Преддверие лета.

— Голдстейн, если ты ещё раз стукнешь по столу этим сраным карандашом, я кину в тебя жалящее заклятие. Причём в то место, в котором ты бы точно не хотел, чтобы оно оказалось, — это было самое длинное и более-менее членораздельное предложение от Итона Флинта за весь день его похмельного синдрома, который, к его великому сожалению, только начинался. Сидящие слева в похожем состоянии сокурсники вяло, но одобряюще прыснули смешком, а затем моментально взялись за свои бедные головы, которые буквально раскалывались напополам, словно скорлупа грецкого ореха. В помещении царила приторно-сладкая спёртость и какая-то особенно отвратительная духота. Всю ночь факультет Слизерина отмечал знаменательное событие в жизни Флинта старшего: он, наконец-то, закрыл все свои академические долги, поэтому мог быть официально признан выпускником Хогвартса. Далеко не каждый день знаменитый старшекурсник-второгодник получает по всем дисциплинам выпускных экзаменов «выше ожидаемого», вместо привычного «тролль». Словом, были приглашены все, кто хотел. Даже ребята с других курсов, которые не побоялись, а главное не поленились, спуститься в подземелья Слизерина. Для Итона всё складывалось наилучшим образом. Во-первых, в следующем году он был избавлен от необходимости вездесущего лицезрения бестолковой физиономии своего братца-засранца. Во-вторых, это давало возможность спокойно заниматься спортом и учёбой без каких бы то ни было унижений и неуместных комментариев со стороны Маркуса, которые обычно, хоть и не выбивали из колеи, но изрядно били по самолюбию. Ну, и, конечно, в-третьих, его бесконечно радовали собственные оценки, которые, как и всегда, превзошли все ожидания его семейства. К слову, осознание того, что учебный год закончится буквально через пару недель, поэтому можно будет немного расслабиться и отдохнуть в гордом одиночестве своей комнаты поместья Флинтов, немало грело душу, ведь после школы родители обеспечили брату неплохое турне по Болгарии, в которой он так хотел побывать. На радостях Итон напился до откровенного беспамятства. Весь вечер был в приподнятом настроении, даже сказал пару тостов в честь старшего брата, который, в свою очередь, уже находясь в кондиции, то и дело лез обниматься и трепать младшенького по макушке. Подверженный всеобщему веселью и дебошу слизеринец дал волю своему ребячеству: много хохотал над шутками сокурсников, отплясывал с девушками странные танцы, чего обычно не сделал бы на трезвую голову, а также всю ночь играл в карты и бутылочку со всеми, кто был в гостиной той безумной ночью. Наутро не хотелось ничего, кроме как выспаться, а потом стащить ключи от ванной старост и провести весь день там, как если бы в покое амниотической жидкости. С неограниченным запасом апельсинового сока. Но, увы, реальность жестока. Вместо этого его — всю ночь проспавшего на диване в неудобной позе подле пятки Блейза Забини — растолкал в семь утра его собственный брат, который ещё несколько часов назад пил с ним на брудершафт, приговаривая, что о таком братишке, как Итон можно только мечтать. Мало того, что растолкал ещё не совсем протрезвевшего, так вдобавок в особо раздражительной форме послал на лекции по Травологии, на которые сам сроду не ходил, сколько себя помнил, ведь они всегда были как раз с самого утра. Матерясь себе под нос, Итон кое-как привёл себя в порядок, выпил пол-литра воды, которые тут же попросились назад, и, бросив напоследок Маркусу «я тебя ненавижу», схватил сумку и вышел. Маркус в свою очередь жеманно послал ему воздушный поцелуй и, почёсывая больную голову, вернулся досматривать свой сон в кровать. Первая лекция прошла с пуффиндуйцами, добрая часть которых взяли все второстепенные вопросы мадам Стебль, кои она задавала по мере своего повествования, на себя, тем самым заработав себе лишние баллы под конец года. Толку в этом было мало, но про себя все слизеринцы радовались, что занятие оказалось совмещённым. Можно было страдать не высовываясь. Однако первое занятие подошло к концу и пуффендуйцы засобирались по своим делам. Следующими были всезнайки-когтевранцы, поэтому весь змеиный курс снова выдохнул, можно было не менять своего положения, необходимость состояла лишь в том, чтобы перетерпеть шум от прихода новых людей, ведь каждый скрип чужого стула, каждый неаккуратно брошенное