Три дня

- Цель поездки?.. – Т-туризм… Голос вдруг пропал, получилось невнятное шипение. Он откашлялась: – Простите! Пограничник посмотрел на неё с подозрением, перелистнул страницы паспорта, и, дойдя до фотографии, глянул исподлобья на оригинал. - Добро пожаловать! Клацнула печать. Да уже пожаловала, теперь было бы добро… В самолёте её не оставляло чувство нереальности происходящего. Невозможно было заснуть, мысли о том, что ждёт её впереди, сомнения, вертевшиеся в голове, нагоняли дрожь. Чем больше она думала, тем сильнее волновалась. Мысли сверлили мозг, с животе что-то затягивалось в узел, причиняя дикую боль, отвлечься было нечем. При заходе на посадку она пребывала уже в состоянии полного душевного расстройства. Сейчас, стоя в самом центре огромного зала прибытия, это чувство накрыло её с головой. Она растерянно озиралась по сторонам. Впервые ей одной пришлось забраться так далеко. И, судя по всему, её никто не встречал. Сбылся кошмар, который терзал её по ночам весь оставшийся до поездки месяц, из-за чего она так и не сомкнула глаз за долгие часы в самолёте. Глядя на людской муравейник, деловито снующий вокруг, она в надежде, которая, как известно, не торопится с уходом, всё же пыталась разглядеть знакомый силуэт. Знакомый?.. Ни разу не встречала!.. Но, тем не менее, до мелочей знакомая фигура. Вон, похож! Высокий, бейсболка, джинсы, ноги… Нет, не он. Эти ноги она узнает из тысячи, из миллиарда, из всех вообще существующих на земле ног! Ещё один, подходит ближе… фигура… лицо… не его. Не те плечи, руки, и опять, чужие ноги. Из-за недостатков зрения приходилось щуриться, очертания было видно раньше лица, но силуэты были незнакомыми… Прошло уже больше пяти минут, ещё пять, десять… Всё, это конец, можно не надеяться. От напряжения разболелась голова. Это очень плохо. А ещё хуже – если за ней сейчас наблюдают – и смеются… Эта мысль заставила её вздрогнуть, как от укола, но она и не подозревала, как близка к истине. Наблюдали за ней и за всем залом сверху, с галереи, надвинув на глаза капюшон, пытаясь понять, она ли это, одна ли прилетела (ну мало ли!), вычислить места, где могут прятаться фотографы, мать их… Вот он-то её раньше не видел. Ничего особенного. Лица отсюда не видно. Куртка, рюкзак, джинсы. Ведёт себя вроде спокойно, пока… Ждёт… Рано ещё подходить, рано, потерпи. - Какая же я дура, господи! Я же знала, что так будет, ежу было понятно, что это глупая шутка… За год переписки могла бы понять, что у него в ходу такой юмор! Повелась, как девчонка! Он и не думал тебя встречать, вот наверное посмеялся… Боже, какой ужас!.. Одна, в чужой стране, почти без денег, далеко не с идеальным знанием языка, о чём ты думала? Зачем ты приехала? В ушах звенело, голова кружилась. Она медленно отошла в сторону и без сил сползла по стене, уткнулась лицом в коленки. - Мэм, с вами всё в порядке? - Полицейский решил проявить бдительность - Да, я в порядке! - Выдавилось даже некое подобие улыбки. Лишь бы слёз не заметил, и отстал побыстрее! Зашибись как всё у меня хорошо… Лучше не бывает! Так, надо успокоиться… Сейчас. Сейчас пройдёт истерика и голова заработает. Вдох-выдох, ещё раз… Всё… свою панику никому не показываем! Глаза аккуратно промокнула. Вдох-выдох… Ещё раз. В голове начало проясняться. Итак, взвесим шансы. Что мы имеем? Обратный билет есть. Через три дня. Три дня надо продержаться. Деньги… денег мало, на гостиницу не хватит. Видимо, придётся жить прямо тут, в аэропорту, три дня – не так уж много. Не самый плохой вариант - крыша есть, относительно тепло, на воду хватит, а без еды – да хоть неделю! Принятое решение придало сил, развернувшись, она уже направилась к рядам кресел, как вдруг сзади кто-то произнёс: - «Простите!..» Голос! Такой знакомый! Этим голосом её пригвоздило к месту, она окаменела, как была, с поднятой для шага ногой. Наверное, так чувствовала себя незабвенная жена Лота, превращаясь в соляной столб. Сердце провалилось, дыхание исчезло, в голове что-то взорвалось, оглушило и ослепило. Этот голос она слышала много раз, но ни разу в жизни он к ней не обращался. Не может быть!!! Ты опоздал, или просто издевался?.. Испытывая острое желание придушить его на месте, и одновременно чувствуя невероятную радость, она обернулась, увидела насмешливые серые глаза в обрамлении длинных мохнатых ресниц, знаменитую улыбку до ушей, и услышала – нет, скорее почувствовала - феерический по наивности вопрос, неуверенно заданный хриплым голосом: - Это… ты? *** Ехали долго, за окном пролетел чужой город, улицы, дома и деревья. Она смотрела на них, но не видела, в голове продолжали мелькать картины почти шпионского побега – иначе не скажешь – из аэропорта, как выбирались по каким-то служебным переходам, лестницам, как её бесцеремонно впихнули в машину, хорошо хоть шарф с лица снять разрешили! Она вообще сейчас плохо соображала и никак не могла осознать, что это всё происходит с ней на самом деле. Окончательно придя в себя, она обнаружила по обе стороны дороги пустынную местность, припорошенную снежком. А где деревья? Клёны? Где клёны-то? Символ ваш, на минуточку!.. Сознанию возвращалась ясность. Она старалась не смотреть в зеркало заднего вида, где мелькали эти