smeraldo

Blackbear — idfc Ben Howard — Oats In The Water Two Feet — Quick Musical Doodles Naughty Boy — No One's Here To Sleep

Чонгук уже час бегает вдоль набережной под дождем в надежде разобраться со своими мыслями. Теперь их лишь больше, в голове полная каша, и он не знает, как все это разобрать. Гарсиа удалось сбежать в ту ночь, но прослушка удачно установлена, и он об этом пока не догадался. Сейчас он просто ждет какой-то информации, которую Карло может выдать, и тогда начнет действовать. Кроме всего этого, его беспокоят слова, которые сказал ему Чимин. Неужели ему действительно не найти этого киллера, если он сам этого не захочет? Он сказал, что это другой уровень. А это значит, его подготовка значительно отличается от других, и это вполне может быть правдой. Нет, нельзя отчаиваться раньше времени. Нужно попытаться сделать все, что в его силах, чтобы закрыть это дело с успехом. Он понимает, по каким причинам парень просит его не лезть в это, но не может остановиться. Чонгук выполняет свою работу, как это делает и сам Пак. Черт возьми, он действительно работает на одного из криминальных авторитетов. Это многое объясняет. Его молчаливость, таинственность, спокойное поведение в перестрелке и то, что он постоянно куда-то пропадает. Чон до сих пор не может поверить, что он так хладнокровно убил тех людей, даже не моргнув. Он продолжал смотреть ему в глаза и просто стрелял, будто легче этого ничего нет в мире. Подготовка у него, конечно, потрясающая, и, наверное, его босс очень ценит это, но все же Пак нарушил закон, а он отпустил его, тем самым добровольно сокрыв преступление. Почему он это сделал? Наверное, потому что не хочет, чтобы Чимин пострадал. Да, он убил их, но он ведь защищал его. И, откровенно говоря, эти люди ничуть не лучше того, на кого работали. Все это время Чонгук не перестает о нем думать, хотя не должен этого делать. «Потому что ты мне нравишься». Снова и снова эти слова, которые парень кричал ему с таким отчаянием и злостью, всплывают в его голове, не давая покоя. Слова, сказанные в таком состоянии, всегда самые искренние и вырываются из самой глубины. Значит, это то, что чувствует Пак на самом деле. Он как будто сам от себя не ожидал такого, а когда это вырвалось из него, то уже было слишком поздно. На его лице был написан испуг и какое-то сожаление. Будто ему было жаль, что он это чувствует. Наверное, им бы стоило снова об этом поговорить, но парень опять пропал. И в этот раз прошло не несколько дней, а гораздо больше. Чон садится на пирсе, где они встретились однажды, и восстанавливает дыхание после пробежки. Сегодня небо затянуто темными грозовыми тучами, и с самого утра моросит дождь. Новый день приходит, а Чимин все еще не появился и не дал знать о себе. Жив ли он вообще после того, как бросился спасать его, а не своего босса? Если бы Чонгук только знал, как его найти, то уже бы сделал это, чтобы хотя бы успокоить себя. Ему важно знать, что с ним все нормально. Вообще, если хорошо подумать, то один способ все же есть. Можно попробовать зайти издалека, и если получится, то у него будет шанс узнать его контакты. Он еще несколько минут сидит, глядя на воду и капли, прыгающие по ней, а затем надевает наушники и бежит в хорошо известное ему место. Пробежав еще квартал, он наконец-то заходит в кофейню и осматривается по сторонам. Небольшой зал еще практически пустой, потому что время раннее, но здесь уже вкусно пахнет кофе и выпечкой. За дальним столиком у окна он замечает знакомый затылок в бейсболке с козырьком назад и улыбается. Чон снимает капюшон толстовки и идет к нему. Парень треплет плечо старого друга и садится напротив, широко ему улыбаясь. — Привет, Тэ. — Чонгук? — удивляется Ким и быстро нажимает клавиши на своем ноутбуке. — Привет, друг. Рад тебя видеть. — И я рад