на стол пособие, каждый громкий шаг кого-то из новопришедших неимоверно раздражал. — Мерлин, да когда же вы все рассядетесь… — прошипел Итон, протирая уставшие глаза, не замечая в момент подсевшую к нему фигуру с таким же зелёным галстуком, завязанным впопыхах, как у него. — Эй, Флинт, — приглушённо донеслось откуда-то сбоку. — М? — продолжая тереть свои итак воспалённые веки, подал голос парень, особо не воспринимая, от кого исходил зов. — Выглядишь дерьмово, — присвистнул голос. — Чувствую себя также. Чего ты хочешь? — Про уговор помнишь? — Чего? — чуть не поперхнувшись собственным вздохом, ошалел молодой человек, наконец, обратив внимание на того, кто к нему обращался. Теодор Нотт умел нравиться людям. Он всегда выглядел как-то по-приятному небрежно, поэтому сегодня его состояние практически ничего не выдавало, разве что синяки под глазами, которые теперь смотрели на Флинта в упор несколько заговорщицки. — Ты о чём? — Э, не, парень. Так не пойдёт. Ты же не мог так убраться, чтобы забыть обо всём... — лениво ухмыляясь, предположил слизеринец в то время как Итон проделывал колоссальные потуги над тем, чтобы вспомнить необходимый момент, о котором шла речь. — Или мог? Туман в памяти медленно начал рассеиваться. В какой-то момент, где-то между согласием на очередную партию в бутылочку и влажного, ничего не значащего, поцелуя с длинноногой слизеринкой, которая явно неровно к нему дышала, Итону стало особенно мерзко и он решил сделать перерыв от шумной компании, выйдя в коридор. Он устало прислонился к холодной стене, на душе почему-то скребли кошки, а в коридоре подземелий, около грозного бюста Салазара Слизерина, одиноко расположился Теодор Нотт. Он вертел в своих тонких пальцах обыкновенную сигарету, не отрываясь, смотрел на неё, будто задавая риторический вопрос из разряда «быть или не быть» самому себе. Итон так и не вспомнил, кто первый начал разговор, но на каменном выступе при входе в гостиную они просидели довольно длительное время. Настроение у обоих было неважное, а хмельное состояние то и дело подталкивало на откровения в беседе. В конце концов, парни приняли решение свиснуть початую бутылку алкоголя и снова выйти в коридор. После дополнительных пары глотков Теодор поведал о слизеринке, которая имела наглость вот так запросто и внезапно оккупировать его мозг без малого целиком, плюс ко всему, добавив в его размеренную жизнь такую гадкую привычку как курение. А разум и пьяный язык младшего Флинта, не желая упускать такую возможность выговориться хоть кому-то, рассказали о странной когтевранке, разговоры с которой стали для парня чуть ли не единственной радостью за последнее время. И верно, с Полумной они встречались практически через день: то в библиотеке, то на школьном дворе, несколько раз садились вместе на занятиях, обмениваясь записками, даже прогуливались около Чёрного озера, где Луна воочию открыла для него такое явление, как мигрирование гриндилоу, из-за движения которых создавалось впечатление, что вода начинала закипать. По мере рассказа Итон внезапно осознал, что в последние месяцы большая часть его свободного времени была уделена именно девушке. И это не создавало никаких проблем, напротив, было только в радость. Слово за слово, откровение за откровением и оба парня сделали чудовищный вывод, что оба они являлись катастрофическими неудачниками и откровенными сыкунами в виду своего бездействия и непонятного страха перед безызвестностью. Естественно, нетрезвый разум начал предлагать всевозможные варианты развития событий в пользу опровержения этих двух нелицеприятных истин. — Бля-я-ять… — протянул Флинт, на которого внезапно нагрянуло озарение спустя несколько секунд непосильной мозговой активности, которая отрикошетила в оба виска сразу. Его словно обухом огрели по затылку, да так, чтобы он доподлинно вспомнил детали разговора. — Всё же, не мог, — чуть изогнув правую бровь, изрёк Нотт. — Что делать будем? — Не упиваться огневиски до беспамятства. — Ну, это само собой. Я имею в виду уговор, который мы каким-то непонятным образом умудрились заверить магическим путём, — как в подтверждение этому Теодор оголил внутреннюю часть своего запястья, чтобы продемонстрировать знак договора, который они заключили ночью ранее. — Согласно правилам, действовать нужно до полудня сегодняшнего… — Да помню