Emily Browning — Sweet Dreams Lil Wayne, Bruno Mars — Mirror Michele Morrone — Rain In The Heart Alx Beats — Everything Would Be Fine Vaults — One Last Night
Вилла Тони Брауна погружена в темноту после очередной бурной и долгой вечеринки. Лишь только свет уличных фонариков освещает дом, попадая в него через большие окна. Чимин, натянув бейсболку и черную маску, скрывающую половину его лица, медленно и тихо идет по коридору, устраняя преграды на своем пути. Он приближается уже к третьему охраннику и, подойдя совсем близко, резко и ловко пережимает его сонную артерию. Мужчина сразу же отключается, и он аккуратно опускает его тело на пол, чтобы не создавать лишний шум, а затем достает магазин из оружия парня, как проделал это уже и с остальными. Пак смотрит по сторонам и прислушивается, доставая свой пистолет из-за пояса джинсов, и накручивает на него глушитель. Он идет к лестнице и поднимается на второй этаж в поисках хозяина дома. Повсюду валяются пустые бутылки и заметны белые дорожки кокаина на журнальном столике, а на полу лежат тела в коматозном состоянии, через которые он аккуратно перешагивает. Каждый тяжелый шаг его ботинок утопает и пропадает в мягком ковре. Слева от него вдруг раздается тихий шорох, и он резко поворачивается, выставляя оружие на вытянутой руке. Какая-то полуголая девушка стоит, подняв руки перед собой, и смотрит на него испуганным взглядом. — Пожалуйста, не убивайте меня, — тихо просит она, и на ее глазах выступают слезы. — Тони. Где он? — тихо спрашивает Чимин, обводя ее взглядом полным отвращения. — Он там, — кивком указывает девушка в сторону одной из дверей по коридору. — Вон отсюда, если хоть слово скажешь обо мне кому-то, то я найду тебя и прострелю голову, — говорит парень и указывает ей пистолетом на лестницу. — Живо. Она кивает и быстро убегает на трясущихся ногах. Убивать ее нет смысла. Завтра она решит, что все, что видела, было эффектом эйфории от наркоты или алкоголя, а может, того и другого вместе. Пак идет к указанной двери, прислушиваясь к каждому звуку в мертвой тишине, а затем аккуратно открывает ее. Он сразу видит, что на большой кровати лежат обнаженные девушки, а сам Тони стоит лицом к окну и курит. Чимин бесшумно подходит ближе к нему и выставляет оружие перед собой, прикасаясь металлом к затылку жертвы. Хозяин дома сразу же поднимает руки, и парень практически чувствует, как пахнут его страх и паника в крови, которые быстро нарастают, разгоняя его сердце до предела. — Ни звука или твои мозги будут отскребать от этого стекла, — шепчет он. — Кто ты такой? — спрашивает Тони. — Здесь я задаю вопросы. Нужно поговорить. Ты идешь со мной. — Куда? — Заткнись и иди к выходу, живо, — приказывает Пак. Тони медленно идет к двери, а он следует за ним, держа его голову на прицеле. — Иди вниз к своему аквариуму, — говорит Чимин, сильнее надавливая пистолетом на его затылок. Мужчина послушно выполняет указание, держа руки поднятыми, и они спускаются на первый этаж, проходят через длинный холл и оказываются в помещении, где раньше был бассейн. Новый хозяин переделал его под большой аквариум, в котором держал не самых милых существ на планете. Тони обходит лежащее на полу тело охранника, немного медлит, а затем резко хватает его пистолет, разворачивается и направляет его на Чимина. Парень разочарованно закатывает глаза и глубоко вздыхает. — Кто ты такой? Отвечай, быстро! — «Леон». Знакомое имя? — говорит он. — «Леон»... ты... ты тот наемник, которого все ищут? Кто тебя прислал? Отвечай! — кричит мужчина. — А не то что? — спрашивает Пак, усмехаясь. — Я убью тебя! — Давай, — говорит парень, кивая. — Стреляй. Ты даже не представляешь, как я об этом мечтаю. Браун в самом деле стреляет в него, но оружие просто несколько раз щелкает в ответ на это действие. — Черт! Черт! — кричит он и бросает пистолет на пол. — Ты же не думал, что я такой идиот, чтобы дать в твои руки заряженный пистолет? — смеется Чимин, выставляя оружие перед собой. — Как думаешь, насколько я хорош, если меня хочет уничтожить весь криминальный мир, ФБР и Интерпол? — Что тебе нужно от меня?! Я ничего тебе не сделал! — кричит мужчина, поддаваясь панике. — Есть разговор, — холодно говорит Пак. — О чем? — спрашивает Тони, пятясь от него, и поднимает руки. — «Smeraldo», знаешь о таких? Конечно, знаешь. Ты украл у них то, что принадлежит им. