Дихлор-дифенил-трихлорметилметан

Легкой пеленой на город опускались сумерки. Этот долгий и полный событий день подходил к концу. Синие очертания панельных домов погружались в невесомую дымку из тумана и лишь сизые облака внушали беспокойство: спешно несясь по небу, они объединялись в грозные тучи , которые, набухнув окончательно, не имели бы жалости к тем прохожим, которым не посчастливилось оказаться на улице в столь поздний час. Чьи-то легкие шаги чеканно отчитывали каждую ступень лестничного пролета, одна, другая, еще несколько, и наконец последняя. Плавный поворот ключа в дверной скважине и чья-то легкая рука включает свет в коридоре. - Hey, Танюша, am at home. – его тихий голос казался звенящим в опустевшей квартире. -Why ты не выходишь дать мне немного support после сегодняшнего дня. You не знаешь что happened? – Ричард продолжил говорить, направляя свои реплики в немую пустоту. - Татьяна? – обеспокоенно окликнул ее Сапогов. Войдя в комнату он так же никого не обнаружил. Лишь проказник ветер, дувший из распахнутого окна, разметал все бумаги на столе. Единственное, что оставляло следы чьего-либо присутствия в этой квартире. «Какого черта? Я не могу вспомнить в своей памяти что бы Татьяночка имела дерзость перечить мне?» Глаза Ричарда удивленно округлись, а сам он остолбенел: «Неужели та, которая не могла и слова лишнего поперек ему молвить, теперь просто взяла и сбежала? Неужели та, которая против своей воли позволяла исполнять все влажные прихоти своего директора, лишь только он шепнет ей напоминание о том, что будет с ее ней и ее карьерой не подайся она ему? Куда она ушла? И главное с кем, если вообще с кем-либо?» Таня, простая провинциальная девушка, чей голубой мечтой была работа телеведущей теперь просто исчезла, будто бы он больше не имеет возможности манипулировать ей. -O my god, я не верю! No, no, no, это impossible! – завопил Сапогов схватившись на голову и упал на колени перед… наполненной банкнотами ксероксной коробкой. В отчаянии он бегло перебирал купюры дрожащими руками. На всех них красовалось лицо ныне уже покойной президентки Нателлы Наумовны. Ни одного привычного заграничного доллара! Все их он обменял с целью увеличения собственной выручки, обещанной ему. Но могла ли его продажная душа предположить то, что эта манипуляция выйдет ему боком? Медленно поднявшись на ноги, он озлобленно пнул коробку. Проклятые бумажки словно салют взлетели в воздух, а затем начали плавно опускаться на пол подобно пеплу после взрыва. Это было сильное потрясение для Ричарда, которое неумолимо добивало его внезапным исчезновением “незаменимой” телеведущей. На секунду комната озарилась ярким светом и грянул гром. Укрывшись от хлеставшего и в кривь в кось дождя под козырьком круглосуточного магазина стояли двое. - Проклятье! Буквально десяти минут дойти до дома не хватило. – негодующе прокричал Журналист, заглушая своим голосом шумный ливень. Повернувшись спиной к своей спутнице, краем свитера он тщетно пытался протереть очки: окропившие их дождевые капли, смешиваясь с пылью, оставляли на них мутные разводы. - Сшто охзвш? – Что теперь? – обеспокоенно спросила Татьяна. Ее пышная прическа уже начала медленно терять свой объем, а нестойкая тушь была готова вот-вот расплыться. - Мы пойдем дальше – решительно ответил Юра. Оперев руки о колени, он потратил несколько секунд на то, чтобы отдышаться. После чего Журналист распрямился, снял с себя свой кожаный пиджак и протянул его Тане. - Держи, а то промокнешь. Я то не