* * *
Савада спешил в штаб Вонголы в Намимори, после посещения одного специфического магазина, коих в городе было немного, благодаря стараниям главы дисциплинарного комитета. Задумавшись, Тсунаёши столкнулся на повороте с прохожим, выронив покупки из бумажного пакета, что прижимал до этого к себе. — Ох, прошу прощения, Десятый Вонгола! — Прохожим оказался босс семьи Джудас. Мужчина выглядел несколько растерянно. Он явно не ожидал увидеть Саваду. — Я вам помогу! — Нет, не стоит! — воскликнул юноша, но было уже поздно. Глава новой семьи поднял с тротуара вибратор, анальные шарики и смазку. Мужчина постарался сделать вид, что всё нормально, складывая вещи обратно в пакет, но улыбка вышла слишком неестественной и кривой. — Мы с девушкой тоже любим экспериментировать, — неуверенно солгал он. Вот только о девушке Савады у него информации не было. Став Десятым, Тсуне редко выдавалась возможность побыть вместе с Киоко. Зато своим хранителям юноша уделял внимание исправно, отчего поползло довольно много слухов, близких к истине. — Вот как, — так же криво улыбнулся Тсунаёши. Буквально несколько секунд назад он готов был оправдываться, что это подарок для друга. Теперь был благодарен тому, что не успел. — Мне немного легче. Как вам наш город? — Савада старался быть вежливым, хотя не выносил присутствия столь жестокого человека. Он одновременно надеялся на то, что Джудас исправятся, а также на то, что Гокудера найдёт причину выкинуть их из альянса. — Прекрасный! Мне даже не к чему придраться, хотя я беспощадный критикан, — рассмеялся мужчина. — Что же, прошу меня простить, но я хотел бы вернуться в отель. Уж больно утомился от экскурсий и походов. —Да, понимаю. Удачно добраться! — Юноша сам желал поскорее отделаться от гостя города, поэтому, поклонившись, быстрым шагом направился к особняку. Савада вошёл в свой кабинет, когда уже почти стемнело за окном. В полумраке юноша увидел очертания человека, сидящего на диване. — Ямамото? — узнал друга Тсунаёши. — Не включай, — попросил Такеши, заметив, что Савада потянулся к выключателю. — Что случилось? — не стал спорить Десятый Вонгола. Юноша почувствовал неладное, как только увидел друга. Стараясь не выдать своего волнения, Тсунаёши сел рядом, положив руку на плечо хранителя Дождя. Такеши не ответил. Молчание затянулось. Мечник пытался произнести хотя бы слово, покаяться в случившемся, но он словно дар речи потерял. Савада, чувствуя страдания друга, молча притянул его к себе и обнял. — Ничего, можешь не говорить. Я просто побуду рядом. Тсуна стал медленно гладить Такеши по голове, порой зарываясь пальцами в волосы. Пара так и просидела почти до самого рассвета. Только тогда Ямамото, наконец, сморил сон. Всё это время Савада тоже не смыкал глаз, убаюкивая друга. Тсунаёши проснулся около полудня, но мечника рядом не было.* * *
— Что ты здесь забыл, бейсбольный придурок?! — искренне негодовал Хаято. Ямамото узнал на базе о новой семье, вступившей в альянс, а также встретил одного из подчинённых хранителя Урагана, узнав у того местоположение начальника. Такеши пытался развеяться, прийти в себя. Энтузиазм и причитания Гокудеры обычно помогали. — Следишь? — А то не видишь! Ты мне операцию пришёл сорвать? — Нет, думал, помогу. Ямамото подошёл вплотную к окну, наблюдая за шестёрками Джудас, собравшихся подышать воздухом. Хаято не сразу понял, что было не так с товарищем. — Не стой так близко, идиот! Засекут! — Похоже, они уже давно всё знают, — спокойно ответил Такеши, помахав из окна «объектам» наблюдения. — Совсем дебил?! — набросился на него