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. Я ничего не крал у них, — качает головой он и выходит на стеклянную часть, покрывающую верх аквариума, под которой плавают его домашние животные. — Ты украл программу, которую должен был получить глава «smeraldo». Самый глупый поступок в твоей жизни, парень. Знаешь, на что он способен в гневе? А я, к сожалению, знаю. Кому ты ее продал? — спрашивает Пак. — Какую программу? Что ты несешь? Зачем она мне? Чимин с досадой качает головой, а потом стреляет ему в ногу и Тони кричит от боли, падая на стекло. Животные быстро начинают чувствовать запах крови, которая стремительно растекается, и они мельтешат прямо под ним. — За что, Боже?! Как же больно! — Напрягай свою память, гребаный ублюдок. Кому ты продал ее? — спрашивает Пак. — Я… я не... знаю, — говорит он, сквозь стоны боли. — Я не знаю! Это было анонимно! — Не нужно мне лгать, — говорит парень, наставляя оружие на его другую ногу. — Нет! Нет! Нет! Не надо! — кричит Тони, выставляя руки перед собой, и кое-как поднимается, хромая. — Я все скажу! Все, что знаю! Только не делай этого! — Кому ты продал ее? — Сирийским террористам. Они предложили большую сумму за эту штуку, и я украл ее. Я не думал, что меня вычислят. — Хреновый из тебя хакер. Имя покупателя? — Я не помню... черт, я не помню, — качает головой Браун и морщится от боли. Чимин недовольно сводит брови, и снова переводит прицел на его колено. — Нет! Нет! Нет, пожалуйста! Иссам! Его звали, кажется, Иссам! Это все, что я знаю о нем! — кричит жертва. — Мне нужна точная информация, а не твое чертово «кажется», от этого зависит, буду ли я носить голову на плечах после задания, — говорит он. — Иссам! Клянусь! Я вспомнил! Его звали Иссам! — Место нахождения программы сейчас? Сирия? Или они ее увезли в другое место? — Он... что-то говорил про базу в городе Аджман. Там их база... должна быть, — говорит Тони, заикаясь от страха. — Что еще ты знаешь? — спрашивает Пак, наклонив голову на бок. — Ничего! Клянусь, ничего! Только не убивай меня! — просит мужчина. — Видишь ли, Тони Браун, я не могу. Я исполняю приказ. Если я этого не сделаю, то это понесет последствия для меня, — отвечает хладнокровно Чимин. — Я могу быть полезным, у меня есть много связей по всему миру. Я сделаю для тебя все, что ты захочешь. Что тебе нужно? Я все достану для тебя. — Мне нужно только одно, но ты мне этого не сможешь дать, — отвечает Пак, и делает шаг к нему. Он останавливается у бортика бассейна и наставляет оружие на пол под Тони. — Моя семья будет искать виновника в моей смерти. Тебя найдут и отомстят за это, — говорит мужчина. Чимин удивленно выгибает бровь и усмехается. — Меня не найти, если я сам этого не хочу. Не нужно было переходить дорогу «smeraldo», Тони, — отвечает парень и делает несколько выстрелов в стекло под его ногами. Оно сразу же трескается по всей поверхности и громко трещит, словно тонкий лед на водоеме зимой. Браун замирает на месте и боится даже дышать, понимая, что дальше его ждет, ведь он прекрасно знает, какие существа его ждут под водой. — Нет, — шепчет он, замечая, как Пак собирается бросить на треснувшее стекло безжизненное тело охранника. — Нет! Только не это! Лучше просто пристрели меня! Пожалуйста! Парень бросает тело, и стекло окончательно разбивается под его весом. Маленькие акулы сразу же слетаются на запах крови и начинают терзать еще живого Тони Брауна и его мертвого охранника. Мужчина истошно кричит, умирая чудовищной смертью, а вода в аквариуме быстро приобретает алый оттенок от их крови. Чимин хладнокровно наблюдает за всем происходящим и ждет окончания этого ужаса, чтобы дать отчет ассистенту. Примерно через минуту жертва замолкает навсегда и совсем перестает двигаться. — Лучше бы держал дома кошку или собаку, идиот, — тихо говорит Пак, доставая телефон из кармана куртки. Он набирает номер и ждет ответа Матильды. — Я слушаю вас, «13». — Заказ выполнен. Браун