Небо, что высится над миром

Прошёл уже десяток лет с момента появления Реборна в жизни Тсуны. За это время он успел примириться со своей ролью, потому принимал участие в делах семьи, помогая нынешнему боссу — Девятому. На этот раз он проводил «собеседование» c одной из семей, желающих вступить в альянс. Из хранителей присутствовал только Гокудера, так как остальные были на заданиях. Тимотео советовал принять их, но Тсунаёши был против. По его мнению, они были слишком жестокими, а их прошлое омыто кровью множества невинных жертв. Вот только противиться желанию Девятого и наставлениям Реборна было невозможно. Глядя на головорезов, сидящих напротив, Тсунаёши пытался найти в них хоть что-то хорошее, но для него они были всего лишь бандитами. Он никак не мог понять, зачем они нужны семье. Не такой он видел Вонголу. За десять долгих, насыщенных событиями лет, Савада смирился с ролью босса. Он даже нашёл то, что хотел бы получить от этой роли. И сейчас он мысленно боролся между собственной волей и желанием вышестоящих. — Мы рассмотрим вашу кандидатуру, — спокойным голосом говорил Савада, сидя в кресле и положив руки на стол, скрепив открытые ладони. Гордо выпрямленная спина и уверенный взгляд заставляли выглядеть его достойным своей позиции. Подобному он научился благодаря Кёе и Мукуро. Один выпрямил ему спину своими тонфа, другой научил актёрской игре. — Но прошу учесть, что вам придётся следовать нашим правилам. В вашем прошлом скрыто множество ужасных вещей, но я хочу верить, что, вступив в альянс, вы больше никогда не совершите подобного. — Мы выполним все требования Вонголы. Будьте уверены, мы оценим по достоинству благородство десятого босса. Откланявшись, будущие члены альянса покинули зал переговоров. — Что о них думаете, Десятый? — Они мне не нравятся. Я не хочу, чтобы они вступали в семью. Почему Девятый так настаивает на этом? — Они профессиональные убийцы. Их способности близки по силе к Варии. Мы ещё больше утвердим свои позиции, если получим контроль над ними. — Не думаю, что Девятый руководствовался подобным. Скорее всего, он просто хотел, чтобы они были под наблюдением. Так проще предотвратить беду, чем потом с ней бороться. Но я всё равно не одобряю их вступление в альянс! — Тсуна сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели. Несмотря на своё положение босса, его ограничивали в информации, что мешало ему понять ход мысли Девятого и Реборна. — Я сожалею, что не могу воспрепятствовать этому. — Хаято положил руки на плечи Тсунаёши, разминая. Гокудера поддерживал идеологию босса, но продолжал смотреть на вещи по-своему. Он сожалел, когда его мнение оказывалось отличным от Десятого. Хаято старательно пытался научиться думать, как Савада, но терпел крах раз за разом. — Почему бы нам не вернуться в ваш кабинет? — Да, верно. Мне нужно ещё документы заполнить. Хранитель Урагана хотел было возразить, что имел в виду другое, но решил подождать, когда они дойдут до кабинета Савады, где находился очень удобный диван, уже успевший ему полюбиться. Войдя внутрь, Хаято не позволил Тсуне сесть за стол, обняв сзади и поцеловав в шею. Оставлять засосы на теле драгоценного босса было чревато последствиями, поэтому, долго мучаясь, Гокудера избавился от этой привычки. — Гокудера-кун, дела. Тсунаёши даже не стал отталкивать своего хранителя, зная, что у того начнётся истерика, связанная с тем, что он плохая «правая рука». Данный вид шантажа всегда действовал безотказно. Да и было ему вовсе не неприятно. Гокудере довольно долго пришлось добиваться расположения Тсуны, прежде чем тот впервые позволил интимные ласки. Теперь же подобные отношения со своей «правой рукой» вошли для Десятого в привычку, хотя он всё ещё пытался внемлить голосу разума. Хранитель