тебе. Работаешь? — Да, — улыбается Тэ и пьет кофе. — Мне лучше об этом не знать, так? — спрашивает Чонгук. — Да, офицер Чон, — смеется он. — Ладно. Сделаю вид, что ты рубишься в «PUBG», — говорит коп, усмехаясь. — Не ожидал тебя увидеть в такую рань здесь, — говорит Ким. — Я бегал. Вспомнил, что ты часто здесь бываешь, вот и решил встретиться. В последнее время у меня много работы, мы не очень часто видимся. — Не парься об этом. Ты же знаешь, что мне достаточно знать, что ты жив и здоров. Кстати говоря, обеспокоенно выглядишь, приятель. Что за синяки под глазами? Ты хоть спишь? Что-то случилось? — Сложности на работе, но в целом все в порядке, — отвечает Чон с улыбкой. — А как ты? — Хорошо, действительно хорошо. Как там твои успехи с киллером? — осторожно спрашивает парень, бросая на него взгляд. — Тихо. Жду пока какой-то важной информации, — отвечает Чонгук. — У меня нет ничего по нему, даже не проси. Такой информацией не владею даже я, Бог всех секретных баз данных, — говорит Ким, продолжая смотреть на экран. — Да я знаю, что нет. На него вообще ничего и нигде нет. — На то он и лучший киллер, за которым охотится Интерпол, агент Чон. Таких парней, как правило, защищают очень влиятельные люди. Не лез бы ты в это, в самом деле, — говорит Тэхен, щелкая клавишами. — Возможно, ты прав. Но я не могу этого сделать. — Твоему упорству можно позавидовать, — усмехается Ким. — На самом деле, мне кое-что все же нужно от тебя. — Так, и что же на самом деле ты здесь делаешь? — выгибает бровь Тэ и улыбается. Парень ерошит волосы и прерывисто вздыхает. — Ты ведь можешь найти любого человека? — спрашивает он. — В пределах возможного, конечно. Если есть хоть какая-то информация и если есть хоть какие-то упоминания о нем где-то в базах или сети, то найду. А что? — спрашивает парень с подозрением. — Мне нужно найти какие-то контакты одного человека. — Поясни. — Это для меня лично, а не для работы. — Чонгук, серьезно? Достать номер какой-то девчонки ты мог бы и сам, если бы включил свою харизму. Флиртовать разучился? — смеется Тэхен. — Придурок. Так ты можешь это сделать? Мне известно имя и номер мотоцикла. Не хочу подключать профессиональные связи, потому что это все же личное, а у нас за каждый запрос идет отчет, — говорит коп. Ким закидывает руки за голову и смотрит на него, потягиваясь. Он несколько минут обдумывает просьбу, а затем хитро улыбается. — Ладно, Ромео, — протягивает он и входит в специальную программу. — Давай номер мотоцикла. Если он принадлежит этому человеку, то я смогу кое-что найти на него. Чонгук называет номер по памяти, и Ким быстро его вбивает в поиск. Несколько минут идет загрузка и обработка данных, а потом Ким недоуменно сводит брови, когда на экране выскакивает имя «Пак Чимин». Какого хрена? Он естественно знает, что Чон ищет его личность, как «Леона», но зачем ему искать самого Пак Чимина и откуда он вообще может знать это имя? Если только… он сам ему не сказал его. Твою мать. Он был прав, между ними что-то есть. И не зря его лучший друг так психанул, когда узнал про него, они не просто знакомые. — Что у тебя с этим байкером? — осторожно спрашивает Тэ, чтобы не вызвать никаких подозрений. — Сложно сказать, — вздыхает Чонгук. — Мы познакомились случайно, он несколько раз выручил меня. Спас мою задницу из одной серьезной передряги, и это может понести для него серьезные последствия теперь. Понравился он мне, ты бы его видел. Черт, он серьезно самый настоящий дьявол, но с такой обаятельной улыбкой. Тэхен улыбается уголком губ, глядя на экран. Он прекрасно знает, как этот дьявол выглядит и прекрасно знает, что многих Чимин может очаровать, совершенно ничего не делая при этом. — Что ты вообще про него успел узнать? — Да практически ничего. Он не разговорчив. Я запомнил номер мотоцикла, потому что он подвозил меня, — отвечает