мертв, — отвечает он, наблюдая за его растерзанным телом в воде. — Босс просил уточнить, что именно произошло с объектом. — Его сожрали домашние акулы. — Благодарю за работу, «13». Вознаграждение сейчас поступит на ваш счет, — говорит она. Чимин сбрасывает звонок и опускает маску с лица. Парень закрывает глаза и глубоко вздыхает. Он не так часто работает вот таким образом. Обычно он делает выстрел на большом расстоянии с какой-нибудь удобной точки на крыше, а затем скрывается. Это легче. А убивать человека, глядя ему в глаза в момент его смерти, — это совершенно другое. Эти картинки потом преследуют годами в ночных кошмарах. Пак прекрасно знает, что не уснет в ближайшие недели. Такие события обостряют и без того его сложные отношения со сном, и он так ненавидит это. Ненавидит эту работу, такую жизнь, и то, что он вынужден все это делать. Но больше всего он ненавидит чувство, которое его уничтожает все больше и больше — безразличие. Разве это нормально, когда он не чувствует муки совести за чью-то смерть, когда убивает? Так ведь не должно быть, но ему совершенно наплевать. Такое ощущение, что внутри него что-то давно было сломано и он не знает, как это починить. Вся его жизнь наполнена жестокостью. Сначала жестокостью по отношению к нему, а затем он сам стал жестоким по отношению к другим. Но за все это время он понял одну вещь: есть в мире вещь гораздо хуже жестокости. Парень прячет пистолет за пояс джинсов и бесшумно покидает виллу, отправляясь поскорее в горячий душ, чтобы отмыться от всего этого дерьма. Пролежав несколько часов в кровати, так и не сомкнув глаз, он вздрагивает от звука открывающейся входной двери своей квартиры. Пак сразу же хватает пистолет из-под подушки и прислушивается к звукам внизу. Он босыми ногами ступает по темному полу в коридоре и снимает оружие с предохранителя. К нему никогда не приходят гости без предупреждения, да и некому его навещать. Семьи у него нет, а единственный друг обычно звонит перед своим приходом. Чимин слышит, как кто-то ходит на первом этаже его квартиры и медленно спускается по винтовой лестнице. Он выставляет оружие перед собой, заглядывая по очереди в холл и гостиную, а затем идет на кухню. У барного стола стоит парень в белой футболке с копной темных волос и в бейсболке, надетой задом наперед. Он тихо выдыхает, потому что хорошо знает этого человека. Гость берет продукты из пакетов и неторопливо загружает ими его холодильник, напевая себе что-то под нос. — Руки вверх и без резких движений, — говорит Пак, держа его на прицеле. Тот медленно поворачивается, держа руки у головы, и виновато пожимает плечами, глядя на него. — Прости, старина. Я звонил тебе, но ты не отвечал, а я беспокоился, — отвечает он. — И ты поэтому вломился вот так? Какого хрена? Ты не в себе? Я тебе давал ключ только на очень крайний случай, — говорит Чимин, рассматривая его. — Я же мог пристрелить тебя. — Это и был крайний случай. Ты не отвечал на мои звонки несколько дней. — У меня было задание. Я не отвлекаюсь от работы, когда готовлюсь. — Опусти уже ствол, серьезно. Я принес тебе еды. Знаю же, что тебе всегда не до этого, — говорит парень, кивая на пакеты. — Кто еще о тебе позаботится кроме меня? Уголки губ Чимина приподнимаются в улыбке, и он кладет оружие на стол. Тэ подходит к нему и крепко обнимает, закрывая глаза. Единственный человек в сумасшедшей жизни Пака, который несмотря ни на что принимает его таким, какой он есть, и по-настоящему заботится о нем. Ему не пришлось открывать Тэхену душу. Он обо всем догадался сам, ведь является одним из лучших хакеров, которые сейчас существуют в мире. Когда они были детьми, то тесно дружили и ходили в одну школу. Одна из причин, по которой Тэ выбрал такой путь, была в том, чтобы выяснить, что же на самом деле случилось с его лучшим другом. И он смог это сделать, сам узнал обо всем. Теперь он старался не оставлять его надолго одного. — Выглядишь так себе, приятель, — говорит Тэхен, ероша его волосы на затылке. — Опять не можешь уснуть? — Снова. — Как ты вообще? — тихо спрашивает друг. Пак слегка пожимает плечами и глубоко вздыхает. Единственный человек, рядом с которым он