Хаято, повалив на пол. Только сейчас он заметил, что мечник не улыбается. Что нет того дурацкого выражения лица, что всегда раздражало Гокудеру. — На тебя смотреть противно, — сам себе не поверил хранитель Урагана. — Прости. — Так, ладно, спокойно. — Ничего не понимая, Хаято отпустил Такеши, сев напротив. — Что произошло? — решил вспомнить об обязанностях хорошей «правой руки» юноша. О подчинённых босса необходимо заботиться, как бы плохо ты к ним ни относился. Ямамото вновь смолчал, глядя в потолок, даже не пытаясь подняться. — А ну отвечай, пока я ещё способен тебя выслушать, — пнул его по ноге Гокудера. — Я не… — начал Такеши, но к горлу подкатил ком, отчего слова вновь не вырвались наружу. — Ну же, рожай быстрее! Мне нужно вернуться к слежке. Я не могу такое важное дело оставлять подручным. Они ещё недостаточно обучены… — Я не смог её защитить, — наконец, произнёс Ямамото. — Кого? — Ребёнка. Девочку. Она случайно оказалась на месте перестрелки… — Случайно? — перебил Гокудера. — Раз произошедшее — случайность, то возьми себя в руки и перестань убиваться. Так ты только проблемы Десятому создашь. — Но… — Жертвы неизбежны, — строгим тоном произнёс Хаято, не желая выслушивать нелепые самобичевания Такеши. — Очень жаль, что на этот раз пострадал ребёнок. Но это лишь повод для того, чтобы стать сильнее, дабы ничего подобного больше не произошло. — Стать сильнее? — Такеши потянулся рукой к потолку, представив, как держит в руке меч. — Надеюсь, Десятого ты не грузил? Ему и без того проблем хватает. — Нет. Не смог ему ничего сказать, — всё также тихо и спокойно проговорил Ямамото. — Вот и отлично. Теперь иди напейся и проспись, чтобы отпустило. Не мешай мне выполнять свою работу. — А если не поможет? — Найди другой способ выбросить произошедшее из головы. Умерла она, а не ты, — вспылил Гокудера. Ему совсем не хотелось нянчиться с мечником. — Если и ты будешь вести себя как зомби — всё равно, что ты умер вместе с ней. Лучше живи и за неё тоже, — попытался он придумать что-нибудь, что могло бы заставить Ямамото вновь стать прежним. — Если ты не вспомнишь, как улыбаться, Десятый расстроится. Хоть напейся до беспамятства и порыдай на груди какой-нибудь девки. Должно помочь. Хаято вытурил хранителя Дождя из помещения, возвращаясь к слежке. Вспомнив, что его засекли, юноша выругался и стал думать, где бы найти новое укромное место.* * *
Ямамото последовал совету друга — попытался напиться, зная, что это бесполезно. Алкоголь практически не действовал на хранителя Дождя. Красивые девушки, что ластились к нему, не вызывали желания излить душу. Ему казалось, что их улыбки слишком прекрасны, чтобы он мог омрачить настроение хозяек. Такеши просидел в баре до самого рассвета, а после побрёл домой. Проходя мимо спортивного магазина, он не смог не заглянуть внутрь. Словно назло мечнику, на витрине стоял манекен, изображающий бейсболиста. Такеши почувствовал, как перед глазами всё стало расплываться. Он хоть и не был пьян, алкоголь всё равно немного расслабил психику. Горько улыбнувшись, юноша крепко сжал руку в кулак. Ямамото пришлось забыть о карьере бейсболиста из-за Вонголы. Он не показывал вида, что переживает по этому поводу, но в итоге всё равно сломался. Тогда ему Тсунаёши снова и помог. Нахлынувшие воспоминания заставили юношу задуматься о том, чтобы вновь обратиться к Саваде. Поэтому вместо того, чтобы пойти домой, он вернулся в штаб и сел напротив кабинета босса. Задремав на несколько часов, Такеши не сразу почувствовал, как его будят. — Тсуна? — дыхнул на друга перегаром Такеши. — А