. — Минус одно — кстати, я не представляю, как ты собираешься что-то украсть из места, где никакая магия не работает, — и нам все равно предстоит не увеселительная прогулка на Лазурный берег. Лилу задумалась, а затем призвала чистый лист и ручку. — Нам нужен корабль и команда. Хьюго, вдруг что-то вспомнив, рассмеялся и пропел: — Пятнадцать человек на сундук мертвеца, йо-хо-хо и бутылка рома! — Без обид, кузен, на Джона Сильвера ты не тянешь, — фыркнула Лилу. — Конечно, я же не женат на негритянке, у меня обе ноги целы, и я не умею готовить! — с готовностью откликнулся Хьюго. — Так что ты надумала? Лилу повертела в пальцах ручку и начала писать. — У нас есть Скамандеры, а у Скамандеров есть яхта. — Нам нужен кто-то, кто займется тюнингом яхты: нам придется плыть к территории затонувшей Атлантиды, источнику тайфунов, так что лучше бы яхте уметь летать на случай форс-мажора, — добавил Хьюго, сравнивая карты. Лилу кивнула и вписала следующее имя. — Черный Пес, на его счету летающие мотоциклы, лимузин и автобус. С Псом Лилу познакомилась во времена своей учебы в Кембридже и крепко сдружилась, хотя Пес вне работы был крайне сдержанным и нелюдимым: ей очень нравилась возможность с кем-то помолчать, не выслушивая при этом мысли собеседника, а блок у Пса был непробиваемый. Хьюго нахмурился, вспоминая. — Пес, Пес... Это тот твой знакомый бармен-окклюмент, на твоего любимого итальяшку похож? — Он самый. Я так поняла, в Хогвартсе Пес не учился, но с навыками у него все отлично, да и он, в отличие от дедушки, может поменять масло ручками, а не с помощью магии и такой-то матери, — пожала плечами Лилу. — Давай не будем про дедулю, — тяжело вздохнул Хьюго. — А вообще, все это звучит как-то знакомо. Не бастард ли это Сириуса Блэка? Как зовут типчика? — Процион. — Лилу нахмурилась, считая. — Нет, не может быть, Псу тогда было бы минимум тридцать шесть. Может быть, потомок Блэковских сквибов? Мордред его знает, он, вроде бы, сирота. Кто еще у тебя на примете? Хьюго заглянул в выкладки Лилу по разворованным схронам и прикинул: — Альбус, чтобы обчистить Отдел Тайн и Ватикан, Джеймс, чтобы нас отмазать, если что-то пойдет не так. Джеймса Лилу любила — его было легко любить. Джим был обаятельным, громким и веселым, несмотря на недюжинные способности к человекоубийству, которые после окончания Хогвартса привели его в международный легион. Вдоволь навоевавшись, Джеймс ушел из армии по состоянию здоровья, получил юридическое образование и теперь часто представлял интересы британских граждан, которые умудрялись накуролесить на международный скандал и немаленькие сроки в Азкабане. Ну или интересы тех, кто больше заплатит. Альбус же, хоть и был любимчиком отца, вырос в весьма мерзкого типа, и дело было не в том, что он Слизерин окончил — с тем же Волдемортом Лилу прекрасно общалась, например. Альбус вошел в спецподразделение Аврората и после некоторой профдеформации стал не самым приятным собеседником. Спецотдел занимался тем, что тихо и без лишнего шума устранял криминальные, а порой и неудобные политические элементы, так что Альбус в какой-то момент стал обладателем «ледяного взгляда профессионального снайпера», что не добавляло ему обаяния. Лилу, правда, во взглядах не разбиралась совсем, поэтому авадообразные глаза Альбуса ее не беспокоили. Лично ей не нравилось, что братец был чересчур уж себе на уме и совершенно явно считал большую часть людей амебами, недостойными даже вежливого общения. Но мерзкий характер Альбуса не перекрывал в глазах Лилу его мистические умения, которые не имели отношения к волшебству: незаметность, некоторое количество артистизма, ловкие