невероятные глаза. Но они притягивали к себе с поразительной силой, как магнит. Всякий раз, встречаясь с ними взглядом, она испытывала удар током, дрожь прокатывалась по всему телу, хотя он косился в зеркало, хмуря брови, разумеется, не на неё, а на дорогу. Этот пронзительный взгляд исподлобья был сам по себе шедевром, он – своеобразная визитная карточка этого человека. Точнее, их было две - визитных карточки, – потрясающая, обезоруживающая улыбка, и этот взгляд. Сверкавшие из-под бровей глаза были яркими и одновременно туманными, меняющими цвет от зеленовато-серого до голубого. Если бы хотелось придраться, можно было бы заметить и то, что они были разного размера, и что один заметно косил. Но несмотря на это, они были прекрасны! Глядя в них, можно было просто утонуть, напрочь выпасть из реальности, что было абсолютно недопустимо. Ей вдруг пришло в голову, что раз уж она любуется им в зеркале, он её тоже видит. Покраснев, она быстро отодвинулась вправо и уткнулась в окно. Сам обладатель этих фантастических глаз был пока немногословен. Он задал всего два вопроса: как долетела, и не надо ли чего? Получив ответы «нормально» и «нет», он замолчал. Но даже сзади было заметно, что он тоже чувствует себя слегка неуютно – по тому, как вели себя руки, лежавшие на руле, и резким манёврам послушной машины. Интересно, с чего бы это?.. Молчит, как партизан…не хочет говорить. Или увидел – и испугался. И раскаялся в своём желании встретиться. Ну извини, не всем же быть такими красавцами, как тот, кого ты ежедневно видишь в зеркале! Хотя бы из вежливости мог поговорить… А лучше бы прямо: - Извини, дорогая, ты не соответствуешь моим представлениям о тебе – и просто оставить в аэропорту! Мог бы проявить сострадание и не заставлять её умирать от собственных мыслей. За время общения в сети они говорили о многом, и общение это было непринуждённым. Но сейчас всё было по-другому. Он знал её только по переписке. Познакомились они случайно – настолько случайно, что такого просто не бывает. Заинтересовался. Общалась не так, как обычно с ним общались фанаты. Не визжала, и не доставала, ничего не просила. С ней можно было обсуждать любые темы, хихикать и подкалывать. Иногда его шутки бывали двусмысленными, иногда - даже нецензурными, но она ни на что не обижалась, только спрашивала: – Вот сейчас я уже могу обидеться? – вызывая улыбку у него самого. Не сразу, но возникло доверие, и постепенно всё сильнее проявлялось ощущение близости, и какого-то внутреннего родства. А ей, как раз, было известно о нём всё, что только возможно было найти в сети. И даже то, чего в сети не было. Жизненный опыт и наблюдательность наградили – или наказали? – отменной интуицией, каким-то невероятным образом она ощущала родственность характера, интересов, взглядов. Когда он злился или хандрил, она безошибочно догадывалась, отчего именно так происходит. Иногда ей даже удавалось растормошить его, отвлечь от грустных мыслей. Всё чаще и дольше они общались, принципиально избегая видеообщения и обмена фотографиями. Предложение увидеться в реале, поначалу не выходившее из разряда дежурной шутки, над которой хохотали оба, со временем приобретало всё более серьёзное значение. Это он предложил приехать, не ляпнул наобум, а именно настаивал на возможности этого события. Ей пришлось долго привыкать к такой мысли. Границы её мира вдруг раздвинулись до очертаний страны в соседнем полушарии. Вся её жизнь в последнее время, так, или иначе, вертелась вокруг этого парня. И тут – такое предложение! Отказаться было невозможно. Трудности по получению визы были неописуемы. Пока шло оформление, они строили планы, как и где проведут отпущенное им время. Разговоры по существу разбавлялись солидной порцией смеха, каждый изо всех сил стебался над собеседником, чтобы самому не быть заподозренным в излишне серьёзном отношении к задуманному. И если собеседник вдруг передумает, можно было бы «соскочить» без удара по самолюбию. Наконец, сошлись на том, чтобы не давать пищу сплетням, соблюдать крайние меры предосторожности, и не появляться в местах, где их могут засечь папарацци. Решили, что тамошняя природа – лучшее место для тех, кто хочет спрятаться от чужих глаз, в надежде, что на каждом дереве не будет сидеть белка с фотоаппаратом! Нереальность затеянного дела зашкаливала. Преодолев (ну, почти!) бесчисленные моральные терзания по поводу необходимости данного мероприятия, она всё же решилась. Это было, как прыжок с высоты в воду – стоя у края очень страшно, а когда летишь, бояться уже некогда. Это же возможность увидеть чужую страну, пусть и ненадолго, повидаться с другом. Зачем? – вот тут уже начинались вопросы… Но она старалась не думать об этом, проблем и так было слишком много. И вот здесь и сейчас, сидя с ним в одной машине, червячок с надписью «А что же дальше?» грыз её изнутри со страшной силой. Впрочем, наверное не её одну. Приехали вечером, спускались ранние сумерки. От усталости и волнений рябило в глазах, ей так и не удалось рассмотреть снаружи дом, в который её привезли. Холодея от неловкости, она вошла в комнату, на которую её указали, закрыла дверь, и без сил опустилась прямо на пол. Несколько раз в дороге ей хотелось