может быть абсолютно честным, крепко обнимает его сейчас, и в его голосе звучит такое неподдельное беспокойство. Он знает обо всех аспектах его жизни и даже о том, что его много лет уже мучает парасомния и диссоциативные расстройства из-за нее. Невозможно пережить такое, убивать людей и видеть после всего красивые, розовые сны, где прыгают радужные пони. Все имеет свои последствия. — Я чертовски устал, — отвечает Чимин болезненным тоном. — Я знаю, старина, — отвечает друг, так же глубоко вздыхая. Он прекрасно понимает, что именно имеет в виду Пак, и это не обычный тяжелый день. — Знаю. Когда-то это должно закончиться, мы найдем способ. — Не давай мне ложных надежд, пожалуйста. Это самое худшее, что есть в этом мире, — отвечает он и отходит от него, чтобы порыться в пакетах с едой. — Должна же быть на них какая-то управа, — говорит Тэ с нотами надежды в голосе. — Какая? ФБР? — усмехается парень. — Я уверен, что у них и там все схвачено. Это не просто бандиты, понимаешь? Это организация, с которой сотрудничают все страны. Она существует не первый год, даже не первые десять лет, и никто не может их остановить. — Я должен тебя вытащить из этого, — говорит друг, хмурясь. — Зачем? — спрашивает Пак, принимаясь за ужин. — Моя жизнь не имеет совершенно никакого смысла. Все, ради чего я живу и работаю, — моя семья. Но, несмотря на это, я даже никогда не смогу вернуться домой, потому что я мертв для них. Это будет слишком сильная травма. Сейчас они уже свыклись с мыслью, что меня больше нет, и только начали нормально жить. Для меня важна их безопасность, я не допущу этой ошибки снова, а другой цели у меня нет. — Но ты можешь всегда начать новую жизнь. — Какую, Тэхен? — спрашивает он, вскидывая бровь. — Я наемный убийца. Мои руки не то что в крови, я весь в чужой крови и практически тону в ней. Это мое прошлое, настоящее и будущее. Мне не начать нормальную жизнь уже никогда. Этот шлейф навсегда будет идти за мной следом. Я никогда не вычеркну этого, будто ничего не было. — Ты должен из этого выбираться, потому что ФБР сильно за тебя взялись. — Они давно за мной охотятся, — отвечает Чимин, безразлично пожимая плечами. — Да, но сейчас все действительно серьезно. Ко мне приходил коп за информацией по твоему делу. Он сначала вытащил ее из меня, а потом рассказал для какого именно это дела, и я все понял. Конечно, я не дал ему особенно большой помощи, но он вышел на Гарсиа. Что будет, если он пойдет дальше? — говорит Тэ. Пак удивленно поднимает брови и несколько минут молчит. Неплохо, очень даже неплохо, но вряд ли им что-то удастся узнать больше, потому что встретиться с Гарсиа можно лишь одним способом — в его закрытом клубе, и ФБР туда не пройдет. — Этот коп очень хорош, я его давно знаю. Если он захочет, то зайдет очень далеко в своих расследованиях. — Наплевать. Меня ему не поймать, — говорит Чимин. — Это не может не волновать тебя, потому что на кону твоя свобода. Будь аккуратен, пожалуйста. Я буду продолжать защищать тебя, но и ты не подставляйся. Я не хочу, чтобы тебя отправили в тюрьму. — Поверь, я тоже не хочу, хоть и заслуживаю этого, — отвечает он с горькой улыбкой. — Они могут знать больше, чем он мне рассказывает, — говорит Тэ. — Если бы они знали больше, то у моего дома были бы уже тачки с мигалками, а на мне наручники. Они всегда знают лишь то, что я им позволяю благодаря тебе между прочим. — Что если я не смогу защитить тебя опять? Снова этот тон, заставляющий в Чимине что-то дрогнуть. Тэхен до сих пор живет с чувством вины за то, что в тот день, когда друга похитили, он ничем не смог ему помочь. Пак подходит к нему и крепко обнимает за плечи. Он знает, насколько болезненно Ким все еще переживает это. — Тэ, ты был таким же мальчишкой, как и я. Ты не мог меня спасти, понимаешь? — спрашивает он. — Зачем я оставил тебя на те чертовы пять минут одного? Почему они забрали тебя, а не меня? Ну почему? Ведь у меня даже семьи, по сути, не было, меня бы никто не искал даже. Я до сих пор не понимаю, почему именно ты должен был это все пережить, хотя в тот день мы были вместе. Почему они не забрали нас двоих? — Ты задаешь вопросы, на которые мы никогда не получим ответы, — отвечает Чимин, прижимая его к себе крепче, словно младшего брата. — Просто будь осторожен, прошу тебя. Ты — это все, что у меня есть, — говорит Тэ, глубоко вздыхая. — Я всегда осторожен. Но если тебе будет спокойнее от этого, то я разведаю в ФБР, что им обо мне известно сейчас. — Да, так мне будет спокойнее. Вдруг я что-то упустил, — говорит друг.***