сахарный, не растаю – сказал он. Юра казался максимально серьезным в эту минуту , но это не помещало девушке слегка покраснеть от смущения. Она приняла этот заботливый жест и спешно накинула на себя пиджак. - Длопвш. – Спасибо – поблагодарила она. Журналист вновь взял ее за руку, и они продолжили путь. Юра шел чуть впереди, во-первых потому что он знал дорогу, а во-вторых из соображений сохранности своей спутницы, ведь не прошло и пары минут как он оказался стоящим по колено в огромной глубокой луже. - Кажется, надо было ее обойти – с досадой и недоумением сказал репортёр. - Таня, я плохо вижу в темноте, посмотри, где ее край. – попросил он. Восьмиглазова посмотрела по сторонам, к несчастью, края у этой лужи не было. Она превратилась в волнистую речку полностью оккупировавшую тротуар. - Юпр, коншыа дкпжы у жао дщам щн. – Юра, не вижу я ее конца. Видимо, его попросту нет. – констатировала телеведущая. - Такая-то напасть и прямо в соседнем дворе! Таня, я возьму тебя на руки. – твердо сказал Журналист. -По дапро… - Не стоит – робко сказала девушка. - Ты же не хочешь простудиться. - Пр оп…? – А ты? -Не имеет значения. Юра был настолько решительным в своем намерении, что она не стала ему противиться. Аккуратно подхватив девушку с земли, он держал ее слегка дрожащими руками. Таня обвила его шею руками и спросила: « Нз твщшп?» - «Не тяжело?» - Нет, полный порядок. – соврал Журналист. Ему еще никогда не доводилось носить девушек на руках, тем более, стоя по колено в воде. - Только вот что, Танечка, я все еще плохо вижу в темноте, пожалуйста, говори мне куда я иду – с виноватой интонацией попросил репортер. « Гпжрлз зщшп щво злпз зпрз защрз» - «Господи, дай нам сил не утонуть по дороге» подумала Восьмиглазова. - Хплошв, Ювз - Хорошо, Юр - ответила она. С горем пополам они зашли домой к Журналисту. Еще минут пять они стояли под дверью, пока Юра озябшими пальцами перебирал различные ключи и никак не мог попасть в замочную скважину. - Проходи, Таня. Чувствуй себя как дома. Ключи я положу в прихожей на тумбочку, в чайнике есть вода, поставь его пожалуйста на плиту, постелю тебе у себя, а пока мне надо… ааапчхи…переодеться. -затараторил Журналист. - Плорщу, дшорккщ – Прошу, будь здоров. – сочувственно глядя на идущую в комнату, сутулую фигуру Юры, сказала Татьяна. Журналист устало вздохнул, оглянувшись на мокрый след,который он оставлял за собой по дороге. Зайдя на небольшую, освященную теплым светом, кухню телеведущая быстро обнаружила чайник и спички. Поставив его на огонь, Таня села на стул и принялась разглядывать скромный интерьер помещения. Казалось, что Журналист не привык заниматься чем-то кроме работы даже за обедом: на кухонном столе лежала приличная стопка газет, различные вырезки из них, несколько чашек, со следами от кофе в них и целых два радиоприемника. Один на столе, другой на подоконнике. Рассмотрев от и до окружающую обстановку, она посмотрела на часы. Прошло пять минут. Юра не появлялся. Сняв с плиты закипевший чайник, Восьмиглазова села за стол, гипнотизируя циферблат. Прошло еще пять минут. Татьяна уже начала волноваться: не случилось ли чего? Потому не сумев усидеть на месте, направилась в комнату. Тихо постучав, она спросила: « Мщнркх?» - « Можно?» Ответа не было. Никаких сил и нервов терпеливо дожидаться ответа не оставалось, осторожно открыв дверь она заглянула в гостиную. Перед ней открылась следующая картина: в сером, растянутом и явно домашнем свитере, в кресле сидел Журналист. Его растрепанные темные волосы и нахохлившийся вид делали его похожим на маленького промокшего грачонка. Он дремал. Его внешность не могла не вызывать умиления и сочувствия, выбивалась лишь одна забавная деталь.