Monza La Magica, Monza La Tragica

      Монца.       Полчаса назад Шарль на полной скорости летел в стену из покрышек. Всё было слишком быстро. И Шарлю даже на самую маленькую долю секунды показалось, что это конец. А ведь 50 лет назад практически в такой же аварии в «Параболике» погиб Йохен Риндт... Сейчас Шарль сидит в пустых боксах со взглядом в никуда и переваривает то, что произошло. Рядом только Себ. С таким же опустошенным взглядом. Если бы тормоза отказали в повороте... На высокой скорости... Он даже думать не хотел об этом.       Огромные красные зеркальные стены отражали маленькие фигуры двух гонщиков. Вокруг какой-то шум, беспорядок, постоянное движение: рестарт гонки, штраф Льюиса... Но эти двое были в своём мире. Сегодня они краем глаза увидели смерть, а заодно подарили "острые ощущения" своим поклонникам и, пожалуй, всем людям, которым не безразличны эти смелые люди – гонщики.       Они никого не винили в том, что сегодня чуть ли не ушли в мир иной. "Газ до отказа, одной ногой в рай", как никак... Провалы Скудерии меркли на фоне этих и многих, многих других событий гонки.       Молчание прервал Себастьян, бросив в воздух: – Нам сегодня повезло.       Шарль продолжал смотреть куда-то между полом и стеной, но спустя время всё же сказал: – Нет, это не везение.       Себастьян даже не удивился такому ответу младшего. Взгляд Себа был всё в той же точке. Время то ли медленно тянулось, то ли стремительно летело. Сколько они вдвоём так просидели, не скажет никто. После долгой паузы, тяжело выдохнув, Шарль продолжил: – Знаешь... Каждое утро перед гонкой... Я мысленно общаюсь с Жюлем. Я прошу у него удачи. Чтобы гонка прошла хорошо, чтобы я смог показать результат. Последние уик-энды, как видишь, мне не особо везло... Видимо, я настолько бездарен, что мне даже удача не поможет. Я уже почти перестал верить. Но сегодня... Сегодня... Он помог. Он помог мне, когда я летел в отбойник.       Себастьян посмотрел на Шарля. Тот всё сидел, рассматривая, кажется, то место, где пол и стены встречаются. Но на самом деле он ничего не рассматривал, и Себ это знал. Постоянное стремление монегаска к самоанализу и рефлексии всегда проявлялось в этом взгляде в никуда. Себу нравилась эта привычка переосмыслять всё, но в любой момент это могло перерасти в копание в себе и своих проблемах, которое обычно хорошим не заканчивается. Себастьяну хотелось в такие моменты притормозить младшего. Но Шарль не всегда делился своими размышлениями, а по взгляду старший читать пока не научился. – Раз он помог тебе, значит, ты не бездарен... Может, он что-то знает? – с полуулыбкой ответил Себастьян.       Шарль как будто не слышал этих слов: – А ещё он помог тебе, когда твои тормоза отказали. Сделал так, чтобы это произошло на прямой...       Себастьян ухмыльнулся: – Ты попросил мне удачи тоже? – Нет... Мне кажется... Жюль чувствует. Он понимает, что помогать надо не только мне и беречь надо не только меня, но и тех, кто мне дорог. Потому что знает, что иначе я не смогу жить...       Шарль наконец-то оторвал взгляд от пола, посмотрев прямо в глаза Себу. В них не было ничего, кроме большой любви и большого уважения. Себастьян искренне восхищался этим не по годам рассудительным молодым человеком. И если сегодня четырёхкратному действительно помог Жюль, значит, миссия Себа — помогать Шарлю на земле. Сегодня они оба поняли, что боятся потерять друг друга. Себастьян обнял младшего. А младший в объятьях старшего прошептал: – Спасибо, Жюль.       И только где-то тихо плакал от счастья Пьер в надежде на то, что Антуан видит его первую в карьере победу и радуется вместе с ним.