Допросив всех подозреваемых в связи с киллером, у Чонгука появились кое-какие зацепки. Он выяснил, что один из них знаком с важным человеком в этом деле — Карлом Гарсиа. Возможно, именно он знает что-то больше о самом киллере. Благодаря помощи Тэ дело немного сдвинулось с мертвой точки, но этого все равно недостаточно. Очевидно лишь то, что по-хорошему действовать было бы неэффективным. Не с такими ребятами, как эти. И хоть информации для шантажа было крайне мало, один из подозреваемых все же раскололся. Теперь осталось выйти на этого мужчину и решить, как действовать дальше. Коп установил в своей гостиной белую доску и попытался сопоставить все известные ему факты об этом деле. В центре он рисует знак вопроса и обводит его в круг, а затем проводит линии от одного кусочка пазла к другому. В итоге у него получается небольшая схема взаимосвязей. — Двадцать жертв, карта перемещений, непонятная метка «S13» и имя Карло Гарсиа, — тихо говорит парень, размышляя, и ерошит волосы на затылке. — Не так уж много. Он садится за стол и входит в секретную базу ФБР со своего ноутбука, чтобы найти информацию об имени Гарсиа. Сразу же вылетает несколько судимостей и фотографии мужчины, но на этом все. Нужно будет пробить его в других базах, но для этого нужно взять доступ у руководителя его отдела. Чон устало вздыхает и проводит ладонями по лицу. Он смотрит в окно и замечает бледную оранжевую полосу рассвета. Уже практически наступило утро, скоро нужно будет вставать на работу, но из-за потока мыслей спать совсем не хочется. Он решает побегать у набережной, чтобы немного разобраться с этим всем в своей голове и убить время до сигнала будильника. Парень натягивает толстовку и надевает наушники, а затем быстро спускается вниз. Приятный, прохладный воздух сразу же бьет в лицо, и Чон глубоко дышит через нос, переходя на легкий бег. Он пробегает через переулок, где на него напали грабители, и не может сдержать улыбки, вспоминая о Чимине. В последнее время, после той поездки на мотоцикле он думает о нем слишком много. Особенно о его полных губах и очаровательной улыбке. Несмотря на то, что у него, судя по всему, скверный характер, сложно устоять перед его внешностью и харизмой, которую он излучает. Глупо отрицать тот факт, что его тянет к нему. Чонгук бежит около десяти минут вдоль набережной и затем замедляет шаг. Он тяжело дышит, а затем снимает наушники и проводит ладонью по влажным волосам. Здесь так тихо, машин еще нет, мягкий шум волн успокаивает слух, а свежий воздух приводит мысли в порядок. Он замечает на пирсе вдалеке человека, который сидит лицом к воде, и что-то внутри него неожиданно шевелится, когда он понимает, кто именно там. Темные волосы, знакомая черная куртка и аккуратный профиль. Чон радостно улыбается и медленно идет к нему. Чимин сидит неподвижно с закрытыми глазами, чуть приподняв голову, и глубоко дышит. Коп присаживается рядом с ним и рассматривает его лицо. На нем отражаются умиротворение и расслабленность, будто он медитирует. Солнечные лучи красиво освещают медовую кожу, и он замечает, насколько у него длинные ресницы и чувственные черты. Небольшие серьги в его ушах мягко покачиваются, а волосы легко развеваются от ветра. — Привет, Джей Кей, — произносит Пак, не открывая глаз. — Вау, — удивляется Чон и улыбается. — Как ты узнал, что это я? — По шагам, дыханию и аромату. — Где учат таким навыкам? В армии? — спрашивает парень. Чимин усмехается уголком губ. — Именно, — отвечает он. — Мы снова случайно встречаемся. Как там говорят? Первый раз — это случайность, второй раз — совпадение, а третий — уже закономерность, — говорит коп. — Это мое место. Так что в этот раз ты нашел меня, а не я тебя, — отвечает Чимин. — Я не встречал тебя здесь раньше, хотя