Такая работа

      Шестого декабря в детективный отдел по борьбе с грабежами и убийствами одного из многочисленных полицейских участков Лос-Анджелеса был переведен новый человек. Этот отдел иногда нызывали эмигрантским, так как там работало немало выходцев не из США.       Новым сотрудником был сержант Гарнет Нортвуд* — молодой человек лет 25-26 среднего роста с темно-синими глазами, русоволосый, стриженный коротко, по-армейски. Одет в униформу класса Б — форменная рубашка с длинными рукавами и двумя нагрудными карманами, носимая без галстука, над левым карманом — жетон с номером и званием, над правым — пластина с фамилией, под рубашкой — белая форменная футболка, форменные брюки с брючным ремнем, черные ботинки, черные носки, полицейский ремень со снаряжением.       Он вошел в кабинет, сухо и официально представился каждому сотруднику отдела и спросил, кто старший. Вышла девушка со светло-пепельными волосами, собранными в косичку, и голубыми глазами. Возраст тоже примерно 25-26 лет, и тоже по званию сержант. — Сержант Эльза Разенграффе.       «Странная фамилия», — подумал Нортвуд. — Вы, так я понимаю, являетесь непосредственно моим начальником? — Да, — кивнула блондинка. В этот момент у нее зазвонил телефон, а в кабинет заглянул начальник отдела и сказал: — Сержант Нортвуд — ко мне в кабинет.       Гарнет вышел. Эльза, взяв трубку, тоже вышла в коридор. Сержант успел расслышать имя «Джек», и тут же его накрыли не очень приятные воспоминания. Настолько неприятные, что заболело старое пулевое ранение на плече. Он знал одного Джека, а впрочем… К черту! Отогнав мысли, он вошел в кабинет начальника участка. Эльза, закончив разговор, отправилась обратно. Она почему-то разволновалась. А в это время сержант Нортвуд и начальник полицейского участка хохотали, вспоминая свои армейские будни и проделки некоторых сослуживцев. Хоть Гарнет и был младше лет на десять, эти двое дружили, а подружились еще в армии, служили в одной части. — Ладно, дружба дружбой, а служба службой, — наконец сказал начальник. — Хоть и приятно вспомнить то время, но нужно работать. Пока что тебе придется возиться с бумажками, сам понимаешь. — Понимаю.       Начальник протянул Нортвуду толстенную папку. — Вот, посмотри. Ты с этим хорошо знаком.       Взяв дело, Нортвуд вышел, и, найдя свое новое рабочее место, стал читать. Материала было много, и разобрать его до конца рабочего дня он не успел, а потом отправился домой.       Эльзе тоже нужно было домой. Накинув на себя пальто и застегнув его, она вышла на улицу. Погода была поганой — минус восемь, пасмурно, снега не было, а так, что-то вроде, падали какие-то крупинки. Вот такая зима в Лос-Анджелесе.       У подъезда дома она достала ключи и открыла дверь. Задумавшись, она не заметила невыского человека в темно-синей нейлоновой куртке с жетоном, шарфе, флисовой шапке и брюках того же цвета, который успел проскочить в дверь подъезда. Разенграффе, поднявшись на нужный этаж и остановившись у обитой черной кожей двери с номером «60», открала ее и вошла в квариту, выполненную с преобладанием голубого и бирюзового цветов.       Едва она успела выйти из ванной, как оказалась, самая не заметив, в спальне, куда ее завел какой-то блондин. Они начали прижиматься друг к другу, потом целоваться.       Тут же раздался стук открывать. Ругнувшись про себя, Джек Фрост отправился открывать.