Любовь из другого мира

- Паш, тебе помощь ещё нужна? - раздался в полумраке сонный голос. Полоска света от двери поспешно расширилась, заставляя сидящего за столом парня обернуться. Белые волосы, подстриженные чуть выше плеч, давно выбились из аккуратного хвоста и парочка прядей даже закрутились вокруг рогов. Щелкнув по клубку магии, заключенному в стеклянный шар, бес заставил его вспыхнуть сильнее. Прикрыв дверь, второй парень подошел ближе, потирая сонные глаза. Эти самые глаза сейчас тоже слабо светились в темноте. Хотя правильнее сказать - подсвечивались. Каштановые волосы, той же длины, что и у беса, но в аккуратной прическе, в этом полумраке казались едва не черными, но с синим отливом от "лампы". - Тебе самому сейчас помощь нужна, - когтистая рука надавила на спину шатену, заставляя сесть на стул рядом и по инерции ткнуться носом в грудь Киселёву. Впрочем, противиться уже не хотелось, потому парень лишь пробурчал что-то и отстранился, облокачиваясь о спинку. Паша тихо фыркнул и вернулся к работе. Рука с небольшими, но довольно острыми когтями, подтащила к своему владельцу новую стопку бумаг. Это подписать, это отложить, это брату отправить телепортацией, пока их другие работники живьем не сожрали за такую задержку, а этот бред самому сжечь. Кто вообще составлял и предлагал им такой договор? Бред полнейший! Неожиданная тяжесть на плече заставила вздрогнуть. Все хорошо, просто Никита замерз во сне и потянулся к ближайшему источнику тепла. Замерзнуть в Аду. Христиане бы его за такой разрыв шаблона на медленном огне зажарили до хрустящей корочки. Но да, по сути разница между Раем и Адом на самом деле только в большинстве обитателей. Понятное дело, что в первом в основном ангелы да архангелы, ну и павшие присутствуют. В Аду же демоны и бесы, да и павшие тоже. Протерев глаза рукавом, блондин устроил парня поудобнее и вынырнул из мыслей по устройству мира. Тут ещё море бумаг впереди, нырять не перенырять. Ближе к трем часам, когда непривычно алая для людей луна засияла прямо над домом, Паша все же разложил все бумаги по стопочкам и устало откинулся на спинку стула. Ещё одна стопка, но это уже на завтра. Точнее уже на сегодня, но не сейчас. Таким образом себя успокоив, бес телепортировал все подписанное по местам и поднял на руки так и спящего Никиту. Вот кто к утру выспаться должен. Но какая тут зависть, парень вообще непонятно откуда и попал сюда всего года два назад. А так как способа вернуться на ближайшем горизонте было не видно, то со временем он смирился. Тем более что при переходе через портал бóльшая часть его воспоминаний размылась или вовсе исчезла. Так что фактически он окончательно себя начал осознавать лишь в двадцать лет, свалившись с неба на проходившего тогда под ним Пашу. Странное знакомство, ничего не скажешь. В итоге же его и привязали к этому же бесу, заставив Киселева замолчать в тряпочку и стать помесью гида, няньки и сдающего квартиранту свое жилище беса. Естественно, что поначалу ни к чему хорошему это вынужденное нахождение рядом не принесло. Но если перестать ныть, то можно и подружиться. Потому спустя долгих полгода они все же нашли общий язык. Паша даже помог знакомому устроиться в ту же фирму, где работал с братом. *** Утром Никиту разбудил заведенный явно бесом будильник. Сонно хлопнув по стеклянному шару, похожему на магический светильник, шатен выключил надоедливый звук и перевернулся на другой бок, обнимая все ещё спящего Киселёва, словно подушку с подогревом. Чтож, учитывая температуру тела жителей ада (37,5-38 градусов Цельсия), то это было почти правдой. Потому быстро пригревшись, парень снова уснул. Но несправедливая реальность напомнила о себе спустя несколько минут вторым будильником. А вот Паша даже не пошевелился во сне. У него всегда была такая проблема. Когда спит - он словно в обмороке. Хрен разбудишь, пока реальность вокруг не коснется его лично. Отключив второй будильник, Байбаков лениво потянулся и залез на спящего. Во сне Паша всегда такой милый. Того и смотри, что окажется, будто не спит, а целится в тебя из лазерной винтовки с другого мира. Слабо улыбнувшись, Никита протянул руку и осторожно освободил рога Киселёву от накрутившихся на них волос. Бес не то чтобы запрещал это обычно делать, но и не был в восторге от подобного. Вечно шипел и едва не кусался, пусть и в шутку. Однако когда Байбакова останавливало подобное? Никогда, наверное. Сложно судить лишь по времени здесь. Сместив руку ниже, шатен с той же осторожностью провел ладонью по щеке. Когда-то в юношестве, лет в двенадцать, он увлекался скульптурами. Даже пытался лепить что-то из глины на заднем дворе дачи. Фигурки получались грубые, но что ещё ожидать от необученного ребенка. Так вот сейчас он словно перенесся в тот обрывок воспоминаний, когда внимательно смотрел за руками старого скуптора, который творил. Медленно и верно работал инструментами, вырезая лицо какого-то юноши. Потом оказалось, что это его сын, но неважно. После завершения работы мастер даже разрешил подростку немного потрогать скульптуру. Сейчас же, как и тогда, Никита ощущал нечто схожее, мягко проводя большим пальцем