Гудок паровоза звучал оглушительно, а вагоны начали плавно трогаться с места. На перроне никого не было, кроме неизвестных вооружённых людей, одетых по-военному. Каски, сапоги, городской камуфляж на форме. Лица их были скрыты за маской: красные линзы, респиратор на нижней половине, чёрная резина в основе и малые вкрапления краски внушали некоторый страх перед неизвестными похитителями. Носимое ими оружие было более удивительным: смесь винтовки и пистолета-пулемёта – но нельзя сказать, какие у них характеристики просто посмотрев. Однако что-то в них прослеживалось знакомое: экипировка была схожа с той, которую носили пять лет назад… После этого Бачи отошла от окошка, слезла с коробок. Она потёрла глаза, подняв очки на лоб. Она старалась не думать о том, что было. Что было, то прошло, как говорится, но внутри бушевало ощущение: этим всё не закончится.
Ход поезда постепенно возрастал до максимального, чаще слышался стук колёс о стыки рельс. Вагон, где находились Бачикин, Сигукин и Аракава был, кажется, грузовым. Их самих спрятали за крупными ящиками, наложив сверху ещё несколько мелких. Зачем им такая предосторожность? Они настолько не хотят светить похищенными людьми? Если это так, то их бы прятали перед самой проверкой вагонов. Помотав головой, девушка начала протискиваться между ящиками. Она пыталась растолкать остальных, но те либо отказывались просыпаться, либо их приложило сильнее, чем её. Хотя, Аракава могла уже очнуться, но любительнице поспать ничего не мешает. Даже похищение. Единственное, что Бачикин могла сделать – это развязать их и посадить их, прислонив к стенкам ящиков.
В целом, вагон не был примечательный: ящики, ящики и ещё больше ящиков. Бачи хотела было открыть один из них, надеясь найти хоть какое-то оружие, но голыми пальцами открывать деревянную крышку, которая вдобавок прибита к корпусу – только занозы можно получить. Вот раньше она могла в бетоне вмятины оставлять и толстые балки гнуть… Вновь отбросив мысли о былом, любительница огнестрела попыталась с ноги вышибить дверь между вагонами. Та была податливой, но лишь до той степени, до которой позволял металлический засов с замком. Выдохнув от такого использования силы и вытерев испарину со лба, девушка усмехнулась и приложила дверь ещё раз, наконец выбив её. Даже петля отошла. Немного перестаралась.
Выбравшись на свежий воздух, Бачи быстрым взглядом заметила лестницу на крышу следующего вагона, по которой незамедлительно поднялась. Наверху она увидела лишь отдаляющийся Кусогаки Берри, распростёртый на два берега пролива с тем злополучным мостом, не на самом приличном расстоянии, но до него уже было несколько часов пешком. Стояла середина дня, нельзя было увидеть отличную иллюминацию города, но это и не требовалось. Сейчас первостепенной задачей было сбежать. Поезд уже входил в зону лесов, следовательно, спрыгивать с поезда было втройне опаснее. «С переломами я бы пожила, бачи, но если о дерево мне разнесёт позвоночник, то пожить не получится, бачи… и нельзя оставлять друзей этим… неизвестным. Нужно найти стоп-кран, бачи!» – она стукнула кулаком о ладонь с решительным лицом, и хотела продолжить движение к жилим вагонам. Однако её настрой быстро прервался, когда ей пришлось вжаться в крышу вагона, словно хотела слиться с ней. Пошли балки со знаками и светофорами. Нельзя было голову поднять – настолько много их было, и так быстро они сменяли друг друга.
Ползти, зная, что если ты поднимешь голову чуть выше, то тебе её оторвёт, довольно неприятно. Бачи буквально терлась щекой о трескающуюся текстуру крыши. Под серой краской проступала ржавчина, следовательно был определённый риск получить заражение, если бы щека пустила хоть капельку крови. Верным решением было открыть люк в крыше, чтобы забраться в вагон, но… проблема осталась той же. Бачикин не знала, какой подобрать момент и когда его подобрать: балки казались бесконечными. Подняв глаза вверх, она увидела некое подобие «просвета» в этой бесконечной очереди. Воспользовавшись моментом, девушка без труда открыла люк и спустилась в него…
Ящики. Она приземлилась на ящики, закрывая за собой люк. «Что в них такого, бачи? Они не похожи на простых грабителей, за этим что-то точно есть». У Бачикин случился малый мозговой штурм, когда та заметила на верхней части места приземления почти затёртую маркировку. Та в свою очередь была нанесена краской, которой не пользовались уже давно. Сейчас все грузы маркируют металлической плашкой, которую привинчивают с помощью шуруповёрта, а затем обивают молотками. Следовательно, это довольно старый груз. «С какого склада они его достали, бачи?», – спрашивала себя девушка, спускаясь с ящиков на пол. Её желание открыть и посмотреть что внутри возрастало с каждой маркировкой, которую она видела на соседних деревяшках. Она думала пробить их ногой, а после выдрать стенку, но боялась, что эти вагоны уже патрулируют. Её догадка подтвердилась практически сразу.