коп. — Ладно, но зачем ты его сейчас ищешь? Номер тебе не оставил, что ли? — шутит Ким, напряженно улыбаясь. — Я беспокоюсь о нем, — вдруг серьезно говорит парень, нахмурившись. — Он исчез. Конечно, это бывало уже. Он, похоже, из тех людей, которые вообще не отчитываются, куда и зачем уходят, но просто... — вздыхает он и качает головой. — Может быть, он не хочет этого? Я имею в виду, просто слился? — спрашивает Тэ, глядя на данные лучшего друга на экране, и закрывает программу. Он сейчас не знает, как ему реагировать на то, что Чонгук ищет его. С одной стороны, это очень плохо, но с другой — его ведь ищет не коп Чон, а просто парень, который, кажется, действительно переживает о том, что с ним. Черт, неужели Пак ему правда просто понравился, и даже не подозревает, что он именно тот самый киллер? Это какое-то безумие, очень опасная игра с огнем, и Ким сейчас мечется между ними. Они оба его друзья уже много лет. Одного он должен защищать любой ценой, потому что ближе него у Тэ никого нет, но второму он хочет помочь, ведь этот хороший человек однажды спас его от тюрьмы. Если по его вине коп узнает, кто на самом деле Пак, то он никогда этого не простит себе. Он не может его подставить, только вот он ищет его не как агент. — Я действительно беспокоюсь о нем. У него, возможно, какие-то очень серьезные проблемы, а я даже не могу спросить, жив ли он, все ли с ним в порядке. Хотя бы номер узнать. Я не собираюсь его доставать, просто мне нужно знать, что с ним все нормально, и пусть дальше меня динамит, — тихо говорит он. Тэ прекрасно известно, что с ним не все нормально. Почти две недели он вообще не выходит из своей квартиры, а «smeraldo» не дают ему работу, потому что он не в состоянии ее выполнять. И слава Богу они оставили его в покое хоть на это время. Ну и что же ему делать в этой ситуации? Давать контакты Чимина очень опасно. Но, похоже, что Чонгук действительно о нем переживает, и самое странное — Пак назвал ему свое настоящее имя, а это означает только одно — он подпустил его к себе. Незнакомца, который к тому же работает на ФБР. Вот почему его так расстроила правда о работе парня. Он ему на самом деле понравился, а это крайне редкое явление. Тэ вообще не помнит, чтобы Чимин выглядел таким расстроенным из-за подобной мелочи, черт. Он тяжело вздыхает, потирая уставшие глаза, и подпирает подбородок ладонями. Что же делать? Неправильное решение может подставить их. Если друг сам не дал Чонгуку никаких контактов, то это значит, он не хочет этого делать, так ведь? Возможно. Но возможно и то, что он просто боится это делать из-за образа своей жизни. Ведь он никогда не подпускает к себе чужаков, но ему назвал свое имя, а это уже было очень рискованно. Может, тогда стоит помочь ему сделать маленький шаг в нормальную жизнь? Вдруг этот человек станет по-настоящему важным для него и поможет понять, что надо выбираться из этого дерьма к чертовой матери. Сейчас Пак потерял всякий смысл к существованию, и у друга никак не получается его убедить бежать из этого. — Ну что? Есть что-то? — спрашивает Чонгук с надеждой, вырывая парня из мыслей. — Пак Чимин его имя? — спрашивает Тэ, глубоко вздыхая. — Да, Чимин, — кивает коп. — Мотоцикл принадлежит ему, — отвечает Ким. — А можно как-то узнать номер телефона благодаря этим данным? — Он тебе действительно нравится? Или тебя просто мучает совесть? — спрашивает парень, поднимая на него серьезный взгляд с экрана ноутбука. Чонгук несколько секунд молчит, обдумывая, что сказать. — Да, меня мучает совесть. Потому что он спас мне жизнь, но при этом сам подставился, и сейчас... — он качает головой, — возможно, его вообще уже нет в живых. Но ищу я его и по другой причине. Он мне действительно понравился, и я, наверное, просто хотел хотя бы услышать его голос, чтобы успокоиться. Не знаю, между