иногда бегаю по этой дороге утром. — Все дело в том, что раньше ты меня не знал, — говорит Пак, открывая веки, и осматривает его. — Мы неосознанно ищем глазами в толпе или в окружающем нас мире то, что нам симпатизирует. Я тебе симпатичен, поэтому ты обратил внимание на парня, который сидит здесь, хотя раньше бы этого не сделал. Тебя привлекла темная одежда, потому что ее ношу я. Черные волосы, потому что я брюнет. Даже еще не видя моего лица, ты надеялся, что это действительно я. — Самовлюбленный тип, — говорит парень с улыбкой. — Есть такой грех, — говорит Чимин и глубоко вздыхает. — Что же ты здесь делаешь на рассвете? — спрашивает Чонгук. — Тону, — отвечает Пак, снова закрывая глаза. — Тонешь? — выгибает бровь Чон. — Слушаю шум волн, отключаю сознание, представляю, что я нахожусь под водой. Представляю, что погружаюсь все глубже и глубже в темноту, задерживаю дыхание и тону. А затем лечу, чувствуя ветер. — Зачем? — спрашивает коп, глядя на мягкие волны. — Помогает отвлечься от потока разных мыслей. — Мне не спится как раз из-за большого количества мыслей. — Тогда попробуй вместе со мной. Закрой глаза и глубоко дыши. Чон несколько секунд смотрит на него с сомнением, а затем снова переводит взгляд на воду и закрывает веки. — Дыхание должно быть медленным и ровным. Глубокий вдох и выдох, — говорит мягкий голос Чимина. — Вдох и выдох. А затем просто отключи сознание. — Как же это сделать? — Представь, что оно — это пульт управления важной системой. Вся система состоит из других подсистем — твоих мыслей и чувств, а каждый рычаг управляет ими. А затем медленно нажимай на каждый из них, отключая одну систему за другой, — тихо говорит Пак. Чонгук глубоко дышит и пытается расслабиться, представляя все это. — Бери рычаг и нажимай. Первый — злость. Второй — боль. Третий — сожаление и так далее, пока не отключишь все. Пока не наступит темнота. Коп следует его советам и отключает одну эмоцию за другой, ярко представляя в своей голове, как он нажимает на все эти рычаги. — Визуализация должна быть детальной и яркой, словно это действительно происходит в твоей голове. Почувствуй, как ты берешь рычаг в руку и опускаешь его до предела. Чем больше ты их нажимаешь, тем спокойнее становится на душе, тем свободнее становится дыхание и грудь ничего не сдавливает. А затем приходит ощущение пустоты и чистого покоя. Ну как? Выходит? — Кажется, да. Твой голос успокаивает, — отвечает Чон через несколько минут. — А теперь слушай, как волны бьются о причал. Улови звук того, как они перекатываются друг по другу и как их гонит ветер. Ты не просто должен представлять себя под водой, а должен чувствовать, как тебе не хватает кислорода под ней, будто ты тонешь. Представляй все ярко и четко, — тихо говорит Чимин. — С ума сойти, это реально работает. Чонгук совершенно расслабляется от этого нежного и спокойного голоса. Он действует как какое-то успокоительное. Все мысли уходят на второй план и он старается почувствовать, что находится под водой, неосознанно задерживая дыхание. И у него неожиданно получается полностью забыться от своих размышлений. Он как будто ощущает океан на своей коже и в голове появляется пустота, а в душе покой и легкость. Это словно какой-то гипноз, приятный и чарующий. Он чувствует, как Пак мягко берет его ладонь и поднимает ее, отводя в сторону. Парень аккуратно распрямляет его пальцы и делает то же самое с другой рукой. Чон сидит, раскинув руки в стороны, и продолжает глубоко дышать. — Почувствуй поток воздуха на своей коже. Ты не просто должен ощущать его прикосновение, он должен проникнуть в тебя, — спокойно и медленно говорит Чимин. — Ощути, как чувство свободы дарит тебе крылья за спиной. Ты словно птица, которой подарили долгожданную свободу. Птица, которую выпустили из клетки, и все, что ты сейчас хочешь — летать. Летать настолько высоко, насколько это возможно. У Чонгука пробегают мурашки по коже от какой-то странной эйфории и от его слов, под ощущение ветра, проходящего сквозь пальцы. Он будто и вправду отключился от мира и представил себя легко парящей птицей в небе. Это невероятно крутое ощущение и он совершенно забыл о