я, помню! — взвыл Итон от безысходности, опустив голову на стол. — Это замечательно, потому что свою часть договора я выполнил ещё вчера, если что. Так что поторопись и избавь меня от этой закорючки, она начинает колоться, — недовольно пробурчал слизеринец, как ни в чём не бывало, демонстративно почёсывая знак на своей руке. — Что?! Когда ты успел? — поражённо уставился на сокурсника Итон. — Вчера. За это, кстати, я хотел сказать спасибо тебе. Если бы не твой благородный пинок под зад и, наверное, алкоголь, я бы ещё долго решался. — Немыслимо! И… Бристон даже не врезала тебе? — Ну… — чуть помедлил Нотт, будто снова копошась в воспоминаниях событий вчерашнего вечера или же решаясь, сообщать результат его вчерашней смелости или же умолчать о нём. Решение было принято в сторону первого варианта. Всё равно скоро все узнают. — Вообще-то мы теперь вместе. — Итон в неверии уставился на своего собеседника, который тут же пояснил, — это, как оказалось, было давно взаимно, так что вопрос встал только в объяснении моего не очень приличного состояния. — Мерлин, какой же пиздец, — обречённо выдохнул Флинт, морща лоб, чем вызвал недоумённый взгляд Теодора. — Не-не, я очень рад за тебя, Тео, правда. Просто… Тут в кабинет вновь влетела профессор Стебль и со словами «Итак начнём» обосновалась в своём недо-кресле, принявшись зачитывать новую тему. Вместе с ней в помещение вошла Полумна Лавгуд, тут же заняв свободное место около окна. Ранние лучи солнца мягко ложились на её лицо и волосы. Девушка откинула их на одно плечо, блеснув бликом от своих чудных серёжек из слив-цеппелинов, больше напоминающих редиски, а затем оглянулась. Флинт невольно засмотрелся, совершенно обескураженный осознанием того, что ему нужно будет сделать в течение следующих нескольких часов. Заметив взгляд Итона, Полумна чуть улыбнулась и, ни о чём не подозревая, махнув ему рукой в приветственном жесте. Получив сконфуженное помахивание с его стороны, она принялась за конспектирование, особо не акцентируя внимание ни на что другое. — Мерлина ради, Итон. Просто поцелуй её, — покачивая головой, прошептал Теодор, заметив это. — Это же не Уизли с её способностями проклинать всех своим сглазом. Ну, ты посмотри на неё! В худшем случае, Лавгуд просто влепит тебе пощёчину. «А вот этого мне хотелось бы в самую последнюю очередь» — гулко отозвалось в сознании Итона. — Молодые люди на третьем ряду, будьте любезны, записывайте конспект, а не болтайте, иначе мне придётся снять баллы с вашего факультета. — Простите, профессор, — гулко отозвались слизеринцы. Больше они не проронили ни слова, дабы не привлекать к себе лишнего внимания. Последнее занятие, как на зло, прошло быстро, в отличие от предыдущих, на которых время текло медленнее не до конца растопленного мёда. Минуты прыгали одна на другую, а прожигающий взгляд Теодора а-ля «собери свои яйца в кулак и будь мужиком!» становились невыносимее с каждой секундой. Отметина магического спора неприятно ныла, что только усугубляло ломку по всему телу. Да и гипнотизирование Полумны не помогало — она не обращала на него, ровным счётом, никакого внимания. «Ну и как мне это сделать? Я даже заговорить с ней не могу. Мерлина ради, вот же угораздило. Ну почему тебе не сиделось в комнате спокойно? Нет же, нажрался, как пьянь последняя…» — всё причитал и причитал Итон, коря себя за содеянное круче, чем кто бы то ни был, пока все вокруг, упоённые чувством долгожданной свободы, начинали собирать свои вещи, чтобы, наконец, пойти по своим делам в объятия заветных выходных. — У тебя остался, без малого, час. Благо сегодня не так много занятий, да и допов нет, — напомнил Нотт, высматривая время. В поле его зрения попалась Кимберли Бристон, и он ободрительно похлопал однокурсника по плечу. — Дерзай, Итон, я в тебя верю. Флинт уныло посмотрел на сияющего Нотта, который уже пережил все трудности, ещё только вчера казавшиеся ему непреодолимыми, а теперь был до раздражения спокоен и весел. Вдруг его осенило, что можно попробовать потратить эти итоговые «без малого, час» на поиск какой-нибудь лазейки в их договоре. Ведь они оба были в зюзю, в конце концов, поэтому, вряд ли подумали о наказании за неисполнение договора, так что, возможно, грядущей неловкости в сложившейся ситуации можно было благополучно избежать… — Кстати, я бы на твоём месте уже бежал, сверкая пятками. Серьёзно. Надеюсь, ты помнишь наказание за нарушение договора?