нами все то быстро развивается, то резко останавливается. Я сам не до конца понимаю, что между нами происходит. Звучит вполне искренне. Тэхен глубоко вздыхает и продолжает хмуриться от разрывающего его душу выбора. Это лишь номер, так? Если Чимин не захочет с ним продолжать сближаться, то просто сменит его на другой, или даже не ответит на звонки. Это же не адрес, который он не может сменить за десять минут, а просто номер телефона. А вдруг общение с ним подтолкнет его к каким-то переменам в его жизни? — Хрен с тобой, записывай, Ромео. Надеюсь, что я не пожалею о том, что помогаю тебе. Такие парни обычно те еще засранцы, — отвечает он и диктует ему номер, который знает наизусть. Чимин не отвечал. Чон звонил несколько раз в тот день и на следующий тоже. Или он не хочет говорить, или просто не может ответить. Черт, от этой неизвестности у него снова была бессонница, он сидел до глубокой ночи, работая с прослушкой Гарсиа, и вертел в руках телефон. Он бросает взгляд на экран практически через каждую минуту, надеясь, что Пак все же перезвонит. Может, он просто не отвечает на неизвестные ему номера? Коп нервно кусает губы и быстро набирает короткое сообщение: «Это Джей Кей. Просто дай мне знать, что с тобой все нормально. Я беспокоюсь» и отправляет его. Парень тяжело вздыхает и следом отправляет еще одно сообщение: «Пожалуйста». Абонент продолжает молчать час, два, три, и сообщения остаются без ответа, как и звонки. Чонгук закрывает глаза и продолжает все это время слушать разговоры в клубе Гарсиа. Он записывает несколько имен, которые кажутся ему интересными, и вдруг его телефон оживает. Внутри все вздрагивает от волнения и внезапной радости, потому что он уже отчаялся получить ответ от него, и открывает сообщение: «Ты еще не спишь?» Чонгук быстро отвечает, набирая короткий ответ дрожащими из-за напряжения пальцами: «Нет» Он видит, как Чимин набирает сообщение, и с нетерпением ждет. Черт, он волнуется, как какой-то школьник и чувствует себя так глупо от этого. Парень покусывает ноготь большого пальца и видит пришедший ответ, быстро пробегая глазами по нему. «Собор Святого Патрика, 5 Авеню. Жду тебя там через час» Собор? Это чертовски странное место для встречи, к тому же глубокой ночью. Но ладно, он настолько хочет увидеться с ним, что поехал бы куда угодно для этого. На встречу он даже уже не надеялся. Парень быстро собирается, примерно рассчитывая время, чтобы добраться до места назначения, и затем берет такси у дома. Желтый автомобиль привозит его к собору как раз вовремя и останавливается на противоположной стороне улицы. Величественный, готический собор выглядит как изысканный бриллиант среди одинаковых на вид небоскребов. Он сразу же, как магнит, притягивает к себе взгляд. Только Чимин мог назначить встречу здесь. Собор удивительно красивый, но мрачный. Чонгук переходит улицу и входит через большие двери внутрь. Оказавшись в его стенах, он сразу же обращает внимание на мягкий свет и поразительную тишину. Несмотря на то, что сейчас ночь, собор всегда открыт для посетителей. Длинные ряды с лавками практически пусты, лишь несколько человек сидят и молятся. Удивительно в этом месте, что его внешние фасады выглядят довольно темными и интригующими, но огромный зал внутри и его убранство вызывает благоговейный трепет и восхищение. Стены украшены потрясающими фресками и росписью, а свет от пламени свечей и мягкого освещения красиво отражается от огромных цветных витражей, создавая неповторимую и уникальную атмосферу. Он практически слышит громкие удары своего сердца и медленно подходит к рядам деревянных лавок. В самом конце, поодаль от всех, сидит парень в черной бейсболке и кожаной куртке. Несомненно, это Чимин, только он может так вальяжно развалиться на лавке в католическом соборе, закинув ноги на другую лавку, и даже