попросить повернуть обратно, она даже воздуху набирала, а сейчас желание сбежать просто достигло апогея. Больше всего сейчас ей хотелось забиться в угол, заснуть, и проснуться в знакомом месте. Или просто провалиться сквозь землю. Ни то, ни другое не было достижимо. Откуда-то накатило ужасное волнение, зубы стучали, её трясло, как на морозе. Она сжалась в комок, обняв себя покрепче, чтобы справиться с дрожью. Так просидела она с четверть часа, хотя показалось – целую вечность. Стук в дверь заставил её подпрыгнуть. Она не слышала, чтобы кто-то подходил к двери. - Ты в порядке? Нет, я совсем не в порядке! Я не знаю, как себя вести здесь, с тобой. Я тебя боюсь!!! С тех пор, как я тебя увидела наяву, что-то необъяснимое со мной произошло. Меня как пыльным мешком по голове огрели-не могу ни дышать, ни думать, ни говорить. Из взрослой мудрой женщины я вдруг превратилась в какую-то сопливую школьницу, причём даже не старших классов! Что ты со мной сотворил? Откуда это взялось? Надо что-то ответить! А как это сделать?.. - Да, всё нормально… Хоть убей, я не открою дверь, пускай ты сочтёшь меня невежливой, но я не могу тебя сейчас видеть! Переоценила я свои силы, соглашаясь на это путешествие… - Может, ты спустишься вниз попить чаю? - Нет, спасибо! Неужели ты серьёзно думаешь, что я вот так сейчас спокойно выйду – и буду с тобой чаёвничать почти по-семейному? Да я просто захлебнусь! - …Или чего-нибудь покрепче?.. Во-от, это уже здравая мысль! Напиться! Нервное напряжение, как рукой снимет. Только вместе с напряжением могут покачнуться и моральные устои – тогда может быть как-то совсем невесело… - Нет, спасибо! Я очень устала. Он не стал настаивать. Она с облегчением слушала удаляющиеся шаги по коридору. Ты же сама этого хотела, чего уж там, тебя не тянули насильно. Не верила в эту возможность-да, до последнего, но раз уж так случилось – соответствуй! И брось это ребячество, давай, соберись! Что он о тебе подумает? Привёз сумасшедшую на свою голову!.. Он обыкновенный человек, не маньяк, не людоед, и не урод, всё как у всех - две руки, две ноги, голова, волосы, глаза… О боже, эти глаза! Так, не думать об этом!.. Вдруг резко захотелось спать, каждая клеточка просто вопила об усталости, нервные – те уже давно лежали в обмороке. Кое–как умывшись, она сжалась в тугой узел под одеялом, и, подумав напоследок «Будь, что будет!..», забылась, наконец, первым за двое суток сном. Она не угадала мысли человека в гостиной. Сидя перед телевизором, он рассеянно улыбался. Ему неожиданно понравилось то, что он увидел. Не истерила, и не падала в обморок, избегала взгляда. Не фотографировалась. Вообще! С ним-то! Ведь запросто могла приехать только ради этого! А она, казалось, вовсе к нему равнодушна. Даже как-то обидно… и непривычно! Или держится изо всех сил. Смутилась, когда пришлось взять за руку, чтобы провести по узкой лестнице. Говорит с трудом, но вполне понятно. Следующие два дня могут оказаться любопытными, тем более, что за время общения стало понятно – она ни в чём не притворяется. Наверное, не стоило так уж волноваться, русские-они конечно очень странные, но это не причиняет дискомфорта. Пока… *** Она проснулась как-то вдруг, резко вскочив на кровати, вспоминая, где находится. В голове тут же пронеслись события вчерашнего дня, мигом прогнав сон. Красота за окном была потрясающая - раннее утро, тихое и туманное. Иней одевал деревья, и придавал земле подобие пушистого дорогого ковра. Жительнице южных краёв такая картина была непривычна, и она невольно залюбовалась ею. Голова слегка кружилась, но нервный озноб отпустил. Дышалось легче и спокойнее, сон сделал своё дело. Пора было выходить из своего убежища. Она тихонько открыла дверь, и бесшумно двинулась навстречу неизвестности, вздрагивая от любого шороха и оглядываясь по сторонам. В доме было пусто и тихо. Он не был похож на берлогу холостяка, но выглядел как-то сиротливо, так бывает, когда помещение нечасто посещают люди, желающие добавить ему уюта. После недолгого блуждания была, наконец, обнаружена кухня. Войдя, она невольно улыбнулась – странным образом эта комната была распланирована почти так же, как у неё дома. Привычный вид кухонной утвари и домашняя обстановка успокаивали. Внезапно пришла в голову мысль, что раз уж она здесь, придётся временно взять на себя роль хозяйки. Неизвестно, как сам хозяин к этому отнесётся, но надо же постараться отблагодарить его за вчерашнее неуклюжее гостеприимство. К тому же, просто святая обязанность любой женщины – накормить мужчину. Хотя бы завтраком, уж кем бы она ему ни приходилась. Даже если она переночевала в его доме, но они – просто друзья. В холодильнике нашлись продукты, руки машинально выполняли свою работу, а голова была занята совсем другим. Вскоре, благодаря привычным действиям, мысли потекли ровнее и спокойнее. Она готовила завтрак, как обычно делала это в своей семье, рано утром, стараясь не слишком греметь посудой, чтобы продлить родным минуты сна. Кофеварка отсутствовала в её домашнем обиходе, но она умела с ней обращаться. Когда та зашипела непривычно громко, она испугалась, что от этих звуков проснётся хозяин. Почти всё готово, хоть бы не вскочил раньше времени. Вот