мыслях, которые не давали ему покоя несколько дней. — Никогда не позволяй никому и ничему сломить твои крылья, иначе ты никогда не сможешь больше взлететь, — шепчет Чимин. Некоторое время они сидят, наслаждаясь тишиной, а затем коп медленно открывает глаза и глубоко вздыхает полной грудью. — Спасибо. Это было невероятно и помогло мне ощутить какую-то свободу и покой. Мысли будто разложились по полочкам. — Не за что, — отвечает парень. — Что или кто сломало твои крылья? — спрашивает вдруг Чонгук. Пак удивленно смотрит на него и качает головой. — Твое тату. Я не видел ее полностью, но там явно что-то связанное с птицей или крыльями. А сейчас ты говоришь о свободе и о том, что нельзя позволять их сломить. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, ты не тот человек, который набивает на свое тело рисунки без глубокого смысла, — поясняет Чон. — А ты умен, — отвечает Чимин и улыбается. — Так что? Любовь? — спрашивает Чонгук. — Мне чуждо понятие «любовь». — Ну не совсем, ведь ты любишь себя. Ты самовлюбленный тип, — усмехается коп. — Если я не буду любить себя, то кто же будет это делать? — спрашивает серьезно Пак. — Кто-то, кто сможет проникнуть в твое сердце. — Не думаю, что это возможно, — говорит парень. Они снова несколько минут молчат и смотрят на воду. Каждый глубоко сосредоточен на своих мыслях, но между ними такая спокойная тишина, и она кажется почему-то очень уютной, а не напряженной. — Жестокость, — тихо говорит Чимин. — Это мне сломало крылья. — Жестокость может сломить не только крылья, она и душу разрушает. Я каждый день сталкиваюсь с ней и убеждаюсь все больше лишь в том, что самое страшное существо на Земле — это человек, — говорит коп. — Ты чертовски прав, Джей Кей, — говорит Пак, медленно кивая. — Знаешь, очень приятно говорить с тобой вот так спокойно. Я имею в виду, без твоих подколов и шуток, — говорит Чонгук. — Я сегодня не в том настроении, чтобы шутить. Ужасно хочу спать, но не могу, — отвечает он, проводя ладонью по волосам. — Бессонница? — Кое-что гораздо хуже — кошмары. Коп внимательно смотрит на парня и замечает, что он действительно сегодня какой-то тихий и очень уставший. Под глазами залегли большие темные круги, а привычная наглая улыбка появляется лишь раз в несколько минут и даже она выглядит какой-то натянутой. Почему-то ему не хочется оставлять его в таком состоянии одного. Он не знает, из-за чего у него такое настроение, и не собирается допытывать, но по каким-то причинам хочет провести с ним еще немного времени. — Хочешь, прогуляемся? — спрашивает Чонгук. — Ты не обязан быть со мной, потому что я не могу уснуть. — Но я ведь тоже не могу. Почему бы тогда не составить компанию друг другу? — говорит коп. — Ладно, Джей Кей, если тебе так не терпится затащить меня на свидание, то давай прогуляемся, — ухмыляется Пак и поднимается на ноги. Чон тихо смеется и встает следом. Вот это уже похоже на того Чимина, с которым он знаком. Они неторопливо гуляют по окрестностям города, на который опускается новый день. Наблюдают за мигающими огнями на небоскребах и разговаривают о всякой ерунде. Оказалось, что у них есть кое-что общее. Им нравятся одни и те же фильмы, они оба любят играть в видеоигры и даже ходят в один спортивный клуб, но в разные дни. Пак показал дом, где он живет, и выходит, что его квартира находилась в доме совсем недалеко от места, где живет сам Чонгук. Странно, что они раньше ни разу не виделись, хотя живут практически друг напротив друга. Они проходят небольшой парк и останавливаются на мосту, чтобы понаблюдать за рассветом. Солнце уже поднимается все выше, разбивая темное небо. — Значит, ты говоришь, что много путешествовал по миру. Где тебе понравилось больше всего? — спрашивает Чон, оглядываясь вокруг себя. — Я не путешествовал, как обычный турист. Скорее, это были рабочие командировки. Дольше всего я задерживался в Японии, там жил некоторое время, но мне не очень понравилось, — отвечает Чимин. — Кем ты работаешь? — спрашивает Чонгук, глядя на него. — Я защищаю кое-что, — спокойно отвечает парень. — Вроде телохранителя? — В какой-то степени, — хмыкает Пак. — Я защищаю интересы своего