не потрудиться снять головной убор. Ему бы еще сигарету в руки, и сидеть, как ни в чем не бывало рассматривать алтарь для полноты картины. Чонгук подходит к нему и садится рядом, глядя на огромный орган вдалеке. Уголок губ Пака приподнимается в довольной ухмылке, когда он понимает, кто пришел. — Простите меня, святой отец, ибо я согрешил, — тихо говорит он, словно на исповеди. — Покайся, сын мой, — отвечает Чонгук, подыгрывая ему. — Хочу излить душу, но не могу этого сделать, — говорит Пак. — Я могу выслушать тебя. В чем ты нагрешил, сын мой? — Нарушил Божью заповедь, святой отец, — отвечает Чимин, глядя на молящихся людей перед ними. — Не убий, — говорит Чон, поворачиваясь к нему. — Верно. Я такой грешник, мне суждено гореть в аду за многие мои поступки, — горько усмехается он, раскидывая руки в стороны, и кладет их на спинку лавки. — У тебя есть время замолить грехи. — Нет. Я слишком часто поддаюсь порокам. — Каким же? Парень мягко стучит пальцами по спинке деревянной лавки за спиной Чонгука и хрустит шеей, разминая ее. Он долго молчит, рассматривая цветные витражи. А коп рассматривает его. Бейсболка сильно надвинута на глаза, полностью скрывая их. Поэтому он изучает его изящные профиль, аккуратный нос и губы. Таких красивых линий и изгибов Чон, наверное, не видел ни у кого. — Гордыня, — наконец-то отвечает Пак. — Я тоже в этом грешен, сын мой, — отвечает парень с легкой улыбкой. — Гнев. — Все поддаются этому пороку. Не только ты. — Чревоугодие, — тихо смеется Чимин, поднимая голову к потолку. Он рассматривает невероятно красивый свод и тихо вздыхает. — Я тоже не могу отказать себе иногда в этом, — говорит Чон и улыбается. — Уныние, — говорит парень, опуская глаза в пол. — И это бывает у всех, главное — вовремя из этого состояния выйти, — кивает коп. Чимин медленно поднимает взгляд на парня и нагло скользит им по нему снизу вверх, задерживаясь ненадолго на его губах, а затем смотрит в его глаза. Чонгуку не нужно видеть эти темные омуты, чтобы понять, что они прожигают его. Он всегда их чувствует на своей коже, потому что она начинает пылать каким-то адским пламенем. — Похоть, — говорит Пак низким голосом. Чонгук закатывает глаза и качает головой. Он просто невыносим. Понятно, кого он имеет в виду, ведь смотрит на объект своего вожделения сейчас именно так, будто хочет его съесть прямо здесь. Между ними были невероятные по своей силе моменты взаимного желания уже не один раз. — Давай, признайся мне, — говорит Пак, ухмыляясь. — Ты тоже окунулся в этот котел с похотью, и гореть тебе в аду вместе со мной. Помнишь, как у тебя встал от одной мысли о сексе со мной? — Господи, Чимин. Мы же в католическом соборе. Придержи свой язык, — возмущается коп, глядя по сторонам. — Джей Кей, знал бы ты, что он умеет, то просил бы меня не останавливаться, — отвечает он, игриво облизывая губы. — Боже. Опять ты дразнишься, — вздыхает Чон и качает головой. — Мне интересно, ты представлял, какой я? — спрашивает парень, прикасаясь кончиками пальцев к задней области его шеи. — Как думаешь, я ласковый и нежный? Или напористый и грубый? Давай же, поделись своими грязными мыслями со мной, — переходит на шепот он и мягко рисует узоры на чужой коже. — Чимин, прекрати, — просит Чонгук, прикрывая веки и мгновенно ощущая мурашки по всем телу. — Ладно, сам скажу тебе, какой я, — шепчет Пак, запуская пальцы в его волосы на затылке, и мягко поглаживает кожу. — Я тот тип парней, которые трахают еще сильнее, когда их умоляют остановиться. Люблю держать всю ситуацию под контролем. Люблю слышать хриплые стоны и свое имя, которое срывается с зацелованных губ. Люблю зрительный контакт. Я доминант, поэтому хочу чувствовать свою полную власть над тобой, — заканчивает он и хватает с силой его волосы, немного оттягивая назад. — Побойся Бога, — отвечает