по чужой щеке. Тот же страх помять что-либо и трепет перед чем-то находящимся выше его понимания. Он постоянно сравнивал конкретно этого беса со скульптурой кого-то из мастеров. Идеальное творение, которое он регулярно "портит", словно ребенок пририсовывает усы качественному рисунку родителей. Ведь скульптуры идеальны и неподвижны, у них нет эмоций. А снова стать подобным им у Паши не выходило даже с натяжкой. Что тут поделать, когда рядом постоянно пусть и серьезный да ответственный, но все ещё ребенок. (Слушайте, я уже забыла о чем мы там вообще говорили. Так что трр в настоящее.) При очередном поглаживании по рогам, Никита не заметил то, что немного тонального крема у него с запястья намазалось на нос Киселёву. Тот поморщился, фыркнул и неожиданно громко чихнул, сразу же просыпаясь. И не успел шатен убрать руку, как её резко перехватили, окончательно стирая тоналку. Когти слегка царапали кожу, видимо от волнения Паша и вовсе забыл про них. Бес молчал. И это было самое страшное. Просто смотреть на то, как при виде чуть светящихся голубых точек на руке у Байбакова, формой напоминающие созвездие Малой Медведицы, его глаза стремительно темнеют едва не до цвета грозового неба. Да и сам он уже почти не отличался от тучи. Ещё немного и начнет стрелять молниями. - Почему ты мне сказал? - все же заговорил Киселёв, подняв тяжелый взгляд на лицо Никиты, - так было страшно, что активирую? Ты не думал, что я буду только рад помочь тебе избавиться от этой гадости. Браслет подчинения. Фу. Как я понимаю, его к тебе привязали те полоумные, которые хотели призвать тобой Сатану. - Да, они... - Байбаков невольно опустил взгляд в пол, сжимая вторую руку в кулак, - я не боялся. Просто не знал как... - И за полгода ничего не придумал? - едва ли не язвительно сказал Паша, резко отпуская чужое запястье и слезая с кровати. Это было уж слишком большое оскорбление его честности и веры в него. Браслет подчинения - совершенно не та вещь, о которой строит умолчать своему, фактически, опекуну. Пусть и деактивированный, так ещё и похоже сломанный. Он все равно представляет угрозу и стоит избавиться от него как можно скорее. - Паша, стой! Ты все не так понял! - судорожно замахал руками шатен, мысленно ища оправдания. Хотя какие уж тут оправдания. Ситуация не в его пользу, - да даже если бы ты его и активировал - мне все равно! Но ты ведь мог отдать меня из-за этого надолго к тем докторам. Или это и вовсе могли бы посчитать твоей виной. Я не хочу себе другого опекуна! Мне нужен друг. Мне нужен ты. - Вот значи какого ты обо мне мнения, - совсем ядовито проговорил Киселёв, надевая пиджак и застегивая его. Когти нервно царапали пуговицы и было видно, что ему хочется сбежать из этой комнаты, - что из-за того, что можно снять за пару часов я впихну тебя непонятно кому и брошу. - Нет! Все не так! - едва не прокричал парень, сжимая руками колени, - не веришь? Тогда я докажу! Будучи все ещё сонным, Паша не успел ничего предпринять, когда Байбаков схватил его за руку и полоснули себе когтем прямо по тем самым точкам. А затем сделал точно также с запястьем беса и соединил порезы. Правда на больше сил не хватило. На месте пореза сомкнулся словно раскаленный обруч, что вбирал в себя всю магию из тела. Хватило Никиту всего на пару минут, прежде чем окончательно выдохнуться и полностью свалиться на руки явно чувствующему себя гораздо лучше бесу. Но обморок продлился не долго. Всего несколько минут, а затем бормотание ругательств в его сторону резко выдернуло из отключки. - Ты идиот, - было первое, что сказал Паша, заметив то, что парень очнулся. А затем залепил ему пощечину, - в учебниках даже не черным, а красным по белому написано, причем большим шрифтом: "Никогда не позволяйте сломанному артефакту испить вашей крови. И вообще не совмещайте никогда кровь и реликвии." А ты что? Полюбуйся теперь! Явно недовольный новой безалаберностью Киселёв закатил рукав Никите и указал на массивный золотой браслет на предплечье. Украшение было покрыто непонятными узорами, которые словно перемещались, но лишь когда никто не смотрел. На руке у рогатого Байбаков заметил нечто похожее, но браслет был совсем тонкий и с маленьким, единственным узором на поверхности. Пытаясь напрячь мозги и вспомнить что это значит, шатен так и не смог добиться ничего понятного. Это точно не правильная активания браслета раба. Совершенно не она. Но что это тогда? Не выдержав, Никита все же повторил последний вопрос, заслужив ещё один осуждающий взгляд от Павла. Нехорошо получилось, что-то сегодня прямо утро его глупостей. - Это брачные браслеты, идиот, - со вздохом произнес Киселёв, - ты нас поженил. Последней внятной мыслью неудачливого тамады на собственной свадьбе было то, что он все же окончательно сломал эту скульптуру, разогрев её до состояния человека. А ещё в отместку сломали его. Нагло разбили грудную клетку его внутренней статуе и со все той же хитрой усмешкой, что и всегда, забрали себе беззащитное сердце. Ведь как ещё можно объяснить то, что сейчас ему хочется прыгать о радости? А ещё крепко обнять Пашу. И поцеловать. И ещё много чего. Но взаимно ли будет все это?