я тебя ждал, — слабо улыбнулся юноша. — Что случилось? Ты пьян? — сам себе не поверил Тсунаёши. — Нет. Но честно пытался напиться. Вставая, мечник отряхнулся. Савада открыл кабинет и проводил друга до дивана. — Ты хотел поговорить? Десятый Вонгола сел рядом, с пониманием глядя на своего хранителя. — Нет. Я не хочу говорить. — Такеши взял Саваду за руку. Говорить вновь было тяжело. Исповедоваться мечник не спешил, так как прекрасно знал, что ему скажут. Ему нужно было вовсе не это. Он лишь хотел хотя бы на мгновение забыться, чтобы омрачающие жизнь мысли растворились в небытии. Юноша знал только один действенный способ. — Помнишь, как ты мне помог, когда я ушёл из высшей лиги? — Ямамото, только не говори мне… —Хорошо, не буду. В улыбке мечника было столько боли, что у Савады сердце ёкнуло. За десять лет Тсунаёши научился почти безошибочно определять настроение присутствующих, особенно своих близких друзей и заклятых врагов. Вот и сейчас страдания души мечника передались ему. Савада только и мог, что ошарашенно смотреть на друга. Он даже не подумал сопротивляться, когда Ямамото коснулся губами его губ. Нежный поцелуй постепенно превратился в страстный и отчаянный. — Погоди! — наконец, оттолкнул от себя мечника Савада. — Есть же и другие способы! Тсуна не хотел подсаживать ещё одного своего хранителя на столь непристойное занятие, как секс с боссом. Когда Тсунаёши помог в прошлый раз, он относился к своему положению слишком легкомысленно, потому теперь считал, что принял неверное решение. — Они не для меня. Разве ты не чувствуешь? Своей интуицией? Ямамото невольно вошёл в режим киллера: «жертва» была уже в его объятиях, потому «терять её из виду» он не собирался. От желания унять боль особым способом дыхание участилось. Саваде было немного страшно, так как ему самому редко приходилось общаться с серьёзно настроенным хранителем Дождя. Но и отрицать правильность слов товарища он не мог. Однажды совершив ошибку, приходилось вновь за неё расплачиваться. — Да. Чувствую, — смирился со своим невезением Тсунаёши. — Я возьму смазку, — попытался выбраться он из объятий. — Нет, не стоит. — Но тебе… — Будет больно, — закончил фразу Ямамото. — Пусть. Так даже лучше. — Совсем на сухую тоже нельзя, — попытался вразумить друга Савада. Он прекрасно понимал, что мечнику и в голову не придёт смочить член слюной. Тсунаёши даже представить себе не мог в этой роли Такеши. — Хотя бы немного. — Совсем чуть-чуть, — согласился хранитель Дождя, отпуская Тсуну. Только подойдя к столу за смазкой, Савада вспомнил про презервативы, в очередной раз укорив себя в беспечности. Пока Тсуны не было рядом, Такеши разделся. — Подожди, не ложись. В шкафчике на нижней полке есть простыня. — Часто проводишь ночи в кабинете? — наивно поинтересовался Такеши. — Да, бывает, — сказал отчасти правду Тсунаёши. Савада помог заправить кровать, позволяя Ямамото лечь, как тому было удобнее. — Лицом друг к другу? — удивился Десятый. — Почему бы и нет? Ты против? — Нет. Подобная поза вызывала довольно неприятные воспоминания у Тсуны. Вот только снизу тогда был он сам. Никогда ранее он не испытывал такого унижения и боли, как в тот раз. Партнёр его тогда ни капли не щадил. Безумство в глазах того человека навсегда оставило свой отпечаток в душе юноши. Но всё было позади, поэтому Савада не стал просить Такеши сменить позу. Тсунаёши хотел вначале расслабить мечника, с помощью массажа простаты, которым овладел чуть ли не в совершенстве, но Ямамото не позволил. Он жаждал боли, а не наслаждения. Хотел тем самым искупить несуществующую