ещё найти бы кофейные чашки!.. - О-о-о, как вкусно пахнет! Ч-чёрт! Как он умудряется так бесшумно двигаться? Она и не думала, что ей так сложно будет ощущать его присутствие, её моментально бросило в жар, в холод, она вспомнила, где, и главное – с кем она находится! Осталось сейчас покраснеть… Да-да, вот именно так! -Доброе утро! Надеюсь…ты не сердишься… что я здесь хозяйничала?.. Я старалась, это вкусно!.. Не сомневайся… Боже, что за бред я несу! Это вообще я? - Судя по запаху – это очень вкусно! Он наморщил лоб и протёр заспанные глаза – Не ожидал, что ты так быстро освоишься. Вот просто молодец! Поддержал! Ну давай, продолжай, чего замолчал? Тебе, видимо, нравится, что я тут от стыда сгораю?.. Из боязни разбить посуду, она поспешила поставить тарелки на стол, от греха подальше. - Извини, я должна была спросить… Но ты спал… Ага, я представляю: захожу я, значит, к тебе в спальню за разрешением!.. От этих мыслей она покраснела ещё сильнее. Это был, по сути, их первый диалог в реале. Но он не особо клеился. Впервые ей пришлось услышать так много его слов, обращённых лично к ней! Она не знала, что говорить, иностранных слов в голове осталось немного, давно она не испытывала такой неловкости. -Ничего, всё нормально. Ты же для меня старалась!.. Она молчала, делая вид, что очень занята поиском чашек, лишь бы не смотреть ему в лицо, стараясь скрыть горящие уши. Действительно, для тебя, для кого же ещё?.. Но ты мог бы и промолчать. А теперь, как вообще в глаза тебе смотреть? Придётся ведь когда-нибудь лицом повернуться… -Что ты ищешь? Чашки? Это не здесь. Он открыл шкафчик и достал недостающую посуду. Она накрывала на стол, старательно глядя вниз, и потому не видела, как он хитро щурится. Ему нравилось это неподдельное смущение. Он давно такого не видел, даже не помнил, когда в последний раз наблюдал подобное. - Приятного аппетита! - А ты? Ты не позавтракаешь со мной? Я один столько не съем! Ох ты ж, вот ведь!.. Ну конечно, она ведь готовила на автомате, как дома, а тут мужчина был только один. К тому же, сесть рядом было негде, только напротив. Так, спокойно! В конце концов, никакого тяжкого преступления она не совершила! Вдох-выдох… -Спасибо, но я не голодна. Я себя плохо чувствую, возможно из-за смены часовых поясов… Хорошо получилось, спокойно, почти убедительно, так держать! - …К тому же я готовила для тебя. Но если ты считаешь, что я могу тебя отравить, я что-нибудь попробую. -Ха-ха! Нет, я так не считаю. Ну тогда просто посиди со мной! – и улыбнулся. Эта улыбка была так обворожительна, что собеседник напрочь утрачивал способность к сопротивлению. Её обладатель, к сожалению, прекрасно это знал, и умело этим пользовался. Она присела на краешек стула, пытаясь не встречаться глазами с хозяином. Но исподтишка всё же наблюдала, с каким удовольствием он ел, пытаясь понять, что её старания не пропали даром. - Может, ты всё-таки составишь мне компанию? Ты так на меня смотришь, что у меня кусок в горле застревает. Заметил всё-таки! Она вскочила: - Мне лучше уйти! - Сядь, я пошутил. Пора бы уже тебе привыкнуть к моему чувству юмора. Я и так часто один, можно помереть со скуки. А ты похоже не слишком любишь разговаривать!.. Хотя, в сети ты была красноречивее. Ты меня боишься? Стесняешься?.. Вот уж незачем ему было это говорить! На «слабо» её было взять очень легко. Она моментально выпрямилась, собрав все силы, посмотрела ему прямо в глаза, и ледяным тоном произнесла: - Я? Ты меня плохо знаешь! - Разве?.. Он хитро улыбался, и у неё возникло ощущение, что её провели. Со стены неловкости, стоявшей между ними, посыпалась штукатурка. - Спасибо, всё было вкусно! – и снова широченная улыбка. Да это просто оружие массового поражения какое-то! Ты сам, интересно, знаешь, на что она способна?.. Если ты будешь так улыбаться, мне придётся остаться здесь, и каждый день кормить тебя завтраком! *** - Сколько времени тебе нужно, чтобы собраться? Форма одежды парадная! Мы должны посетить одно важное мероприятие. Она убирала со стола, и когда до неё дошёл смысл сказанного, выронила тарелку, но успела подхватить её на лету. Это что ещё за новости??? Какое мероприятие? Мы же обо всём договорились, спланировали заранее, чёрт знает сколько времени у нас на это ушло! Едем на природу, подальше от всех, ты же сам этого хотел! Какой, к чёрту, выход в свет? Ты же сам говорил, что нас не должны видеть вместе, зачем лишние сплетни? К тому же нарядного платья, туфель, и подобающей случаю косметики в походном рюкзаке не наблюдается, она абсолютно не готовилась к такому повороту, да и не планировалось это. Вот оно, предчувствие, что от него можно ожидать чего угодно! - Неожиданно для себя самой, она почувствовала настоящую злость. Так подставить, это надо уметь! Или у тебя шутки такие?.. Она медленно повернулась, и, глядя ему прямо в глаза, глухо произнесла: - Но ты же сам говорил, что мы поедем в лес, подальше от репортёров. Мы договаривались! Ты помнишь?.. ТЫ САМ ЭТО ПРЕДЛОЖИЛ! Она внимательно смотрела на него, в ожидании, что он вот-вот улыбнётся. Но попытки рассмотреть насмешливую искорку потерпели поражение. Глаза были абсолютно серьёзны. Хотя… Перед ней профессиональный актёр, если захочет – обведёт вокруг пальца. Он немного опешил от мрачного взгляда, не верилось, что перед ним та же смущённая школьница, что и двадцать минут назад. Он сам был мастер таких взглядов, тем более непривычно было видеть свою фирменную фишку в чужом исполнении. Но бесёнка на левом плече было уже не остановить. Без тени улыбки он строго заявил: - Ну знаешь, бывает, планы меняются. Я - публичный человек, и иногда себе не принадлежу. Да будь ты проклят со своей публичностью! Мало ты от неё натерпелся?.. - Я никуда не поеду. Ты пойдёшь туда один. Это было сказано тоном, не допускающим возражений. Он почувствовал, что если и дальше продолжит её дразнить, злосчастная тарелка вполне способна прилететь ему в голову. А ведь она поверила! Похоже, он перегнул палку… - Ладно – ладно, спокойно! Это была шутка, я не собирался никуда идти. Я только хотел увидеть твою реакцию. Ах ты, засранец! Чем бы таким запустить в тебя … Тарелку жалко! Не слишком тяжёлым… Чтобы не убить, а только покалечить, и заодно отбить охоту к дурацким розыгрышам! Это и ещё несколько крепких выражений так явственно читались в её изменившемся взгляде, что он с облегчением выдохнул. Он не ошибся в ней, она не преследовала никаких скрытых целей, приехав к нему. Она действительно не собиралась заполучить эксклюзивные фото с ним, не хотела, чтобы их видели вместе, не желала сделаться популярной, благодаря ему. Это было не совсем честно с его стороны - решиться на такую проверку, предложив совместный выход в свет. Если бы она согласилась, он немедленно отвёз бы её в аэропорт и извинился. Жизнь научила осторожности, ведь, в сущности, он ничего не знал о ней. Мало ли, какие подводные камни таил в себе этот визит? Он сделал шаг навстречу, как будто хотел приобнять, извиняясь. Но, наткнувшись на рассерженный взгляд, не решился. - Хватит на меня так смотреть, дыру прожжёшь! Ну прости, это была глупая шутка. Но собраться в дорогу тебе всё же придётся. Я сдержу обещание показать тебе самый красивый лес в северном полушарии. Она поняла не всё, но смысл был ясен. Злость ушла так же неожиданно, как и явилась. Вздохнув с облегчением, она тихонько сказала: - Ладно, я не сержусь… почти. Я тебя понимаю. Сколько раз она писала ему: «Я тебя понимаю»! Он и не думал, что это действительно так, ему казалось, что при её относительном знании языка, эта фраза носит чисто формальный характер. Но вот здесь, сейчас, он вдруг понял – она его не обманывала, она действительно его понимала, иногда даже без слов. И это было приятное, новое, тёплое ощущение, когда напротив стоит человек, перед которым тебе не надо притворяться, кто знает, и главное - чувствует тебя. *** Лес действительно был прекрасен. Никогда раньше не доводилось ей бывать в таком лесу. Леса её родного края были негусты, просматривались на километр, в них не росли такие огромные деревья и редко лежал снег. Это был настоящий, сказочный лес, а наступавшая ночь придавала ему таинственности. Лесные непривычные звуки поначалу тревожили её, но он объяснил, что в этой части леса не бродит никто, кто мог бы съесть, или хотя бы напугать, и она успокоилась. На опушке они разбили лагерь, развели костёр, доели остатки завтрака, предусмотрительно захваченные из дому. Глядя на языки пламени, они сидели у костра и болтали обо всём, что приходило в голову. - Ты работаешь? - Да - Где? -Я тебе уже объясняла, учу детей танцевать. - Я спросил не «кем», а «где»? - Говори, пожалуйста, медленнее, я иногда плохо тебя понимаю. -Г Д Е Е Т Ы Ы Р А Б О О Т А Е Е Ш Ь? – гнусавым голосом мультяшной рыбки Дори, говорившей по-китовьи. - Не издевайся, я поняла. Я работаю… эээ… это такая школа для детей при театре! Господи, ну как ему объяснить систему культурных учреждений России? Пусть будет театр. - Балет? - Нуу, не только! Есть ещё современные, бальные… - Меня научишь?.. - Ха-ха! Балету? Да, у тебя может неплохо получиться! - Необязательно. Ну, хотя бы вальс танцевать. Вот к такому повороту она не готовилась. - Ооо, неет, извини, я не могу… - Почему? - Нет… ну… я не знаю… Как-то неожиданно! Зачем тебе это? Опять проверяешь? Или прикалываешься? - Ты же сама говорила, что я мог бы стать хорошим танцором, я запомнил эту фразу! Почему ты так считаешь? И кто меня только за язык тянул? Придётся говорить правду, не могу я тебе врать. - Хм… Потому, что у тебя уникальные данные. Просто потрясающие! Ты красиво сложён, правильно движешься, это врождённая грация, такому нельзя научить, это либо есть, либо нет. Да ты просто красавец! Красив как чёрт! Люди голову теряют! Но вот этого ты от меня уже не услышишь. «Остапа несло» в знакомом направлении. О нюансах своей профессии она могла говорить долго и со знанием дела: - У тебя ровная спина, правильная посадка головы, длинные ноги, фигура… просто замечательная. Плавные, красивые движения в сочетании с твоей харизмой… -Так давай проверим. Ну! Научишь или нет? Ох, ты ж! Ёлки-палки! Она запнулась на полуслове. Оценивающим взглядом провела внизу вверх, подняла бровь: - Ну смотри, ты сам попросил. Вставай! Пока она объясняла ему правила, как и куда ставить ноги, он пытался быть серьёзным. Но старался скрыть улыбку, которая была вызвана неловкостью от непривычных