Урагана был не просто влюблён в своего босса, он был им одержим, стараясь удовлетворять Десятого во всём и при любой возможности. — Не стоит вам заниматься делами в таком настроении, — нашёптывал на ухо боссу Хаято, нежно касаясь губами мочки. — Позвольте помочь вам избавиться от гнева. — Гнев — это слишком сильно сказано. — От ласк Тсунаёши возбудился. Хаято изучил тело Савады вдоль и поперёк, потому знал, куда стоит нажать, где необходимо провести рукой, чтобы лишить босса возможности отрицать желание. — Я всего лишь немного зол. — Гокудера усадил Тсуну на диван и встал перед ним на колени, расстёгивая ремень на брюках Десятого. Всё происходило как обычно, но при этом не наскучивало ни разу. Савада тихо застонал, когда Хаято взял в рот, став облизывать головку языком, иногда посасывая её, порой отвлекаясь, оттягивая крайнюю плоть зубами. От удовольствия бросало в дрожь. — Достаточно! — Но я ещё не… — Смазка в нижнем левом ящичке. — Да смазка-то у меня своя. Я хотел подольше насладиться вами. — Я дольше не выдержу. — Я так плох? — неуверенно поинтересовался хранитель Урагана. — Ты так хорош. Даже если смазка у тебя есть, что насчёт презерватива? Тсуна не мог позволить себе заниматься любовью, не предохраняясь, учитывая количество партнёров. Только двоим подобное было дозволено, да и то потому, что Савада не мог полностью с ними совладать. Хаято знал обо всём, но считал, что не имеет права возразить. Его уже однажды отчитал Реборн за то, что тот лез не в своё дело. Тем временем Гокудера уже надел резиновое изделие на соответствующий орган и смазал его лубрикантом. Затем, вместо того, чтобы приступить к делу, он радостно подпрыгнул со словами: — Смотрите! Смотрите, Десятый! — Хаято задёрнул шторы и выключил свет. Во тьме кабинета сияли руки Гокудеры и член Савады. — Здорово, правда?! — Эм… Весьма экзотично, — признался Тсунаёши. Светящееся в темноте достоинство его впечатлило, хотя и не сказать, что приятно, а вот «летающие» светящиеся руки, быстро приближающиеся к нему, всерьёз пугали. Чем ближе они становились, тем сильнее юноша прижимался к дивану. Но Хаято было не до этого. Он получал двойное удовольствие от «экзотики» и от близости с Десятым. Мелкие детали и настроение босса хранитель Урагана никогда не замечал, увлечённый действием. — Может, всё же включим свет? — предложил Савада уже тогда, когда Гокудера садился на Тсуну, опираясь рукой о плечо босса. — Зачем? Мне всё прекрасно видно, — в очередной раз недопонял Хаято. Каждое прикосновение рук к телу оставляло светящиеся следы. Гокудера даже нарисовал пару специфических символов из своего собственного языка. — К тому же темнота усиливает ощущения, — старался как можно более эротично произнести хранитель Урагана. Тсунаёши, в свою очередь, хотел сказать, что одинокие руки, блуждающие в темноте, вызывали у него совсем не те ощущения, на которые рассчитывал любитель НЗЖ. Но они вскоре перестали иметь какое-либо значение. Савада просто закрыл глаза, отдавшись наслаждению, которое дарил его хранитель Урагана. Гокудера делал всё сам, потому как был убеждён, что истинная «правая рука» не позволит своему боссу утруждаться. Стараясь слишком громко не стонать и не забываться, Хаято максимум внимания уделял партнёру, не забывая ласкать его руками и губами. Вымотав любимого босса, Гокудера накрыл его пледом, оставив дремать на диване, а сам приступил к выполнению обязанностей, от которых отвлёк Саваду. С бумажной работой он всё равно справлялся быстрее и лучше Тсуны. Поиск информации о новой семье — семье Джудас* — так не понравившейся боссу, Хаято оставил на ночь. Он собирался в ближайшие дни предоставить Десятому отчёт об их деятельности, а также расписать все плюсы и минусы вступления в альянс.