— будто прочитав мысли, обратился к нему Теодор вполоборота. — Только не говори, что… — по виду Итона было ясно, что этот момент он благополучно проворонил, понадеявшись на удачу. — Не помнишь, значит… Что ж, я тебя, наверно, удивлю, но вчера мы подумали и над этим. — Мерлина ради, Тео, не томи. Что мы там выдумали? — потирая виски, буркнул парень, чувствуя, как последняя надежда трещит по швам. — Год без стояка. Итон потерял дар речи. — И это касается вас обоих, в случае чего, — послышался женский голос откуда-то сзади. — Привет, Итон. Как голова? — Привет, Ким. Да бывало и получше, — на автомате вежливости ответил молодой человек, а затем перевёл взгляд на довольного Нотта, который уже по-хозяйски самодовольно приобнимал подошедшую за талию. — Ты что, рассказал ей?! — Ему же нужно было как-то объясняться — хихикнула Ким, глядя на вальяжного Нотта снизу вверх, — вот он и выдал всё, как на духу. «Да какого чёрта здесь происходит?!» — внутри Итона всё закипало. — Итон, если что, он не шутил, поэтому будь зайкой и выполни свою часть договора, — с требовательной улыбкой обратилась к нему Бристон, с которой он за всю жизнь контактировал от силы раза четыре. — А то, боюсь, в ближайший год выспаться ты точно не сможешь. — Это ещё почему? — Уж я об этом позабочусь, — сверкнув глазами, ответила девушка, чуть приблизившись к нему. — Знаешь, зачастую отсутствие секса в отношениях ведёт к их скорому завершению, а я не хочу по твоей милости потерять парня, который итак уже просрал достаточно много времени из-за того, что считал меня самкой богомола, которая откусит ему голову, если он попытается нормально мне признаться. — На последней фразе взгляд Кимберли метнулся в сторону Теодора, который то и дело пожимал плечами и как-то смиренно усмехался. На самом деле, вид Бристон в амплуа бешеной фурии, немного отрезвил Итона. Теперь он начинал понимать нерешительность Теодора, да и в приведённом сравнении с самкой богомола была доля правды. Тем не менее, даже при таком раскладе, Нотт знал, на что он шёл и действительно хотел, чтобы они были вместе. Он решился и преуспел. «А чем, собственно, я хуже? — подумал парень, вмиг представляя Луну, которая смотрела на него также, как Бристон на Нотта, когда тот прижимал её к себе. От представления подобной картины чуть защемило между рёбер. — Нужно найти её!» — Она ушла в сторону хижины Хагрида, — уведомил Теодор, давая понять, что последнюю мысль Итон озвучил вслух. — И-и-и у тебя осталось... сорок пять минут, — вставила свои пять копеек Кимберли, глубокомысленно смотря на своё запястье с каким-то странным подобием часов. — Так что давай, ножками-ножками. Не лишай новоиспечённую пару половой жизни в самый разгар юности! Ну, и себя заодно. Итон усмехнулся и, поблагодарив за наводку, побежал в указанную сторону. Ребята вслед пожелали ему удачи. — Зачем ты это сделала? — спросил Теодор, когда Итон исчез из виду. Он притянул тонкую фигуру ближе к себе, до сих пор несколько не веря в то, что они теперь вместе. Всё это казалось каким-то уж слишком нереальным. — Моя потенция теперь в безопасности, я же выполнил свою часть договора, так что тебе не о чем переживать. — Ничего-ничего, пусть побегает. Нечего столько пить и спорить на девушек, — хитро улыбнулась Кимберли, проведя рукой по непослушным волосам молодого человека. — Страшная ты женщина, Бристон! — шутливо возмутился Нотт. — Уж, какую выбрал! — в тон ему ответила Бристон. — К тому же импотенция в таком молодом возрасте — это очень и очень грустно. — Да ладно, всего лишь на год. — Легко тебе говорить со своей колокольни. У тебя-то с этим теперь полный порядок! — О, ещё как, — моментально вспоминая особенно жаркие события прошлой ночи, произнёс слизеринец, за что получил пинок в район рёбер. — А как же забота о здоровье друга? — Ой, не смеши. Один раз выпить и разоткровенничаться — это ещё не дружба. Девушка картинно закатила глаза и, приобняв парня за торс, подтолкнула его в сторону подземелий. — Ладно, тогда будем считать, что это жесть доброй воли, чтобы он наладил свою личную жизнь. — Оу-у-у, — протянул Теодор, — ты такая милая! — Оу-у-у, просто заткнись, — подыгрывая ему, ответила девушка. Впереди у них был целый день. Целый совместный день.