действий. Что же до неё – она изменилась, от былого смущения не осталось ничего, голос звучал уверенно. Это была её территория. - Понял? Давай попробуем. Сначала сам. И-и-раз, два, три, и-раз, два, три! С правой, сказала! Раз-два-три! Шире шагай! Два-три, левую назад! Скользи!! Вперёд-вбок-приставка, вверх-вниз, назад, вбок… К-у-у- д-а-а-а?! Краем глаза она успела заметить ветку, лежавшую относительно далеко, но эти длиннющие ноги и до неё таки дотянулись. Как в замедленной съёмке, она смотрела, как он спотыкается, и летит с размаху на землю. Быстро сделав шаг в сторону, она схватила его за плечо, но удержать не могла. Почему-то мелькнула мысль, что нельзя дать ему упасть ни в коем случае! Не думая о последствиях, она сама подставилась под падающее тело. Зачем – размышлять было некогда. Может, сработал инстинкт учителя –оберегать ученика?.. Всё заняло доли секунды. Он грохнулся на неё так, что хрустнули рёбра. Ого, а ты оказывается тяжёлый! Чёрт, вдохнуть не получается. О-о-о, моя спина! Она поспешила выбраться из-под него, и села, стараясь не показывать, как сильно она ушиблась. Он смотрел на неё удивлённо, как будто видел привидение. - Живой?.. - А ты? - Частично. - Ух, спасибо! Эту руку я уже ломал! - Знаю я всё… что ты ломал... Смотрел бы под ноги! - Ты сказала – смотреть вперёд и вверх. - Ах, значит я во всём виновата? Ну так я ж тебя и поймала. - Но… зачем ты это сделала? Я же сильно тебя ударил! - Жить буду. - Зачем?.. - Неважно! Так получилось. Он встал, помог ей, отряхивался, и продолжал возмущаться: – Ну, упал бы, подумаешь! Сколько раз я падал, а травм - так и со счёта сбился… - Внезапная мысль пришла ему в голову, он умолк и поднял на неё глаза: - Так вот почему ты меня страховала? Спасибо, не ожидал. Хорошая реакция! Как у джедая – он усмехнулся - и рука тяжёлая. Она покраснела: - У меня реакция, как у танцора, хватит болтать! Хотел учиться - учись! И-и раз!.. Это ты ещё подзатыльников не получал! А руки просто чешутся! Она стояла перед ним, уже готовая продолжить занятия. А он мучительно вспоминал - много ли у него друзей, которые, не раздумывая, поступили бы так же?.. Поблажек ему она не давала, делала свою привычную работу, с особенным удовольствием наблюдая, как он сосредоточенно закусывает губы, высовывает язык, и старается не произносить вслух неприличное слово, которое легко читалось по губам, когда он ошибался. Споткнувшись снова, он его всё-таки произнёс. - Пожалуйста, давай без выражений! За рулём говори, что угодно! А тут воздержись! - !.. Ты и это знаешь?.. - Я много чего знаю, ты ещё не понял? Давай, становись в пару! Эту руку подними, держи. Не здесь, выше! Сюда. Вот, эту согни… так. Буду тебя держать, если свалишься ещё раз – не расплачУсь. Ставь руки! После получаса занятий были сняты и куртки и свитера. В холодном воздухе был заметен пар, поднимавшийся от плеч и спины. Она не ошиблась, парень действительно талантлив! Музыкален, ловит всё на лету, чувствует нюансы, уже видна свобода и красота движений. Боже, ну какая же красота! Через час он взмолился: - Давай отдохнём! Она и сама устала водить высокого партнёра. Облегчённо выдохнув, она с ехидством спросила: -Позволь, а как ты упорно трудился в спортзале по восемь часов подряд перед съёмками? Тренер о тебе с таким восхищением отзывался! - Он был немного не в курсе… Отработав бой, я поздним вечером шёл в тренажёрный зал, кроме меня там никого не было. Я выходил через служебный ход, и мы с партнёршей шли в кафе. Примерно через два часа я тем же способом возвращался, и выходил уже мимо охранника, предусмотрительно вылив на себя воду. - Ах ты, обманщик!!! – Ха-ха! Ну, не совсем. Иногда я всё же занимался там, когда она говорила, что кофе в неё уже не лезет! Оба рассмеялись, былая скованность таяла, как снежинки, садившиеся на горячие плечи. Время летело незаметно. Оба были увлечены и старались изо всех сил, один-научить, другой-научиться. Но почти сразу обнаружилась одна очень значительная проблема – по крайней мере для неё. Несмотря на известную фразу: «Партнёр – не мужчина!», себя обмануть не получалось: парень был невероятно красив! Было непросто видеть прямо перед собой это раскрасневшееся лицо, чувствовать вплотную к себе разгорячённое мужское тело, слышать над ухом учащённое дыхание. Тело было совершенным - сильным, горячим, влажная от пота футболка так чётко обрисовывала его контуры! Соприкасаясь, она ощущала все его малейшие движения. Его жар будоражил воображение... К тому же от него исходил волнующий запах! Он был таким ярким, мужским, это была её слабость, она изо всех сил старалась абстрагироваться от кощунственных картин, невольно возникавших в голове. Можно было забыть всё: слова, действия, но этот запах никогда не уйдёт из памяти! К её мучениям прибавлялось ещё и то, что не имея привычки держаться в танце прямо, он иногда сгибался совсем низко, и его мягкая борода приятно щекотала ей щеку. И, несмотря на замечания, он почему-то упорно зыркал вниз. О, это было настоящее испытание! Она краснела, пыталась не смотреть на него, но это не слишком помогало. Как она ни старалась, отвлечься от – чего уж там – пошлых мыслей ей не удавалось. Вскоре запрет на матерщину был