пальцы и еще большие, чем когда-то у Джеймса, умения по части умерщвления homo sapiens и homo magicus. Хьюго тем временем задумчиво протянул: — Жаль, Роза сидит, ее фокусы бы нам не помешали. Лилу тяжело вздохнула — арест Розы был для всего их семейства больной темой. — Хью, не мне тебе объяснять, что хороший вор не попадается. Да, твоя сестра — адреналиновый маньяк, но она могла пойти в международный легион вместе с Джеймсом, и наше государство бы смотрело на ее фокусы сквозь пальцы, потому что «не их территория — не их проблемы». Хьюго ответил ей тяжелым взглядом. — А потом Роза бы, как Джеймс, потеряла ногу, или еще что-нибудь. — Это был бы отличный повод написать монографию или защитить тезис по Заклинаниям, мозгов бы ей хватило. Так нет — гуляли мы и все просра... хм, ладно. Есть на примете хороший ликвидатор заклятий, который не против провести пару месяцев в море в компании авантюристов? — Скорпи Малфой. Его как раз недавно выперли из Гринготтса за систематическое пьянство. Трогательного повесу-одуванчика Скорпиуса никто и никогда не звал полным именем: оно было для него слишком величественным и зловещим. Наивные голубые глаза, широкий, по-птичьи вздернутый нос кнопочкой; вечно стоящие дыбом белокурые волосы он пытался и приглаживать, и укладывать, но добивался только одного эффекта: его прическа начинала напоминать колокольчик. Мистер Малфой все пытался наставить сына на путь истинный, и Скорпи даже пару лет проработал ликвидатором заклятий в Гринготтсе... Видимо, гоблинам все-таки надоело терпеть выходки безответственного одуванчика Скорпи, — и в кого только он такой уродился, частенько вопрошал Малфой-старший, — и он снова стал типичным безработным представителем магической богемы, который собирал на концертах ровно столько, чтобы хватало на еду и ящик пива. Лилу задумчиво закусила ручку. — Нет, он откажется, точно тебе говорю. Сейчас лето — значит, он уже собирает очередную группу, чтобы гастролировать по пляжным вечеринкам и фестивалям. — Не-не-не, — замахал руками Хьюго. — Ты неправа. Посулим Скорпи золота, немного опасностей, путешествие по морям и красивых иностранок, и он наш с потрохами. — Ладно, — согласилась Лилу, записывая Малфоя. — На случай столкновения с магическими животными у нас есть Скамандеры... кстати, они ведь еще на дюжине языков говорят… — Да, — кивнул Хьюго. — Правда, на некоторых — только матерно. — …Что только добавляет им очарования. И нам нужен спец по зельям, на всякий случай. В этот раз улыбка у Хьюго вышла до ужаса похожей на мерзкий, самодовольный «допросный» оскал дяди Рона, хотя очки сильно портили образ. — Билли Бонс. — Когда брови Лилу красноречиво взметнулись, Хьюго пояснил: — Вильгельмина Боунс ди Забини. Я был на ее защите по ядам и противоядиям в мае — она хороша. — Отлично. В таком случае... — Лилу отложила ручку и еще раз просмотрела список. — Команда укомплектована. Остается уговорить участников и разжиться стартовым капиталом. — Она достала телефон и набрала номер. — Привет, папа. Мы с ребятами едем искать сокровища, нам нужен твой совет и пятьсот галлеонов. Хьюго тем временем трансфигурировал список потенциальных участников в капитанскую треуголку, которую сразу же пристроил Лилу на голову, а чашку с недопитым чаем — в попугая, которого посадил ей на плечо и взял под Империо. — Пиастры! Пиастры! — пропел попугай голосом Фредди Меркьюри на мотив песни «Barcelona», и Лилу, философски выслушивая отцовское ржание отставного майора, подумала, что это к удаче. А самый радужный из Уизли, Хьюго, в очередной раз напутавший с формулами, решил, что ему в этом путешествии, разумеется, повезет в любви.