парень, учащенно дыша. — Прекрати это делать здесь. — Никакого Бога нет, Джей Кей, — шепчет он, придвигаясь ближе к нему. — Просто расскажи мне, представлял меня? — Чимин, перестань, — шепчет коп, чувствуя какое-то странное чувство опьянения диким желанием. — А я вот представлял, как имею тебя в той самой раздевалке, — продолжает парень, прикасаясь губами к его шее. — Долго, грубо и так глубоко, насколько это только возможно. И знаешь что? — Что? — хриплым голосом спрашивает Чон, облизывая губы. — Я кончил. И это было так особенно приятно, представляя тебя. — Твою мать, Чимин, — вздыхает парень и вздрагивает всем телом, когда по нему пробегает горячая волна. — Что ты творишь? — Отдаюсь пороку, — шепчет он, оставляя мокрый поцелуй, и ухмыляется. — Похоть — мой любимый грех. — Ты невыносим. Может быть, ты не веришь в Бога, но я же верю. Я не могу такими вещами заниматься в соборе. — Такой правильный, — говорит Пак, запуская ладонь под его футболку, и прикасается к его коже на груди. Чонгук сдерживает стон и шумно втягивает воздух. — Хороший, верующий, добрый. Такой преданный своим принципам и моралист. Такой до тошноты идеальный, — он медленно опускает ладонь к поясу его джинсов и водит кончиками пальцев внизу живота. — Знаешь что? — Что? — спрашивает Чон, закрывая глаза от наслаждения. — Я так хочу тебя испортить. Так хочу осквернить тебя, словно ты какая-то чертова святыня. Хочу, чтобы ты не был таким идеальным, потому что рядом с тобой я чувствую себя еще хуже, чем есть на самом деле, когда ты весь такой правильный. Ты пробуждаешь во мне что-то, и я не понимаю что именно, Джей Кей, — шепчет Чимин, как какой-то демон на его плече. Он скользит губами по его шее, едва прикасаясь к ней, и это просто сводит с ума Чонгука. — Господи, я так хочу увидеть твои глаза, когда ты кончишь для меня. Ты даже не представляешь, как я хотел бы услышать, как ты стонешь от удовольствия, если бы я прямо сейчас встал перед тобой на колени и взял бы твой член. Как бы я хотел услышать, как ты выкрикиваешь мое имя, если бы я трахнул тебя прямо на этой лавке. Коп сжимает пальцы в кулаки и покусывает губы, слушая этот тихий шепот у своего уха и чувствуя горячее дыхание. Это невыносимо. Как он это делает? Как он заставляет его заводиться по щелчку пальцев? В соборе, Господи Боже, это так стыдно. Но в то же время он думает об этом в последнюю очередь, а представляет в своей голове все, что произносит Чимин. Будь он проклят и ему гореть в аду за эти мысли, но он хотел бы этого. Он шумно сглатывает и чувствует, как ладонь Пака ложится на его член и мягко сжимает ткань вместе с ним. — У тебя снова проблемы, Джей Кей, — шепчет довольно он. — Грязный мальчишка, о чем ты только думаешь в таком месте? Как же тебе не стыдно? — Это ты довел меня до такого состояния, — отвечает Чон. — Тебе нравится так думать? Винить меня в том, что ты не такой идеальный на самом деле, каким должен быть? — тихо смеется Чимин. — Ладно, ты прав. Я тоже в этом грешен. — Видишь, ты такой же порочный, как и я, — тихо говорит парень и целует его в место у основания шеи. — Разница лишь в том, что ты все еще пытаешься быть хорошим, а я давно нет. И затем он резко отстраняется и садится в прежнее положение, будто всего этого не было. А Чонгука словно холодной водой окатили, он готов заскулить от сожаления и умолять его продолжить вытворять все эти неприличные вещи с ним. — Как думаешь, заслуживаем мы прощения? — спрашивает Пак, задумчиво глядя перед собой. — Если тебе совестно за то, что ты делаешь, то да. Раскаяние — та самая вещь, которая может излечить душу, — отвечает Чонгук, проводя ладонью по лбу, и вытирает пот после этого сексуального давления. — А если я не испытываю мук совести, то что? — Бог простит тебя, если ты когда-то об этом искренне попросишь, — отвечает Чон. — Да нет