снят, причём обоими. Русских выражений он не понимал, только догадывался по интонации, и усмехался. Ей пришлось побыть мужиком в этой паре, водить он пока что не умел, и поэтому лидирующая роль досталась ей. Запыхавшись, исчерпав все известные крепкие выражения, и основательно оттоптав друг другу ноги, они наконец, вполне сносно, и даже местами красиво, освоили самую главную и сложную фигуру вальса – правый поворот, благо на телефоне была подходящая музыка. Картина была невероятная: ночь, опушка леса, костёр – и звуки вальса!.. Травмы, как и следовало ожидать, наличествовали – партнёршу, не вписавшись в поворот, пару раз с размаху приложили о ближайшую сосну – и она была безумно благодарна ему за это! Физическая боль помогала отвлечься от картин, навеянных его волнующей близостью. Ну, хоть в костёр не уронил – и на том спасибо! Отдавленные пальцы ног ныли, руки у неё настолько устали, что, казалось, вот-вот отвалятся, спина болела. Он, похоже, пострадал меньше, разве что морально, оставалось только надеяться, что он не понял большинства адресованных ему выражений. Без сил она опустилась прямо на землю. – Всё, хватит на сегодня! Надеюсь, тебе это пригодится в будущих проектах. После небольшой паузы он задумчиво спросил: - А их ещё кто-то ждёт? - Знаешь, у меня принцип – не бить учеников... Но ты сейчас получишь! Он шутливо закрылся рукой - Не надо, не надо! Я всё понял! Мокрый, хоть выжимай, но видимо, довольный, он наслаждался отдыхом и смотрел в тёмное небо. Некоторое время лежал молча, потом вдруг резко сел, схватил её руку, и совершенно неожиданно для неё поднёс к губам. Она ахнула, попыталась отдёрнуть руку, но он держал крепко. Вот к такому повороту она была не готова, и реакция получилась искренней. Безжалостного преподавателя до слёз тронуло это проявление нежной благодарности, уважения, которое уже лет сто, как не в ходу. А эти иностранцы боятся даже случайно прикоснуться к чужой женщине! То, что он себе это позволил, говорило о доверии, в первую очередь. О чём ещё – она старалась не думать. Подняв голову, она буквально наткнулась на внимательный взгляд. Он смотрел на неё так, будто бы влезть ей в голову, прочесть её мысли. От этих глаз нельзя было оторваться, и обмануть их было невозможно. Сидя на земле в лесу у костра ночью, под звёздным небом, два совершенно чужих, из разных миров человека, напряжённо всматривались друг в друга. Каждый читал в глазах напротив целую повесть, то, о чем оба молчали, но догадывались. Оба понимали, что ничего нельзя сказать вслух, произнести то, о чём потом пожалеешь. Или совершить то, чему не будет оправданий. Они вольны были делать всё, что захотели бы, об этом всё равно никто бы не узнал, кроме них! Но что-то сдерживало обоих не хуже настоящей, прочной цепи. Им ничего нельзя. У них было только это – возможность однажды взглянуть друг другу в глаза, даже не пытаясь скрывать вырывающуюся, отчаянно протестующую душу. Опомнившись, он отпустил её руку, отвёл глаза и глухо произнёс: - Уже поздно… или рано. Скоро начнёт светать, нам надо немного отдохнуть. Завтра - он вздохнул: - Завтра последний день. Было что-то в этом низком хрипловатом голосе такое, отчего у неё заныло внутри. Внезапно возникшая невидимая связь вдруг оборвалась. Стараясь не смотреть больше друг на друга, они разошлись по разным сторонам от угасающего костра, каждый залез в свой спальник, но оба ещё долго не могли заснуть. Глядя на мерцающие угли, каждый думал о своём. Или об одном и том же?.. Пляшущие искры казались ей нечёткими, изображение дрожало и расплывалось. Она до сих пор ощущала его губы на своей руке, и думала, что теперь до конца жизни не решится её вымыть. Уже небо посветлело, погасли последние звёзды, а они оба лежали, не в силах заснуть, но тщательно скрывая это друг от друга. - Ч-ч-ч-ё-ё-рт!!! Этого возгласа было достаточно, чтобы зыбкий сон, в который она ненадолго провалилась, тут же испарился. Что это за страна такая, где ей приходится не просыпаться, а вскакивать?.. - Мы проспали!!! Ну ещё бы, почти вся ночь ушла на нелёгкое искусство танца, будь оно неладно, легли на рассвете. Мысли возвращались в голову по очереди. О, боже! Сегодня же отъезд! Надо было поставить будильник! Телефон… сел… Замечательно! Только бы не опоздать на самолёт, сегодня кончается виза! Сборы были молниеносными. Добираться было далеко, от слова очень. Наспех побросав вещи в машину, они понеслись по ухабистой дороге. Понеслись - это было очень сильно сказано, в лесу не особо-то разгонишься. Но, выбравшись на трассу, казавшийся сдержанным водитель показал всё, на что способен его железный конь. Она жмурилась от страха, но молчала, боясь даже рот раскрыть, чтобы не отвлекать водителя от дороги. Не раз, и не два она пожалела о своём вчерашнем разрешении употреблять крепкие выражения. Впрочем, он и без её разрешения вёл бы себя точно так же. Ей и раньше приходилось ездить с лихачами, но этот «Шумахер» дал фору им всем, вместе взятым, они едва не вылетали с дороги на крутых поворотах. Вцепившись в ручку двери, она молилась каждому из известных ей святых, перед глазами рисовались жуткие картины катастроф. Но, странное дело, больше всего она боялась не самой аварии, а