Юра уснул, держа в руке носок, который он не успел надеть. Таня тихо засмеялась. - А,что происходи? Где время? Который час? Таня? – от внезапного пробуждения Журналист как ужаленный заерзал в кресле, размахивая носком. Быстро осознав, что произошло он спешно надел его и покраснел от неловкости ситуации. - Тпщ опащ доиадое зщро жкп – Там чайник уже остывать начинает, пока ты пропадаешь в царстве Морфея – все еще улыбаясь сказала Татьяна. - А,ну я …в общем опять его поставлю – пытаясь проморгаться сказал Журналист. Сощурив глаза он смотрел на Таню, будто бы пытаясь сфокусировать на ней свой взгляд. Медленно подойдя к нему Восьмиглазова протянула руки к его очкам и со стеснением спросила: « Рзель л?...» - « Разреши я …?» -Да, конечно, естественно, ну наверное… - тщетно пытаясь понять что происходит ответил Юра. Татьяна осторожно сняла с него очки и взяла из лежавшего на тумбочке футляра тряпочку, начала тщательно начала протирать их. Закончив, девушка хотела было отдать их обратно, но замерла, глядя в удивленные глаза Журналиста. Не отрывая взгляда от больших и глубоких глаз, она положила очки на стол. В этих темных и бездонных, будто бы черная дыра глазах Татьяна видела собственное отражение, окруженное теплыми огоньками бликов, подобных маленьким звездочкам. - Таня? - У шлт жвпож жвопщ зыпз -У тебя очень красивые глаза, Юра – зачарованно отвечала девушка. - Спасибо конечно...но у меня такое отвратительное зрение! Я чуть не потопил нас в этой проклятой луже! - Не гщн в разршз нпдлвки... -Послушай, не стоит искать во всем недостатки, дорогой. Это очень мило,что ты решил перенести меня через нее. Спасибо... Журналист засмущался. -Ну я все-таки пойду сделаю нам чай. - Нп ургпзв сщншк, н зоешгу туазщх - Не утруждай себя, он еще не очень остыл. Я скоро вернусь – уже уходя на кухню сказала Татьяна. Напившись крепкого и сладкого чая, пара, взявшись за руки, сидела на диване. Журналист увлекательно рассказывал какую-то забавную теорию о том, что под усами Сталина располагался пятизначный код от сейфа с бесчисленным множеством золотых слитков и потому они были такими густыми. Таня, внимательно слушала, слегка улыбаясь, она еще тогда, на прогулке в парке, когда Юра рассказывал историю про повстанцев, поняла, что души не чает в этих замысловатых теориях. Тем более, когда их рассказывает Журналист. -Но это все факты! А вот неопровержимые доказательства были прискорбно утеряны в архивах! – закончил он. Глаза Юры вновь стали тяжелыми и начали слипаться, но он, стараясь не поддаваться дремоте, опустил голову на плечо Тане. Девушка медленно повернула голову и погладила его щетинистую щеку своей мягкой ладонью. - Я орпащ шаршргзс лрэм .... - Я так благодарна тебе за сегодняшний день. Никогда прежде я не знала подобного отношения – переходя на шепот сказала Татьяна. Журналист было хотел что-то возразить ей в духе: «Не стоит благодарностей. Я просто воспользовался джентельменским положением», но его остановило теплое танино дыхание возле лица. Обняв девушку за талию, он молча поцеловал ее. Сладость и терпкость выпитого ими чая сливались в поцелуе, (сочетания идеальнее и не придумаешь), приятным завершением которого была теплота, с нежным, чайным оттенком красной охры, наполнившим их сердца. Юра спал свернувшись калачиком, положив голову на