никакого Бога, — с раздражением говорит Чимин. — Тогда что ты делаешь в католическом соборе? Парень медленно опускает голову и достает из кармана куртки украшение, а затем протягивает его ему. На тонкой золотой цепочке качается красивый и изящный женский крест. — Это место напоминает мне о матери. Она была всегда очень верующей женщиной. Мои детские воспоминания связаны с тем, что она часто просила меня благодарить Бога за все, что он нам дает. За жизнь, здоровье, еду, даже за испытания, которые он взваливает на наши плечи. И сейчас, когда я давно вырос, то много думаю. Я действительно должен его благодарить за то, что он мне дает? — спрашивает Пак и печально усмехается. — Твоя мама умерла? — тихо спрашивает коп. — Я умер, Джей Кей, — произносит он и забирает украшение. — Все, что у меня есть сейчас — моя душа. Остального у меня нет, меня этого лишили. А я должен его благодарить за то, что у меня ничего нет? Чушь, — фыркает парень. — Никакого Бога нет. Если бы он существовал, то никогда бы не допустил существования многих вещей, которые есть в нашем мире. — Ты про жестокость, с которой сталкивался? Не Бог делал все те вещи с тобой, Чимин. А люди, — отвечает Чон, глядя на его профиль. — Люди, которых создает он? Люди, которым он позволяет ходить по земле? — спрашивает он, снимая бейсболку, и медленно поворачивается к нему. Глаза копа расширяются, а рот приоткрывается в удивлении. Половина его лица, которую парень все это время не мог видеть из-за освещения и головного убора, выглядит просто ужасно. Огромный фиолетово-черный синяк расползается от глаза на всю скулу, и даже смотреть на него больно. На брови видны стежки от швов, а на щеке заживающая рана. — Господи, — выдыхает Чонгук, сразу же аккуратно прикасаясь к его лицу, и рассматривает повреждения. — Это твой босс тебя так? Чимин, это ненормально ведь. Ты должен уйти от него. Он тебя убить мог. — Я не могу, — шепчет Пак, глядя на него. — Почему? — Все сложно. Но все, что могу сказать, я должен работать на него. Ты понимаешь, почему я прошу тебя отступить, пока не стало слишком поздно? Любопытные долго не живут, Чонгук. Посмотри на меня. Я человек, который много лет работает на таких людей, у них есть доверие ко мне, но за один проступок меня избивали около суток. Ты хоть понимаешь, что будет тогда с тобой, если они узнают о тебе? — спрашивает парень дрогнувшим голосом. — Чимин, но я не могу… — Прошу тебя. У тебя семья, не только ты можешь пострадать, но и твои близкие. Отступи, пока у тебя есть возможность. Не лезь в это. В этом мире тебе не место. Ты федерал, вот и защищай невинных людей. Гарсиа и все подобные ему не имеют ничего святого. Беги от этого дерьма, а не лезь в него, пожалуйста. — Я должен разобраться с этим. Ты думаешь, что я не понимаю, насколько это опасно? Прекрасно понимаю, ведь я коп. Я не первый день работаю в ФБР, и моя работа заключается не в перекладывании бумаг из одной папки в другую. Я, пойдя по стопам отца, выбрал этот путь осознанно, — отвечает Чонгук. — Мне не переубедить тебя, — тихо говорит парень, понимая, чем все это закончится в итоге. — Ни Гарсиа, ни другие ублюдки меня не пугают. Я хочу достичь своей цели и найти наемника. Чимин глубоко вздыхает и медленно кивает. Очевидно, он не отступит. Чонгук продолжит копать под него и «smeraldo», тем самым создавая проблемы себе и своим близким. — Ты поэтому избегал меня? — спрашивает коп, рассматривая швы на его брови. — И да и нет. Мне нужно было многое обдумать и решить свои проблемы, в которые я не могу тебя посвятить, — отвечает Чимин. Чон с сочувствием смотрит на него и ласково гладит большим пальцем синяк на скуле. Это же ужасно. Из-за него его избили, из-за того принятого решения не в пользу его босса. Такие люди всегда принимают кардинальные методы наказаний. Жестокие и конченые