того, что их увидят в одной машине, рядом, и того, что за этим последует. Господи!!! Если нам суждено тут разбиться, сделай так, чтобы нас разбросало подальше!.. В то же время она остро ощущала, что этой безумной гонкой заканчивается её пребывание здесь, каждая уходящая секунда чувствовалась физически, как укол. Всё… это всё! Ничего толком не сказано, ничего особенного не сделано, ради чего было ехать в такую даль? Всё происходит как-то неправильно… И отпущенное время стремительно заканчивается. Неизвестно, что причиняло большее волнение – страх разбиться, или тикающие часы. Влетев на парковку аэропорта и, наплевав на предосторожности, они выскочили из машины. Он схватил её вещи и они вместе понеслись к стойке регистрации. Ей подумалось – а ведь мог бы просто выбросить её из машины, наспех сказав: «Счастливо»! Ещё как мог бы – но не сделал… На ходу вытаскивая билет и паспорт, они с трудом затормозили перед стойкой. Девушка за стойкой улыбнулась, увидев запыхавшегося пассажира: -Не волнуйтесь, мэм, посадка ещё не закончилась. Вы успеете, вас подождут. Пройдя регистрацию, она вдруг сообразила, что они в этой сумасшедшей гонке не успели даже попрощаться! Обернувшись, она увидела его, он стоял позади в нескольких метрах, смотрел на неё и грустно улыбался. Она хорошо помнила, что её ждёт целый самолёт, но нельзя же вот так уехать! Сделав пару шагов навстречу, ей хотелось как-то от души попрощаться, но все слова вдруг исчезли из головы. Ей не хотелось больше притворяться, этот чужой, красивый иностранец, был ей так безумно дорог! Сознание того, что вот сейчас они навсегда расстаются, напрочь лишило голоса. Ком застрял в горле. Всё, что она смогла выдохнуть - это русское «Прощай»! Можно было поклясться, он понял. Сам протянул руки, и не просто формально обнял, а крепко прижал к себе. Она отчаянно вцепилась в него изо всех сил, и замерла, прильнув не телом, а всем своим существом, до кома в горле, уткнувшись головой в его плечо. Он наклонил голову, и прикоснулся к ней своей тёплой мохнатой щекой. Так они стояли посреди огромного зала, крепко держась друг за друга, и наплевав на возможные последствия. Казалось, пронеслась целая вечность за эти несколько секунд. Он был такой близкий, тёплый, так отчётливо был слышен стук его сердца, так спокойно и надёжно было в его сильных руках. Она могла бы стоять так вечно. Всё, пусти! Помоги мне оторваться от тебя, оттолкни, сделай хотя бы шаг назад, чтобы я ушла, не оглядываясь! Потому, что я сама не могу, не хочу отойти от тебя! Не могу-у-у... Впору завыть по-волчьи! Она подняла на него взгляд в надежде, что он угадает её мысли, и поможет. Он истолковал её движение по-своему. Сжал её голову руками, внимательно посмотрел в глаза, будто спрашивая. И, сначала нерешительно, прикоснулся к губам… Мир разбился на осколки, зазвенел и осыпался. Время остановилось. И всё встало на свои места, заполнились все пробелы, обозначились ответы на все вопросы. Всё стало понятным. Всё объяснили тёплые, нежные губы в обрамлении пушистого меха. Ну, и зачем ты это сделал, варвар?.. Как мне жить теперь после этого, без тебя??? Почувствовав, что сейчас просто задохнётся, она резко высвободилась из его рук и отступила назад, пряча глаза. Ей одновременно хотелось и убить его за то, что он сделал, и броситься обратно к нему. Из обоих вариантов, разумеется, ничего хорошего не выйдет… Прости, я не хочу, чтобы ты видел, как невыносимо мне с тобой прощаться! Не в силах больше бороться с собой, она со всех ног побежала туда, где её нетерпеливо дожидался таможенник. Не оглядывайся, только не оглядывайся! Будет только хуже, не смотри назад! Даже, если он ещё там… Не надо туда смотреть! Он и так рядом, ты ещё чувствуешь его тепло, слышишь дыхание и помнишь запах. И он всегда будет с тобой, долго, всю жизнь, может быть и в снах, если соизволит... Время уже отсчитывало первые секунды жизни «после». Остывали руки и куртка от его тепла, уходил его запах. Она чувствовала себя разбитой на мелкие кусочки. Мыслей не было в голове, только звон в ушах. Никого и ничего не видела она перед собой. Сквозь пелену, весь мир заслоняли его глаза. Те, какими они были при расставании. И снова с ощущением нереальности происходящего она вошла в самолёт. Но на сей раз дорога предстояла более мучительная. Надо было снова собирать себя, складывая части, по кусочкам выстраивая ту стену, которая казалась такой прочной – и так легко рассыпалась от его взгляда и прикосновения! Ему дана власть над нею, вот и к лучшему, что он будет далеко. И больше они никогда не увидятся. Самолёт тяжело оторвался от земли, ощущение полёта вызвало в груди щемящее, острое чувство. Казалось, в сердце застряла заноза, крючок, которым его зацепили. Крючок сломался, но острие надёжно засело внутри, и разрывало всё вокруг себя, причиняя острую боль. Глядя в иллюминатор на огни ночных городов, отдаляясь с каждой секундой, она ощущала пустоту, наверное потому, что какая-то часть её навсегда осталась там, внизу, рядом с ним. Забыть его уже не получится. Она сильная. Придётся научиться жить с этим, у неё нет другого выхода. Уйдёт много времени и сил, но она справится, в этом она не сомневалась. Вдох-выдох..