Следующая дверь открылась, Бачи не успела спрятаться, не среагировала вовремя. Солдат почти вошёл, ступая одной ногой внутрь. Однако не успел он показать голову, как девушка рванула к слепой зоне, то есть, буквально в сторону, где сама дверь перекрывала обзор, пока не будет закрыта. План состоял в том, чтобы при закрытии наброситься на патрулирующего солдата, вырубить его и, возможно, забрать его форму и оружие. Оружие нужно было забрать обязательно. Хоть какая-то самооборона на расстоянии.
Исполнение плана оставляло желать лучшего, потому что солдат не глухой и слоновий топот, приближающийся к нему, может отличить от стука колёс. Поэтому он быстро захлопнул дверь и хотел нацелить винтовку на незнакомку, но импровизация в который раз спасла Бачикин. Удар ногой выбил оружие из рук стрелка, и то повисло на лямке, на плече. Дальше – дело опыта: два прямых, один хук; пришлось поставить блок, солдатик оказался прыткий и стойкий; обманный, апперкот. Противник пошатнулся, опёрся рукой о стену и хотел было вернуться в бой. Один окуляр его маски был уже разбит. Бачи старалась сдерживаться, чтобы у парнишки не треснул череп. Удар под дых. Завершающий в затылок с ноги. Солдат рухнул на пол. Бачикин поспешила проверить его дыхание и пульс: живой, но в полной отключке. На шлеме осталась вмятина от удара, но голова, наверное, не сломалась… наверное.
Наконец-то есть возможность получше осмотреть форму и оружие. Первая не была похожа на экипировку полицейского спецназа или современных военных сил города. Не было опознавательных знаков, а камуфляж на форме менялся самостоятельно в зависимости от условий местности: он вырубился вместе с носителем и представлял собой просто белый материал. А вот со вторым… у Бачикин возникли проблемы. При более детальном осмотрел винтовки, она её выронила. Руки тряслись, а глаз нервно задёргался, пока зрачки судорожно продолжали осматривать всё на полу.
– Это мои чертежи… Она… Это… б-бачи…
После этого она схватилась за голову. Сильная боль почти её подкосила, она согнулась и присела на корточки. В голове эхом раздавался смех. Тот самый смех, который слышали немногочисленные выжившие Старого Гапаниза. Из-под очков потекли слёзы боли, голова гудела как не своя. Однако девушка смогла справиться. Через пару минут всё прекратилось.
Встав на ноги, Бачикин приподняла очки и утёрла оставшиеся слёзы. Только сейчас она заметила кровь на руке и пару осколков от стекля окуляра в ней. «Странно… я же не так сильно била, бачи…». Однако одного взгляда на солдата хватило, чтобы та снова ужаснулась. Там, где у солдата был левый глаз теперь красовалась вмятина, глубиной в половину головы. Порванная маска также вдавилась, а сбоку была полоса крови, которая достигала противоположной стены выгона – настолько сильное было давление при ударе. При этом на пальцах остались лишь остатки стекла. На подбородке солдата красовался его вытекший глаз.
От лицезрения такой картины девушку чуть не вывернуло наизнанку и уже в сидячем положении она быстро отодвинулась к другому ящику, часто дыша. Как это так? Не могла же она это сделать, при этом не зная того, что делает! Она была без сознания. Её подставили… но кто мог это сделать, при том, что в вагоне были только Бачи и, собственно, сам солдат? От этого ей хотелось кричать. Зажмуриться и кричать. Она не могла… Это не она…
Наваждение пропало практически сразу, как только она зажмурилась. Она поднялась рядом с лежащим внизу лицом солдатом в холодном поту и часто дыша. Оглядевшись, она решила быстро продолжить путь к вагонам-казармам. Девушка решила во что бы то ни стало покинуть этот поезд, вызволив своих друзей. Слишком странно, слишком знакомо. Чья-то злая шутка решила настичь её здесь… или же это было спланировано.
Дальнейшее продвижение почти не вызывало затруднений. Только в некоторых вагонах приходилось ползти по потолку, цепляясь за круглые отверстия в каркасе, потому что, удивительно, такие вагоны были практически доверху заставлены ящиками. Если там и были просветы к двери, то там стояло как минимум три охранника. Тут уже планирование и импровизация слились вместе в эффективное оружие. В основном всё проходило тихо: первого Бачи всегда душила до потери сознания ногами, свисая с потолка на верёвке, которую нашла в одном из вагонов; к двум последним приходилось прикладывать скорость и силу, чтобы вырубить их одновременно.
Поезд тем временем замедлял свой ход, Бачикин наконец могла посчитать сколько она прошла: остался всего один грузовой и дальше было около тридцати смешанных вагонов-казарм и простых, в которых, к удивлению фиалковоглазой обычные пассажиры. Останавливался поезд как раз в Мастабе, который за такое долгое время превратился в курортный город, разросшийся к побережью. Теперь помимо горячих источников и пещеры священных камней тут был отличный пляж, где отдыхали практически все. От бедного до богатого. При этом всё условия для всех были одинаковые, но цены на услуги и товары, соответственно, разные. Человека проверяли на предмет дохода и отправляли в нужный участок пляжа, отель и так далее. Слукавить не получалось ни у кого.