вину. Подготовившись, Савада стал входить. Медленно, стараясь не навредить. — Ну же, смелее, — подбодрил его Ямамото, глядя на юношу с мольбой. — Ты же знаешь, чего я хочу. — Да. Знаю, — мрачно произнёс Тсуна, резко проникнув вглубь, насколько позволяла поза. Такеши выгнулся и застонал, одной рукой вцепившись в простыню, другой притягивая Саваду ближе к себе. Было больше похоже, что он получал от боли наслаждение, своего рода облегчение, нежели мучение. Не став дожидаться очередных нареканий и пытаться дать телу мечника привыкнуть, Тсунаёши начал двигаться. Вначале медленно, но постепенно ускоряясь, делая движения всё резче. Такеши блаженно улыбался, потому было непонятно, то были слёзы счастья или боли. Савада старался быть настолько жестоким, насколько позволяло ему сердце. Да и то, только потому, что это было во благо. Когда Такеши перестал контролировать себя, Тсунаёши позволил себе помочь другу кончить, рукой лаская его член. В блаженной неге, не успев отдышаться, Ямамото впился в губы Тсуны, завершая акт длительным нежным поцелуем. — Спасибо, — улыбнулся хранитель Дождя. Совсем недавно он чувствовал себя отвратно, а теперь испытывал такую лёгкость на душе. Савада порой невольно задумывался: быть может, виной тому его пламя. Ведь Небо — это гармония. — Не против, если я посплю здесь? Я слишком устал, чтобы идти домой. — Конечно. Ты ведь долго не спал, верно? — Верно. — Мне нужно будет сходить по делам, так что не удивляйся, если проснёшься, а меня рядом не будет. — Встав, Савада накинул на Такеши ещё одну простынь, что взял из шкафчика, а после принялся одеваться. — Сладких снов.* * *
Гокудера скучал у окна нового убежища, наблюдая за окнами гостиницы напротив. Юноша недалеко ушёл от предыдущего места, всего на несколько этажей выше и на пару квартир в сторону. Увидев гостя, он резко встал, пытаясь привести себя в опрятный вид. — Десятый?! Что вы здесь делаете? То есть, это честь для меня… — Гокудера-кун, пожалуйста, не надо реагировать так каждый раз, когда я прихожу без предупреждения. — Простите! — У тебя глаза красные, — заметил Савада. — Сколько ты уже не спал? — Я не могу спать, пока не выясню всю правду о Джудас! — А я не могу тебе позволить помереть от недосыпа, — вздохнул Тсунаёши. — Я выгляжу утомлённым вовсе не из-за недостатка сна! Просто вчера был скучный день. У босса семьи желудок расстроился, поэтому он весь день не выходил из номера… — Весь день? — удивился Тсуна. Он точно помнил тот позор, что испытал при встрече с боссом семьи Джудас. — Да. Весь. От рассвета до самого заката, — уже менее уверенно произнёс Хаято. — Что-то не так? — Нет, что ты, — кривовато улыбнулся Савада. Гокудера мог задремать во время утомительного наблюдения и пропустить момент, когда босс Джудас покидал отель, поэтому Тсунаёши не хотел спровоцировать приступ истерики у своей «правой руки». — Тебе нужно поспать, не то я беспокоюсь за твоё здоровье. — Но как же слежка? — Я пришлю вечером Ямамото. Ему уже легче. Ах, да. Не думаю, что стоит говорить ему об этом, но девочка была сиротой. Сбежала из приюта. Провела на улице несколько дней. — Вам уже сообщили? — с досадой в голосе спросил Хаято. Он хотел успеть перехватить информацию о ребёнке до того, как она попадёт Десятому, но не смог. Меньше всего ему хотелось тревожить Саваду подобными новостями. — Да, — с грустью произнёс Тсунаёши. Юноша собрался уходить, но остановился у двери. — И больше не пытайся перехватить информацию. Я должен знать всё, что происходит с моими людьми. Не стоит оберегать меня от трагичных новостей.