босса и его соответственно. А ты? — А я защищаю интересы всех людей, — отвечает коп. — Благородство написано у тебя на лице, — говорит парень и улыбается. — Ты сказал, что хорошо разбираешься в людях. И какой же я на твой взгляд? Чимин ухмыляется, несколько минут сверлит его темным взглядом и склоняет голову на бок. — Смелый. Ты из тех людей, кто полезет под пули, защищая невинных. У тебя повышенное чувство ответственности, полагаю, это из-за твоей работы, раз ты защищаешь интересы людей. Несмотря на достаточно мягкий и спокойный характер, внутри тебя стальной стержень, который делает тебя сильной личностью. Ты не из тех, кто идет по головам к своей цели. Ты из тех, кто достигает ее тяжелым трудом, кровью и потом. Гордый и принципиальный. Добрый и пытливый. Серьезный и самокритичный. Ты хороший человек, Джей Кей. И мне не нужно знать большего, чтобы быть уверенным в этом, — говорит он, опираясь на перила моста ладонями. — Вау, — выдыхает поражено Чонгук. — А ты проницательный. — Просто хорошо знаю психологию людей, — говорит Пак с улыбкой. — А вот ты загадка для меня. Пока мне ясно лишь то, что ты наглый, самовлюбленный и дерзкий. Любишь подразнить, но при этом близко к себе не подпускаешь. Ты игривый и до ужаса интригующий. В тебе есть какая-то мрачность, которая очень манит, тебя хочется узнать. Ты напоминаешь змея-искусителя. Прекрасный, но опасный, — говорит Чон, поворачиваясь спиной к ограждению. Губы Чимина трогает ухмылка. Он медленно делает шаг в сторону и останавливается прямо перед парнем, а затем делает шаг вперед, сокращая расстояние между ними. Чонгук отступает назад и упирается в ограждение моста. Его сердце начинает колотиться в груди от нарастающего странного напряжения между ними. Пак нагло кладет руки по обе стороны от него на перила и осматривает лицо копа изучающим взглядом. — Весьма интересная характеристика. Похоже, что я тебе нравлюсь, — тихо говорит он. — Похоже, что ты пропустил мимо ушей все, что я сказал, — отвечает Чонгук, невольно опуская взгляд на его губы, которые находятся так близко. — Я ни слова не сказал о симпатии. — Ты сказал гораздо больше, Джей Кей, — низким голосом говорит Пак, мгновенно окутывая полностью своей энергией. — Я тебя интригую и искушаю, — переходит на шепот он. — Может быть, ты не так меня понял? — тихо спрашивает коп. Чимин приближается еще немного к нему практически вплотную. Его губы находятся в нескольких сантиметрах от лица парня, и он пристально наблюдает за каждой его эмоцией из-под опущенных ресниц. Кажется, что еще немного, и он поцелует его, и Чонгук не понимает, хочет этого или пока не готов к такому повороту событий. — Спрошу прямо, я тебе нравлюсь? — нагло интересуется Пак. Чон несколько секунд молчит и скользит глазами по его лицу. Его грудь ходит ходуном, но он старается держать свои эмоции под контролем, только это чертовски сложно, когда Чимин так давит своей энергией и не дает буквально шанса выбраться из этого своеобразного плена. — А я тебе? — спрашивает он с вызовом. — 6 из 10, но, возможно, здесь слишком темно, — усмехается Пак. — Засранец, — говорит Чон и улыбается, вспоминая собственные слова в их первую встречу. Чимин обводит его медленным и томным взглядом, задерживаясь на губах парня, но затем раздается сигнал будильника копа, и вся волшебная аура между ними мгновенно разрушается. Он делает шаг назад, глубоко вздыхая, и улыбка снова сходит с его губ. — Пора возвращаться в реальность, — тихо говорит Пак. — Мне нужно на работу через час. Так что, пора прощаться, — говорит Чонгук, выключая будильник. — Верно, пора прощаться, Джей Кей, — отвечает он, глядя на солнце. — Может быть, мы снова встретимся случайно. — Не влюбляйся в меня, пожалуйста. Я тебя разочарую, — вдруг говорит Чимин и возвращается на каменную дорожку, откуда они пришли. Чонгук хмурится, не ожидая таких слов. Он не воспринимает их всерьез, но неожиданно было их услышать в таком серьезном тоне от кого-то, будто это жизненно важно. — А это можно контролировать? — спрашивает он, глядя ему вслед. — Можно. Просто беги от меня, пока еще не стало слишком поздно, — говорит Пак, не оборачиваясь.