Сейчас девушка немного корила себя за то, что не осталась с Сигукином и Аракавой, так как они могли спокойно сбежать здесь, но она решила пройти такой длинный путь, избивая охранников. В конце концов, она могла попробовать открепить один единственный вагон… Почему же она сейчас не может этого сделать?
Девушка выбралась через дверь между вагонами и хотела было попытаться открепить все грузовые вагоны, но услышала позади себя щелчок затвора и приказ не двигаться. После этого он позвал своих, крича, что тут «побегушник». Слышался топот бегущих сапог. Выстрел… Солдат, что заметил Бачикин рухнул и сразу же обмяк.
– Бачи! Ты в порядке?! – знакомый голос приободрил её. Как же она была рада услышать его голос.
– Да, Сигукин, бачи! Со мной всё нормально! – следом за этим последовали выстрелы, затем, кажется, Сигукин начал стрелять в ответ.
Бачикин решила не отставать. Она долго осторожничала, поэтому пришло время разнести этих похитителей в щепки и допросить последнего. Выхватив винтовку из рук мёртвого солдата, она, отстреливаясь побежала в сторону друга. Жаль, она не взяла больше патронов, потому что нынешние начинали кончаться.
– Ты знаешь, что тут происходит?! – спросил Сигукин, перекрикивая собственные и вражеские выстрелы. – Почему мы вообще оказались на этом поезде?!
– На самом деле понятия не имею, бачи! Я сама очнулась и ничего не понимала. Похоже нас обстреляли сильным снотворным, бачи! Мы бы так долго не проспали, если это не так!
– То есть, нас похитили эти уебаны?!
– Понятия не имею! Но если я для них побегушник, бачи, то значит да!
Так бы стрельба продолжалась, пока у икенумовцев не закончились патроны.
– Где Аракава?! – прокричала Бачикин, вжимая голову в плечи, потому что угол укрытия начал отстреливаться по кускам.
– Скоро должна подойти! Сказала, чтобы я отвлёк их! Я вообще охренел, когда у неё вдруг появился план!
Неожиданно под ноги атакующим что-то упало. После того как произошёл взрыв, икенумовцы поняли, что это была граната, но, когда они выглянули из-за укрытия, никого не было. Эта граната просто их аннигилировала из реальности, оставив лишь обугленные части… С такого неожиданного поворота событий даже любители перестрелок присели с полуоткрытыми ртами. А сама виновница взрыва вышла из-за вагона и подбежала к парочке. Аракава выглядела очень довольной.
– Ох, вы в порядкеееее… это хорошо, – в своём обычном тоне произнесла девушка, присаживаясь рядом.
– Аракава, бачи! Ты нам жизни спасла! – кинулась с объятиями на неё Бачикин, крепко прижимая к себе. – Только откуда ты достала такие гранаты, бачи?
– Гранаааты?.. А. Я думала это лииипаааа… Я хотела отвлечь их от вашего отвлечения… – невозмутимо проговорила она, выдохнув и прикрыв глаза.
«У неё не было плана в принципе! Она даже не знала, что кидает настоящую гранату! Боже, блять, мы могли откинуться прямо тут! – блаженное лицо Сигукина в этот момент выражало всю его бурю эмоций. – Это полный пиздец!»
После недолгих размышлений, что делать дальше трое сошлись на том… что лучше продолжать ехать на поезде, потому что, если их уложили как багаж в грузовой вагон, то, следовательно, их должны были где-то выгрузить. Так они могут выйти на главного гада, который всё это устроил. Бачикин же не без труда согласилась на этот план. Ведь всё это вооружение, маркировки, ящики… это было знакомо ей. Она не забыла. В отличие от Сигукина: либо он вообще через вагоны не бежал, либо просто предпочёл не замечать всё этого. Поезд, на удивление всё того же Сигукина, продолжил свой ход, не смотря на то, что они устроили на перроне.
***
– Где мы можем их прехватить?
– Зная маршрут поезда, то могу предложить вам горы Акабана. Старая заброшенная шахта, поверх которой проложили туннель. Думаю, вам это знакомо.
– Да, спасибо, селёдка, но как нам это сделать?!
– Разделимся на группы. Сможем вызволить их, обрушив въезд. Поезд остановится, а потом придётся с боем пробиваться к ним.
***
Мастабе постепенно отдалялась. Бачикин сидела в раздвижных дверях последнего грузового вагона, который переходил уже в пассажирские. В руках она держала запчасть от той самой винтовки, которая по чертежам называлась штурмовой. Лучшее, что можно было взять от винтовки и пистолета-пулемёта, было в этом изделии… Та граната, что бросила Аракава, тоже бывшая разработка «императрицы». Тогда у неё руки не дотянулись, чтобы воплотить эту задумку в жизнь. Кто-то за неё это сделал и сделал настолько хорошо, что можно было умереть от зависти.
- Кто бы ты ни был… - проговорила Бачикин шёпотом. – Ты поплатишься за то, что хотел сделать со всем этим.
Продолжение следует...