колени к Тане. А она еще долго не уходила с дивана, боясь разбудить Журналиста. Его спокойное спящее лицо внушало умиротворение и, наслаждаясь им, Татьяна осторожно гладила непослушные черные перышки юриных волос. Проснувшись от яркого солнечного света, Журналист огляделся вокруг, комната выглядела так же, как и всегда. Приподнявшись на локти и щурясь от солнца он еще раз окинул взглядом окружающее пространство: «Не приснилось ли ему все?». Успокоив себя тем, что обыкновенно он не ложится спать в гостиной, Юра сел на диван. В комнату зашла Татьяна. В дневных лучах солнца ее светлые волосы отливали мягким блеском, а весь силуэт ее был будто бы обрамлен мерцающим ореолом. Увидев возлюбленную лицо Журналиста засверкало сияющей улыбкой, будто бы он видел ее впервые, хотя, честно признаваясь самому себе, это происходило всякий раз когда он смотрел на неё. -Нагпочщ т,тз првшрд, рззъ, назшыщш – Наконец-то ты проснулся,соня – шутливо улыбнувшись сказала девушка. -Кшазщ нащ швплдз – Как ты себя чувтвуешь? – заболиво поинтерисовавшись спросила Таня, садясь рядом с Журналистом. -Я..очень даже ничего – ответил Юра, слегка прищуриваясь, ему хотелось четче видеть девушку, а не пусть и не менее прекрасный, но все же расплывающийся облик. - Влт и ажр. Идореп оикшнщ … - Вот и славно. Иди, скорей на кухню, сегодня утром я сходила в магазин и приготовила нам блинчики. Я надеюсь, ты любишь блинчики? – обеспокоенно заламывая руки спросила Татьяна. Блинчики…Юре они напоминали о детских годах, когда он оставался летом на каникулах в загородном доме своей бабушки и каждый выходной, после приезда молочника, она заботливо готовила для своего любимого внука огромную стопку блинов. Сам же Журналист не церемонился с готовкой. Находясь в постоянной беготне между расследованиями, съемками, написанием различных статей и прочим, ему едва ли хватало времени на простецкую яичницу. -Даже очень, Таня. Как ты угадала? – восторженно ответил он. - Твпо, пшкэ, ищужще - Так, просто, интуиция – скромно ответила девушка. Приподнявшись с дивана, Таня нежно поцеловала его в лоб – Ну так, иди скорее. -Спасибо тебе. Таня, мой больной вопрос…– замявшись начал говорить Журналист. - Чрое тгна,Юшдл - Что такое, Юра? -Где найти очки? - А,жщше. Там жщгкеп лрвдвдищр -Ах,это. Там же где я их вчера оставила. В футляре, на тумбочке. Никогда прежде захламленная бумагами кухня не казалась Журналисту, такой по-настоящему домашней. Закончив с поеданием «шедевра кулинарного мастерства», как сам хвалебно заявил об этом Татьяне, заставив девушку покрыться смущенным румянцем, он стоял у плиты, внимательно следя за кофеваркой. Когда дымящийся горький напиток со сладким послевкусием, был готов, он протянул чашку Восьмиглазовой и сел напротив нее. - Бщоптов. Я ещгпи лрщв зшех щеорщв… Благодарю. Я еще утром заметила, но только сейчас вспомнила, что хотела спросить. Юра, что у тебя за беда с холодильником? – в голосе Тани прозвучали порицающие нотки. -Что же с ним не так? – отхлебнув кофе,недоуменно спросил Журналист. - Блапз плнуза плоузщг зрвзш плущшг!- Больше половины полок забиты плёнкой! Некуда продукты положить! – девушка была в замешательстве. - А,это Славкины штучки, моего оператора. Говорит, что это помогает ее сохранности. Самому ему уже негде ее…. – реплику Юры оборвало резкое трещащие дверного звонка. - Тв..нгща жащш сгнджу? - Ты..кого-то ждал сегодня? – встревоженно спросила Татьяна. -Нет..если честно…я никого не звал – с аналогичной тревогой в голосе ответил Журналист.