ублюдки, именно поэтому он и должен найти одного из них. Этот киллер ничуть не лучше их всех, ведь он убил около двадцати человек. — Прости, — шепчет коп. — Это был мой выбор. Забавно, что я получил наказание за первое хорошее решение, которое принял, — усмехается Пак. — Не знаю, что ты пережил в своей жизни, но я правда сочувствую тебе. Очевидно, что в ней были вещи, которые сломали в тебе многие хорошие черты. Ты кажешься таким грубым, жестким и холодным, но я не думаю, что ты всегда был таким человеком. Невозможно таким родиться, — говорит Чонгук. — Ты никогда не узнаешь, что я пережил, — отвечает Чимин. — Почему? Может, стоит поделиться с кем-то? Парень ничего не отвечает, а надевает бейсболку и молчит некоторое время, глядя перед собой. Он тяжело вздыхает, борясь с разными мыслями в своей голове, и Чонгук просто ждет, давая ему время все обдумать. Может быть, не сейчас, но когда-то он захочет поделиться своей болью, которая его так сжирает изнутри. Ему невероятно интересно узнать тайны этого человека, но Пак из тех людей, из которых не вытащить ни слова, если они того не хотят. — Ты продолжаешь искать меня, хотя я и убегаю от тебя, — тихо говорит Чимин, вертя кольца на своих пальцах. — Держу пари, ты думал обо мне все это время и скучал, несмотря на то, что я плохой человек. Ты это уже знаешь, я на твоих глазах убил людей. Но, черт тебя дери, ты добровольно влезаешь в мою тьму. И по каким-то непонятным мне причинам я тоже думал о тебе. Кроме размышлений о своих проблемах, я потратил много времени, думая и о других вещах. Например, о том, что меня немыслимо влечет к тебе, и для меня это совершенно новое чувство. Я говорю сейчас не о физическом желании, а о душевном комфорте, который я чувствую рядом с тобой. Ты мне его даришь, просто сидя рядом. А еще я не понимаю, почему ты заставляешь меня делать вещи, которые я никогда не сделал бы раньше. — Например, подставиться перед боссом? — спрашивает Чон. — В том числе, — кивает парень. — Я и сам не понимаю, что между нами происходит и что чувствую к тебе. Но ты прав, я бегу за тобой, хоть ты и убегаешь, — говорит коп. Чимин ждет, пока несколько людей пройдут мимо них в проходе к выходу, и смотрит на него. — Если ты хочешь, чтобы я оставался в твоей жизни, то должен следовать двум простым правилам, — тихо говорит Пак. — Каким? — Не спрашивай о моем прошлом, — говорит он. — Совсем? — спрашивает Чон. — Я сам расскажу тебе то, что посчитаю нужным. Ты имеешь право задавать любые вопросы, но не факт, что ты получишь на них ответы, — поясняет Чимин. — Ладно, — тяжело вздыхает Чонгук. — Я понимаю, что у тебя было непростое прошлое, поэтому готов с этим смириться. Но хоть что-то о себе ты сможешь рассказать? — Что-то смогу. — Хорошо. И второе правило? — Не надейся на будущее. Для меня его нет. Готов к таким условиям? — Я не знаю, — шепчет Чон. Пак пожимает плечами и горько улыбается. — Это все, что я могу предложить тебе. Подумай, — говорит он, поднимаясь, и ловко перепрыгивает через лавку. — Когда будешь готов что-то ответить, дай знать. Через несколько секунд он возвращается и подходит к парню сзади. Он берет его за шею, удерживая за челюсть, и поднимает голову копа вверх, а затем наклоняется и целует. Неторопливо, дразняще и так сладко. Не так, как делал это обычно. Каждое движение его губ такое напористое, но при этом мягкое. Тело Чонгука сразу же превращается в какую-то безвольную массу, мгновенно поддаваясь ему, и он совершенно не может держать себя под контролем. Чимин нехотя разрывает поцелуй и убирает руку, освобождая его от своей хватки. Он легко скользит губами по его носу и оставляет ласковый, короткий поцелуй на его лбу. — А это для того, чтобы тебе лучше думалось, — шепчет он. А затем Чимин уходит из собора, оставляя парня в глубоких раздумьях над своими словами.